– Я принес тебе обед, – Хэлстон поставил пакет на прикроватную тумбочку. – Он еще теплый, так что…
– Я не хочу, но все равно спасибо, – сказал Данинджер, выбивая зубами ровную дробь. Он стянул с головы одеяло. Его рука с забинтованным пальцем невольно привлекла к себе внимание.
И снова Хэлстон увидел, как Даяна держит эту самую руку, сидит на этой самой кровати. Неожиданно в голову пришла странная мысль о том, что Данинджер притворяется. Как та белка в лесу. Крадется за ним, но стоит обернуться – и ее уже нет. Зачем? Люди часто совершают странные поступки. Может быть, хочет вернуть Даяну. Чем не повод? Они втроем в незнакомом городе. И еще этот голубь, который может стать отличным поводом для имитации болезни.
Хэлстон прищурился, разглядывая покрытое испариной лицо Данинджера. Возможно, у него действительно температура, но кто сказал, что он не использует это для достижения своих целей?
– Сегодня я ездил в лес, – сказал Хэлстон, пододвинул к кровати стул и сел.
– В лес? – Данинджер открыл глаза, показывая, что слушает. – И что ты там хотел найти?
– Птиц, – Хэлстон задумчиво пожал плечами. – Может быть, что-нибудь еще, – он выдержал паузу, ожидая, что Данинджер задаст еще вопрос, но вопросов не было. – И знаешь, что я привез оттуда? – его взгляд уперся в слезящиеся глаза Данинджера. – Белку, – Хэлстон глуповато хмыкнул себе под нос. – Белку и пару диких котов.
– Хотел бы я посмотреть, как ты их ловил, – сказал Данинджер и хрипло рассмеялся.
– Я не ловил их, – тон Хэлстона заставил его замолчать. – Белка умерла у меня на глазах, а коты уже были мертвы. Думаю, с ними случилось то же, что и с птицами.
– Вот как? – Данинджер отчаянно пытался заставить работать расплавленный высокой температурой мозг. – А что произошло с другими животными?
– Не знаю. Лес словно вымер, – и снова Хэлстон увидел, как Даяна держит своего мужа за руку.
– Это странно, – протянул Данинджер.
– Больше, чем странно, – Хэлстон подался вперед. Запах пота ударил в нос. – Нужно срочно разобраться в этом, Уэл. Понимаешь? Нам всем. Так что заканчивай свои стенания и начинай с завтрашнего дня помогать нам.
– Если получится, – Данинджер посмотрел на принесенный Хэлстоном пакет с едой.
– А ты постарайся, – Хэлстон решил, что разговор пора заканчивать. – Кстати, ты знал, что в местном кафе подают отличный стейк? Нет? Ну так сходи, попробуй. У тебя, в конце концов, целый вечер на выздоровление.
Он вышел на улицу, осторожно прикрыв за собой дверь. Тишина. Впервые за время пребывания в Форестривер Хэлстон ощутил ее физическое воздействие. Она обволакивала его, проникала в сознание, оставляя липкое чувство чего-то недоброго. Воображение снова вернуло Хэлстона в лес. Рыжая белка с черными глазками смотрела на него с ветки старого клена. Пальцы ощутили мягкую шерсть ее хвоста. «Белки убивают друг друга, – пронеслась в голове Хэлстона далекая мысль. – Дикие кошки убивают друг друга». Он огляделся. Ни собак, ни кошек, ни птиц. Озноб заставил его поежиться. Перемены. Что-то необъяснимое, неизведанное. Хэлстон слышал их шепот в окружившей его тишине.
Он попытался убедить себя, что увиденное в лесу не более чем случайность. Попытался заставить себя вернуться к здравому смыслу и законам логики. Но у него ничего не вышло. Как только он сел в машину, как только включил зажигание, озноб и шепот вернулись. Хэлстон открыл окно, пытаясь избавиться от вони разлагающейся плоти, исходящей из багажника. Даяна изучит найденных животных и сможет найти ответ. Она убедит, что ничего страшного не произошло, что это просто случайност.
