Даяна увидела, как красные пятна заливают щеки Хэлстона. Обстоятельства явно развивались слишком быстро, чтобы пытаться удержать все под контролем. В голове Даяны промелькнул вопрос о том, как поведет себя Хэлстон в экстренной ситуации. Сможет ли собраться? Сможет ли адаптироваться? Поджав губы, она попыталась собраться с мыслями. Будь сейчас на месте Хэлстона Данинджер, то ей не пришлось бы подбирать слова, он бы все понял, отфильтровал, выбросил ненужное, оставив важное, и мгновенно принял решение. Но Хэлстон не Данинджер. С ним нужно тщательно обдумывать каждое слово. Иначе он запутается. Вирус, вакцина, птицы… С чего же начать?
– Ты доверяешь ему? – спросил Хэлстон почти шепотом.
– Ты говоришь о Тони Макговерне?
– Я говорю о человеке, который, возможно, ответственен за все, что здесь происходит, – он все еще прислушивался к голосам за дверью, пытаясь побороть странный холод внизу живота.
– Не думаю, что он виновен, – решилась Даяна. – По крайней мере, не так, как мы думали сначала.
– Ты закончила исследования вакцины? – Хэлстон прищурился, словно пытался уличить ее в измене.
– Не совсем, – Даяна снова почувствовала желание, чтобы на месте Хэлстона оказался Данинджер. Он бы понял. Дал бы ей шанс высказаться. Проанализировал бы все, не прерывая вопросами. Но Данинджера нет. Данинджер болен. Он лежит в своем номере и, возможно, именно сейчас набирает номер Луизы Маккоун, чтобы провести с ней еще один вечер.
– Даяна? – Хэлстон отметил, как легкий румянец залил ее щеки.
«Не больна ли и она?» – тревожно подумал он.
– Мне кажется, вирус еще вернется, – Даяна заставила себя отрешиться от всего, что не касается работы. – Вакцина… Она… Как бы это сказать… Она не убивает вирус. Она лишь снижает его активность. Заставляет отступить.
– Хочешь сказать, что Сьюзен была больна все это время? – в голове Хэлстона воцарился хаос. Мысли спутались. – Но если вирус был в ее крови, тогда получается, что вакцина не действует? – он снова вспомнил доктора Дэя и его истошной вопль. Нет! Если есть хоть малейший риск, то он не позволит, чтобы это повторилось и со Сьюзен. Ни за что!
– Хочу сказать, что завтра отправлюсь в больницу и заберу отчеты вскрытия доктора Дэя, чтобы изучить их. Возможно, это даст нам дополнительные ответы.
– Ответы на что?! – Хэлстон с трудом смог сдержать ярость. Неужели эта женщина напротив него Даяна Кросс? Неужели за два неполных дня она превратилась из циничного практика в мечтателя и теоретика? – Ты что, предлагаешь рискнуть и проверить, не повторит ли Сьюзен Чесс судьбу доктора Дэя?!
– Не думаю, что его убила вакцина, – Даяна до крови прикусила губу, окончательно отчаявшись объяснить все, что происходило в ее голове. – Может быть, он вообще был болен чем-то другим. Мы не знаем.
– Но зато со Сьюзен знаете?
– Да, Джефри, – Даяна моргнула, не желая выдерживать гневный взгляд Хэлстона. – Тот голубь… Которого поймал Данинджер. Он… Я думала, что это просто какой-то редкий вид, просто редкий вид, но…
– Причем тут… – начал было Хэлстон, но Даяна прервала его.
– Ты не задумывался, почему птицы стали убивать друг друга? – взгляд ее стал колким. – Не задумывался, как самый обыкновенный голубь смог нанести Данинджеру ту рану?
– Данинджер мог порезаться…
– Нет, Джефри. Он не порезался. Я делала ему перевязку и зашивала рану. Это не порез. Это действительно сделал голубь. Хотя сомневаюсь, что это все еще голубь, – волнение превратило ее в школьницу, отчаянно пытающуюся сдать выпускной экзамен, ответы на который она знает, но не может объяснить их глупому преподавателю.
