– Вы проверяли его кровь? – Даяна перевернула еще один лист. Феламина заглянула в отчет, встретилась с Даяной взглядом.
– Не подумайте, что мне недостает квалификации…
– Вы ничего не нашли в его крови? – брови Даяны удивленно поползли вверх. Она не спешила говорить о вакцине, которую вколол доктору Макговерн, но иначе, кажется, было нельзя.
– Там есть все результаты и перечень проведенных анализов…
– Должно быть, здесь какая-то ошибка, – оборвала ее на полуслове Даяна, стараясь сдерживать свое раздражение.
Неквалифицированные люди всегда вызывали в ней такой водоворот чувств, что обычно это заканчивалось скандалом, если, конечно, Данинджер не вступался прежде в качестве идеального примирителя. Но сейчас Данинджера не было. Только лишь Хэлстон. Даяна посмотрела на него, пытаясь понять, о чем он сейчас думает. Судя по всему, Хэлстон думал о кофе.
– Перед тем, как доктор умер… – Даяна замолчала, огляделась так же, как до этого Феламина. – То, что я сейчас скажу вам, должно остаться строго между нами, – предупредила она.
Феламина кивнула. Даяна выдержала паузу. Она не могла не сказать о вакцине. Иначе это не даст ей покоя до тех пор, пока она не получит разрешение на эксгумацию тела и не проведет повторные анализы. Но не будет ли тогда поздно?
– Незадолго до смерти… – Даяна кашлянула.
Факты тянулись друг за другом, неизбежно приводя в «А-синтез». Если она скажет, что доктор Макговерн ввел доктору вакцину, то придется рассказать и о вирусе, иначе как объяснить, что они, агенты ФБР, позволили Макговерну сделать это?
– Вы знаете о том, что на фабрике «А-синтез» была вспышка гриппа? – наконец-то решилась задать свой вопрос Даяна.
– Слышала, но причем тут… – Феламина замолчала, вспоминая рассказы доктора Дэя о Луизе Маккоун. – Я думала, это просто случайность…
– Это не было случайностью, – Даяна понизила голос. – На фабрике действительно была вспышка гриппа. Вирус был новым, и доктору Макговерну – работнику «А-синтез» – пришлось срочно создавать вакцину, чтобы болезнь не превратилась в эпидемию.
– Вы думаете, что доктор Дэй был заражен этим вирусом?
– От Луизы Маккоун, – Даяна, не моргая, смотрела в глаза Феламины. – Эта девушка общалась со Сьюзен Чесс, еще одним служащим «А-синтез». Когда мы приехали к доктору Дэю, его симптомы были теми же, что и у рабочих фабрики, так что…
– Так, значит, миссис Дэй не врала, – задумчиво протянула Феламина. Она ни разу не встречалась с этой женщиной в больнице, но слухи расползались со скоростью снежного кома. – Вы сделали ее мужу укол, прежде чем он умер? – Феламина увидела, как Даяна кивнула. – Но… – она сглотнула. Признаваться в том, что она искала в крови доктора остатки любого препарата, но так и не нашла, не хотелось, но сейчас это было просто необходимо. – Когда я услышала об этом, то решила проверить и…
– Что вы нашли, доктор Снодграсс? – спросила Даяна, откладывая результаты отчета в сторону, решив, что в них сообщено не обо всем.
– Ничего, – выдохнула Феламина. – В его крови ничего не осталось. Он… Он просто умер и все. Как умирают старые люди. Понимаете?
– Нет, не понимаю, – Даяна подалась вперед. – Послушайте, если вы что-то скрываете, неважно по каким причинам, то сейчас самое время сказать об этом.
– Да ничего я не скрываю! – начала раздражаться Феламина. – Говорю же вам! В его крови ничего не было! – ее щеки залил гневный румянец. Взгляд был прямой и открытый.
