Данинджер ощутил, что гнев уходит. Он успокоился и начал мыслить трезво, почти трезво.
– Чертова тишина, – буркнул он, понимая, что сейчас не самый лучший момент оставаться наедине со своими мыслями.
Он посмотрел на дверь в кабинет Макговерна, представляя, как именно сейчас острая игла протыкает кожу Даяны, находит вену, палец давит на поршень, наполняя кровь бесцветной жидкостью… Меньше всего ему хотелось видеть, как женщина, которую он все еще любит, делает это.
Данинджер вышел из лаборатории и направился в комнату отдыха. На полпути, в коридоре возле дверей открывшегося лифта, он встретил Хэлстона. Агент выглядел усталым и озадаченным. Данинджер остановился и наградил его вопросительным взглядом. Обычно с Даяной это действовало безотказно, но Хэлстон и Даяна не были похожи.
– Что?! – спросил агент, раздраженно всплеснув руками. – Почему ты так на меня смотришь? Что-то случилось? С Даяной?
– С Даяной все в порядке, – заверил его Данинджер. – Я надеюсь, что все в порядке.
– Тогда что? – раздражение Хэлстона усилилось. Он снова задался невольным вопросом, как такая женщина, как Даяна Кросс, могла жить с таким мужчиной, как Уэл Данинджер? Верно говорят – женская логика непредсказуема!
– Даяна сделала себе укол, – сказал Данинджер, сам не понимая, зачем это говорит.
– И что? – Хэлстон нахмурился, снова попытался понять ход мыслей Данинджера. – Ты поэтому меня здесь поджидаешь? Хочешь снова сказать, что я неправ?
– Никого я не поджидаю, – Данинджер поморщился, снова начиная раздражаться. – Просто шел в комнату отдыха, посмотреть, как там дела у Дэйвида Маккоуна, увидел, что поднимается лифт, и подумал, что это, возможно, ты.
– Что ж, ты угадал, – Хэлстон хотел пройти мимо, направляясь в лабораторию, но Данинджер остановил его. – Ну, что еще?!
– Там никого нет, кроме Даяны, – Данинджер отпустил его руку, удивляясь странному ощущению.
Глазами он видел самую обыкновенную человеческую руку, но ощущения, которые передавались ему через кожу, уверяли, что кожа не может быть такой холодной и бугристой. Ощущение было настолько неприятным, что он непроизвольно вытер ладонь о лацкан пиджака.
– А где доктор Макговерн? – спросил Хэлстон, отметив, как Данинджер вытирает руку после того, как прикоснулся к нему. «Интересно, что это? – подумал он. – Еще одна странность Данинджера? Хотелось бы знать, к какой сотне других странностей она относится?»
– Так ты искал Макговерна? – спросил Данинджер, стараясь не обращать внимания на раздражение Хэлстона. Что ж, друзьями им никогда не быть, так может быть, хотя бы удастся не стать врагами? – Тебе нужна вакцина? Хотел узнать, готова ли новая партия? – Данинджер увидел, как Хэлстон нахмурил брови, и решил не ждать, когда он согласится. – Макговерн сейчас в комнате отдыха, – что-то мерзкое и липкое поднялось из живота к груди Данинджера. Он почувствовал тревогу, почувствовал близость чего-то недоброго. – Зачем тебе нужна вакцина? Она нужна кому-то еще на фабрике?
– Всем, – буркнул Хэлстон и раздраженно поморщился. – Я обошел всех рабочих, и у всех обнаружены симптомы вируса. Я, конечно, не доктор, но в сложившейся ситуации, думаю, имею право делать выводы.
– Имеешь… – Данинджер почувствовал, как у него пересохло в горле.
Кажется, настал тот момент, когда нужно звонить в Вашингтон и объявлять карантин. Ситуация вышла из-под контроля, и никто не сможет удержать вирус. Но даже если удастся закрыть Форестривер, то на это все равно потребуется время, за которое вирус может выбраться из города. Если уже не выбрался.