Хэлстон выехал со стоянки. Пустынные улицы взбудоражили разыгравшееся воображение. «А что если следом за животными безумие проникнет и в людские головы?» – мысль была чужой, и Хэлстон отчаянно заставлял себя не слушать ее, не замечать, не обращать на нее внимания. Он притормозил на перекрестке, но никто не шел по пешеходному переходу, никто не ехал по главной дороге. Тишина. Снова тишина. Хэлстон включил радио, настроился на местную станцию. Музыка казалась бесконечной. Песня за песней. Хэлстон включил автопоиск и переключал каналы до тех пор, пока не нашел станцию, где передавали новости. Местные события не интересовали его. Ему хотелось просто послушать человеческий голос. Просто знать, что он не один во всем этом чертовом городе.
Даже пикетчики у фабрики «А-синтез» вызвали не обычное раздражение, а радость от того, что удалось увидеть настоящих живых людей. Сейчас он бы даже согласился, чтобы они снова окружили его, преградили ему дорогу, начав задавать свои вопросы. Но люди просто стояли у своих палаток и наблюдали за тем, как он объезжает перегородившее дорогу дерево. Хмурые, молчаливые, они словно готовились к тому, чтобы стать частью этой тишины. Стать частью того, что происходит в этом городе.
Хэлстон вышел из машины, стараясь не смотреть в сторону пикетчиков. Тишина не всегда говорит о том, что все хорошо и спокойно. Иногда тишина – это затишье перед бурей. Иногда нельзя доверять ни безмолвию, ни покою. Хэлстон показал охраннику на проходной свое удостоверение. Ральф Адамс недоверчиво покосился на полиэтиленовые пакеты в руках агента. Мертвые тушки животных смотрели на него выпученными остекленевшими глазками. В одном из пакетов он увидел, как черви копошатся в свалявшейся черной шерсти дикой кошки, в другом увидел рыжую белку с разорванным горлом. Ярко-красная кровь стекала по внутренней стороне пакета, проникала в сознание, приковывая к себе взгляд.
– Могу я спросить… – начал было охранник, но остановился, встретившись с Хэлстоном взглядом. – Просто я должен фиксировать все, что проносится или выносится с фабрики, поэтому…
– Понятно, – Хэлстон кивнул, поднял пакет с мертвыми кошками и показал охраннику. – Это дикие кошки, а это белка, – он показал охраннику пакет в левой руке. Адамс кивнул, стараясь не смотреть на ярко-красную кровь. – Теперь я могу идти? – Хэлстон услышал согласие и оставил проходную.
Во дворе он снова вспомнил рассказ Сьюзен Чесс о том, как птицы убивали друг друга, как небо было затянуто этими маленькими пернатыми армиями, как перья и кровь летели с неба дьявольским дождем. Нет, в этом городе определенно что-то происходит. Это словно… шестое чувство, интуиция, голос второго «я»…. Хэлстон тряхнул головой, стараясь избавиться от ненужных мыслей. «Пусть об этом подумает завтра Данинджер», – сказал он себе, оставляя двор.
В лаборатории Макговерна было тихо и пахло формальдегидом. Даяна наградила Хэлстона недовольным взглядом, затем увидела пакеты и удивленно подняла брови.
– Нашел в лесу, – сказал Хэлстон, проходя к столу. Макговерн склонился над положенными пакетами и глуповато хихикнул.
– Никогда бы не подумал, что ФБР присылает своих агентов собирать такое, – он посмотрел на Хэлстона, извиняясь за шутку. – Зачем нам все это? – теперь его взгляд устремился к Даяне.
– Нужно, чтобы вы изучили их, – Хэлстон почувствовал нетерпеливый взгляд Даяны. – Что-то случилось? – Хэлстон вспомнил Данинджера. Вспомнил, зачем приехала в лабораторию Даяна. – Что-то с Данинджером, да?
