Случилось нечто, сильно напугавшее Дика. Солнце зашло за окно залы, а огонь в большом очаге сильно разгорелся и бросал изменчивый свет на потолок и на обои. При этом свете черный охотник подмигнул Дику белым веком.
Он продолжал смотреть на глаз охотника. При свете огня глаз казался драгоценным камнем; он был прозрачен, он жил. Белое веко опять закрылось над ним на одно мгновение и исчезло в следующее.
Не оставалось никакого сомнения. Это исчез живой глаз, наблюдавший за ним через дырочку в обоях.
Дик мгновенно понял весь ужас своего положения. Предостережения Хэтча, мимика священника, глаз, наблюдавший за ним из-за стены, все это мелькнуло в его уме. Он понял, что подвергался испытанию, выдал себя и погиб, если его не спасет какое-нибудь чудо.
— Если мне не удастся выбраться из этого дома, я погиб, — думал он. — А бедный Мэтчем — в какое гнездо завел я его!
Он еще раздумывал, когда в комнату поспешно вошел какой-то человек, чтобы помочь ему перенести оружие, одежду и две-три книги в новую комнату.
— В новую комнату? — повторил Дик. — Зачем? В какую комнату?
— В комнату над капеллой, — ответил посланный.
— Она долго оставалась пустой, — задумчиво проговорил Дик. — Что это за комната?
— Хорошая комната, — ответил слуга. — Но только — прибавил он, понизив голос, — говорят, в ней появляется призрак.
— Призрак? — дрожа повторял Дик. — Я не слыхал об этом. Чей же призрак?
Слуга оглянулся вокруг и проговорил шепотом: «Ризничего церкви св. Иоанна. Его оставили раз ночевать в этой комнате, а на утро — фью! — его не оказалось там. Говорили, что его взял дьявол; с вечера он очень много пил».
Дик с мрачным предчувствием пошел за слугой.
ГЛАВА III Комната над капеллой
С зубцов башни ничего больше не было заметно. Солнце склонялось к западу и наконец зашло: но, несмотря на бдительность часовых, ни одно живое существо не показывалось вблизи Тонсталльского дома.
Когда наступила ночь, Трогмортона ввели в угловую комнату, выходившую на ров. Оттуда его спустили в ров со всевозможными предосторожностями. В продолжение короткого времени были слышны всплески воды, потом черная фигура сошла на берег у ветвей ивы и стала красться по траве. Сэр Даниэль и Хэтч внимательно прислушивались еще около получаса, но все было тихо. Гонец отправился благополучно.
Нахмуренное чело сэра Даниэля разгладилось. Он обернулся к Хэтчу.
— Беннет, — сказал он, — этот Джон Мститель такой же человек, как ты сам. Он спит. Смелее! Мы покончим с ним.
Все время после полудня и вечером Дика посылали в разные стороны; одно приказание следовало за другим, так что Дик был поражен количеством поручений и поспешностью, с которой приходилось исполнять их. Все это время он не видел ни сэра Оливера, ни Мэтчема, но мысли о священнике и о юноше постоянно проносились в его голове. Главной целью его было как можно скорее выбраться из Тонсталльского дома, а между тем ему хотелось до ухода переговорить с ними обоими.
Наконец, с лампой в руках, он поднялся в свое новое помещение. Это была большая, низкая и довольно темная комната. Окно с железной решеткой выходило на ров и было очень высоко от земли. Постель была роскошная, с пуховой подушкой и с другой, набитой лавандой, с красным одеялом, с вышитым узором из роз. Кругом всех стен стояли буфеты, запертые на замок и спрятанные от взглядов под ткаными коврами темного цвета. Дик обошел всю комнату, приподымая драпировки, постукивая по стенам, напрасно стараясь открыть шкафы. Он убедился, что дверь крепка и засов основателен, потом поставил лампу на подставку и снова огляделся вокруг.
