- Обойдем вокруг, - сказал я ему и пошел впереди, показывая дорогу. Но и тот путь изобиловал множеством задержек, так как нужно было поздороваться с гостями, а избежать разговора, не показавшись при этом грубым, было практически невозможно. Уэб, как всегда быстро увлекающийся и словоохотливый, казалось, уже потерял интерес к странным незнакомцам. Он полностью концентрировал свое внимание на каждом человеке, которому его представляли, и очаровывал их просто проявляя заинтересованность тем, кем они являлись, чем занимались и хорошо ли они проводят время сегодня. Я осматривал зал, но больше не мог обнаружить чужестранцев.
Они не грелись у камина, когда мы проходили мимо него, и я не видел их возле еды и напитков или среди танцующих, или наблюдающими за праздником со скамеек. Когда музыка закончилась и волна танцующих схлынула, я решительно извинился и ушел от беседующих Уэба и леди Эссенс, чтобы пройти вдоль зала к месту, где я их видел в последний раз. Сейчас я был уверен, что они не музыканты, и это место было выбрано ими не случайно. Я старался не дать своим подозрениям одолеть меня, так как полученное мною в детстве образование не всегда было применимо к социально-бытовым ситуациям.
Я не смог найти ни одного из них. Я понапрасну выскользнул из Большого зала в ответвляющийся от него тихий коридор и искал их. Исчезли. Я сделал вдох и решительно избавился от любопытства. Без сомнения, они были где-то в Ивовом лесу, пытаясь переодеться в сухое, либо пили вино, или, вероятно, просто затерялись в толпе танцующих. Я их еще увижу. А сейчас я был хозяином этого собрания, да и Молли оставалась одна слишком долго. Мне нужно было встретить гостей, потанцевать с моей прелестной женой и насладиться отличным праздником. Если они были музыкантами или акробатами, то они еще объявятся, так как однозначно постараются завоевать расположение либо получить щедрое пожертвование от собравшихся гостей. Также была вероятность, что они искали именно меня, так как я являлся обладателем кошелька, из которого платились деньги за развлечения, и если бы я подождал, то они сами бы подошли ко мне. Да даже если они попрошайки или путники, то им рады здесь. Почему я всегда должен видеть угрозу своим любимым?
И я снова погрузился в водоворот веселья, танцевал с Молли, пригласил Неттл на жигу, но Риддл обошел меня, оторвал Хирса от подсчета того, из скольких медовых пирожных он сможет построить башню на одной тарелке, развлекая хорошенькую служанку Ивового леса, дал себе волю в поедании имбирного печенья и наконец был пойман Уэбом рядом с бочкой эля. Он наполнил кружку после меня, а потом подтолкнул нас в сторону скамьи рядом с камином. Я поискал Молли, но они с Неттл совещались, склонив друг к другу головы, и пока я смотрел, дружно двинулись к Пешенс, чтобы разбудить ее, поднять из кресла, в котором она задремала, и проводить в ее покои.
Уэб начал разговор, не ходя вокруг да около:
- Это неестественно, Том, - пожурил он меня, не обращая внимания, что нас могут подслушать. - Ты такой одинокий, что звучишь эхом для моего Уита. Ты должен открыться возможности снова быть связанным. Для человека Древней Крови не нормально быть так долго без партнера.
- Я не чувствую потребности в этом, - честно сказал я ему. - У меня отличная жизнь здесь, с Молли, Пейшенс и мальчиками. Я занят честным трудом, а свободное время провожу с теми, кого люблю. Уэб, я не сомневаюсь в твоей мудрости и опыте, но я также не подвергаю сомнению то, что чувствую сердцем. Мне не нужно ничего свыше того, что у меня уже есть.