– У него вирус, – Даяна прищурилась и как-то злобно посмотрела на Макговерна. – Я ждала, когда ты вернешься, чтобы съездить в отель и сделать ему инъекцию вакцины…
– Вирус?! – перебил ее Хэлстон. – Как же такое могло произойти? – он тряхнул головой. – Я был у него меньше часа назад, принес обед и… Он не казался неизлечимо больным.
– Может быть, он заразился от Луизы Маккоун, – Даяна непроизвольно поморщилась. – Может быть, от голубя, – она посмотрела на Макговерна. – Думаю, нужно будет все-таки дать странной птице какое-нибудь другое название, – она замолчала, посмотрела на принесенные Хэлстоном пакеты. – Так ты нашел их в лесу? – Хэлстон кивнул. – Думаешь, с ними случилось то же самое, что и с голубем?
– Не знаю, но я видел, как одна белка убила другую. И кошки. Они, должно быть, тоже дрались друг с другом, – он кашлянул, но решил ничего не рассказывать о белке, которая преследовала его в лесу.
Даяна нетерпеливо помялась на месте. «Бежать сейчас и дать Данинджеру вакцину или же остаться и сравнить найденных Хэлстоном животных с пойманным Данинджером голубем?» – спрашивала она себя.
– Если будет возможно, то я не хотел бы, чтобы ты проводила вскрытие этих животных, – сказал Хэлстон, опуская глаза к животу Даяны. – Думаю, что это может сделать Макговерн, а к Данинджеру съезжу я сам и…
– Я проведу вскрытие, – щеки Даяны вспыхнули. – Сама. А Макговерн съездит к Данинджеру и сделает ему укол, – она наградила Хэлстона гневным взглядом. – Не нужно оберегать меня, Джефри. Я не ребенок.
– Если что, то я в кабинете, – сказал Макговерн, не желая становиться свидетелем семейной размолвки. Хэлстон и Даяна проводили его гневными взглядами.
– Если что, то я в кабинете, – сказал Макговерн, не желая становиться свидетелем семейной размолвки. Хэлстон и Даяна проводили его гневными взглядами.
«Вот так всегда, – подумал Макговерн, – семейная пара ругается, а виноватым всегда остается посторонний человек». Он закрылся в своем кабинете и, сняв халат, бросил его в корзину предназначавшегося для дезинфекции белья. За дверью на повышенных тонах продолжали разговаривать Даяна и Хэлстон. Макговерн не хотел слушать, но иногда до него доносились редкие обрывки фраз.
– Даже не думай, Джефри, – прошипела Даяна, теряя терпение. – Я не уеду из Форестривер, – ее взгляд снова устремился к принесенным Хэлстоном пакетам. Рыжая окровавленная белка смотрела на нее своими маленькими черными глазками. – И не нужно относиться ко мне как к ребенку! – взмахнула руками Даяна.
– Да никто к тебе не относится как к ребенку! – примирительно сказал Хэлстон. – Я просто не хочу, чтобы что-то случилось с тобой или нашим малышом.
– Со мной ничего не случится.
– А с ним?
– С ним? – Даяна покраснела. В ее серых глазах снова вспыхнул угасший было гнев. – Думаешь, я не смогу о себе позаботиться?
– Конечно, сможешь, но есть много вещей, которые просто невозможно предвидеть, – Хэлстон сделал шаг к Даяне, собираясь ее обнять, но она отстранилась от него.
– Делай то, что должен делать, Джефри, – сказала Даяна, чеканя слова. – А я буду делать то, что должна делать я.
Около минуты она смотрела Хэлстону в глаза, затем кивнула, убедившись, что спор окончен, и прошла в кабинет Макговерна. Она не знала, слушал он их разговор с Хэлстоном или нет, но что он ждал ее, сомнений не было – выходной костюм одет, медицинский саквояж стоит на столе.
– Мне ехать к Данинджеру? – спросил он, безнадежно сдерживая глуповатую улыбку. Даяна кивнула. Макговерн кивнул в ответ и, подхватив саквояж, спешно вышел из кабинета.
