Он глядел на меня мгновение, а затем коротко кивнул:
- Можно. Не вина зверей, что о них плохо заботятся.
Я стал было уходить, но вернулся.
- Высокий Парень. Как много времени прошло между тем, как приехала девушка, и объявились те трое, которых ты принял за конокрадов?
Он пожал худыми плечами:
- Она явилась до приезда Коула Толи, затем приехал этот портной и сестры Уиллоу на своих одинаковых пони. Эти леди никогда не ездят в карете, правда? Затем были ребята Купера и их мать, и...
Я осмелился прервать его:
- Высокий Парень, думаешь они преследовали её?
Он запнулся. Я с нетерпением ждал, пока он взвесит имеющуюся у него информацию. Затем он кивнул, поджав губы:
- Я сам должен был догадаться: одинаковые сапоги, подошли прямо к сараю и пытались в него заглянуть. Не для того, чтобы украсть лошадей, а преследуя эту девушку. - Он поднял на меня сердитый взгляд: - Они обидели ее?
- Я не знаю, Высокий Парень. Она пропала. Я собираюсь проверить, здесь ли ещё эти трое.
- Сделайте это. Если их нет здесь, уйти далеко, в такую погоду, они не могли. Вы хотите, чтобы я отправил мальчишку к имению Стокера попросить взаймы их ищеек? - Он тряхнул головой и кисло добавил: - Я много раз говорил, что не помешало бы и нам иметь свою охотничью стаю.
- Спасибо, Высокий Парень, но никаких собак. Идет снег, и я сомневаюсь, что сохранился след, который можно взять.
- Если передумаете, Том, дайте мне знать. Я тут же пошлю сына за собаками. И... - крикнул он мне вслед, так как я начал отступление, - если передумаете по поводу наших собственных собак, дайте мне знать! Я знаю прекрасную суку, к весне мы можем обзавестись ее щенками! Просто дайте мне знать!
- Позже, Высокий Парень! - прокричал я ему, и к своему неудовольствию получил полный рот снега. Снег все еще шел, а ветер становился все сильнее. Внезапно я почувствовал уверенность в том, что те, кого я искал, все еще были в Ивовом лесу. Никому не хватит отчаянности, чтобы попытаться сбежать в такую бурю. Я потянулся к Неттл.
С твоей матерью все в порядке?
Она уснула, я оставила Хирса сидеть в кресле у ее очага. Я сказала ему запереть за мной дверь и слышала, как он это сделал. Я, Риддл и Джаст с гостями. Мы не обнаружили ничего необычного. Следов посыльной нет.
Мертва? Сбежала? Спряталась в Ивовом лесу? Одно из трех. Три опоздавших менестреля. Двое мужчин и одна женщина. Уэб, кажется, встревожился из-за них. Они все еще среди наших гостей? Я мысленно представил их для нее.
Я видела их раньше. Но, на мой взгляд, они не выглядели как менестрели, не вели себя соответствующе. Они не подавали никаких признаков желания показаться на сцене.
Пришли ко мне Джаста, пожалуйста. Мы собираемся провести небольшой обыск в пустующих крыльях. И дайте мне знать, если вы с Риддлом найдете трех чужаков.
Мы с Джастом поделили Ивовый лес и начали обход из комнаты в комнату в поисках следов вторжения в нежилую часть особняка. В беспорядочно построенном старом доме это оказалось задачей не из легких. Чтобы убедиться, что комната на самом деле пуста, я полагался на Уит не меньше, чем на собственные глаза. Неттл и Риддл не обнаружили следов троих чужаков, когда Неттл спрашивала о них других гостей, они давали настолько противоречивые ответы, что пользы от них не было никакой. Даже наши слуги, которые порой раздражали меня чрезмерным вниманием к делам семьи, не могли ничего сказать. Троица и посланница пропали, как будто бы никогда и не посещали нас.
Ближе к рассвету, когда наши гости насытились едой и музыкой и стали расходиться по домам или отправились искать предложенные им покои, я прекратил поиски. Риддл и мальчишки присоединились к Ревелу, чтобы проверить, что все наружные двери заперты на ночь, а потом совершили тихий обход южного крыла, где мы разместили гостей. Пока они были заняты этим, я решил проскользнуть в свою берлогу в западном крыле. Оттуда я мог попасть в тайные ходы, о существовании которых знали только я, Молли и Пэйшенс. В мои подлые намерения входило прогуляться по тайному ходу и поглядеть на наших спящих гостей, чтобы убедиться, что никто из них не приютил у себя в комнате чужаков.
Таковы были мои намерения. Но когда я достиг двери кабинета, волосы у меня на загривке встали дыбом. Еще не дотронувшись до ручки, я знал, что дверь не заперта. Тем не менее, я четко помнил, что закрыл за собой дверь, прежде чем присоединиться к Ревелу и Риддлу. Кто-то побывал здесь, пока меня не было.