Он посмотрел мне в глаза, и наши взгляды встретились. Мое последнее высказывание было почти правдой. Если бы я мог вернуть своего волка, то, конечно, моя жизнь стала бы намного приятнее. Если бы я открыл дверь, а на пороге обнаружил ухмыляющегося Шута, то тогда моя жизнь была бы на самом деле полной. Но вздыхать по тому, что я не мог иметь, смысла не было. Это только отвлекло бы меня от того, что было моим сейчас, и этого у меня было больше, чем когда бы то ни было. Дом, моя леди, подростки, достигающие зрелости под моей крышей и моя собственная удобная постель по ночам. И вполне достаточное количество просьб о помощи из замка в Баккипе, чтобы я чувствовал себя еще нужным, но в то же время немногочисленных, чтобы я знал, что они могут справиться без меня, и мог обрести свою толику спокойствия. И у меня были свои годовщины, которыми я гордился: почти восемь лет, как Молли стала моей женой, почти десять лет с тех пор, как я кого-то убил.
И почти десять лет с тех пор, как я последний раз видел Шута.
На этой мысли мое сердце упало, как камень в колодец. Я постарался, чтобы это не отразилось ни на моем лице, ни в выражении глаз. В конце концов, эта пропасть не имеет отношения к тому, сколько времени я провел без связанного со мной животного. Это был совершенно другой вид одиночества. Правда же?
А может быть и нет. Пустота, которую не может заполнить никто, кроме того, чье отсутствие ее образовало; что ж, возможно, это было одно и то же.
Уэб до сих пор смотрел на меня, и я понял, что уставился поверх его плеча на танцоров, хотя площадка уже опустела. Я опять вернулся взглядом к нему:
- Мне хорошо так, как есть, старый друг. Я доволен. Так зачем что-то менять? Ты бы предпочел, чтобы я тосковал по чему-то большему, когда у меня и так уже столько есть?
Это был идеальный вопрос, чтобы остановить приставания Уэба, пусть даже и с благими намерениями. Я видел, что он задумался над моими словами, а затем на его лице появилась сердечная улыбка:
- Нет, Том, такого бы я тебе не пожелал, правда. Я умею признавать свои ошибки, и, возможно, мерил тебя на свой аршин.
Обсуждение внезапно предстало передо мной в другом свете, и у меня вырвалось: - Твоя чайка, Рииск, она еще хорошо себя чувствует?
Он криво усмехнулся:
- Настолько, насколько возможно. Она уже стара, Фитц. Двадцать три года со мной, плюс ей уже было года два или три, когда мы встретились.
Я промолчал; мне всегда было интересно, сколько могут прожить чайки, но я не задал этот вопрос. Если не задавать вопросы, которые бы прозвучали слишком жестоко в этот момент, то оставалось только промолчать. Он покачал головой и посмотрел в сторону.
- Рано или поздно я ее потеряю, если только несчастный случай или болезнь не унесет мою жизнь раньше. И я буду оплакивать ее. Либо она меня. Но еще я знаю, что оставшись один, я когда-нибудь начну искать другого партнера. И не потому, что наше время с Рииск не было замечательным, а потому, что я принадлежу к Древней Крови, а наши души не предназначены для отшельничества.
- Я хорошенько обдумаю то, что ты мне сказал, - пообещал я. Уэб заслуживал от меня хотя бы такой любезности. И время сменить тему разговора. - Тебе не удалось перекинуться парой слов с нашими странными гостями?
Он медленно кивнул:
- Удалось. Но очень кратко и только с женщиной. Том, она заставила меня заволноваться. Она очень странно звучит для моего восприятия, беззвучно, как закутанные в ткань колокольчики. Она утверждала, что они - бродячие фокусники и надеялись выступить перед нами позднее. Она очень скупо про себя рассказывала, зато задавала много вопросов мне: она ищет свою подругу, которая тоже могла недавно прийти сюда, и не слышал ли я про других путешественников или гостей не отсюда. А когда я сказал ей, что являюсь другом хозяина поместья и сам прибыл только этим вечером, она спросила, не встречал ли я других незнакомцев по пути.
