Станислав еще раз глянул на часы. Они показывали две минуты третьего. Пора бы уже и северному курьеру появиться. Стас прислушался к лесным шумам и не различил ничего, что могло бы указать на присутствие постороннего. Он решил, что ждет еще пять минут и уходит. Если человек с алмазами не появится точно в назначенное время, это не что иное, как сигнал об опасности.
Неожиданно Стас почувствовал, как что-то холодное коснулось его горла у самого края накомарника. Рука уже дернулась, чтобы сбросить с шеи это непонятное мерзкое существо, однако тут же опустилась. Станислав умел отличить холод живого от холода стали. Он застыл, даже мысленно не пытаясь отбить клинок, прижатый к сонной артерии.
Не менее минуты продолжалась игра в «замри». Наконец скульптурная композиция «Некто и Стас с ножом у горла» пришла в движение. Давление стали на горло чуть ослабло.
– Что же ты, паря, на чужую территорию залез, – хрипло дыша в ухо, грубым, явно простуженным голосом спросил незнакомец. – Нехорошо это...
– А что, тайгу уже приватизировали? И по грибы не выйти, и ягод не собрать? – невинно поинтересовался Стас. – Ты, дяденька, случайно не леший? Это он вроде в лесу хозяин.
– В лесу медведь хозяин, – наставительно произнес обладатель простуженного голоса. – И я... немножко. Ну, что мне с тобой делать?
– А ты его на самокрутки для махорки пусти, – насмешливо посоветовал кто-то, стоящий рядом.
Ну что же, Станислав ждал одного курьера, а он с компанией прибыл. Да не все ли равно. Главное первое слово было сказано, и было оно «махорка». Теперь тройку своих заветных словечек надо выдать, да услышать от собеседников еще пару их условных.
– Да что же вы, дяденьки, махру курите? Небось касимовская, горлодер?
– А тебе-то что? Чем другим хочешь угостить? – уже более миролюбиво спросил хриплый. – Не иначе, «Казбеком»
– Могу «Беломор» предложить.
– Фабрики «Дукат»? – деловито поинтересовался человек за спиной.
– Да нет, у меня смоленские папиросы, – доложил Стас.
– Смоленские не курим, – сказал хриплый и убрал нож от горла. – Вот и познакомились. Но ты, паря, пока к нам не поворачивайся, стой, как стоишь.
Станислава такое предложение вполне устраивало. Его лицо под накомарником «лешим» не рассмотреть, а их физиономии ему без надобности. Достаточно и запаха немытого тела и одежды, пропавшей гарью костров. Видно, ребятишки долго по тайге шарахались.
– Ну, давай, паря, обменяемся сувенирами, – через пару минут, во время которых был слышен шорох одежды, предложил хриплый. – Ты что нам подаришь?
Пришло время выдать вымпел, подтверждающий получение груза.
– Посылка в целости и сохранности? – на всякий случай спросил Станислав.
– Не сомневайся, у нас надежно, как в ломбарде, – небрежно бросил один из «леших».
– Тогда пори шеврон, – не оборачиваясь, лишь чуточку приподняв руку, сказал Стас.
– Понял, – коротко ответил хриплый и ножом аккуратно срезал с рукава нашивку в виде щита с гербом Воронежа. – А это тебе, паря, от нас подарочек. Носи, не грусти, – насмешливо посоветовал северный курьер. – Ну, покедова, городской!
Лента из грязно-серой ткани с пришитыми к ней толстыми тесемками упала к ногам Станислава. Он стоял, не оборачиваясь, еще с минуту. Ни ветка не хрустнула под ногой, ни куст не зашелестел, но сомнений не было, что «леших» рядом уже нет.
– Я иду искать, кто не спрятался, я не виноват, – на всякий случай предупредил Стас и осторожно потянулся к лежащему у ног тряпичному нательному поясу.
Как он и рассчитывал, протестного голоса никто не подал.
Подняв пояс, Станислав взвесил его на руке. Ну что же, два килограмма в нем точно есть. В обязанности Стаса проверять целостность груза поштучно и в комплекте не входило, тем более что в посылку, по уверению Белявского, были упакованы стекляшки, а не алмазы.
Скинув накомарник и ветровку, он задрал свитер и поверх майки надежно закрепил пояс. На голое тело надевать его Стас не решился. Уж больно грязным тот выглядел. Постирать бы тряпицу хотя бы в проточной воде, да времени нет. Придется потерпеть. Надев ветровку, Станислав открыл «джи-пи-эску» и определился с направлением движения. Дело сделано, пора в обратный путь. А что по прибору ориентируется, так в тайге лучше перестраховаться, чтобы потом не плутать, не накручивать лишние километры по бурелому.