С какой целью ему отвели эту комнату? Она была больше и красивее его прежней комнаты. Скрывалась тут какая-нибудь ловушка? Нет ли тайного выхода? Действительно ли тут появляется призрак? Кровь похолодела у него в жилах,
Как раз над ним на плоской кровле раздались тяжелые шаги часового. Под ним, как он знал, были своды капеллы, а рядом с часовней — столовая. Наверно, из залы шел какой-нибудь потайной ход; доказательством этого служил глаз, смотревший сквозь дыру ковра. Более чем вероятно было, что ход тянулся до часовни; если это было так, то он вел и в его комнату.
Спать в этой комнате — он хорошо чувствовал это — было бы безрассудной смелостью. Держа оружие наготове, он сел в углу комнаты, за дверью. Если против него что-то замышляют, он дорого продаст свою жизнь.
Наверху, вдоль зубцов крыши, послышался топот ног нескольких людей, оклики часовых и отзыв — караул сменился.
Как раз в это время Дик услышал какое-то царапанье в дверь; звук этот стал громче, и наконец раздался шепот:
— Дик, Дик, это я!
Дик подбежал к двери, отворил засов и впустил в комнату Мэтчема. Мальчик был очень бледен; в одной руке он держал лампу, в другой — обнаженный кинжал.
— Закрой дверь, — шепнул он. — Скорее, Дик! Этот дом полон шпионов; я слышу, как они идут за мной по коридору; я слышу, как они дышат за стеной.
— Ну, успокойся, — сказал Дик, — дверь заперта. Мы в безопасности на некоторое время, если можно быть безопасным в этих стенах. Но я от всего сердца рад видеть тебя. Клянусь мессой, я думал, что тебя уже нет в живых. Где ты скрывался?
— Это все равно, — ответил Мэтчем. — Раз мы встретились, то какое дело до этого! Но, Дик, открыты ли у тебя глаза? Говорили тебе о том, что будет завтра?
— Не говорили, — ответил Дик. — Что же будет завтра?
— Завтра, или сегодня ночью, не знаю, — сказал Мэтчем, — но, во всяком случае, они замышляют покушение на твою жизнь, Дик. У меня есть доказательства: я слышал, как они шептались; они почти сказали мне это.
— Вот как! — сказал Дик. — Я и сам думал это.
И он подробно рассказал все, что случилось за этот день.
Когда он покончил с рассказом, Мэтчем встал и, в свою очередь, начал рассматривать комнату.
— Нет, — сказал он, — не видно никакого входа. Но, наверно, он есть. Дик, я останусь с тобой. Если ты должен умереть — я умру с тобой. И я могу помочь тебе — взгляни! Я украл кинжал, я сделаю все что могу! А между тем, если ты нашел какой-нибудь выход, какую-либо лазейку, через которую мы могли бы выйти, или окно, через которое можно спуститься, я с радостью встречу всякую опасность и убегу с тобой.
— Джек, — сказал Дик, — клянусь мессой, Джек, ты самая хорошая, самая верная и храбрая душа во всей Англии! Дай мне твою руку, Джек.
И он молча схватил руку друга.
— Вот что я скажу тебе, — начал он. — Тут есть окно, через которое спустился посланный; веревка, должно быть, еще в комнате. Это все-таки надежда.
— Тс! — сказал Мэтчем.
Оба прислушались. Внизу под полом послышался какой-то звук, прекратился было и возобновился опять.
— Кто-то ходит по комнате, внизу, — шепнул Мэтчем.
— Нет, внизу нет комнаты, — возразил Дик, — мы над часовней. Это ходит по тайному коридору мой убийца. Ну, пусть идет: плохо ему придется! — И он заскрежетал зубами.
— Потуши лампы, — сказал Мэтчем. — Может быть, он чем-нибудь выдаст себя.
Они потушили обе лампы и притаились не дыша, словно мертвые. Шаги внизу, хотя очень тихие, были ясно слышны. Они то приближались, то удалялись, наконец послышался громкий скрип поворачиваемого в замке ключа и наступило продолжительное молчание.