Вскрытие, прерванное звонком Хэлстона, едва началось, но первый же осмотр показал, что птица изменилась. Клюв стал более крепким. Структура костей изменилась. Макговерн выслушал рассказ Даяны о том, как Данинджер поймал эту птицу, и согласился с тем, что если бы он не убил ее, то, скорее всего, лишился бы пальца. Мышцы и кости голубя смогли бы сделать то, что не смогла сделать прежде ни одна птица этого вида.
– Что-то… – Даяна всплеснула руками, не находя слов. – Что-то изменило эту птицу. Что-то, возможно, связанное с тем, что происходит в этом городе. С птичьей войной, с вирусом… – в глазах Даяны вспыхнул нездоровый блеск ученого, который впервые в жизни столкнулся с чем-то неизведанным, с чем-то чудовищным, но и в тоже время очаровательным в своей непостижимой природе. – Возможно, доктор Дэй умер лишь потому, что Макговерн ввел ему вакцину слишком поздно! – Даяна замолчала, пытаясь понять, дошли ли ее слова до Хэлстона. Он молчал, поглядывая то на нее, то на дверь в комнату Сьюзен Чесс, где женщина спрашивала Макговерна, почему он ждет. Почему не сделает ей укол?
– Ты уверена, что если не ввести ей вакцину, то… – Хэлстон замолчал, не в силах сказать о смерти.
– Нет, – Даяна выдержала его прямой взгляд. – Но я уверена, что если не сделать этого, то все может стать намного хуже, – перед ее глазами снова встал образ голубя, переставшего быть голубем по какой-то необъяснимой причине. Или же причина была? Причина, которую они все боялись признать. – Мне нужно вернуться в лабораторию, – сказала Даяна, вызвав этим решением недоумение Хэлстона. – И, Джефри, мне нужно, чтобы Макговерн помогал мне. Как бы там ни было, но он разбирается в этом лучше меня. Так что давай скажем ему, чтобы он сделал Сьюзен укол, и вернемся в лабораторию.
– Я останусь здесь, – сказал Хэлстон.
Он принял решение, и в решении этом была та часть, которой он боялся больше всего – услышать еще один предсмертный вопль. И если принятое им сейчас решение – ошибка, то он накажет себя тем, что заставит себя смотреть и слушать, как умирает человек, жизнь которого была в его руках. Он вошел в комнату Сьюзен Чесс вместе с Даяной. Макговерн обернулся, прочитал согласие на лицах агентов и кивнул им в ответ. Сьюзен устало улыбнулась. Немота распространялась по ее телу, подчиняя себе все новые и новые участки.
Макговерн закатал ей рукав и перетянул руку жгутом. Сердце забилось так сильно, что он почувствовал, как начала кружиться голова. Думал ли он сегодня утром, сидя у кровати, в которой лежало мертвое тело доктора Дэя, что уже вечером повторит эту ужасную процедуру? Конечно, нет. Там, в доме Дэя, он клялся и божился, что никогда больше не сделает ничего подобного, но сейчас все изменилось. Словно прошла не пара часов, а месяц или даже год, за который удалось многое забыть и многое переосмыслить.
– Тони? – осторожно позвала его Даяна, увидев, как сильно начали трястись его руки. Капельки пота покрыли лицо. В глазах сомнения и ужас.
– Я в порядке, – Макговерн шумно сглотнул. Сделал глубокий вдох. Заставил себя собраться. Дрожь в руках прекратилась.
Сьюзен отвернулась, чтобы не видеть, как игла протыкает кожу, ищет вену, как шприц заполняется ее кровью. Что-то теплое и болезненное заполнило тело. Сьюзен ахнула и закрыла глаза. «Вот сейчас и раздастся этот вопль», – решил Хэлстон. Но вопля не было. В наступившей тишине было слышно лишь тяжелое, встревоженное дыхание Макговерна.