- Интересно, не отстал ли по дороге член их группы.
Уэб покачал головой:
- Думаю, что нет, - он слегка нахмурился, - это было чрезвычайно странно, Том, но когда я спросил, кто...
Затем Джаст тронул меня за локоть:
- Мама просит тебя помочь ей, - сказал он тихо. Простая просьба, но что-то в том, как он ее произнес, встревожило меня.
- Где она?
- Она с Неттл в покоях леди Пейшенс.
- Сейчас буду, - сказал я, и Уэб кивнул мне на прощание.
Глава вторая. Пролившаяся кровь.
Из всех видов магии, которыми может обладать человек, самая возвышенная и благородная - набор талантов известный как Скилл. Безусловно, не является случайным тот факт, что во все времена правления династии Видящих, он проявлялся у тех, кому суждено было стать нашими королями и королевами. Эта наследная магия рода Видящих часто сопровождалась силой характера и щедростью духа - благословением одновременно от Эля и Эды. Скилл давал обладающему им возможность посылать мысли на большие расстояния, чтобы мягко влиять на суждения герцогов и герцогинь или чтобы вселять страх в сердца врагов.
Легенды гласят, что правителю династии Видящих, чья сила дополнялась смелостью и талантом их Скилл-групп, удавалось не только чудесным образом исцелять тело и разум, но и командовать одновременно кораблями в море и защитниками на суше. Королева Эфикейшес Успешная во времена своего просвещенного правления учредила для себя шесть групп, отправив по одной группе одаренных Скиллом людей в каждое из герцогств, сделав таким образом магию Скилла доступной каждому из своих доверенных герцогов и герцогинь, и к великой пользе всего народа.
Легенды гласят, что правителю династии Видящих, чья сила дополнялась смелостью и талантом их Скилл-групп, удавалось не только чудесным образом исцелять тело и разум, но и командовать одновременно кораблями в море и защитниками на суше. Королева Эфикейшес Успешная во времена своего просвещенного правления учредила для себя шесть групп, отправив по одной группе одаренных Скиллом людей в каждое из герцогств, сделав таким образом магию Скилла доступной каждому из своих доверенных герцогов и герцогинь, и к великой пользе всего народа.
На другом конце магической шкалы находится Уит - низкая и развращающая магия, которая поражает выходцев из низов, живущих и размножающихся бок о бок с их обожаемыми животными. Сейчас известно, что эта магия, раньше считавшаяся полезной для гусятниц, пастухов и конюших, опасна не только для тех, кто поддается ее влиянию, но также для всех, кто их окружает. Порча такой связи разумами с животными приводит к животным же привычкам и вкусам. Несмотря на сожаления автора о том, что даже дети благородных кровей иногда становятся жертвами привлекательности этой звериной магии, не могу не одобрить желания быстро их обнаружить и устранить, до того, как они заразят своими омерзительными инстинктами кого-то невинного.
О природных видах магии Шести Герцогств, Скриб Сладкоголосый.
Спеша по коридором Ивового леса, я не мог думать ни о чем, кроме наших странных посетителей. Я немедленно испугался за Пейшенс. Она падала уже дважды за прошедший месяц, но винила в этом "закружившуюся внезапно вокруг нее комнату". Я не побежал, но шагал так широко, насколько мог, и когда я дошел до ее покоев, то не постучал, а сразу метнулся внутрь.
Молли сидела на полу. Неттл стояла с нею рядом на коленях, а Пейшенс стоя обмахивала ее куском ткани. В комнате стоял резкий запах едких трав, а маленький стеклянный пузырек валялся на полу, упав на бок. Две служанки жались в уголке, очевидно, запуганные острым языком Пейшенс.
- Что случилось? - потребовал я ответа.
- Я упала в обморок, - голос Молли звучал одновременно раздраженно и пристыженно, - так глупо с моей стороны. Помоги, Том.