Шаги послышались вновь, и вдруг через щель в стене в отдаленном углу комнаты показался свет. Он становился все ярче; отворилась подъемная дверь, впустив поток света. Видна была сильная рука, подымавшая дверь; Дик поднял свой арбалет в ожидании, что покажется и голова человека, которому принадлежала рука.
Но тут произошла заминка. Из далекого угла дома послышались крики; сначала один голос, потом два, а затем и много голосов повторяли одно и то же имя. Этот шум, очевидно, встревожил убийцу; подъемная дверь тихо была опущена на свое место, шаги еще раз раздались внизу, как раз под тем местом, где находились мальчики, и затем замерли вдали.
Наступила минутная передышка. Дик глубоко вздохнул и тут только прислушался к суматохе, помешавшей нападению, которая все увеличивалась вместо того, чтобы уменьшаться. По всему дому раздавалась беготня; двери с шумом распахивались и закрывались, и над всем этим гамом возвышался голос сэра Даниэля, звавшего Джоанну.
— Джоанна! — повторил Дик. — Кто бы это мог быть, черт возьми! Здесь нет никакой Джоанны и никогда не было. Что это значит?
Мэтчем молчал. Он, по-видимому, отошел в сторону. В комнату проникал лишь слабый свет звезд, и в далеком конце комнаты, где были мальчики, царила полная тьма.
— Джек, — сказал Дик, — я не знаю, где ты был весь день. Видел ты эту Джоанну?
— Нет, — ответил Мэтчем, — я не видел ее.
— И не слышал, чтобы говорили о ней? — продолжал он.
— Джек, — сказал Дик, — я не знаю, где ты был весь день. Видел ты эту Джоанну?
— Нет, — ответил Мэтчем, — я не видел ее.
— И не слышал, чтобы говорили о ней? — продолжал он.
Шаги приближались. Сэр Даниэль продолжал звать на дворе громовым голосом.
— Слышал ты о ней? — повторил Дик.
— Я слышал о ней, — сказал Мэтчем.
— Как у тебя дрожит голос! Что с тобой? — сказал Дик. — Это большое счастье для нас, эта Джоанна, она отвлечет их мысли от нас.
— Дик, — вскрикнул Мэтчем, — я погиб, мы оба погибли! Бежим отсюда, пока еще есть время. Они не успокоятся, пока не найдут меня. Или вот что — пусти меня вперед; когда найдут меня, ты можешь бежать. Пусти меня, Дик… добрый Дик, выпусти меня!
Она отыскивала в темноте засов. Дик наконец понял все.
— Клянусь мессой! — крикнул он. — Ты вовсе не Джек! Ты Джоанна Седлей! Ты та девушка, которая не хотела выйти за меня!
Девушка остановилась и стояла молча и неподвижно. Дик также молчал некоторое время, потом снова заговорил.
— Джоанна, — сказал он, — ты спасла мою жизнь, а я спас твою; мы видели, как текла кровь, были и друзьями и недругами — я даже хватался за пояс, чтобы отколотить тебя; и все это время я считал тебя мальчиком. Но теперь смерть близка, время прошло, а прежде чем я умру, я должен сказать тебе вот что: ты лучшая и самая храбрая девушка на свете, и если бы я остался в живых, я с радостью женился бы на тебе, но, буду ли я жив или умру, я люблю тебя.
Она ничего не ответила.
— Ну, скажи же что-нибудь, Джек, — сказал он. — Будь доброй девушкой, скажи, что любишь меня!
— Зачем же я была бы здесь, Дик! — воскликнула она.
— Ну, так значит, если нам удастся благополучно выбраться отсюда, мы поженимся, — продолжал Дик, — а если нам суждено умереть — умрем, и делу конец. Но как ты нашла мою комнату?
— Я спросила у госпожи Хэтч, — ответила она.
— Ну, она человек верный, — заметил он. — Она не выдаст тебя. У нас есть время.