– Сьюзен? – позвал он. – Сьюзи?
Убрав шприц, он прикоснулся к ее плечу. Ничего. Никакой реакции. Макговерн обернулся и затравленно посмотрел на Даяну. Грудь Сьюзен Чесс равномерно вздымалась под ночной рубашкой, но Макговерн не видел этого. Лишь его глаза бешено вращались, передавая весь тот ужас, который господствовал в его голове. Неожиданно плотно сомкнутые губы Сьюзен разжались, и она жадно втянула в легкие воздух, рождая громкий свистящий звук. Макговерн вздрогнул, сжался, ожидая, что сейчас услышит еще один предсмертный вопль. Хэлстон стиснул зубы, проклиная себя за принятое решение. Лицо Даяны побледнело. Время остановилось, а затем начало двигаться дальше: медленно, словно резина, которая сопротивляется неизбежному растягиванию. Сьюзен тихо застонала. Немота отступала так быстро, что она испугалась, что что-то пошло не так. Тело содрогнулось. Еще раз и еще.
– Сьюзен! – голос Макговерна показался ей далеким и зыбким. – Сьюзен, с тобой все в порядке?
– Я… – она вздрогнула еще раз. – Я не знаю.
Веки поднялись, обнажив глаза, но какое-то время Сьюзен ничего не видела. Затем появились размытые контуры. Они искажались и извивались, словно водоросли в реке. И голоса. Они стали четче, но все еще прилетали к ней искаженными, замедленными:
– Сьююююзеееен. С тооообооооой всееееее в поооооряяяядкееее, Сьюююююзееееен?
От этого искажения у нее закружилась голова и сжался желудок. Его немногое содержимое поднялось по пищеводу, и, как ни пыталась Сьюзен сдержать приступ рвоты, ей так и не удалось это сделать. Лишь последним усилием воли она заставила себя повернуться набок и исторгнуть содержимое желудка на пол, миновав кровать. Странно, но подобный признак жизни вызвал не отвращение, удивление или желание не замечать, а радость на лицах Даяны, Хэлстона и Макговерна.
– Простите, – извинилась Сьюзен, вытирая рукой рот.
Контуры людей стали более отчетливыми. Теперь ей даже удалось различить длинные волосы Даяны. Голоса их стали тоже менее растянутыми. Они продолжали вызывать тошноту, но – то ли в желудке уже ничего не осталось, то ли она привыкла к этому – рвотных позывов больше не было. Сьюзен села в кровати и зажмурилась, надеясь, что когда снова откроет глаза, зрение вернется.
– Как ты себя чувствуешь? – услышала она голос Макговерна, и на этот раз не было никаких искажений.
– Кажется, лучше, – сказала она и открыла глаза, надеясь, что и зрение тоже вернулось. Ее встретили напуганные лица – бледные, встревоженные. – Простите, если напугала вас.
Сьюзен кашлянула, чувствуя во рту оставшийся вкус рвоты. Попробовала встать с кровати и, когда Макговерн попытался ее остановить, сказала, что ей действительно лучше. Она прошла в ванную и умылась. Холодная вода окончательно вернула сознание на прежнее место. На бледном лице медленно появлялся прежний розовый оттенок. Губы мертвеца обрели живой цвет. Остались темные круги под глазами, но и это скоро пройдет. Сьюзен не сомневалась в этом. Сполоснув рот, она вытерла лицо и вернулась в комнату. Даяна, Хэлстон и Макговерн смотрели на нее как на восьмое чудо света.
– Как… Как ты себя чувствуешь? – заикаясь спросил Макговерн.
– Прекрасно, – сказала Сьюзен и улыбнулась в подтверждение своих слов. Она наклонилась вперед, послушно позволяя Макговерну проверить свою температуру.
– Тебе не кажется странным то, что ты снова заболела? – спросил ее Хэлстон после того, как Даяна и Макговерн вернулись в лабораторию.
