— Если желаете, можете продолжить, — любезно предложил он. — Вижу, вам действительно необходимо облегчить душу и излить накопившиеся обиды.
— Спасибо, лучше не стоит, — гордо отказалась я. Попробовала было пошевелиться, но нити окутывающего меня заклинания ярко вспыхнули зеленым, и я опять замерла, чувствуя себя донельзя беспомощно. Стоит признать, это на редкость неприятно, когда собственное тело отказывается служить тебе. И за прошедшие несколько дней я слишком часто испытывала это на себе.
— Эй, — пробасил Фрей, делая шаг вперед. — Как тебя там, господин хороший. Освободил бы ты мою подругу. А то… это… Я за себя не отвечаю!
Правда, вот беда, на последней фразе, должной прозвучать как можно более внушительно, голос моего друга неуверенно дрогнул, выдавая его сомнения. Еще бы! Не каждый день угрожаешь могущественному некроманту, который к тому же является посланником самой королевы.
— Не беспокойтесь, с ней все в порядке, — не глядя на Фрея, обронил Седрик, не позволив себе даже улыбки в адрес прозвучавшего сурового предупреждения. — В первую очередь мое заклинание призвано обеспечить безопасность именно сьерры Тамики. Насколько я понял, сия молодая особа отличается горячностью нрава и поспешностью выводов. Вдруг опять накинется на меня с кулаками или примется размахивать кочергой? Боюсь, я ненароком могу причинить ей боль, оберегая прежде всего собственное здоровье.
Я невольно покраснела, услышав сарказм в его голосе. Попыталась было отбросить подальше орудие своего так и несостоявшегося преступления, но все напрасно. Мои пальцы словно приклеились к проклятой кочерге.
— Зачем вы явились? — спросила я, стремясь переменить неудобную тему. Криво ухмыльнулась: — Тоже будете потчевать меня полынной отравой?
— Нет. — Седрик покачал головой. — Я пришел сообщить, что все готово.
От этих слов у меня отчаянно заколотилось сердце. Неужели именно сегодня я стану свидетельницей того, как Арчера поймают и навсегда упекут в клетку на потеху столичной публике?
— Что именно готово? — нарочито безразличным тоном осведомилась я. — Ловушка для моего жениха или же ритуал, посредством которого Эдриан намерен забрать мою тень?
— Обе вещи, — лаконично отозвался Седрик. — Где-то через час ваш амбициозный друг, получивший новую жизнь, явится к вам, дабы сообщить эту весть.
— Не понял, — простодушно брякнул Фрей, ставший невольным свидетелем нашего разговора. — А ты тогда какого демона сюда приперся? Позлорадствовать?
— Не совсем, — уклончиво проговорил Седрик, продолжая буравить меня пристальным немигающим взглядом.
Такое внимание, признаюсь честно, начало меня откровенно нервировать. И чего уставился, спрашивается? Будто впервые увидел.
— Тогда для чего вы здесь? — прямо спросила я.
Тем временем магические нити, удерживающие меня на одном месте, принялись тускнеть, видимо, не получая должной энергетической подпитки от своего создателя. Мгновение-другое, и они полностью исчезли, а я наконец-то обрела долгожданную возможность опустить слегка затекшую руку с кочергой, занесенной для удара. Я испустила продолжительный вздох облегчения и принялась массировать онемевшее плечо.
— Я пришел поговорить, — сказал некромант, наблюдая за моими действиями с интересом и некоторой опаской, видимо, полагая, что я могу ринуться на него вновь. — Просто поговорить, пока не стало слишком поздно.
— Поговорить? — удивленно переспросила я. — Но о чем?
— О многом. — Седрик сделал неопределенный жест рукой. — О вас, ваших друзьях, вашем женихе.
— Зачем вам это? — не унималась я с расспросами. — Насколько я поняла, вы уже приняли решение, как нужно поступить.
— Я?! — Седрик фыркнул от сдерживаемого с трудом смеха. — Нет, сьерра, я еще не принял никакого решения, хотя, что скрывать очевидное, предложение найна Эдриана меня заинтересовало, даже очень. Однако, вот ведь незадача, я не испытываю к сумеречным созданиям ту неприязнь, которой буквально пышет ваш товарищ. Да, конечно, у него есть право на ненависть. Насколько я понял из его рассказов, именно дракон из рода Ульер был повинен в его преждевременной кончине и последующем долгом заточении в книге. Но я также услышал, как он отомстил своему убийце. То бишь, драконы заплатили за преступление. Но этого найну Эдриану мало. Он хочет возвеличиться за их счет. Что же, тщеславие, пожалуй, самая распространенная черта характера у магов. — После чего Седрик позволил себе грустную усмешку и чуть слышно добавил, словно беседуя сам с собою: — Я и сам страдаю от этого недостатка.