- Конечно, - сказал я, пытаясь скрыть свое беспокойство. Я наклонился к ней, и она тяжело на меня оперлась, пока я помогал ей подняться на ноги. Она слегка покачнулась, но скрыла это, ухватившись мне за руку.
- Теперь я в порядке. Слишком много танцев, а может, слишком много вина.
Пейшенс и Неттл перегланулись, ничуть не обманутые.
- Пожалуй, нам с тобой нужно заканчивать наш вечер. Неттл и мальчики могут сами выполнить все домашние обязанности.
- Ерунда! - воскликнула Молли. Затем посмотрела на меня: взгляд ее все еще был слегка расфокусированным, и добавила: - Ну только если ты сам устал?
- Так и есть, - мастерски соврал я, пряча растущее беспокойство, - так много людей в одном месте! Да и у нас впереди еще как минимум три дня. Будет еще предостаточно времени для разговоров, еды и музыки.
- Что ж, раз ты утомился, любовь моя, то я уступлю тебе.
Пейшенс слегка кивнула мне и прибавила:
- Я собираюсь сделать то же самое, дорогие мои. Уложу в кровать эти старые кости, но завтра я надену свои бальные туфли!
- Тогда я буду настороже! - Сказал я, за что удостоился ударом ее веера. Неттл благодарно посмотрела на меня, когда я повел ее мать в сторону двери. Я знал, что завтра она отведет меня в сторонку, для приватной беседы, как знал и то, что у меня не будет для нее иного ответа, кроме того, что мы с ее матерью не становимся моложе.
Молли опиралась на мою руку пока мы степенно обходили залы. Наш путь пролегал мимо веселящихся, гости останавливали нас чтобы переброситься парой слов, хвалили еду и музыку, желали нам доброй ночи. По неверной походке Молли, по тому, как медленно она отвечала я мог чувствовать ее усталость, но как всегда, перед нашими гостями она оставалась леди Молли. Наконец мне удалось увести ее. Пока мы медленно брели вверх по лестнице Молли опиралась на меня, а когда наконец дошли до дверей нашей спальни, с ее губ сорвался вздох облегчения.
- Даже не знаю, почему я так устала, - пожаловалась она, - я ведь не так много выпила. А теперь я все испортила.
- Ничего ты не портила, - не согласился я и, открыв дверь, обнаружил нашу спальню преобразившейся. Кровать была убрана гирляндами плюща, а каминную полку украшали еловые ветви, наполнявшие воздух своим ароматом. Толстые желтые свечи, расставленные по комнате, источали запах грушанки и восковницы. Новое одеяло и балдахин ему в пару - все было выполнено в зеленом и золотисто-желтом цветах Ивового леса, с узором из переплетенных ивовых веточек. Я был поражен: - Когда ты успела устроить все это?
- Наш новый управляющий - человек многих талантов, - ответила она, улыбаясь, но затем вздохнула и сказала, - я думала, что мы придём сюда после полуночи, опьяненные танцами, музыкой и вином. Я планировала соблазнить тебя.
Прежде, чем я успел отреагировать, она добавила:
- Я знаю, что в последнее время я не была той пылкой женщиной, как когда-то. Теперь, лишившись возможности когда-либо подарить тебе еще одного ребенка, я иногда чувствую себя лишь высохшей оболочкой женщины. Я думала, что сегодня мы могли бы вновь вернуть то чувство, хотя бы ненадолго... Но сейчас у меня кружится голова, и это неприятно. Фитц, мне кажется, сегодня вечером все, что я смогу делать в этой кровати - это спать с тобою рядом, - она отпустила меня и сделала несколько неверных шагов, чтобы опуститься на край кровати. Ее пальцы пытались нащупать завязки на платье.
- Позволь мне сделать это, - предложил я. Она подняла бровь, - О большем я и не прошу! - заверил я ее.
