- Понима-а-аю... - вторая ложь за вечер.
- Хорошо, а вот я нет. Но каждый Праздник зимы - это что-то особенное, правда? Помнишь год, когда Пейшенс вручила каждому холостяку на празднике по свежесрубленной ветке длиной, зависящей от ее оценки их мужественности?
Я постарался приглушить смех, который грозил перерасти в хохот. - Помню. Очевидно она думала, что молодым дамам нужны четкие подсказки, какой из мужчин составит наилучшую партию.
Молли приподняла брови:
- Возможно, так и было. Не забывай - в тот год было сыграно шесть свадеб на Весенний праздник.
Моя жена посмотрела через комнату: Пейшенс, моя мачеха, была облачена в величественное старое платье бледно-синего бархата, отделанное черным кружевом по манжетам и горловине. Ее длинные седые волосы были заплетены и сколоты, как корона, на голове. Из них выглядывали одна-единственная веточка остролиста и несколько дюжин ярко-синих перьев, засунутых в прическу под разными углами. Веер свисал с браслета на ее запястье; он тоже был синим, в тон платью и перьям, и также украшен по краям черным кружевом.
Мне она показалась прекрасной и эксцентричной одновременно, как и обычно. Она грозила пальцем самой юному сыну Молли, предупреждая его о чем-то. Хирс стоял выпрямившись, серьезно глядя на нее, но его сжатые за спиной пальцы выдавали его волнение. Его брат Джаст стоял на безопасном расстоянии, скрывая ухмылку и ожидая, когда его отпустят. Мне стало жаль их обоих. Пейшенс, казалось, думала, что им все еще было по десять и двенадцать лет, несмотря на то, что они были намного выше нее. Джасту недавно исполнилось двадцать лет, а Хирс в семнадцать оставался младшим сыном Молли. И все же он стоял, как наказанный мальчик, и терпеливо выслушивал выговор от Пейшенс.
- Я хочу пойти рассказать леди Пейшенс, что прибыли еще несколько приглашенных ею менестрелей. Я надеюсь, что это - последняя группа. Еще пара человек, и я подозреваю, что они начнут в драке выяснять, кто будет выступать и надолго ли. - Всем менестрелям, приглашенным выступать в Ивовом лесу, были обещаны еда, теплый уголок для ночевки и небольшое вознаграждение за труды. Остальную часть заработка они получали от гостей, и часто музыкантов, выступавших дольше остальных, ожидала самая большая выручка. Трех групп музыкантов было более чем достаточно для Праздника зимы в нашем поместье. Четвертая группа осложнила бы ситуацию.
Молли кивнула и подняла руки ко все еще розовым щекам:
- Думаю, я пока посижу здесь. А вот и мальчик с моим вином!
Музыка ненадолго стихла, и я воспользовался возможностью и быстро пересек площадку для танцев. Увидев, что я подхожу, Пейшенс сначала улыбнулась, но затем нахмурилась. К тому времени, как я занял место возле нее, она уже успела полностью забыть о Хирсе, и тот сбежал вместе с братом. Она захлопнула веер, наставила его на меня и обвиняющим тоном спросила: - Что случилось с твоими гамашами? Эти юбки полощутся вокруг твоих ног, как корабельные паруса, порванные во время шторма!
Я посмотрел на них, а затем обратно на нее. - Это новая мода Джамелии. - Увидев, что ее неодобрение только усилилось, я добавил: - Молли их выбрала.
Леди Пейшенс уставилась на них так, будто раздумывала, не одел ли я их ради шутки, затем подняла на меня глаза, улыбнулась и сказала:
- Симпатичный оттенок. Уверена, ей понравилось, что ты их надел.
- Так и есть.