— Если вы не испытываете к сумеречным созданиям неприязни, то почему согласились пополнять королевский зверинец? — спросила я, воспользовавшись заминкой некроманта.
— Вы невнимательны, — попенял он мне. — Вообще-то, я говорил, что это не входит в круг моих обязанностей. Скорее, это побочный итог моей работы, если так можно выразиться. Думаю, вы понимаете, то в основном я имею дело с преступниками, использующими магию во вред окружающим. Так уж сложилось, что часто среди этих негодяев встречаются и сумеречные создания. Это логично. Служение Альтису требует человеческих жертв, а именно он является покровителем тех, кто имеет тень.
— Но у драконов покровитель Атирис, — невежливо перебила его я.
— Это одна из причин, по которой меня не прельщает идея отправить в королевский зверинец дракона, — согласился со мной Седрик. Подумал немного и добавил: — Да и вообще, у меня сложилось такое впечатление, что драконы не особо жалуют остальных представителей сумеречного мира и держатся в основном особняком.
— Потому что снобы и психи они, — буркнул Фрей. Я метнула на него гневный взгляд, и приятель виновато развел руками. — Прости, Мика, но это так. Да, твой Арчер вроде как неплохой парень. И сестра у него ничего. Естественно, я говорю о Тессе, а не о Клариссе. Но остальные — мрак полный! А от нейна Ильриса у меня вообще мороз по коже. Иногда как глянет — так у меня сердце в пятки бухалось. Промолчу уж о женушке его.
— Не важно, — мягко прервал его Седрик. — В общем-то, я говорю о том, что если послушаюсь Эдриана, то в зверинце окажется тот, чья вина заключается лишь в факте принадлежности его к драконьему роду. Это неправильно. Ранее я отправлял к королевскому двору только тех существ, которые так или иначе, но были виноваты в каких-либо преступлениях. Это казалось мне… справедливым, что ли. Что может быть страшнее: остаток дней своих провести за решеткой, служа бесплатным развлечением для венценосной ведьмы? Даже смерть милосерднее.
Я вздрогнула, когда Седрик назвал королеву Виолу ведьмой. В его голосе при этом прозвучало настолько откровенное пренебрежение, что я с трудом удержала изумленное восклицание. Ого! Сдается, некромант не так прост, как желает казаться, и отнюдь не является верной ищейкой королевы.
— Почему вы не скажете Эдриану об этом? — спросила я. — Почему делаете вид, будто согласны с его намерением?
— Потому что он все равно не услышит меня. — Седрик пожал плечами, словно удивленный. — Ваш приятель настолько увлечен мыслью о триумфальном возвращении после двух веков небытия, что не приемлет ни малейшего возражения. А если я примусь настаивать на своем, то это в итоге может нехорошо закончиться. Магический поединок — вещь, конечно, весьма будоражащая кровь, но слишком энергозатратная. К тому же моя профессия научила меня, что осторожность никогда не бывает лишней. Маги, любящие рисковать, редко доживают до преклонных лет.
— А Морган? — полюбопытствовал Фрей. — Неужели он не придет тебе на помощь?
— Это ваш друг, откуда же мне знать, какие мысли ходят у него в голове. — Седрик язвительно усмехнулся. — Признаюсь честно, я сам не понимаю, что на уме у этого господина. Эдриан на все лады расписывает ему, как он будет счастлив с Тамикой, но особого восторга на лице Моргана я не заметил. Только не обижайтесь, сьерра, но ваш друг словно страшится подобного исхода. Или вернее назвать его вашим возлюбленным?
Я неуютно поежилась под колючим взглядом некроманта, опустила голову и с преувеличенным вниманием принялась расковыривать носком сапога щель между старыми рассохшимися половицами. Разве я могу знать, что обо мне думает Морган?
Да, за прошедшие недели Эдриан мне все уши прожужжал о том, что тот якобы питает ко мне какие-то чувства. Но почему-то я сильно сомневалась в этом. До недавних пор сердце Моргана принадлежало Клариссе. Этот союз нельзя было назвать удачным, но свою долю сильных, хотя и не всегда положительных эмоций стихийник, без сомнения, получал. Иначе он не возвращался бы вновь и вновь в драконий замок, прекрасно понимая, что после краткого периода страстного воссоединения неминуемо наступит охлаждение и, как печальный, но закономерный итог — его очередное изгнание из гнезда рода Ульер. От такой бури чувств нельзя быстро оправиться. Я не сомневалась, что Морган продолжает часто думать о Клариссе. И его уход из замка — своего рода ответ строптивице на ее предательство.