– Кажется, – Сьюзен на мгновение помрачнела. – Казалось, – она выдавила из себя улыбку, но от хорошего настроения не осталось и следа. – Думаешь, это снова может повториться?
– Не знаю, – Хэлстон заставлял голову работать, анализировать, просчитывать следующие шаги. – Может быть, это случилось, потому что ты осталась здесь? На фабрике?
Пришедшая в голову мысль понравилась ему. В ней был смысл, и все дороги его размышлений упирались в эту идею. Но если все действительно было так, как он предположил, тогда почему ни он, ни Даяна до сих пор не заболели? Перед глазами мелькнул новый факт. Данинджер. Он сидит на заднем сиденье «Шевроле» и старается выглядеть чуть лучше, чем есть на самом деле. У него жар. По лицу катятся крупные капли пота. Прежде Хэлстон списывал это на малодушие Данинджера. Птица поцарапала ему палец, и теперь он пытается заставить мир вращаться вокруг собственной персоны. Но теперь Хэлстон увидел это немного под другим углом.
– Луиза… – озвучил он следующую пришедшую в голову мысль. – Луиза Маккоун, – Хэлстон поднял глаза и вопросительно посмотрел на Сьюзен. – Ты помнишь ее?
– Да, но… – она замялась. Новая подруга казалась ей интересной, несмотря на свой юный возраст, но после того, как в городе начались волнения и выходить за стены фабрики стало небезопасно, она не вспоминала о ней. Сьюзен пытливо заглянула в глаза Хэлстона. – Я давно не виделась с ней и не понимаю, как моя болезнь может быть связана с этой девочкой…
– Не твоя, – Хэлстон подавил желание позвонить Даяне, которая ушла пару минут назад, и спросить, что она думает об этом. – Данинджер провел с ней вчера ночь, а сегодня у него жар, и мы отвезли его в отель.
– Отвезли в отель?! – Сьюзен растерянно вытаращила глаза. – Но разве вы не должны были взять у него кровь на анализ и…
– Луиза поправилась без вакцины, так что мы исключили возможность наличия у нее вируса, да и сегодня утром произошло еще кое-что. – Хэлстон неспешно рассказал о пойманной Данинджером птице и о полученной им ране. Он сделал это умышленно, так, чтобы в глазах Сьюзен Данинджер оказался таким же смешным, как и в его собственных глазах.
– Его клюнул голубь?! – Сьюзен рассмеялась до слез. Мысли метались в голове, анализируя все, что она услышала от Хэлстона. Так уж получилось, но смех стал достаточным предлогом, чтобы, прикрываясь его личиной, обдумать все и сделать выводы. – Я не хочу больше переживать то, что случилось со мной сегодня, – сказала Сьюзен, став неожиданно серьезной. Она замолчала, но взгляд ее говорил о том, что важная речь еще впереди. – Если бы я попросила вас увезти меня отсюда, агент Хэлстон… – вкрадчиво спросила она. – Если бы сказала, что переживать в третий раз то, что уже пережила дважды, я не намерена. Вы бы помогли мне?
– Помочь? – Хэлстон вспомнил окруживших фабрику горожан. Взгляд женщины напротив был решительным и молящим одновременно. Если он скажет «нет», то она заплачет. Если скажет «да», то запрыгает от счастья. Страх за свою жизнь превратил ее в напуганного зверя и советовал лишь одно – бежать от источника опасности. – Думаю, я смогу вас вывезти с фабрики, – сказал Хэлстон, понимая, что не должен этого делать, но и поступить иначе не в силах.
– Мне нужно добраться лишь до ближайшего вокзала и сесть в первый из автобусов, идущих в Чикаго, – сказала Сьюзен, и Хэлстон понял, что она надеется, что он сможет увезти ее немедленно.
Понимание этого породило сомнения, а следом за сомнениями пришло желание посоветоваться с Даяной. Но разве Даяна поймет его? Разве ей сейчас есть дело до всего, что не касается голубя, которого поймал ее бывший муж. Хэлстон почувствовал легкий укол ревности. Он посмотрел на Сьюзен. Сознание протрезвилось. Он не может сделать то, о чем она его просит. Не может поддаться своим желаниям.