Пейшенс требовательно протянула руку, положив ее на предложенное мной предплечье, и мы медленно пошли, прогуливаясь по Большому залу. Люди расступались перед ней в поклонах и реверансах, а леди Пейшенс мрачно кивала, тепло приветствовала либо обнимала их, в зависимости от того, что они заслуживали. Мне достаточно было просто сопровождать ее и наблюдать, как она наслаждается происходящим, пытаясь удержать на лице серьезное выражение, когда она шепотом отпускала комментарии про дыхание лорда Дурдена или про быстро приближающееся облысение лудильщика Дэна. Многие из пожилых гостей помнили времена, когда она была не только леди из Ивового леса, но еще женой принца Чивэла. Во многих отношениях, она до сих пор правила здесь, так как Неттл проводила много времени в Баккипе в качестве Мастера Скилла короля Дьютифула, а Молли рада была позволить Пейшенс поступать по своему разумению в решении большей части дел.
- В жизни любой женщины бывают моменты, когда нужна компания только другой женщины, - объяснила мне Пейшенс, когда без лишних рассуждений переехала к нам в Ивовый лес пять лет назад. - Чтобы стать женщинами, девушки нуждаются в более опытной наставнице, которая бы объяснила происходящие с ними изменения. А когда приходит черед для новых изменений в женском организме, особенно если они приходят раньше ожидаемого, когда женщины еще надеются завести ребенка, то им требуется помощь женщины, которая уже прошла через подобное разочарование. От мужчин в такие моменты пользы нет. - И пока я беспокоился о размещении целого обоза ее животных, семян и растений во время ее прибытия, она доказала мудрость своих слов. Я знал, что женщины редко так мирно уживаются под одной крышей, поэтому благословил свое везение.
Когда мы подошли к ее любимому креслу возле камина, я устроил ее там поудобнее, принес чашку сидра с пряностями, а затем сообщил ей:
- Последние из ваших музыкантов прибыли, когда я спускался по лестнице. Я их пока не видел, но подумал, вы хотели бы знать, что они здесь.
Она удивленно приподняла брови и повернулась поглядеть вглубь помещения, где третья группа музыкантов выносила инструменты, чтобы занять помост. Она посмотрела на меня:
- Нет, они все уже здесь. В этом году я особенно тщательно их выбирала. На Празднике зимы, сказала я себе, у нас должны быть люди с теплым характером, чтобы прогнать холод. Поэтому если ты приглядишься, то заметишь человека с рыжими волосами в каждой группе приглашенных. Вон, видишь распевающуюся женщину? Только посмотри на водопад ее золотисто-каштановых волос! И не смей мне сказать, что она не согреет наш праздник одним своим присутствием. - Она действительно выглядела, как женщина с очень приятной натурой. Она дала отдохнуть танцорам, запев низким гортанным голосом длинную балладу о любви, больше подходящую для того, чтобы ее слушать, а не танцевать под нее. Слушатели, молодые и старые, подходили ближе, пока она пела старинную сказку о девушке, соблазненной стариком Зимой и унесенной в его ледяную крепость далеко на юге.
Все были увлечены песней, поэтому мое внимание привлекли вошедшие в зал двое мужчин и женщина. Они оглядывались кругом, словно были ослеплены, хотя возможно так и было после такого длинного пути в вечерней мгле и в снегопад. Было очевидно, что они пришли пешком, так как их грубо выделанные кожаные штаны были промокшими до колен. Их манера одеваться была довольно странной, почти как у всех менестрелей, но отличалась от всего, что я когда-либо видел: их высокие сапоги до колен были желтыми в коричневых от влаги пятнах, а кожаные штаны короткими, едва прикрывая голенищи сапог. Их куртки были из одинаковой кожи, выгоревшей до бледно-коричневого цвета, а рубашки под ними были из шерсти грубой вязки и выглядели неудобными, как будто шерсть была слишком обтягивающей под кожаной одеждой. - Они там, - сказал я Пейшенс.
Она уставилась на них через зал.