В это мгновение, как бы в опровержение его слов, по коридору раздались шаги и кто-то громко ударил в дверь кулаком.
— Эй! — крикнул чей-то голос— Откройте, мастер Дик, откройте!
Дик не тронулся с места и ничего не ответил.
— Все кончено, — сказала девушка и обвила руками шею Дика.
Люди один за другим собирались у двери. Наконец явился сам сэр Даниэль, и шум внезапно прекратился.
— Дик, — кричал рыцарь, — не представляйся ослом. И семь спящих дев проснулись бы от такого шума. Отворяй, брат, отворяй.
Дик продолжал молчать.
— Сломайте дверь, — сказал сэр Даниэль.
И слуги его тотчас же яростно стали ударять в дверь ногами и кулаками. Несмотря на то, что она была очень прочна и заперта тяжелым засовом, она подалась бы, если б снова не вмешалась судьба. Среди грома ударов раздался крик часового, за ним последовал другой; с зубцов башен раздались тоже крики, в ответ на которые послышались крики из леса. В первое мгновение тревоги казалось, что обитатели лесов берут приступом Моот-Хаус. Сэр Даниэль и его люди отказались от атаки комнаты Дика в данную минуту и бросились защищать стены.
— Теперь мы спасены! — вскрикнул Дик.
Он схватил обеими руками старинную кровать и безуспешно старался сдвинуть ее с места.
— Помоги мне, Джек. Ради спасения твоей жизни, напряги все твои силы! — сказал он.
Громадными усилиями они оттащили большую дубовую кровать и приставили ее одним концом к двери комнаты.
— Ты только ухудшаешь положение вещей, — печально проговорила Джоанна. — Он войдет через подъемную дверь.
— Ну нет, — ответил Дик, — он не посмеет открыть эту тайну многим людям. Мы сами убежим через эту дверь. Слушай! Нападение закончилось. Да его и вовсе не было.
Действительно, никакого нападения не было, а просто явилась другая часть оставшихся воинов, принимавших участие в сражении; они-то и помешали сэру Даниэлю. Они спаслись бегством под покровом темноты; их впустили в большие ворота, а теперь они сходили с коней во дворе при громком стуке копыт и звоне доспехов и оружия.
— Он сейчас вернется, — сказал Дик, — скорее в подъемную дверь!
Он зажег лампу, и оба прошли в один из углов комнаты. Щель было легко отыскать, так как через нее еще мерцал слабый свет; Дик взял из своего небольшого запаса оружия прочный меч, запустил его глубоко в щель и навалился изо всех сил на рукоятку. Трап подался и приоткрылся немного. Молодые люди ухватились руками за него и откинули. Они увидели несколько ступенек, внизу которых предполагаемый убийца оставил горящую лампу.
— Ну, — сказал Дик, — иди вперед и возьми лампу. Я пойду за тобой и закрою дверь.
Они сошли один за другим; когда Дик захлопнул за собой отверстие, раздались снова громовые удары в дверь его комнаты.
ГЛАВА IV Подземный ход
Проход, в котором очутились Дик и Джоанна, был узок, грязен и короток. На другом конце его была полуоткрытая дверь, без сомнения та, которую открывал предполагаемый убийца. С потолка спускалась густая паутина; на каменном полу глухо отдавались самые легкие шаги.
За дверью проход разветвлялся под прямыми углами. Дик выбрал наудачу один из ходов, и оба пошли быстрыми шагами вдоль выемки кровли капеллы. Сводчатый потолок подымался при слабом мерцании лампы, словно спина кита. Там и сям попадались отверстия, приспособленные для наблюдений, скрытые с другой стороны резьбой карнизов. Взглянув в одно из этих отверстий, Дик увидел устланный плитами пол часовни, алтарь с его горящими восковыми свечами и распростертую перед ним на ступенях фигуру сэра Оливера, молившегося, подняв руки кверху.