Однако я не верила, что это окончательный разрыв. Полагаю, рано или поздно, но Морган простит Клариссу. А если и не простит, то все равно захочет ее увидеть. Хотя бы для того, чтобы прокричать ей в лицо, насколько она ему безразлична. Его любовь к ней подобна затяжной болезни, которая то отступает, но когда ты уже радуешься, будто окончательно выздоровел — наносит еще один подлый удар. Возможно, Морган считает, что новые отношения послужат своего рода лекарством от той длительной связи. Что же, в таком случае я не желаю участвовать в этом. Согласитесь, как-то унизительно играть роль горькой, но полезной микстуры.
К тому же я сама была не уверена, что испытываю любовь к Моргану. Да, мне было лестно его внимание. А почему бы и нет? Он симпатичный, с чувством юмора. Не говорю уж о том, что в своей жизни я очень редко становилась объектом мужских симпатий. Родители жили уединенно, порой нас навещали друзья отца, но они были в возрасте и не могли похвастаться ни приятной внешностью, ни обходительными манерами. Мой отец — тролль, и товарищей он подбирал под стать себе. Поэтому нет ничего удивительного, что я растерялась, угодив в так называемый большой мир. Но сейчас я начала осознавать, что не стоит первого поцеловавшего тебя мужчину считать любовью на всю жизнь.
— У вас очень выразительная мимика, сьерра, — внезапно оборвал мои затянувшиеся раздумья Седрик. — Как вижу, вы тоже питаете серьезные сомнения по поводу Моргана.
— Я знаю, что Эдриан был бы счастлив, если бы мы воспылали друг к другу чувствами и поклялись быть вместе до окончания дней своих, — медленно произнесла я. — Полагаю, он испытывает по отношению ко мне своего рода неловкость. Все-таки, как-никак, но он не исполнил свою часть сделки. Поэтому Эдриан вознамерился устроить мою личную жизнь, посчитав, что таким образом успокоит свою совесть. Вот и принялся так рьяно подталкивать меня в объятия Моргана. Когда там еще на горизонте появится другая достойная кандидатура.
— И поэтому он решил избавить вас от тени, — завершил за меня Седрик. — Чтобы обезопасить вас от охотников. Ну что же, это логичное объяснение. Получается, никакого любовного треугольника нет, и вы верны своему жениху?
— Я верна Арчеру, — честно призналась я. — Но не уверена, что он — моя судьба.
— Если в вас зародились хотя бы малейшие сомнения в этом, то он — не ваша судьба. — Седрик печально улыбнулся. — Уж поверьте. Истинная любовь не приемлет раздумий и колебаний. Она или есть — или ее нет. Все остальное — пустое и наговоры Альтиса!
Я вскинула брови в немом вопросе. Слишком сильная горечь прозвучала в словах некроманта. Словно он терзается какой-то душевной болью. Но из-за чего? Или, вернее сказать, — из-за кого?
— Да, вы правы, в некотором смысле тема нашего разговора относится и к моему прошлому, — негромко проговорил он, каким-то чудом угадав мои мысли. — Некогда и мне не повезло стать одним из углов в любовном треугольнике.
Затаив дыхание, я ожидала продолжения. Как интересно-то! Судя по печали, явственно прозвучавшей в голосе Седрика, тогда он оказался проигравшей стороной. Наверное, его соперник был поистине выдающейся личностью или настоящим красавчиком.
— Впрочем, не важно! — заметив мое жадное любопытство, тут же обрубил некромант. — Не хочу забивать вам голову слезливыми историями о несчастной любви. Это было давно и не имеет к вам и вашей ситуации ни малейшего отношения.
В комнате после этого повисла неловкая пауза. Я видела, как Фрей нерешительно переминается с ноги на ногу, словно желая что-то добавить к сказанному, но не смея. Некромант, в свою очередь, о чем-то задумался. Он весь погрузился в себя, не обращая на меня ни малейшего внимания.
Я негромко кашлянула. По-моему, наш разговор несколько затянулся. С минуты на минуту сюда явится Эдриан, а я до сих пор не разобралась, что это вообще было. Насколько я поняла, Седрик не желает отправлять Арчера в королевский зверинец. Ну что же, отлично! Однако при этом он не желает и выступить против Эдриана, справедливо опасаясь, что тот примется настаивать на своем. И что из этого следует? Да ничего! По всей видимости, Седрик просто захотел оправдаться передо мной за то, что Арчеру все-таки суждено провести свою жизнь в клетке. Очень мило, ничего не скажешь.
— Итак, остался лишь один вопрос, ответ на который я хотел бы услышать, — очнувшись, проговорил Седрик. Поднял голову и в упор взглянул на меня. — Сьерра Тамика, а вы сами желаете избавиться от тени? Или вам ближе по душе стать арахнией?