- Я их не нанимала, - заявила она с обиженным фырканьем. - Взгляни на женщину, она же бледная, как привидение. И в ней совсем нет тепла. А мужчины выглядят седыми из-за волос цвета шкуры полярного медведя. Бр-р. Я мерзну от одного взгляда на них. - Затем черты ее лица смягчились: - Так. Я не разрешу им петь сегодня. Но давай пригласим их прийти еще раз в разгар лета, когда холодная сказка или прохладный ветерок будут радушно встречены в душный вечер.
Но до того, как я смог отреагировать на ее предложение, я услышал рев: - Том! Вот ты где! Я так рад видеть тебя, мой старый друг!
Я обернулся, с той смесью радости и тревоги, которую может вызвать неожиданный визит любимого, но слегка необычного друга. Уэб пересекал зал широкими шагами, Свифт отставал на один-два шага. Я раскрыл объятья, чтобы поприветствовать их. Дюжий мастер Уита раздался вширь в последние годы. Как всегда, его щеки выглядели красными, словно он только что стоял на ветру. Сын Молли Свифт шел всего в паре шагов за ним, пока я смотрел на него, Неттл появилась из толпы гостей и накинулась на брата с объятиями. Он остановился, чтобы приподнять ее и радостно закружить вокруг себя. Затем Уэб схватил меня медвежьей хваткой, чуть не переломав ребра, и несколько раз сильно хлопнул по спине.
- Хорошо выглядишь! - сказал он мне, пока я пытался отдышаться. - Почти стал самим собой, не так ли? А, леди Пейшенс! - оставив меня отдыхать от своего энергичного приветствия, он грациозно склонился над протянутой Пейшенс рукой. - Какого красивого темного-синего оттенка ваш наряд! Он напомнил мне яркие перья сойки! Пожалуйста, скажите мне, что перья в вашей прическе были получены не с живой птицы!
- Ну конечно же нет! - Пейшенс была в праведном ужасе от подобной мысли. - Я нашла птицу мертвой на тропинке в саду прошлым летом и подумала, что следует узнать, что скрывается под замечательными голубыми перышками. Но я сохранила перья, тщательно ощипав тушку перед тем, как выварить ее до отделения мяса с костей. Вылив бульон, я получила свое задание: собрать эти маленькие косточки в скелет. Вы знали, что птичье крыло так же близко по строению к человеческой руке, как и к лягушачьей лапке? А все эти крошечные косточки! Знаете, уверена, что мое рукоделие все еще пылится где-то на рабочем столе, наполовину завершенное, как и многие мои проекты. Но вчера, когда я думала про перья, которые могли бы унести прочь наши проблемы, я вспомнила, что у меня их полная коробка. И, к счастью для меня, жучки не нашли и не съели их, как это произошло, когда я пыталась сохранить перья чайки. Чайки! Как я могла такое сказать? Умоляю простить меня!
Очевидно, она только что вспомнила, что он связан с чайкой. Но Уэб по-доброму улыбнулся ей и сказал:
- Мы, люди Уита, знаем, что когда жизнь уходит, останки - просто пустая оболочка. Думаю, никто лучше нас этого не понимает. Мы чувствуем присутствие всех живых существ, каких-то четче, чем остальных. В саженцах для наших чувств меньше чувствуется жизнь, чем в деревьях. И уж конечно олень заткнет за пояс оба растения, ну а птицы самые яркие.
Я открыл было рот, чтобы поспорить с этим. Своим Уитом я мог чувствовать птиц, но никогда на находил их особенно наполненными жизнью. И тут я вспомнил кое-что, что Баррич - вырастивший меня человек - сказал мне много лет назад, когда заявил, что я не должен работать с ястребами в замке Баккипа:
- Они не любят тебя - ты слишком теплый. - Тогда я подумал, что речь идет о моем теле, но сейчас я задумался, не чувствовал ли он что-то в моем Уите, что не мог мне объяснить. Тогда Уит был всеми презираемым видом магии, и если бы кто-то из нас признался, что обладает им, нас бы повесили, четвертовали и сожгли над водой.
