«Какого черта здесь происходит?»
Хэлстон вглядывался в глаза Сьюзен, убеждая себя, что все это не более чем ее разыгравшееся воображение, которое, став внезапно заразным, передалось и ему, но где-то в глубине сознания он понимал, что дело не в воображении. Птицы просто так не начинают убивать друг друга. Птицы вообще обычно не убивают друг друга. Особенно голуби. Зачем истреблять себе подобных, если кто-то или что-то не подтолкнул их к этому? И это не воображение. Весь город видел эту бойню. Почти весь. И это не могла быть галлюцинация. Даже если предположить, что город был отравлен каким-то галлюциногеном, то как объяснить, что все они увидели одно и то же? Никак. К тому же жители видели только птиц. Если бы это была галлюцинация, то почему она не распространилась дальше? Почему не проявила себя, когда жители Форестривер вернулись домой? Почему разыгравшееся воображение не оживило ночью тени, не заставило двигаться неодушевленные предметы? Значит, это не наркотик. Птичья война была, и это факт. Ее последствия были налицо – птицы в Форестривер действительно исчезли. По крайней мере, он их не видел. А если случившееся с птицами оказалось правдой, то почему история о вирусе не должна иметь право на жизнь? Птичью войну нужно чем-то объяснить. Лучше бы, конечно, это оказался какой-нибудь ультразвук, который, словно манок, приводил сюда птиц. Разве они не стали бы драться друг с другом, если бы что-то смогло собрать их всех вместе на таком небольшом участке неба?
Хэлстон запрокинул голову и попытался представить, как над головой образуется черная туча и теплая кровь начинает литься на разогретый солнцем асфальт двора фабрики. Затем воображение нарисовало падающие перья, растерзанные тушки. Благоговейный страх перед непонятным заставил его поежиться. Объяснение всегда есть. Просто обязано быть. Должно быть, сейчас Даяна подбирается к нему. Крадется в зарослях науки подобно тигру, крадущемуся к своей жертве. Она уже близко. Остается лишь один прыжок.
Хэлстон прищурился, вперив в Сьюзен пытливый взгляд. «А что если она права? – пронеслось в его голове. – Что если доктор Тони Макговерн действительно хочет все скрыть? Что если Герни знает обо всем, но молчит? И лишь одна женщина, лишь Сьюзен Чесс, не выдержав этой ноши, желает раскрыть правду?» Хэлстон отметил, что если все окажется именно так, то они, пожалуй, ничего не добьются, если будут смотреть только в ту сторону, в которую им указывают доктор Макговерн и Джейсон Герни.
– Вы действительно думаете, что вакцина в вашей комнате и безумие птиц как-то связаны? – спросил он Сьюзен. Она нервно пожала плечами. – И этот вирус… – Хэлстон поймал себя на мысли, что тоже не верит в историю о том, что это был грипп. – Как вы думаете, что это могло быть?
– Все что угодно, – Сьюзен поежилась, безуспешно пытаясь унять разыгравшееся воображение.
Неожиданно в голову пришла мысль, что вакцина может быть вовсе и не вакциной. Как во время первых испытаний ядерного оружия. Работникам выдавали комбинезоны химзащиты и уверяли, что это спасет их от радиации. И они верили. Верили и получали смертельные дозы облучения. Что если с вакциной было нечто подобное?
– Если я отдам вам ампулу с вакциной, как быстро вы сможете проверить ее состав? – спросила Сьюзен.
– Если доктор Макговерн согласится предоставить агенту Кросс лабораторию, то… – Хэлстон замолчал, поняв, что Сьюзен ждет чего угодно, но только не анализа вакцины в местной лаборатории. – Думаете, будет лучше отправить вакцину на анализ в Вашингтон?
– Думаю, да, – Сьюзен кивнула, польщенная догадливостью Хэлстона.
Они покинули двор и поднялись на лифте на жилой этаж. Электронный замок на двери имел возможность смены цифрового кода жильцом, но Сьюзен, набирая шестизначную комбинацию, подумала, что, скорее всего, здесь имеется какой-то общий код, который открывает все замки на этом этаже, или же база кодов передается на какой-нибудь пульт управления, и как бы ты ни пытался защитить свое жилье, оно все равно окажется вскрытым, если того пожелают. Думала она об этом и прежде, но сейчас эта мысль впервые обрела важность. Что если Макговерн не спрашивал об ампуле вакцины потому, что давно забрал ее?