– Ты позвонил в Вашингтон? – спросил он Хэлстона. Тот удивленно поднял брови. – Нужно, чтобы они закрыли город. Дело уже не только в фабрике. Этот вирус… – Данинджер замолчал, услышав, как хлопнула дверь комнаты отдыха, следом за этим раздались женские рыдания. Сердце Данинджера сжалось.
Луиза прижалась спиной к стене и медленно сползла на корточки, обхватив голову руками.
– Позвони в Вашингтон, – сказал Данинджер Хэлстону и пошел к Луизе.
«Неужели вакцина убила ее брата? – вертелось у него в голове. – Или Рега?»
– Луиза? – позвал он, протянул руку и осторожно коснулся ее плеча, вспоминая, какие ощущения были, когда он прикоснулся к Хэлстону. Здесь все было иначе. Тело под пуловером было теплым и мягким. Луиза подняла голову и посмотрела на него заплаканными глазами.
– Они умерли! – выдавила она сквозь рыдания. – Умерли на моих глазах!
Слезы лились из ее глаз, скользили, извиваясь, по щекам. Данинджер почувствовал, как у него перехватило дыхание. Он отошел от Луизы и заглянул в комнату отдыха, переоборудованную под больничную палату. Макговерн стоял у койки Дэйвида Маккоуна и проверял его температуру. Лицо доктора было бледным и напуганным. Руки тряслись. Глаза Дэйвида были открыты. Данинджер облегченно выдохнул, увидев, что он жив. Может быть, Луиза просто испугалась? Ожидала увидеть смерть брата, и когда он находился на грани, решила, что он мертв?
Перед глазами мелькнул образ Рега Белинджера, и волнение вернулось с новой силой. Данинджер попытался отыскать взглядом койку Рега. Отменная память подвела, и он смог увидеть то, что искал, лишь обследовав взглядом каждую койку. Рег лежал с закрытыми глазами. Руки его были сжаты в кулаки. Данинджер вспомнил смерть доктора Дэя, когда тот вцепился руками в промокшие от пота простыни. Все как-то неожиданно стихло. Даже рыдания Луизы стали далекими и нереальными.
«Я убил его», – отрешенно подумал Данинджер. Он хотел закрыть глаза, но не мог. Хотел не смотреть на бледное лицо Рега, на его плотно сжатые кулаки, но продолжал смотреть. Неожиданно пальцы Рега разжалась. Данинджер вздрогнул. Надежда вернула способность дышать. Он впился взглядом в руку Рега, молясь, чтобы она сжалась снова. Но рука не двигалась… Данинджер успел подумать, что это, скорее всего, была предсмертная судорога, когда рука Рега снова сжалась. Глаза открылись. Данинджер шумно выдохнул. Желание поднять Луизу на ноги и залепить ей пощечину стало таким сильным, что он почти воплотил это желание в жизнь.
– Глупая дура! – Данинджер схватил Луизу за плечи и заставил подняться. – Рег и Дэйвид живы! Живы! – он развернул ее, заставил посмотреть в комнату отдыха. От растерянности рыдания Луизы стихли, но на смену им пришла икота. – Видишь? – проорал ей на ухо Данинджер, привлекая к себе внимание Макговерна.
Доктор обернулся, встретился с ним взглядом. Вид у него был такой жалкий, что Данинджер снова ощутил что-то недоброе. Хэлстон увидел, как Данинджер трясет за плечи Луизу, и поспешил на помощь девушке.
– Какого черта ты делаешь?! – заорал он недоуменно на Данинджера. Его голос показался Данинджеру таким же далеким, как и прежде рыдания Луизы. Тревожный взгляд снова заскользил по койкам, на которых лежали рабочие фабрики. Один, второй, третий…. – Эй! – попытался привлечь его внимание Хэлстон, протянул руку и сжал его плечо, желая развернуть к себе лицом.
Данинджер застонал. Луиза почувствовала, что он отпустил ее, и стала икать сильнее. На нетвердых ногах он прошел в комнату отдыха. «Они умерли! Умерли! Умерли!» – звенели в его голове слова Луизы.