- Почему ты вздыхаешь? - резко потребовала ответа Пейшенс.
- Прошу прощения. Я не заметил, что вздыхал.
- Ты вздыхал! Мастер Уита Уэб рассказывал мне потрясающие вещи про крыло летучей мыши, и вдруг ты вздохнул, как будто мы до смерти тебя утомили! - она акцентировала свои слова, хлопая веером мне по плечу.
Уэб рассмеялся:
- Леди Пейшенс, вне всякого сомнения, его мысли были далеко. Я давно знаю Тома и хорошо помню его приступы меланхолии! Но я слишком долго занимал вас своими разговорами, когда есть и другие гости, требующие вашего внимания!
Ввел ли он Пейшенс в заблуждение своей уловкой? Думаю, нет, но она позволила увести себя от нас молодому человеку, которого наверняка отправила Неттл, и дала возможность Уэбу поговорить со мной наедине. Я почти жалел, что она так поступила; Уэб отправил мне уже несколько писем и я почти наверняка знал, куда он хочет направить наш разговор. Прошло уже много времени с тех пор, как я был связан с животным с помощью Уита. Но то, что Уэб был склонен считать капризами ребенка, я ощущал скорее как уединение давно женатого человека, который внезапно овдовел. Никто не мог занять место Ночного Волка в моем сердце, да я и не мог представить себе подобного родства с каким-либо другим существом. Смерть есть смерть, как он только что сам сказал. Отголосков мыслей моего волка внутри меня было достаточно, чтобы поддержать меня в моем одиночестве. Эти яркие воспоминания, такие четкие, что иногда мне казалось, что я до сих пор слышу его мысли в своей голове, я всегда предпочту любой другой связи.
Так что теперь, когда Уэб наконец исчерпал все обычные темы для разговора вроде того, как мы с Молли поживаем и каким вырос урожай в этом году, я умышленно перевел разговор в русло, неизбежно приведшее нас к важности моего дополнительного обучения Уиту и к обсуждению моего статуса одиночки. Мое обдуманное мнение по этому вопросу заключалось в том, что раз у меня не было партнера, и я собирался остаться в таком статусе до конца жизни, то и в получении большей информации об Уите, чем я знаю сейчас, я не нуждаюсь.
Так что я наклонил голову в сторону "музыкантов", все еще стоящих у двери, и сказал ему: - Боюсь, они проделали такой длинный путь напрасно. Пейшенс утверждает, что для Праздника зимы подходят только рыжеволосые певцы, а блондины должны выступать летом, - я ожидал, что Уэб присоединится к моему удивлению эксцентричному заявлению леди Пейшенс. Странники не спешили пройти вглубь зала, чтобы присоединиться к веселью, а остались возле двери, разговаривая только друг с другом. Они стояли так, как могут только давние компаньоны: ближе друг к другу, чем встали бы простые знакомые. У самого высокого из них было обветренное, с резкими чертами лицо. У женщины, которая стояла рядом, повернувшись к нему, были широкие скулы и высокая линия лба.
- Блондины? - переспросил Уэб, оглядываясь.
Я усмехнулся:
- То странно одетое трио возле двери. Видишь их? В желтых сапогах и куртках?
Его глаза дважды пробегали мимо них, а затем, с испугом, он уставился на них и выпучил глаза.
- Ты их знаешь? - спросил я, глядя на его сведенное от ужаса лицо.
- Они перекованы? - прошептал он охрипшим голосом.