Определившись с направлением, Стас, взяв размеренный темп, легким бегом потрусил к реке. На подходе к своему биваку следовало быть настороже. Кто знает, может, «лешие» уже дали знать кому надо, что груз у курьера и можно его брать теплым. Никто не даст гарантию, что эти ребята не в сговоре с тайным недругом Белявского. Свое дело сделали, вымпел получили, можно и сдать клиента. Хотя нет, еще рано активничать, Станислав пока не выдал в эфир сигнал о получении посылки. Но все равно, береженого бог бережет.
До берега оставалось совсем немного, как неожиданный сильный шум и треск сухих веток слева в буреломе заставили Стаса метнуться к ближайшему дереву. Он мгновенно просчитал, что это не братья «лешие». Те ходили бесшумно, и возвращаться, а тем более следить за ним, вроде бы не собирались.
Станислав застыл в тревожном ожидании. Ему не очень верилось, что это засада и именно против него. Он мог и не здесь пройти, а принять и вправо и влево... Вот только, как ни крути, а встреча с кем бы то ни было в глухой тайге штука не очень приятная. Хорошо, если это охотник, а не одичавший бомж или оголодавший старатель. Такие ребята очень не любят пришлых прохожих, считая тайгу своей вотчиной. И бежать сломя голову не стоило, чтобы не заработать пулю в спину.
Станислав огляделся в поисках орудия защиты. Оружие ему брать с собой в «командировку» категорически запретили, чтобы не нарваться на серьезные неприятности. И без того документы липовые, а если сдуру ретивые милиционеры захотят проверить разрешение на ношение, статья УК точно обеспечена.
Ничего кроме сухих тонких веток в ближайшем рассмотрении Станислав не обнаружил. Мысленно ругнувшись, он замер без движения за широким стволом лиственницы. Ему оставалось лишь уповать на собственное везение. Может, калика прохожий не заметил его, и все обойдется.
Не обошлось. И дело оказалось куда серьезнее, чем Стас мог предполагать. У него похолодели руки, и сердце упало куда-то вниз, заняв место селезенки. Из бурелома, из-за колтуна корней упавшего дерева, неспешно вышел огромный бурый медведь.
«Бежать!!!» – метнулась в голове паническая мысль, и Стас едва сдержал себя.
Откуда-то из глубин сознания выплыло заученное на занятиях по выживанию, что от медведя бегать нельзя, как и смотреть ему в глаза. Однако, как там у классика: «Теория мертва, но вечно зелено древо жизни...» Судя по внутреннему состоянию, цвет лица Станислава точно был зеленый.
«Пронеси, господи!» – мысленно взмолился Стас, еще крепче прижимаясь к стволу лиственницы.
Медведь вышел на открытое пространство, покрутил головой, принюхался и решительно направился напрямик к дереву, за которым прятался Станислав.
«Ну, все! Конец тебе, Стасик!» – подвел он трагическую черту под жизнью.
Это в сказках мужики-богатыри схватываются в рукопашной с медведями и выходят из боя победителями. Но Стас не богатырь, к тому же и противник – матерый хозяин тайги, весом килограммов под двести, если не больше. Шкура лоснится, толстый, довольный, сытый, бока нажрал перед зимней спячкой...
«Стоп! А ведь сейчас – август. В лесу полно ягоды, в реке – рыбы. На кой ляд медведю человечина? Вон он какой упитанный! Если только мишка не отъявленный хулиган, то на меня не должен кинуться, – выдало сознание Станислава первую относительно оптимистическую мысль. – Я же у него последнего муксуна из пасти не вырвал и любимую брусничную поляну не потоптал. Может, все-таки пронесет?»
Конечно, предположение, что в августе медведи добрые, теплилось опять же на основе курса теории выживания, однако давало хоть какую-то надежду. Теперь оставалось посмотреть, как оно воплотится на практике.
Медведь остановился в трех шагах от лиственницы, за которой притаился Стас. Постояв несколько секунд, хозяин тайги, косолапо переступив, сдвинулся в сторону. Это, вероятно, он сделал для того, чтобы лучше рассмотреть человека. А может, чтобы удобнее было на него кинуться?
Медведь опять повертел головой и шумно втянул в себя воздух.
Видимо, принимал решение...
Холодный пот пробил Станислава. Струйки потекли по его спине, груди и шее. Настал момент истины. Он не смотрел на мишку, отведя взгляд вниз и в сторону, при этом контролируя ситуацию периферийным зрением. Хотя какой там контроль! Он просто подглядывал за зверем.
Противостояние продолжалось еще минуты две. За это время Стас припомнил всю свою недолгую, хотя и насыщенную событиями жизнь, и даже мысленно попытался написать завещание, которое никто и никогда не смог бы прочитать. Закончить, правда, его не успел, потому что медведь придвинулся к нему еще на шаг и негромко и явно недовольно заурчал. Это движение и, особенно, звуковое оформление окончательно свело на нет не только надежды на счастливое избавление, но и всю мыслительную деятельность Станислава. Теперь он уже не думал ни о чем, а лишь держал в поле своего зрения бурую тушу.