Руки Сьюзен дрогнули, и она выбила не ту цифру, спешно нажала сброс и повторно набрала нужную комбинацию. Если птицы и вирус связаны, а вакцина – это не более чем подделка, то последствия перенесенной болезни могут оказаться настолько плачевными, что страшно даже подумать. Как у тех первых подопытных рабочих на полигонах для испытаний ядерного оружия.
Сьюзен представила, как умирает от рака, или как врач в какой-нибудь дорогостоящей частной клинике выносит ей приговор, что она никогда не сможет стать матерью, или… Она заставила себя не думать о вариантах развития событий. Сейчас это все равно не имеет никакого значения. Будущее не угадать. Но от этого волнение только усилилось. Незнание о том, что ждет ее, вызывало какой-то необъяснимый страх.
Сьюзен открыла дверь и, обернувшись, подозрительно посмотрела на Хэлстона. Она должна ему верить. Обязана верить. Иначе это превратится в паранойю. Сьюзен вспомнила удостоверение Хэлстона. Выглядело оно настоящим, но разве она разбирается в документах? Да и в век технологий не так сложно сделать качественную подделку. Что если этот человек приехал специально для того, чтобы подчистить оставшийся после эксперимента мусор? «Эксперимента?! – Сьюзен рассмеялась внутри своего сознания. – О каком эксперименте идет речь?» Сьюзен вспомнила, как Хэлстон говорил об агенте Кросс. Подобное подделать было невозможно. Он гордился той женщиной. Гордился и любил. Уж в этом-то Сьюзен могла не сомневаться.
Она вошла в комнату и попросила Хэлстона закрыть за собой дверь. Страх, что Макговерн забрал вакцину, вернулся, заставив ее двигаться быстрее чем обычно. Ящик стола, в который она убрала вакцину, оказался закрытым, и Сьюзен, роняя расставленные на столе предметы, начала спешно искать ключ. Вспомнила, что убрала его на полку за книгами, и сбросила на пол несколько пыльных томов. Вернулась с ключом в руках к столу. Открыла ящик. Дернула его на себя так сильно, что он, выскочив из пазов, упал на пол. Ампула с бесцветной жидкостью звякнула и покатилась по серым кафельным плиткам. Сьюзен схватила ее и сильно сжала во вспотевшей ладони. Отдышалась, поднялась на ноги и попыталась вернуть ящик стола на место.
– Давайте помогу, – предложил Хэлстон, встревоженно поглядывая на левую руку Сьюзен, в которой она держала ампулу.
«Если эта женщина не страдает неврозом, то она, возможно, действительно сильно напугана», – думал он, представляя, как Даяна сейчас находится один на один с доктором Макговерном. Боялся ли он за нее? Нет. Она сильная, умная и может постоять за себя. Хэлстон думал о том, что если Макговерн и Герни действительно что-то скрывают, то, кажется, он придумал способ, как это проверить.
– Мисс Чесс, – он вставил ящик в стол и одернул черный пиджак. – Как вы думаете, мы сможем открыть эту ампулу и разделить ее содержимое?
– Хотите одну часть отправить в Вашингтон, а другую проверить здесь? – догадалась она. Хэлстон кивнул. – В таком случае подобное можно будет проделать и с черной субстанцией, которую мы видели во дворе.
– Думаю, да, – согласился Хэлстон. Идея пришлась ему по вкусу, и он окончательно убедил себя в здравом рассудке Сьюзен. – У вас найдется пара герметичных пробирок? – он увидел, как Сьюзен кивнула.
Разделив содержимое ампулы с вакциной, они вернулись во двор и заполнили две оставшиеся пробирки вытекающей из труб субстанцией.
– Остальное я сделаю сам, – заверил Сьюзен Хэлстон, увидел тревогу в ее глазах и пообещал, что будет держать ее в курсе.
Попрощавшись, он отыскал лабораторию доктора Макговерна и вызвал Даяну Кросс. Коридор, в котором они стояли, был освещен яркими люминесцентными лампами и выкрашен в зеленой цвет. Тревога Сьюзен передалась и Хэлстону и он, несмотря на располагающую тишину, предпочел рассказать Даяне о своем плане позже, когда они будут на улице. Сейчас он лишь попросил ее проверить содержимое пробирок.