Прежде чем открыть дверь, я вытащил нож. Комната была тускло освещена: свечи оплыли, а очаг чуть теплился. Я замер, изучая комнату своими чувствами. Уит говорил мне, что там никого нет, но я помнил, что чуть ранее сегодня чужаки показались Уэбу, человеку с гораздо более развитыми магическими способностями, чем у меня, почти невидимыми. Так что я стоял, навострив уши, и ждал. Но разлило меня то, что я почуял носом. Кровь. В моей берлоге.
Выставив нож вперед, я вошел. Свободной рукой я зажег новую свечу и пошевелил угли. Затем замер, осматривая комнату. Они были здесь. Они приходили сюда, в мою берлогу, когда чья-то кровь еще не просохла на их одежде.
Если бы Чейд не заставил меня тысячу раз тренироваться, чтобы я мог запомнить комнату в точности такой же, как я оставлял ее, их пребывание могло бы остаться незамеченным. Я почувствовал запах крови, размазанной по углу моего стола, небольшое потемневшее красное пятно обнаружилось там, где были сдвинуты мои документы. Но даже если бы не запах крови и не крошечные ее капли, было очевидно, что они побывали здесь, трогали мои бумаги, двигали свитки, которые я переводил. Они пытались открыть ящик моего стола, но не нашли спрятанную защелку. Кто-то взял камень памяти, вырезанный Шутом десяток лет назад, и положил его назад на каминную полку, повернув гранью с моим лицом в комнату. Когда я взял его, чтобы перевернуть как было, моя губа приподнялась в оскале. На изображении Шута неуклюжий палец оставил кровь, размазанную по щеке. Всплеск ярости, который я ощутил, не поддавался логике.
Приподняв его, я почувствовал волну воспоминаний, хранящихся в нем. Последние слова Шута, предназначенные мне и заключенные в камне, всплыли в памяти. "Мне никогда не хватало мудрости", - сказал он. Было ли это напоминанием о наших безрассудствах в молодости или обещание, что однажды он забудет об осторожности и вернется? Я закрылся от этого послания. Не сейчас.
И, по глупости, попытался стереть кровь с его лица пальцем.
Камень памяти - необычный предмет. Издревле обладатели Скилла отправлялись в далекие каменоломни в Горном Королевстве, где вытачивали из камня фигурки драконов и, прежде чем быть поглощенными своими творениями, наполняли их воспоминаниями, дабы придать им сходство с живыми существами. Однажды я был тому свидетелем. Верити, мой Король, отдал себя каменному дракону, а потом восстал в его обличии, чтобы принести ужас и войну врагам Шести Герцогств. На Аслевджале я понял, что небольшие кубики из черного блестящего материала использовались Элдерлингами, чтобы хранить стихи и песни.
Я сам разбудил дремлющих драконов предыдущих поколений предложением крови и призывом к оружию, который был порожден Уитом и Скиллом, слившимися в одну магию.
Кровь на камне памяти и мое прикосновение. Скилл и Уит, оба, кипящие внутри меня. Пятно крови впиталось в камень.
Шут широко раскрыл рот и закричал. Я видел, как растянулись его губы, обнажились зубы и напрягся язык. Это был крик непрекращающейся агонии.
Звук не достиг моих ушей. Это было нечто более глубокое. Безысходная, продолжительная, бесконечная, безнадежная, беспощадная агония систематических пыток поглотила меня. Она заполняла все мое тело и жгла мою кожу, как если бы я был бокалом, переполненным безысходным отчаянием. Ощущение было мне слишком хорошо знакомо: это была не пронизывающая боль, свойственная любой телесной пытке, а всеподавляющее осознание умом и душой того, что ничто не может прекратить эту муку. Во мне грянул вопящий хор собственных воспоминаний. Я еще раз растянулся на холодном каменном полу в подземелье принца Регала, когда мое измученное побоями тело терзало мой разум. Я вырвал свое сознание из этих воспоминаний, сбрасывая с себя их гнет.
Глаза Шута, вырезанные из камня, слепо уставились на меня. На секунду наши взгляды встретились, а затем все потемнело, и мои глаза горели. Мои обессилевшие руки неуклюже держали резное изображение, едва не роняя его, но, вместо этого, я прижал его к себе и рухнул на колени. Я прижал камень к груди, чувствуя, как где-то далеко волк поднял морду и оскалился от ярости.