– Может быть, вы просто не знали, что искать? – примирительно предположила Даяна. Румянца, заливающего щеки Феламины, стало больше. – Не злитесь, просто в таком маленьком городе, как ваш, очень сложно поддерживать соответствующую квалификацию, – Даяна предупредительно подняла руку, обрывая Феламину на полуслове. – Если вы не против и если вам интересно, то я бы не отказалась получить кровь доктора Дэя и провести анализ в лаборатории «А-синтез». После мы могли бы встретиться еще раз, и я рассказала бы вам, что мне удалось найти, и указала бы на то, что не учли вы, проводя анализы самостоятельно, – она выдержала паузу, давая Феламине возможность обдумать это предложение. На самом деле никого предложения не было. Даяна просто не хотела приобретать в этом городе еще одного врага. Если бы ей понадобилась кровь доктора Дэя, то она смогла бы добыть ее и без согласия Феламины Снодграсс.
– Не думаю, что это была хорошая идея, – сказал Хэлстон, когда они ехали в «А-синтез». – Я имею в виду рассказывать Снодграсс о вирусе гриппа и том, что случилось с доктором Дэем на самом деле.
– А что с ним случилось на самом деле? – отмахнулась от него Даяна. – Ты знаешь? Я нет. И узнать, думаю, сейчас мы просто обязаны, – она посмотрела на Хэлстона, но он лишь сосредоточенно следил за дорогой.
Перед глазами снова мелькала картина, которую он увидел утром – Даяна сидит на кровати Данинджера и держит его за руку. Хэлстон не хотел думать, почему Даяна так сильно печется об этом вирусе. В конце концов, это просто еще один человек. Человек, который болен и которому нужна помощь.
Он свернул с дороги, объезжая поваленный дуб. Пикетчики стояли чуть поодаль, молчаливо наблюдая за тем, как небесно-голубой «Шевроле», выбрасывая из-под колес дерн, выбирается обратно на дорогу. Мысли Хэлстона оставили Данинджера и устремились к шерифу Бригсу. Его не было среди пикетчиков, но что-то подсказывало ему, что выжидательная позиция, которую заняли эти люди, является результатом общения с шерифом. Он убедил их подождать и дать время агентам разобраться в происходящем. Но когда время закончится…. Хэлстон не хотел думать о том, что случится, когда это произойдет.
Высадив Даяну у фабрики, он решил отправиться в лес и попытаться отыскать хотя бы еще одну птицу.
– Хорошая идея, – одобрила его решение Даяна.
Хэлстон выехал за город. Около получаса он бездумно гнал «Шевроле» по уходящему за горизонт шоссе, затем остановился на обочине, там, где лес ближе всего подбирался к дороге, и вышел в осеннее утро. Придорожная канава была заполнена желтыми листьями. Под листьями была вода, и Хэлстон промочил правый ботинок. Как быстро и безвозвратно теряется лоск, стоит только оставить за плечами большой город. Хэлстон подумал, что было бы неплохо вернуться назад и приобрести в местном магазине соответствующую прогулкам по лесу одежду, но это значило показать всем, чем он планирует заняться.
Хэлстон посмотрел на кромку леса. Ничего страшного не случится, если он немного запылится. К тому же погода последние дни стояла теплая и сухая. Он проскользнул между старых деревьев. Почва под ногами была мягкой, напоминавшей пушистый ковер. Мелькнувшая в сознании мысль показалась далекой и незначительной. Воспоминание, которое пронеслось в голове, было подобно легкому дуновению ветра, колыхнувшему желтые листья старых деревьев. Тишина и одиночество навеяли чувство ностальгии. Девушка с темными, как ночь, волосами. Тогда Хэлстону было двадцать пять, и он любил ее. Любил так, как может любить агент ФБР, считающий себя взрослым и ответственным.