Дойдя до конца коридора, они спустились по нескольким ступеням. Проход становился уже; стена с одной стороны была из дерева; через щели слышен был шум разговора и видно мерцание огней. Беглецы дошли до круглого отверстия в стене величиной с человеческий глаз. Дик заглянул в него и увидел внутренность столовой. С полдюжины людей в латах сидели вокруг стола, уничтожая паштет из дичи и жадно запивая его вином. Наверно, это были недавно прибывшие воины.
— Тут нам не найти помощи, — сказал Дик, — попробуем вернуться назад.
— Нет, — сказала Джоанна, — может быть, есть проход дальше.
Они пошли вперед, но через несколько ярдов проход заканчивался маленькой лестницей. Ясно было, что бегство невозможно с этой стороны, пока солдаты занимают столовую.
Они возвратились назад с возможной быстротой и принялись исследовать другой проход. Проход был чрезвычайно узок, так что можно было еле пройти одному человеку; идти приходилось по постоянно спускавшимся и подымавшимся головоломным лестницам; Дик потерял всякое понятие о том, где он находится.
Наконец проход стал еще уже и ниже; лестницы продолжали спускаться все глубже; стены с обеих сторон были сыры и липки на ощупь. Вдали слышались писк и беготня крыс.
— Должно быть, мы в подземной темнице, — сказал Дик.
— А выхода все нет, — прибавила Джоанна.
— Но должен же быть выход! — ответил Дик.
И действительно, вскоре они дошли до крутого поворота; тут проход заканчивался лестницей. Она была завалена тяжелой каменной плитой. Беглецы употребляли все усилия, чтобы сдвинуть ее. Она оставалась неподвижной.
— Кто-нибудь держит ее, — заметила Джоанна.
— Ну нет, — сказал Дик, — будь то человек, обладающий силой десяти людей, он все же подался бы немного. А она не поддается, точно упирается в неподвижную скалу. Там лежит какая-нибудь тяжесть. Тут нет выхода, и, говоря по правде, добрый Джек, мы здесь такие же пленники, как если бы у нас были кандалы на ногах. Сядем здесь и поговорим. Через некоторое время мы вернемся назад; может быть, тогда они будут менее осторожны; кто знает, может быть, нам и удастся вырваться. Но, по моему скромному мнению, мы пропали.
— Дик! — сказала молодая девушка. — Печален тот день, когда ты встретил меня! Потому что я, несчастная, неблагодарная девушка, завела тебя сюда.
— Что за глупости! — возразил Дик. — Так уж было суждено, а что суждено, исполняется помимо нашей воли. Расскажи-ка мне, что ты за девушка, и как попала в руки сэра Даниэля — это будет лучше, чем оплакивать меня или себя.
— Я — сирота, как и ты, без отца и матери, — сказала Джоанна, — и на великое мое, а следовательно, и твое, Дик, несчастье, богатая невеста. Опекуном у меня был лорд Фоксгем, но оказывается, что сэр Даниэль купил у короля право на выдачу меня замуж… и заплатил очень дорогую цену. И вот я, бедный ребенок, еще у кормилицы, стала предметом борьбы между двумя знатными и богатыми людьми, желавшими каждый для своей пользы выдать меня замуж! Ну, свет перевернулся, появился новый канцлер, и сэр Даниэль купил опекунство надо мной через голову лорда Фоксгэма. Новая перемена, — и лорд Фоксгэм купил право на выдачу меня замуж помимо сэра Даниэля; и с тех пор между ними продолжается вражда. Но все это время я была в руках лорда Фоксгэма, и он был для меня добрым господином. Наконец, я должна была быть выдана замуж или, если хочешь, продана. Лорд Фоксгэм должен был получить пятьсот фунтов. Гэмлей — так зовут моего жениха, и как раз завтра, Дик, я должна быть помолвлена с ним. Если бы сэр Даниэль не узнал этого, я была бы, наверное, обвенчана, и никогда бы не увидела тебя, Дик… дорогой Дик.