Макговерн увидел, что Данинджер приближается к нему, и испуганно отошел в сторону. Данинджер прошел мимо, остановился возле койки рабочего. Лицо его было синим, как бледное осеннее небо. Белые губы плотно сомкнуты. Данинджер взял его за руку и проверил пульс. Ничего. Он прошел к следующей койке, снова проверил пульс. И снова ничего.
– Это ведь те, кому мы решили не давать вакцину? – спросил он Макговерна. Макговерн кивнул. Губы его задрожали. – Мы убили их? – Данинджеру захотелось услышать «нет», но голос в голове звучал бескомпромиссно: «Это ты убил их. Убил, потому что велел не давать им вакцину».
– Они… – Макговерн отчаянно пытался взять себя в руки. – Они уже были мертвы, когда я пришел, – он вспомнил смерть доктора Дэя и обещание, данное самому себе, что никто больше не умрет на его глазах. Каким же дешевым было это обещание! Пять человек лежали на койках, и никто не мог их спасти. И все это из-за него! Что ему остается делать теперь? Умереть? Закрыться в кабинете и убить себя? Но как это сможет оправдать его в глазах других? Виновен! Виновен в смерти! И даже собственная смерть не смягчит этот приговор.
Внезапно в нем проснулся какой-то странный инстинкт самосохранения. Сознание перестало обвинять себя и начало искать варианты, чтобы оправдаться. Разве он смог бы что-то изменить? Разве виной всему было его согласие не давать им вакцину? Да, он согласился с Данинджером. Да, он надеялся провести эксперимент, проверив, смогут ли рабочие побороть вирус самостоятельно. Но разве что-то бы изменилось, если бы он отказался? Нет. Вакцина все равно не была готова. Макговерн посмотрел на Данинджера, впервые увидев в нем не чужака из Вашингтона, а хитрого и полезного союзника.
– Не вини себя, – сказал ему Макговерн. – Мы бы все равно не смогли ничего изменить, – он выдержал тяжелый взгляд Данинджера. – Твое предложение о том, чтобы не давать им вакцину, могло убить их, если бы у нас на тот момент была вакцина и мы бы не дали им ее. А так… – Макговерн вздохнул. – Это просто случайность, неизбежность, – он увидел, как Данинджер отвернулся от него и снова посмотрел на бездыханные тела рабочих. Он ошибся! Сделал предположение и промахнулся.
– Даяна! – прошептал он, представляя, что бы могло случиться, если бы она послушала его. – Я мог убить ее!
– Но ведь не убил, – Макговерн заставил себя улыбнуться. Вышло это крайне комично – губы трясутся, глаза напуганные, но рот растягивается в улыбке.
– Господи! – Хэлстон вошел в палату, с трудом понимая, что происходит. Чертов адвокат ошибся! И ошибка эта едва не стоила жизни женщине, которая вынашивает его ребенка. – Господи! – он подошел к койке с мертвым рабочим. Посмотрел на его сжатые в предсмертной судороге кулаки, поднял голову. – Ты понимаешь, что могло случиться?! – спросил Хэлстон Данинджера. – Ты… – он заставил себя замолчать, решив не высказывать свои эмоции на людях. Может быть, позже, когда они останутся наедине, но не сейчас. – Нужно вынести мертвецов, – сказал Хэлстон, сдерживая гнев, который вместо того, чтобы затихнуть, продолжал разгораться. Желание ударить Данинджера стало таким сильным, что у Хэлстона побелели костяшки сжатых в кулаки пальцев.