Девушку звали Бобби Рэйндс, и они встречались в ее маленькой квартире с необычайно скрипучей кроватью. Она была младше его на четыре года и работала не то официанткой, не то посудомойкой. Девушка, с которой ночи казались необычайно долгими и теплыми. Они не строили планов на будущее, не планировали, как отправят своих детей в школу. Их отношения начинались вечером и заканчивались утром, когда Хэлстон надевал свой костюм и уходил на работу. Обычно Бобби еще спала. Слышала, как одевается Хэлстон, но не желала открывать глаза. Они встречались в среду и пятницу. Иногда в субботу, если у Бобби был выходной. Тогда Хэлстону казалось, что он самый ответственный человек на всей земле, но сейчас, вспоминая об этом, на его губах начинала играть невольная улыбка.
Воспоминания о Бобби были не более чем тенями, ночными видениями, в которых они делились друг с другом теплом. Ничего другого у них не было. Они расстались спустя полтора года, и Хэлстон убедил себя, что это были лучшие отношения в его жизни. Если бы в те дни он увидел себя спустя шесть лет, то, наверное, впал бы в глубокую депрессию. Жить с Даяной, любить Даяну, оберегать Даяну, ждать ребенка, которого носит Даяна – все это было таким объемным, таким глубоким. Вся его прошлая жизнь выглядела глупой и поверхностной на фоне того, что было сейчас. Возможно, пройдет десяток лет, и то, что он чувствует сейчас, покажется ему глупостью по сравнению с тем, что у него будет на тот момент, но не сейчас.
Хэлстон тихо выругался. «Пусть Данинджер оставляет себе подобные мысли, – решил он. – Пусть он планирует всю свою жизнь до мелочей». Ответственность – это вовсе не скрупулезный анализ происходящего. Причины и следствия должны учитываться физиками и математиками. В жизни все совершенно по-другому. Иначе почему Даяна ушла от своего мужа? Вопрос поставил Хэлстона в тупик.
Он вышел на заваленную желтыми листьями поляну и огляделся. Ничего. Ни одной птицы. Ни одного звука. Хэлстон поежился, пытаясь побороть странное чувство опустошенности, которое пробралось в сознание, прогоняя все остальные мысли. Он вышел в центр поляны. «Как же далеко распространилось то, что началось на фабрике? – подумал Хэлстон, а в том, что все это брало свое начало в «А-синтез», он уже не сомневался. – Хотя бы один звук! Хоть что-нибудь!» Синее осеннее небо зависло высоко вверху, обрамленное выстроившимися в полукруг лысеющими кронами. Как же сложно встречаться с тем, что невозможно объяснить. Как же мучительно искать ответы на вопросы, которых становится все больше и больше.
Хэлстон вздрогнул, услышав далекий, едва различимый писк. Как много он знал в свои тридцать два года! И как мало в этих знаниях было о птицах. Далекий звук повторился. Хэлстон прислушался, пытаясь определить направление, откуда он доносится. Мышцы напряглись. Звук был четким и ясным. Он звал его. Он волновал сознание. Как же хорошо вернуться в реальность. Как же хорошо встретить в череде вопросов и необъяснимых событий то, что понятно и обыденно. Воображение уже рисовало Хэлстону птичье гнездо и пару самых обыкновенных птиц.
Оставив поляну, он скрылся за деревьями. Мягкий природный ковер поглотил звуки его шагов. Писк усилился, убеждая, что он на верном пути. Еще немного, еще чуть-чуть вперед и… Хэлстон остановился. Писк стих. Рыжая белка подняла свою окровавленную мордочку и огляделась. Еще одна белка лежала на земле. Горло ее было разорвано. Теплая кровь струилась по мягкой рыжей шерсти. Забыв об осторожности, Хэлстон вышел из-за старого клена. Белка-победитель увидела его и бросилась бежать. Хэлстон не собирался ловить ее. Он подошел к погибшей белке.