- Прости меня! Прости меня! Прости меня! - ослепнув, лепетал я, будто я причинил боль самому Шуту. Я обливался потом. Все еще сжимая резное изображение, я повалился набок. Медленно, зрение вернулось к моим открытым глазам с текущими из них слезами. Я смотрел на умирающий огонь, преследуемый образами тусклых покрасневших инструментов, которые опускали в огонь, пропитанных запахом старой и новой крови смешанным с едким смрадом страха. Я вспомнил, как моргать. Я почувствовал, что волк встал надо мной, угрожая разорвать любого, кто подойдет близко. Медленно, отголоски боли исчезли. Я перевел дыхание
Кровь могла пробуждать к жизни камни памяти, будь то дракон, вырезанный Элдерлингами, или фигурка, выточенная Шутом. Эта краткая связь дала мне понять, что девушка мертва. Я почувствовал ее ужас от того, что ее преследовали и загнали в угол, воспоминания о былых муках и агонию ее смерти. Я представил ее скорее девочкой-посыльной, которую описал Ревел, а не женщиной-солдатом, которую видел с двумя мужчинами. Они преследовали ее, загнали ее в моем доме и убили. Я не знал передаче какого сообщения они помешали и почему, но я собирался найти их и выяснить это.
Я перевернулся на живот, все еще прижимая фигурку к груди. Перед глазами все плыло. Я согнул колени, приподнялся на них и умудрился встать, опираясь на стол. Шатаясь, я добрался до кресла и упал в него. Я поставил фигурку перед собой на столе и посмотрел на нее. Она не изменилась. Привиделось ли мне это движение, беззвучный крик Шута и его взгляд? Чувствовал ли я давние ощущения Шута, или фигурка передала мне ужас и боль посланницы, которые она почувствовала перед смертью?
Я начал было поднимать фигурку, чтобы прижать ее ко лбу и снова увидеть простые воспоминания, хранимые в нем для меня. Но мои руки задрожали, и я поставил ее обратно на стол. Не теперь. Если я каким-то образом внедрил боль девушки в камень, то не хотел узнать об этом сейчас и снова почувствовать ее агонию. Сейчас мне нужно охотиться.
Я натянул рукава на ладони и поставил фигурку на ее место на камин. Все еще немного дрожа, я обследовал свою берлогу в поисках других признаков присутствия чужаков, но ничего не нашел.
Кто-то приходил сюда, в мое уединенное логово, взломал дверь и испортил дорогие мне вещи. В мире существовало не так много вещей, которые были близки моему сердцу, как эта фигурка, бесценные вещицы, которые напоминали мне о прошлом, когда я служил моему Королю вместе с двумя ближайшими друзьями, которые когда-либо у меня были. Этот кто-то, этот незнакомец, посмевший коснуться фигурки и осквернить ее кровью, которую пролил, вызвал во мне прилив убийственной ярости, а когда я подумал, что ее с легкостью могли украсть, мой взор застлала красная пелена.
Я гневно потряс головой, заставляя себя успокоиться. Думай. Как они нашли это место? Это было очевидно. Когда Ревела отправили найти меня, за ним следили. Но, если я был их истинной целью, почему на меня не напали? И как я не почувствовал их? Были ли они перекованными, как подозревал Уэб, людьми, из которых было вырвано все человеческое? В этом я сомневался. В бальном зале они действовали группой, с волнением и самообладанием, которого я никогда не видел в перекованных. Тогда маскировали ли они каким-то образом свои жизненные признаки? Мне была неизвестна магия, способная на такое. Когда мой волк был жив, мы с трудом научились держать свое общение в тайне. Но едва ли это было то же самое, что уметь полностью скрыться от чувств других носителей Уита.
Я заставил себя на минуту отвлечься от этих мыслей. Я дотянулся до Неттл Скиллом и быстро передал ей большую часть того, что узнал. Я не упомянул о крови на фигурке. Это было чересчур личным.
Я с мамой. Риддл взял Хирса и Джаста с собой. Он сказал Джасту, что тот должен охранять дверь Пэйшенс, в то время как Риддл и Хирс проверяют каждую незанятую комнату в поместье.
Отлично. Как твоя мать?
Все еще спит. Она выглядит так же, как всегда, я не обнаружила никаких проблем. Но я очень испугалась, когда она упала в обморок. Гораздо больше, чем хотела бы показать ей. Ее отец умер, когда был всего на два года старше, чем она сейчас.
Он подорвал собственное здоровье выпивкой, ссорами и глупыми ситуациями, которые из этого вытекали.
Её мать умерла очень молодой.
Я прижал ладони к глазам и надавил пальцами на лоб. Это было слишком пугающе, чтобы я мог об этом думать прямо сейчас. Оставайся с ней, пожалуйста. Есть еще несколько мест, которые я бы хотел обыскать, а затем я приду сменить тебя.
У меня все хорошо. Тебе не надо торопиться.
Подозревала ли она о том, что я собирался сделать? Сомневаюсь. Только Пейшенс, Молли и я знали о скрытом лабиринте секретных ходов в Ивовом лесу. Хоть скрытые смотровые отверстия в тайных ходах и не давали возможности осмотреть каждую спальню, в большую часть из них я заглянуть мог, чтобы проверить, не нашло ли у нас приют больше гостей, чем мы пригласили.