– Здесь есть носилки, – осторожно предложил Макговерн, чувствуя, что обстановка накалена до предела. Он посмотрел сначала на Хэлстона, затем на Данинджера и, осознав, что никто из них не собирается обращать на него внимание, сам принес носилки. – Вот, – он протянул их Хэлстону, разделив этой преградой его с Данинджером. – Внизу есть морозильная камера… – он замолчал, встретившись взглядом с Хэлстоном. – Вы, конечно, можете остаться здесь и сделать уколы остальным рабочим, а я пока с Луизой отнесу тела вниз, но не думаю, что это будет разумным, – Макговерн сжался, ожидая, что сейчас поплатится за дерзость, но Хэлстон лишь согласно кивнул, обернулся, посмотрел на Луизу и еще раз кивнул.
– Пойдем, – сказал он Данинджеру, решив, что в словах Макговерна есть здравый смысл. Единственный здравый смысл из всего, что он услышал за весь сегодняшний день. – Не нужно заставлять тех, у кого есть шанс, смотреть на тех, у кого этого шанса нет, – он положил носилки на пол и взялся за ноги ближайшего мертвеца. – Берись за руки, – велел он Данинджеру. – А ты делай свою работу! – добавил он, цыкнув на Макговерна.
Макговерн кивнул и, обернувшись, попытался улыбнуться Луизе. Она все еще икала, но слез уже не было. Молодая и растерянная, она была лет на десять-пятнадцать младше него, но он чувствовал, что не может смотреть на нее как на девочку, которой нужна забота. Конечно, он готов был заботиться о ней, но не как о девочке. Она нравилась ему как женщина.
– Луиза! – позвал ее Макговерн, решив, что его действия смогут заставить действовать и гостей из Вашингтона. – Ты не поможешь мне? – он увидел, как Луиза вздрогнула. Отсутствующий взгляд обрел осмысленность. – Ты не поможешь мне? – повторил Макговерн, решив, что первую его фразу Луиза не поняла.
– Я? – она растерянно хлопнула глазами, посмотрела на Данинджера, на Хэлстона, на мертвецов.
Никогда прежде Луиза еще не видела мертвых людей. Даже домашние питомцы, жизнь которых была такой короткой, избавляли ее от необходимости созерцать их смерть. И вот сейчас сразу пять трупов. Слава богу, что она не знает их. Хотя это слабое утешение.
– Не бойся. Их сейчас унесут, – пообещал Макговерн, проследив ее взгляд. – Ведь так? – он повысил голос, обращаясь к Хэлстону и Данинджеру.
Фокус сработал, и гости из Вашингтона ожили и начали двигаться. Луиза смотрела на них, с трудом понимая, что происходит. Данинджер взялся за руки мертвеца, который показался ему слишком тяжелым для своего среднего роста и щуплого телосложения. Где-то раньше он слышал, что мертвые всегда кажутся тяжелее. Живой вес переносить легче. Да, кажется, именно так говорил Гарри Холл – коронер из Вашингтона, с которым Данинджер встречался, пытаясь разобраться в очередном деле. Тогда ему еще показалось, что от Холла исходит какой-то мерзкий, отвратительный запах смерти, которым он насквозь пропитался по долгу службы. Бесцветные глаза, гладко выбритое лицо. Данинджер поежился. Голова мертвого рабочего запрокинулась, и его глаза уставились на Данинджера, словно пытаясь обвинить в своей смерти. «Пошел к черту!» – мысленно ответил ему Данинджер. Тело неуклюже легло на носилки. Руки раскинулись в стороны. Данинджер взялся за ручки носилок, все еще испытывая неприятное ощущения от прикосновений к мертвецу.
– Руки ему сложи! – буркнул Хэлстон. – Или хочешь, чтобы они цеплялись за все подряд, пока мы несем его?!
– Руки? – Данинджер посмотрел на мертвеца, наклонился, сложил ему руки на груди. Руки соскользнули и снова свесились с носилок. Данинджер глуповато моргнул и снова сложил руки мертвеца на груди. И снова мертвец раскинул их.
– Господи! – раздраженно скривился Хэлстон, склонился над носилками и уложил непослушные остывающие руки вдоль туловища мертвеца. Данинджер глуповато хмыкнул и взялся за ручки носилок. – Когда закончишь здесь, док, пройдись по жилому корпусу, – велел Хэлстон Макговерну. – Там тоже много тех, кому нужна вакцина, – он поднял носилки, и шагнул вперед, заставляя Данинджера, идущего впереди, начать двигаться.