«Какого черта здесь происходит?» – подумал он, доставая полиэтиленовый пакет и надевая перчатки. Даже сквозь латекс он чувствовал тепло, которое исходило от тела белки. Отправив ее в пакет, он поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Что он хотел найти, приехав сюда? Птиц. А что нашел? Еще один вопрос. Хэлстон поборол желание немедленно вернуться в Форестривер и передать находку Даяне. Может быть, она сможет объяснить, что все это значит. Ведь белки не убивают друг друга.
«Да и птицы тоже», – пронеслось у него в голове. Голос показался чужим, словно безумие, которое подкралось незамеченным и теперь стояло за спиной, нашептывая свои бредовые советы. «А что если следом за птицами пришел черед белок?» Хэлстон безрадостно рассмеялся. Однако вышло это как-то слишком театрально. «Нужно осмотреться. Нужно попытаться узнать как можно больше», – сказал себе Хэлстон. Волнение вспыхнуло и угасло. Он был заложником фактов, искал рациональные ответы. Белка в пакете вздрогнула, но это была лишь судорога.
Хэлстон осмотрелся. Пакет, который он держал в руке, был легким, и не имело смысла возвращаться к машине, чтобы оставить находку там. «Одна белка еще ничего не значит», – говорил он себе, забираясь все дальше и дальше в лесную чащу. Ботинки запылились, покрылись грязью. На одной из сухих веток старого, поваленного ветром дерева, остался клок его пиджака. Тишина начала казаться зловещей. Тишина, в которой где-то живет маленькая рыжая белка, с мордочкой, залитой кровью сородича.
Болотистая почва под ногой Хэлстона чавкнула, поглотив его ботинок. Холодная вода обожгла кожу. Хэлстон обернулся, пытаясь запомнить направление, которым идет. Если он заблудится, то это будет крайне глупо. Но он не заблудится. Вот Данинджер бы заблудился. Забрел бы далеко в лес, увлеченный своими фантазиями, а он, Хэлстон, не может. Он слишком собран и ответственен для этого.
Хэлстон остановился. Запах разлагающейся плоти был слабым, но он чувствовал его. Раздвинув склонившуюся к земле чахлую траву, Хэлстон увидел изъеденное червями тело дикой кошки. Чуть дальше лежала еще одна. Судя по всему, она умерла недавно. Умерла от полученных ран. Воображение нарисовало картину, увиденную на поляне. Две белки убивают друг друга. Только сейчас были кошки. Хэлстон поежился. Мысли метались в голове, вызывая озноб и страх перед неизвестностью. Мысли, рожденные разыгравшимся воображением. Хэлстон попытался заставить себя думать рационально. Как далеко он планирует уйти в лес? Как много мертвых животных он собирается принести Даяне? Голос безумия за спиной шепнул, что пакетов ему, скорее всего, не хватит.
«К черту! – отмахнулся от своих размышлений Хэлстон. – Одной белки будет достаточно!» Он твердо решил, что вернется в машину, однако спустя мгновение уже сидел на корточках и, стараясь не вдыхать тошнотворный сладкий запах, упаковывал тела мертвых кошек в разные пакеты. В лесу было по-прежнему тихо. Желудок у Хэлстона был всегда крепким, и он подумал, что Данинджера сейчас точно бы вырвало. И снова перед глазами появилась картина Даяны, которая сидит на кровати своего бывшего мужа и держит его за руку. Внутри что-то кольнуло. Странно. Очень странно. Словно происходящее здесь каким-то образом повлияло на него, изменило мышление, сделало подозрительным.
Хэлстон снова поежился. Но теперь это был не страх и не холод. Новое чувство принесло нестерпимое ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Кто-то прячется за деревьями. Чьи-то глаза ощупывают его спину. Хэлстон резко обернулся. Рыжая белка вздрогнула и, ловко перепрыгивая с сука на сук, скрылась в желтой кроне старого дерева. «Белка! Я испугался белки!» – Хэлстон попытался рассмеяться, но вместо этого еще раз подозрительно огляделся по сторонам.