Еще некоторое время, показавшееся Стасу вечностью, медведь стоял, продолжая принюхиваться к человеку. Но, похоже, и ему надоело это бесполезное занятие. Издав глухой утробный звук, зверь еще раз шумно вздохнул, переваливаясь, обошел лиственницу с прилипшим к ее стволу Стасом и пошагал восвояси по своим медвежьим делам.
Как минимум минут десять понадобилось Станиславу, чтобы привести себя в порядок. Хотя он не раз видел смерть, и белая с косой часто ходила за ним по пятам, подобного пережитому ужаса Стас раньше никогда не испытывал.
Он сполз спиной по стволу лиственницы и опустился на опавшую хвою. Достав дрожащими руками сигареты, Станислав с трудом вытянул одну из пачки и попытался прикурить. Это ему удалось лишь с четвертой попытки: дрожащий кончик сигареты никак не мог совместиться с бегающим пламенем зажигалки.
Выкурил одну, от нее прикурил вторую... Лишь после третьей сигареты Стас почувствовал, что может двигаться. Встав на ноги, он неожиданно ощутил страшную усталость. Все тело, мышцы, суставы ныли, в поясницу – будто кол воткнули.
Пришлось чуточку размяться, чтобы отпустило.
Оставшееся расстояние до берега Станислав преодолел размеренным шагом. Он двигался, внимательно прислушиваясь к окружающим шумам. А то груз принял, рассупонился, поплыл благодушием и полетел, окрыленный первым успехом. Спасибо, косолапый предупредил, что расслабляться не стоит.
Добравшись до своего бивака, Стас первым делом передал по спутниковому телефону условленную фразу-сигнал и сразу стал в темпе упаковывать вещички. Ночевать на юру, открытому всем ветрам и чужим глазам, он не собирался. А спешить стоило, потому что до темноты оставалось совсем немного времени.
День пасмурный, через час-полтора сумерки лягут, а ему хотелось убраться подальше от точки, где его видели, а если и не видели, так могли запеленговать его разговор по спутниковой связи.
Спиннинги он с собой не взял, забросил их подальше в кусты.
А вот резиновую лодку, спустив из нее воздух, приторочил поверх рюкзака. На нее у Станислава были определенные виды.
Надев рюкзак, он прикинул вес: килограммов тридцать, не меньше. Тяжеловато, да не впервой. Для полного комплекта еще «калаша» не хватало, гранатомета да каски. Навьючиться – и марш-марш по горам, до долам...
До темноты Стас отмахал километров восемь-десять. Шел на юг вдоль берега Лены по редколесью. С наступлением сумерек на опушке в сухой ложбинке поставил палатку. Поужинав разогретыми на костре консервами, залез в спальник и скоро уснул.
Глава 11. Постой, пароход; стучите, колеса...
Среди ночи Станислав несколько раз просыпался. Ему казалось, что рядом с палаткой кто-то бродит. Он как будто бы слышал чье-то дыхание, шаги, даже легкий топот. Возможно, так оно и было, мало ли зверья в окрестной тайге. После встречи с медведем в голову лезли дурные мысли. И собратья его знакомца могли болтаться по округе, да и волки в этих местах не редкость. Накинутся гурьбой, палатку – в клочья, ее хозяина – на бифштексы с кровью! Хотя вполне возможно, что сопит за палаткой какой-нибудь любознательный енот, а топает – вполне мирный ежик...
Несмотря на все опасения, до утра Стас дожил. К его радости, за ночь тучи развеялись и выглянуло солнце. Станислав вылез из палатки, вышел на пригорок и оглядел окрестности, в первую очередь реку. Никакого движения, ни единой живой души в ближайшей перспективе он не разглядел. Птицы и мелкие зверушки в счет не шли.
Стас сделал короткую зарядку, умылся, развел небольшой костерок и приготовил себе завтрак. На этом активная фаза его жизнедеятельности закончилась. Наступила пора созерцания.
Собрав палатку и рюкзак, он вытянул спальник на пригорок и улегся на него. Солнышко пригревало, легкий ветерок гладил лицо. Идиллия! Станислава даже потянуло в сон, но спать сейчас было нельзя, чтобы не пропустить подходящую оказию для продолжения путешествия.
У Стаса было несколько вариантов для «прогулки» до Иркутска. Привязаны они были к тем маршрутам, по которым до него передвигались пропавшие курьеры, и делились на речные и сухопутные. Станислав решил воспользоваться комбинированным маршрутом. Часть пути пройти по Лене, а часть – по суше.
Речное движение на этом участке было не слишком оживленное, но все же было. Вчера за первую половину дня мимо его бивака проплыло три баржи, один буксир и еще средних размеров катер.