Луиза спешно отошла в сторону, выпуская их. «Думать о брате!» – велела она себе, но перед глазами были лишь бледные лица мертвых рабочих. Они пугали сильнее, чем уродливые образы, которые она видела.
– Спасибо, что спасли моего брата, – сказала Луиза, подходя к Макговерну.
Ее голос вылетел сквозь незакрытую дверь, достигнув ушей Данинджера. «Вот и вся благодарность», – подумал он, пытаясь хоть как-то отвлечься от тяжелых мыслей. Но легче от этого не стало. Несомненно, Макговерн прав – эти люди все равно бы умерли, но… Данинджер остановился и, отпустив одну ручку носилок, неуклюже вызвал лифт. «Лишь бы носилки поместились в нем», – мелькнуло у него в голове. Спускаться по лестнице хотелось еще меньше, чем запирать себя в лифте с мертвецом.
Стоя за спиной, Хэлстон заставлял себя не думать о том, что на месте этого рабочего могла быть Даяна. Если бы она послушала своего бывшего мужа, то ее пришлось бы тоже вынести из кабинета Макговерна и уложить на холодный пол рефрижератора. Ее и их нерожденного ребенка. Хэлстон нетерпеливо толкнул носилки вперед, ударив ими бывшего мужа Даяны. Данинджер не обернулся. Двери лифта открылись. Они неуклюже вошли в него, втиснулись как сельдь в консервную банку.
– Ты понимаешь, что это значит? – спросил Хэлстон Данинджера.
– Что именно? – Данинджер поморщился, вспоминая тени, скользившие по лицу Хэлстона. Но теперь они стали представляться ему чем-то иным, не проблемой Хэлстона, а его собственной проблемой, которая отвлекает его, мешает логично думать.
– Твоя теория, – голос Хэлстона был резким, он буквально выплевывал каждое слово в спину Данинджера. – Если эти люди умерли, то, значит, ты ошибся. Вакцина действует, а твои видения полная чушь.
– Может и чушь, но от этого никому из нас не станет легче, – Данинджер понял, что не желает спорить. Хэлстон отчасти прав. Тени действительно почти ничего не значат, да и к тому же Хэлстон, возможно, спас жизнь Даяны. Вопрос оставался лишь в том, почему выжили они с Луизой?
– Ты представляешь, сколько потребуется вакцины, чтобы вылечить целый город? – спросил он Хэлстона, вспоминая пустынные улицы Форестривер. – Если учесть, что на фабрике почти все рабочие были вакцинированы, но вспышка вируса повторилась, то получается, что вакцинацию придется делать как минимум раз в месяц, пока не удастся разобраться в природе вируса и не создать более качественную вакцину.
– Это ничего не меняет, – Хэлстон снова представил, что на носилках лежит не рабочий фабрики, а Даяна Кросс. – Вакцина действует, а месяц – это достаточный срок, чтобы в Вашингтоне разобрались в происходящем, – они вышли из лифта. – Главное, чтобы нам удалось убедить Дэйвида Маккоуна и Рега Белинджера провести вакцинацию в городе.
– И еще убедить, чтобы после они не вздернули весь персонал фабрики на ближайшем дереве, да и нас заодно, – подметил Данинджер.
Хэлстон скривился, решив, что разговаривать с этим адвокатом не стоит, по крайней мере, до тех пор, пока он не вылечит свои глаза и не перестанет видеть всякие глупости. Однако слова, которые должны были быть сказанными, остались. Что если этот обман зрения Данинджера и Луизы усилится? Что они будут делать, когда вокруг останутся одни монстры? Воображение Хэлстона вспыхнуло и погасло. Слишком часто он сталкивался с психическими расстройствами подозреваемых, чтобы сомневаться в том, что ничего хорошего из этого не выйдет.