Тишина начала наполняться жизнью. Она гудела и пульсировала. Нет, это что-то гудело в его голове. Это пульсировали его виски. Лицо покраснело. В ушах ощущалось легкое покалывание. «Нужно убираться отсюда!» – решил Хэлстон, поднял голову и увидел спустившуюся на нижний сук рыжую белку с окровавленной мордочкой. Ноги стали ватными. Сердце екнуло. Черные глаза белки смотрели на него как на равного. Здесь, в лесу. «Это ее территория», – решил Хэлстон.
Он заставил себя развернуться и пойти к машине. Нетвердые ноги обрели былую силу, подначивая его побежать. По спине пробежали мурашки. Белка перебралась на другое дерево, следуя за ним, наблюдая. «Ну не набросится же она на меня?!» – подумал Хэлстон и нервно хихикнул. Белка перебралась на следующее дерево, поняла, что подобралась слишком близко, и спешно вернулась на прежнюю ветвь. Хэлстон отвернулся и ускорил шаг. Безумие. Все это безумие. Он испугался белки! Испугался днем, в лесу, в котором даже заблудиться будет сложно. Он увидел, как впереди забрезжил просвет, выводящий на дорогу, и заставил себя не бежать. Где-то там стоит небесно-голубое «Шевроле». Машина увезет его отсюда. Он вернется в отель и переоденется, затем отправится на фабрику к Даяне…
Хэлстон остановился и, резко обернувшись, вытянул руку, пытаясь схватить осмелевшую белку. Пальцы скользнули по рыжей шерсти пушистого хвоста и сжали пустоту. Хэлстон выругался. Белка обернулась на его голос. Ее черные глаза вспыхнули гневным блеском. Желание пристрелить белку стало настолько сильным, что Хэлстону потребовалось неимоверное усилие воли, чтобы отвернуться и выйти из леса. «Если бы я смог поймать ее, – сокрушенно думал он. – Если бы Даяна смогла изучить ее, то, возможно, удалось бы услышать пару столь необходимых ответов». Но стрельба в белку выглядела, мягко говоря, глупо.
Хэлстон бросил пакеты с тушками мертвых животных в багажник и включил зажигание. По дороге в Форестривер он пытался заставить себя ни о чем не думать. Запах, который исходил из багажника, раздражал, но это была вынужденная необходимость. Однако Хэлстону начало казаться, что запах исходит не только из багажника. Кажется, мертвечиной провонял и он сам: пиджак, волосы, тело. Желание принять душ и переодеться стало настолько сильным, что Хэлстон неосознанно начал чесаться. И еще эта белка! Лес оставался далеко позади, но он все еще видел ее перед своими глазами. Рыжая, с окровавленной мордочкой и пушистым хвостом.
Хэлстон въехал в Форестривер и решил, что пока не переоденется и не примет душ, ни о какой поездке в «А-синтез» не может быть и речи. Теплая вода привела в чувства, а чистая одежда помогла избавиться от тошнотворного запаха. Хэлстон вышел из своего номера, чувствуя себя перерожденным человеком. День медленно начинал клониться к вечеру, и, увидев открытое кафе, он решил, что неплохо наконец пообедать.
Свиная отбивная оказалась одной из лучших, которые ему доводилось пробовать, хотя возможно, дело было в разыгравшемся аппетите. Подумав о Даяне, Хэлстон решил, что она, скорее всего, пообедала в столовой «А-синтез». Оставался Данинджер. Закончив с едой, Хэлстон взял обед на вынос. «Ничего личного», – говорил он себе, пересекая двор отеля, направляясь к номеру Данинджера. Постучав в дверь и не получив ответа, повернул ручку и вошел в номер. Данинджер лежал под одеялом, отчаянно сдерживая дрожь. Глаза его слезились, и узнать Хэлстона ему удалось скорее интуитивно.