Причем две баржи и буксир прошли вверх по течению, то есть на юг, туда, куда и стремился Стас. Моторных лодок почти не было, да они его и не интересовали. Станислав хотел добраться по Лене до Жигалово, а оттуда уже автобусом или попуткой до Иркутска.
Томительное ожидание длилось более трех часов. Но, наконец, на горизонте появился интересующий его объект. Вверх по течению шла самоходная баржа средних размеров. Судя по высокой посадке, она была пустой. Станислав быстро скрутил спальник, приторочил его к рюкзаку и, забросив на одно плечо, пошагал к лодке. Он заранее ее накачал и уложил недалеко от среза волны.
Прикинув на глаз скорость судна, Стас столкнул резиновую лодчонку в воду, залез в нее и стал выгребать на середину Лены. Весла у «резинки» коротенькие, грести было неудобно, к тому же еще и сносило течением. Однако два плавучих объекта неуклонно сближались.
Первыми не выдержали люди на барже. Видя, что скоро их водяные пути-дорожки пересекутся и это грозит катастрофой одному из участников плавания, естественно, не барже, с нее дали протяжный гудок. Станислав никак не отреагировал на предупреждение и еще пару минут усиленно выгребал на фарватер.
С баржи дважды возмущенно гудели, но Стас, не обращая на это внимания, удерживал лодку веслами на месте. Лишь когда баржа приблизилась на расстояние примерно метров четыреста, он встал на дно лодки на колени и стал усиленно махать руками. В полный рост выпрямиться Станислав не мог из-за опасности потерять равновесие и перевернуться вместе со своим хлипким суденышком. Но и такая поза в дополнение к активному размахиванию верхними конечностями свидетельствовала, что человек очень хочет обратить на себя внимание. Кричать смысла не было, шаляпинским басом Стас не обладал, и вряд ли за работой двигателя самоходки его голос могли услышать.
Честно говоря, шансы на успех у Станислава были малы. Он не рассчитывал, что остановит первую же баржу и путника с радостью возьмут на борт судна, однако решение было принято и его требовалось воплотить в жизнь. На удивление, на самоходке все же отреагировали на сигналы одинокого морехода. Возможно, не так часто подобное происходило в здешних местах, а может, наоборот, было нормальным явлением. Баржа, чуть вильнув, видимо, чтобы не наехать корпусом на «резинку», стала сбрасывать скорость.
Капитан самоходки, а точнее – шкипер, похоже, был опытным речником. Баржа тихим накатом, без волны, подошла к резиновой лодке Станислава и остановилась где-то на уровне рубки. Человек в черной фуражке с крабом и камуфлированном бушлате перевесился через леера и витиевато обложил Станислава матом. Смысл речи, если отбросить художественное слово, был незамысловат: «Что надо?»
– Мужики, выручайте! Я на рыбалке был. Передали, что жена заболела. Возьмите до Жигалова. Я заплачу, не обижу. И выпить тоже есть.
Трудно сказать, что сработало больше, знаменитое сибирское радушие или обещание заплатить, не считая того, что выпить есть, но товарищ у борта, задумчиво почесав шею, хмуро бросил: «Щас!» – и скрылся. Ожидать долго не пришлось. За борт свесилась затертая веревочная лестница, надо полагать, штормтрап, и отдельно – веревка.
– Вяжи лодку и рюкзак к концу, а сам по трапу дуй наверх! – скомандовал товарищ в фуражке. – Крепче хватайся.
Эвакуация на борт прошла достаточно успешно и быстро, хотя Стас успел выслушать о себе много интересного. То он не мог веревку поймать, то лодку отнесло от борта и ему пришлось работать веслами под соответствующие комментарии команды...
Уже стоя на палубе, Станислав скороговоркой повторил легенду о рыбалке, больной жене и что ему срочно надо в Иркутск. Однако товарища в фуражке, а это, вероятно, и был шкипер, интересовала больше материальная составляющая.
– Сколько заплатишь? – спросил он деловито.
– Пятьсот хватит? Мне еще до Иркутска добираться...
– Да ты что? За пятьсот пешком топай, – возмутился шкипер.
– Ну ладно, тысяча, – изобразив на лице страдание, поднял цену Станислав. – Это край. И фляжка спирта.
– Пойдет, – любезно согласился шкипер. – Располагайся на палубе, где хочешь. Курить на баке, то есть корме, гальюн тебе покажут.
– А когда придем в Жигалово? – поинтересовался Стас.
– До ночи будем, – скупо бросил шкипер и тут же выдал порцию отборного мата.
Последнее, правда, относилось не к Станиславу, а к члену команды. И смысл сказанного состоял в том, что товарищ моторист покинул свой пост у дизеля и должен немедленно его занять.