В отель они ехали молча. Хэлстон был сосредоточен и задумчив, тщательно изображая крайнюю занятость и концентрацию на своих внутренних размышлениях. Макговерна это устраивало, потому что всю дорогу он вспоминал доктора Дэя. Вспоминал его предсмертный вопль, и чем ближе они подъезжали к отелю, тем громче становился этот вопль. Если бы Хэлстон решил заговорить, то ничего, кроме рассказов о том, как Макговерн боится услышать еще один подобный крик, не услышал бы.
«Думай о Сьюзен. Думай о Сьюзен!» – говорил себе Макговерн, заставляя вспоминать, как быстро болезнь оставила ее, когда он вколол ей вакцину, но когда Хэлстон остановился и нужно было выходить из машины, руки его вспотели, а голова начала кружиться. На нетвердых ногах Макговерн прошел к отелю. Дверь в номер Данинджера была открыта, но Макговерн постучал, надеясь, что ему никто не откроет или что Данинджер чудесным образом поправился…
– Дверь открыта, – поторопил его Хэлстон.
Макговерн обернулся и посмотрел ему в глаза. «Этот агент ничего не понимает».
– А если с ним случится то же, что и с доктором Дэем? – спросил он.
Хэлстон пожал плечами.
– Если я ничего не путаю, то с доктором Дэем не случилось ничего, в чем бы ты мог себя винить, – сказал он, отстранил Макговерна и сам вошел в номер Данинджера.
Макговерн помялся на пороге и вошел следом. В нос ударил застоявшийся запах пота.
– Уэл! – позвал Данинджера Хэлстон. – Уэл, ты спишь? – он подошел к кровати и тронул свернувшийся под одеялом контур человека. Данинджер вздрогнул.
Яркий, искрящийся сон оборвался. Полумрак окружил его, придя на смену красочных сновидений. Тени застлали мир. Данинджер выглянул из-под одеяла. Теней стало больше. Они расползались по комнате, водили дьявольские хороводы, выискивали жертву, которая лежала на кровати, прячась под одеялом. Данинджер зажмурился, пытаясь избавиться от этого наваждения. Снова открыл глаза. Тени приблизились, склонились над ним, нашептывая что-то своим низким свистящим голосом.
– Уэл? Уэл, ты в порядке? – спросил Хэлстон, но Данинджер не узнал его голос. Для него это была еще одна тень, склонившаяся над ним. Тень, которая вырвалась из лап тьмы и теперь искала жертву. – Уэл? – Хэлстон вытянул руку и тронул Данинджера за плечо. – Уэл, Даяна закончила анализы. Ты слышишь? У тебя в крови тот самый вирус, что был на фабрике. Ты помнишь? – слова показались Данинджеру далекими и чужими, словно тень разговаривала с ним на незнакомом языке. – Уэл? – Да, лишь имя казалось ему знакомым. Его имя. Имя, которое выдавливала тень из своего бестелесного рта. Рта без губ. Рта без языка. Рта без зубов.
– Уходи, – простонал Данинджер, снова пытаясь спрятаться под одеялом.
– Уэл, мы пришли, чтобы дать тебе вакцину, – Хэлстон осторожно попытался стянуть с Данинджера одеяло.
– Уходи! – Данинджер повысил голос, вцепился руками в край одеяла. – Уходи! Уходи! Уходи!
Высвободив руку, он попытался оттолкнуть тень от одеяла. Пальцы ударили Хэлстона в бедро. Данинджер вздрогнул. Осязание вернуло его в реальность. Это произошло так внезапно, что у него закружилась голова, желудок сжался. Данинджера вырвало, едва он успел добежать до унитаза. Пустой желудок сжался еще несколько раз. Немота сковала тело. Легкое покалывание распространилась от ног к голове.
– Уэл? – Хэлстон вошел в ванную. Жалость и отвращение смешивались в сознании, рождая новое, ни на что не похожее чувство. – Уэл, ты в порядке?