Было уже за полночь, когда я вышел из тайного хода. Я был покрыт паутиной, словно гирляндой, промерз до костей и смертельно устал. Я не узнал ничего, кроме того, что, по крайней мере, две служанки были готовы то ли по собственному желанию, то ли за плату провести ночь в чужих постелях. Я видел, как одна молодая жена рыдала, закрыв лицо руками, пока ее муж пьяно храпел, не дойдя пол пути до их кровати, а одна пожилая пара курила настолько крепкую траву, что даже то небольшое количество дыма, которое затянуло в тайный ход, закружило мне голову.
Но не было и следа необычных менестрелей или тела посланницы.
Я вернулся в свою комнату и отпустил Неттл в ее покои. Я не только не спал всю ночь, но даже не прилег. Сидя в кресле у очага я смотрел на Молли и размышлял. Были ли злоумышленники достаточно отчаянными, чтобы сбежать в бурю и забрать с собой тело посланницы? По крайней мере, один из них оставался в Ивовом лесу так долго, чтобы проследить за Ревелом и зайти в мою берлогу. Почему? С какой целью? Ничего не украли, не навредили никому из членов моей семьи. Я должен был узнать, в чем тут дело.
Следующие несколько дней казалось, что таинственные менестрели и посланница нам привиделись. Молли поправилась и присоединилась к празднованию, танцам и смеху в компании наших гостей до конца Праздника зимы, не выказывая признаков болезни или слабости. Я чувствовал себя ужасно от того, что хранил свой кровавый секрет от нее, и даже еще хуже от того, что заставил ее сыновей молчать об этом, хотя и Неттл, и Риддл согласились со мной в этом вопросе. Лишние тревоги были ей сейчас ни к чему.
Снег шел весь следующий день и ночь, заметая следы всех, кто мог прийти и уйти. Когда с пола смыли кровь, от наших иноземных визитеров не осталось и следа. Ревел удивил меня, продемонстрировав способность держать язык за зубами, когда дело касалось странных происшествий. Риддл, Неттл и я решили, что осторожные расспросы дадут нам больше информации, чем открытое обсуждение наших проблем. Но, кроме того, что несколько гостей припомнили, что чужестранцы, прибыли и исчезли, так и не приняв участие в общем веселье, мы не узнали ничего. Уэб не добавил ничего существенного к тому, что рассказал мне ранее. Он посчитал странным, что женщина не сказала ему имени "подруги", которую искала. Вот и все.
Неттл, Риддл и я обсуждали, стоит ли дать знать Чейду о происшествии. Я не хотел, но, в конце концов, они меня заставили. Вечером первого дня по окончании Праздника зимы, когда наши гости отбыли, и в Ивовом лесу стало сравнительно спокойно, я отправился в свой кабинет вместе с Неттл и Риддлом. Неттл молчаливо присутствовала рядом, пока я давал детальный отчет. Я подумал, что она может добавить больше подробностей, но она лишь молчаливо подтвердила мой рассказ. Чейд задал лишь несколько вопросов, но я почувствовал, что он ухватил каждую деталь. Я знал, что он соберет всю информацию до крохи из своей обширной шпионской сети и поделится ей со мной.
Тем не менее, я удивился, когда он сказал: - Советую подождать. Кто-то отправил к тебе посланницу, он может снова с тобой связаться, когда она не вернется. Отправь Риддла в поселок, пусть он посидит в тавернах несколько вечеров. Если что-нибудь слышно, он узнает. А я задам несколько осторожных вопросов. Ты сделал все, что мог. Конечно, кроме того, что взял несколько солдат в штат, как я тебе раньше советовал. Которые могли бы подать чай, а когда надо с тем же мастерством перерезать глотку.
- Я думаю, едва ли это необходимо, - сказал я твердо и почувствовал его далекий вздох.
- Если ты думаешь, что так будет лучше, - окончил он разговор и пропал из наших разумов.
Я последовал его предложению и отправил Риддла искать по тавернам, но он ничего не услышал. Сообщений с вопросами о пропавшем посланнике также не поступало. Еще какое-то время я был настороже, реагируя на любое мало-мальски необычное явление. Но проходили дни и месяцы, и случившееся отступило на второй план. Предположение Риддла о том, что никто из них не являлся тем, кем притворялся, и что мы стали случайными свидетелями сведения старых счетов, было таким же правдоподобным, как и любое предположение, которое мог придумать я.
Спустя годы я поражался своей глупости. Как я мог не догадаться? Годами я ждал весточки от Шута. И когда она наконец пришла, я не смог ее получить.
Глава Третья. Подсечка для Фаллстара.