Я нахмурилась и открыла было рот, чтобы гневно заявить о своем желании стать обычным человеком. В конце концов, я отправилась в это путешествие именно потому, что мечтала найти способ обмануть богов и судьбу. Но вдруг поняла, что слова не идут из моего горла. А в самом деле, этого ли я хочу? Или прав Эдриан, и великий поход был затеян лишь с одной целью: утереть нос нейну Ильрису и прочим родственникам Арчера, считающим, что подобное невозможно?
И я медленно закрыла рот. Зажмурилась и с глухим отчаянием замотала головой, едва не сорвавшись на стон. В моей жизни все происходит слишком быстро. Подумать только, еще год назад я и не подозревала о существовании сумеречного мира! Моей единственной мечтой было вырваться из опостылевшего дома, стать великой магичкой, а заодно избавиться от надоевших веснушек и изменить цвет волос. А теперь, когда я знаю, что все это может мне дать полученная от матери тень паучихи, я спешу избавиться от нее, даже не испробовав новых своих возможностей. Для чего, собственно? Чтобы стать обычным человеком? Но какие преимущества мне это принесет? Абсолютно никаких. У меня нет денег, нет образования, нет поддержки семьи. А вдруг наша свадьба с Арчером сорвется, и что мне тогда делать? Отправиться на ближайший постоялый двор и устроиться там поломойкой? Все-таки тень арахнии позволит мне избежать подобной невеселой участи. Она даст мне… самостоятельность. Да, точно! Вот то слово, которое я так долго пыталась подобрать. Если я превращусь в арахнию, то получу уникальную возможность жить без оглядки на других. Моя мать, вернув знание о том, кем некогда была, бросила семью и без колебаний устремилась навстречу новому чувству. И я не сомневалась, что кто-кто, а она не пропадет на просторах нашей страны. Разве я не мечтаю жить так же — без оглядки на чужое мнение?
— И опять сомнения, — лукаво протянул Седрик. — Что, тень уже манит вас?
— Мне не нравится, что арахнии питаются жизненной энергией окружающих людей и могут послужить невольной причиной гибели какого-нибудь пожилого человека, — честно сказала я. — Меня не устраивает цена, которую надо заплатить за рождение сына или дочери. Я была единственным ребенком в семье и, если честно, всегда мечтала иметь брата или сестру. Хотя бы одну родную душу кроме родителей, которым никогда не было до меня дела. Это единственные вещи, которые меня не устраивают.
— Теперь я понимаю, почему вам так выгоден жених-дракон, — задумчиво проговорил Седрик. Я обиженно вскинулась возразить, и он торопливо исправился: — Ну, то есть я не обвиняю вас в корысти. Просто именно дракон подходит арахнии наилучшим образом, хотя родственники младшего Ульера со мной вряд ли согласятся. Именно драконы страдают от избытка энергии, поэтому периодически непроизвольно скидывают их. Этого с лихвой хватит вам на прокорм. Даже более того: я полагаю, и с рождением детей проблем не будет.
— Будет, — подал голос Фрей. — Драконы — они это… яйца высиживают. — Тут же густо покраснел, сообразив, как двусмысленно это прозвучало, и торопливо исправился: — Точнее, не драконы, а драконицы. И еще они своих невест убивают, а если Мика решится на свадебный ритуал, то погибнет уже Арчер. В общем, все не как у людей!
И приятель тяжело вздохнул, неодобрительно покачав головой.
— Сьерра Тамика, сколько вам лет? — неожиданно спросил меня Седрик.
— Восемнадцать, — послушно ответила я, слегка растерявшись от столь резкого поворота. Неохотно исправилась после краткой заминки: — Почти восемнадцать. Через пару месяцев исполнится.
— Стоит признать, у вас чрезвычайно насыщенная жизнь для столь юного возраста. — Некромант вдруг склонился передо мной в поклоне, ловко перехватил мою руку и поцеловал ее.
Его горячие и сухие губы словно обожгли мое запястье. Почти сразу он отпустил меня, и я машинально потерла место поцелуя, гадая, что бы это могло значить.
Седрик и не подумал объяснить свой странный поступок. Он отступил на шаг, и в тот же миг в комнату без стука вошел Эдриан.
— Мика, возрадуйся, я без напитка! — пафосно провозгласил тот и тут же замялся, обнаружив в паре шагов от себя Седрика. Кашлянул, прочищая горло, после чего осведомился: — Я помешал вашей беседе?
— Нет, все в порядке, — отозвался некромант и с преувеличенным равнодушием повернулся ко мне спиной. — Мы не разговаривали. Я проходил мимо, и мне почудился шум из комнаты, поэтому я заглянул проверить, все ли в порядке.