– Нет, – Данинджер с трудом поднялся. Подошел к раковине и умылся. Промелькнувшее в зеркале собственное отражение напугало его. Лицо было серым, почти пепельным. Глаза налиты кровью. Виски вздулись. По щекам расползаются красные пятна. Синие губы лопнули, обнажив полоски красной кровоточащей плоти.
– Нужно сделать тебе укол, – осторожно сказал Хэлстон.
Он поманил к себе Макговерна. Шаркающей походкой тот пересек комнату. Данинджер обернулся. Искусственный свет резал глаза. Слезы катились у него по щекам. Макговерн. Макговерн, который уже однажды убил своей вакциной.
– Я не хочу, – Данинджер, пошатываясь, прошел мимо Хэлстона, надвинулся на Макговерна, заставляя того отступить в сторону. – Уходите, – сказал Данинджер, забираясь обратно под одеяло. Видения возвращались. Он еще не спал, но уже видел их блики. Теплые, яркие, цветные. Лучше уж было отправиться в их мир, чем остаться здесь. – Я просто хочу немного поспать, – Данинджер забрался под одеяло.
Макговерн шагнул к нему, сжимая во вспотевших руках медицинский саквояж, но Хэлстон жестом велел ему остановиться.
– Пусть уснет, – произнес он одними губами. Макговерн кивнул, давая понять, что согласен.
Данинджер свернулся калачиком. Дыхание со свистом вырывалось из раскрытого рта. Под одеялом стало тепло и уютно. Данинджер почувствовал, как оно проникает в него, согревает, успокаивает. Мысли стали легкими и чистыми. Сон обещал освобождение, забвение и путешествие в красочную страну грез, где нет ни теней, ни рвотных позывов, ни боли.
Макговерн услышал, как дыхание Данинджера стало глубоким и спокойным. Он обернулся и посмотрел на Хэлстона, спрашивая одним взглядом его решения. Хэлстон качнул головой.
– Нужно подождать еще немного, – прошептал он. Макговерн кивнул.
Мир грез обнял Данинджера, раскрыл свои двери. Данинджер улыбнулся. Теплый ветер уносил его в голубое небо, но он знал, что бояться ему нечего. В этом мире невозможно пострадать, испытать боль. Лишь только бесконечный полет.
Хэлстон и Макговерн подошли к кровати. Свет горел только в ванной, но этого было достаточно. Убрав край одеяла, он высвободил из-под него левую руку Данинджера. Макговерн открыл свой саквояж. Звякнули пробирки. Хэлстон и Макговерн затаились, но Данинджер спал слишком крепко, чтобы обращать внимание на то, что происходит извне.
Макговерн достал ампулу с вакциной, набрал бесцветное содержимое в шприц. Хэлстон расположился так, чтобы можно было удержать Данинджера, если тот проснется, сдавил кисть горячей и влажной от пота руки чуть крепче, проверяя, не проснется ли Данинджер, когда Макговерн сделает ему укол. Данинджер летел высоко в небе, превратившись в птицу, и мир был далеко внизу. Макговерн перетянул ему руку чуть ниже предплечья. Вены вздулись. Макговерн посмотрел на Хэлстона и, получив согласие, склонился, чтобы сделать укол.
Сон вздрогнул. Ветер, который поддерживал Данинджера, расступился, отправив его в кошмарный полет к далекой земле. Страх пришел как-то внезапно. Зародился внизу живота, заполнил внутренности, подкрался к горлу удушливым криком. Данинджер сжался, отчаянно замахав руками, пытаясь вернуть себе контроль над полетом. Хэлстон навалился на него, пытаясь удержать. Тело Данинджера извивалось под ним. Рука сжималась, пытаясь освободиться. Никогда прежде Хэлстон не думал, что в адвокате скрыта такая сила. Он почти поднимал его одной рукой. Макговерн занервничал, пытаясь отыскать под кожей вену. Тонкие красные полосы стали расползаться по руке Данинджера. Под кожей образовалось темное пятно. Оно припухло, вздулось.