– А если вирус остался у вас в крови? – спросил Хэлстон сухим, официальным тоном. – Что будет, если болезнь вернется, когда вы будете в Чикаго? – он увидел сомнение на лице Сьюзен и понял, что идет в верном направлении. – Если даже не задумываться о том, как распространяется вирус, то возникает простейший вопрос: успеет ли Макговерн доставить вам новую порцию вакцины?
– Ну… – Сьюзен начала нервно кусать губы. – Думаю, я смогу взять одну ампулу с собой, и если болезнь вернется…
– А если это не поможет? – Хэлстон отчаянно восстанавливал в голове все, что знал о природе вирусов. – Вирусам свойственно меняться, адаптироваться к прежним вакцинам.
– Хотите, чтобы я осталась здесь?! – вспылила Сьюзен, наконец-то осознав, к чему клонит Хэлстон. – Почему бы вам сразу не сказать, что вы волнуетесь за то, как бы не выпустить эту заразу за пределы фабрики? Может быть, сразу вызовете национальную гвардию и оцепите весь город, объявив его находящимся под угрозой заражения? – она нервно усмехнулась. – Подумайте сами! Сколько людей уже подцепило эту заразу? Взять хотя бы того работника, который уволился после случая с птицами. А ваш коллега? Его вы тоже посадите в клетку? – паника начала усиливаться, и Сьюзен почувствовала, что задохнется, если сейчас же не покинет эту комнату, эту фабрику, этот город. – Какое право вы имеете держать меня здесь?! – она шагнула к двери, решив, что если удастся выбраться с фабрики, то она убежит, не взяв ни вещей, ни денег. Она ни в чем не виновата. Она не заслуживает того, чтобы умереть в этом городе. – Выпустите меня! – закричала она, увидев, что Хэлстон не собирается отходить от двери. – Выпустите сейчас же! – Сьюзен замахнулась, но ударить агента ФБР так и не решилась. Вместо этого она отвернулась и тихо заплакала от понимания своего бессилия. – Я просто боюсь, – призналась она не то самой себе, не то Хэлстону. – Я… – рыданий стало больше. Сьюзен села на кровать и закрыла руками лицо.
– Все будет хорошо, – заверил ее Хэлстон. – Мы не уедем отсюда прежде, чем не разберемся во всем, что здесь происходит.
– И вы думаете, у вас это получится? – Сьюзен обернулась и посмотрела на него заплаканными глазами.
– Мы сделаем все, что в наших силах, – Хэлстон подошел к ней и положил руку на плечо. – Мы разберемся. Вам не о чем беспокоиться, – он почувствовал, как вздрагивает тело Сьюзен. – Скажите мне, что вы успокоились.
– Я успокоилась, – послушно повторила Сьюзен.
– Я могу оставить вас одну и не беспокоиться о том, что вы можете предпринять что-то необдуманное?
– Наверное, да.
– Я доверяю вам, – Хэлстон отошел к двери, повернул ручку, остановился на пороге. – Надеюсь, вы доверяете мне? – он увидел, как Сьюзен еле заметно кивнула, кивнул ей в ответ и вышел в коридор.
В лаборатории Макговерна Даяна оторвалась на мгновение от работы и наградила его вопросительным взглядом. Хэлстон жестом показал, что ничего страшного не случилось, и прошел в кабинет Макговерна.
– Сьюзен в порядке? – крикнул ему Макговерн.
– Да, – ответил, не оборачиваясь, Хэлстон. Макговерн улыбнулся, посмотрел на Даяну и улыбнулся еще шире.
– Признаться честно, я боялся, что с ней случится нечто подобное, что и с доктором Дэем.
– Завтра я просмотрю результаты вскрытия и сообщу вам, что убило доктора Дэя, – Даяна сказала это таким бесстрастным тоном, что улыбка тут же сползла с лица Макговерна.