- Молли, просто спать рядом с тобой каждую ночь - исполнение моей давней мечты. Для остального будет время когда ты не будешь так измотана.
Я ослабил завязки и она вздохнула с облегчением, когда я освободил ее от платья. Жемчужные пуговицы на ее блузке были крохотными. Она отвела мои неуклюжие руки и сама расстегнула их, потом встала. Когда она позволила своей юбке упасть на уже сброшенную одежду, это было совсем непохоже на нее, всегда такую опрятную. Я нашел и принес ей мягкую ночную рубашку. Она накинула ее на голову и она зацепилась за венок из остролиста покоившийся в ее волосах. Я нежно помог ей освободиться и улыбнулся, оттого, что смотрел на женщину, которой стала моя возлюбленная Молли Красные Юбки. Мне вспомнился давний Праздник зимы, как я уверен, вспомнился он и ей. Но когда она снова села на кровать я увидел что она нахмурилась. Она подняла руку и потерла лоб. - Фитц, прости, я разрушила все, что запланировала.
- Ерунда. Сюда. Позволь, я помогу тебе лечь.
Она крепко держалась за мое плечо чтобы устоять и покачивалась, пока я разбирал для нее постель. Пожалуйте, - сказал я, и она, не сделав игривого замечания в ответ, с тяжелым вздохом села, затем подтянула ноги и вытянулась на кровати. Она закрыла глаза. - Комната плывет. И дело не в вине.
Я присел на край кровати и взял ее за руку. Она нахмурилась.
– Не шевелись. Любое движение заставляет комнату кружиться быстрее.
- Это пройдет, - сказал я, надеясь что это правда и замер. Свечи горели ровно, источая ароматы, которыми она наполняла их все прошедшее лето. Пламя в очаге потрескивало, поглащая тщательно уложенные поленья. Беспокойные морщинки медленно расправлялись на ее лице, дыхание замедлялось. Пригодились все терпение и вся осторожность привитые мне в молодости. Я постепенно переместил свой вес и когда наконец встал рядом с кроватью, думаю она не заметила ни малейшего движения, так как уже заснула.
Я прокрался по комнате, как приведение, потушив свечи, оставив лишь две. Я поворошил угли в камине, добавил еще одно полено и поставил перед ним заслон. Я еще не хотел спать и даже не чувствовал себя уставшим, но также у меня не было никакого желания возвращаться на праздник и объяснять всем, почему я там, в то время, как Молли отсутствует. Еще несколько мгновений я постоял у камина, пламя пригревало мне спину. Мне был виден только силуэт Молли за почти полностью задернутым балдахином кровати. Пламя потрескивало, и я почти мог различить поцелуи бьющегося в окно снега среди звуков пиршества внизу. Я медленно снял свой праздничный наряд и вернулся к комфорту моих привычных гамашей и туники. Затем я тихо покинул комнату, оставив дверь медленно закрываться за мной.
Я не стал спускаться по главной лестнице. Вместо этого, пошел длинным путем, вниз по лестнице для слуг, потом черз самый безлюдный коридор и наконец добрался до своей личной берлоги. Я открыл высокие двери и проскользнул внутрь. От огня в очаге осталось лишь несколько мерцающих углей. Я разбудил их несколькими кусками бумаги с моего стола, уничтожив плоды своих утренних размышлений, а потом подкинул еще дров. Подошел к столу, сел, пододвинул к себе чистый лист бумаги, посмотрел на него и задумался: почему бы не сжечь его прямо сейчас? Зачем писать на нем, смотреть на слова и жечь потом? Разьве осталось во мне хоть что-то, что я мог доверить лишь бумаге? У меня была жизнь о которой я мечтал: дом, любимая жена, подрастающие дети. В замке Баккип меня уважали. Это была тихая гавань, которую я всегда искал. Больше десяти лет прошло с тех пор, как я даже задумывался о том, чтобы убить кого-то. Отложив перо я откинулся на спинку кресла.