- Перекованы? Не может быть! - я пристально посмотрел на них, гадая, что могло насторожить Уэба. Перековывание вело к потере человечности, к отрыву от причастности к жизни и от всего того, что позволяло любить и быть любимым. Перекованных заботили только собственные нужды. Было время, когда в Шести Герцогствах таких было много, они грабили свои собственные семьи, раздирая королевство изнутри, пираты Красных кораблей натравливали на нас наших же собственных людей, сделав из них наших врагов с помощью перековывания черной магией Бледной женщины и ее капитана Кебала Робреда. Но мы смогли одержать победу и отогнать пиратов от своих берегов. Спустя несколько лет после окончания Войны Красных кораблей мы отправились на остров Аслевджал, где находился ее последний оплот, и положили конец их жестокости навсегда. Созданные ими перекованные уже давно упокоились в могилах, и никто не пользовался этой зловещей магией уже годы.
- Я их ощущаю, как перекованных. Я не могу найти их Уитом и могу видеть их только глазами. Откуда они взялись?
Будучи Мастером Уита Уэб полагался на звериную магию в гораздо большей степени, чем я. Возможно, Уит стал его основным видом восприятия, давая знать о присутствии любого живого существа легким покалыванием. Теперь, предупрежденный Уэбом, я и сам потянулся Уитом к вновь прибывшим. Мой Уит не давал такого сильного ощущения присутствия как у Уэба, а множество людей в помещении еще сильнее запутывало восприятие. Я оставил попытки, пожав плечами.
- Они не перекованные, - решил я. - Стоят вместе слишком по-дружески. Если бы они были перекованы, то немедленно бы занялись поисками того, что им нужно: еды, напитков или тепла. Они колеблются, не желая показаться незваными гостями, и им не по себе от того, что они не знакомы с нашими обычаями. Поэтому они точно не перекованные, тем не было бы дела до подобных тонкостей.
Я внезапно осознал, что мои попытки проанализировать их звучат слишком похоже на помощника убийцы Чейда. Они были гостями, а не объектами разработки. Я прокашлялся.
- Не знаю, откуда они пришли. Ревел сказал мне, что они появились у двери как музыканты на праздник. Или, может быть, как акробаты.
Уэб все еще смотрел на них.
- Ни те, ни другие, - сказал он решительно. Любопытство появилось в его голосе, когда он заявил: - Ну так давай поговорим с ними и выясним, кто они такие и что из себя представляют.
Я наблюдал, как эта троица совещается между собой: женщина и более молодой из мужчин коротко кивнули, соглашаясь со словами высокого. Затем они резко, будто были пастушьими собаками, получившими приказ вернуть овец в стадо, отошли от него и целенаправленно двинулись через толпу. Женщина держала руку у бедра, будто пытаясь нащупать меч, которого там не было. Они вертели головами, а глаза обшаривали комнату по пути. Что-то ищут? Нет, кого-то. Женщина привстала на цыпочки, пытаясь посмотреть над головами собравшихся посмотреть на смену музыкантов людей. Их вожак потихоньку отступил назад к двери. Пытается ли он прикрыть их пути к отступлению после набега? Или у меня разыгралось воображение?
- На кого они охотятся? - услышал я свой тихий вопрос.
Уэб не ответил. Он уже начал перемещаться по направлению к ним. Но когда он отвернулся от меня, раздалась барабанная дробь, сопровождаемая громкими голосами и трелью труб, и танцоры опять хлынули на площадку для танцев. Пары кружились и отплясывали как волчки под живой мотив, загородив нам путь и обзор. Я положил руку на широкое плечо Уэба, оттаскивая его от опасности быть затоптанным танцующими.
- Обойдем вокруг, - сказал я ему и пошел впереди, показывая дорогу. Но и тот путь изобиловал множеством задержек, так как нужно было поздороваться с гостями, а избежать разговора, не показавшись при этом грубым, было практически невозможно. Уэб, как всегда быстро увлекающийся и словоохотливый, казалось, уже потерял интерес к странным незнакомцам. Он полностью концентрировал свое внимание на каждом человеке, которому его представляли, и очаровывал их просто проявляя заинтересованность тем, кем они являлись, чем занимались и хорошо ли они проводят время сегодня. Я осматривал зал, но больше не мог обнаружить чужестранцев.