– Это вещество, найденное мной во дворе, и вакцина от гриппа, эпидемия которого началась здесь месяц назад.
– И что мне искать? – Даяна видела его насквозь. Хэлстон что-то скрывал, но его взгляд обещал рассказать обо всем после.
– Попытайся найти что-то общее, – он решил, что часть своей догадки может сказать, и если их подслушивают, то хуже от этого не станет. – Мне кажется, что субстанция, найденная мной во дворе, может быть причиной того, что птицы начали убивать друг друга, а вирус и вакцина могут быть как-то связаны с этим. – Он замолчал, но потом все-таки решил добавить, что если он понадобится Даяне, то найти его она сможет в кабинете Герни. – Буду помогать Данинджеру, – он улыбнулся и оставил Даяну одну.
Она проводила его взглядом, и, когда он скрылся за поворотом, вернулась в лабораторию.
– Что-то случилось? – спросил Макговерн. Его лицо выглядело посеревшим и осунувшимся, хотя возможно, это была всего лишь игра света.
«Он может и ничего не знать», – подумала Даяна. Пробирки в ее руках привлекли внимание Макговерна. Перед глазами почему-то встала картина птичьих боев, развернувшихся над фабрикой. Они не произвели на него впечатления, подобного тому, которое произвели на Сьюзен Чесс, но что-то все равно осталось. Прикосновение неизвестности?
Макговерн вспомнил своего старого кота, который, вопреки природным инстинктам, остался умирать возле своего хозяина, вместо того чтобы отыскать темное, укромное место. Тогда Макговерну было тридцать, и кот, казалось, был его ровесником. По крайней мере, день, когда он появился в его доме еще котенком, стерся из памяти. Старый и поседевший. Он забрался на колени Макговерна и тихо заурчал, растянувшись и положив голову на лапы. Макговерн поглаживал его, продолжая смотреть бейсбол. Кот пригрелся и заснул. Когда девятый иннинг закончился, Макговерн понял, что кот умер у него на коленях. Он вынес его во двор и закопал под старой яблоней.
Сейчас Макговерну было сорок, и он почти не помнил тот день. Лишь птицы пробудили далекие воспоминания. Птицы, причины странного поведения которых он так и не смог понять. Что-то на фабрике превратило их в кровожадных убийц. Какой-то фактор заставил их нести смерть своим собратьям.
Макговерн провел все возможные тесты, но так ничего и не добился. Вопрос остался открытым. «А может быть, причиной послужила вовсе не фабрика?» – подумал он. Обратился к Герни и попросил достать сведения обо всех производственных предприятиях, имеющихся в городе. Оказалось, что кроме фабрики «А-синтез» больше ничего нет. Лишь пара небольших бензоколонок да фермы.
Известие о последних заставило Макговерна задуматься об удобрениях и стимуляторах роста, которые могут применяться в этих хозяйствах. Они могли содержать что-то, заставившие птиц вести себя подобным образом. Почему бы и нет? За несколько дней до того, как жители города окружили фабрику, он посетил несколько ферм и тщательно расспросил хозяев о своей догадке. Найти ничего не удалось, кроме дополнительных неприятностей. Жители обвинили управление «А-синтез» в том, что оно пытается переложить ответственность на других.
Макговерн встретился с Герни, и за ужином они решили, что случай с птицами, скорее всего, действительно странное стечение обстоятельств, как вирус гриппа, который не перерос в эпидемию лишь потому, что Макговерну удалось вовремя разработать вакцину.
Макговерн никому не говорил, но создание вакцины до сих пор представлялось ему чем-то загадочным и таинственным, словно сама рука божья спустилась с небес и помогла ему вывести нужную формулу, в которой не было никакого смысла, если, конечно, вирус, попавший в кровь почти всех работников фабрики, действительно был вирусом гриппа. Макговерн хотел рассказать об этом Герни, но премия, выписанная в знак признания его таланта, и нескончаемые похвалы заставили его промолчать, тем более что и активность вируса снизилась, а после и совсем угасла. «Пусть это будет еще один старый кот, которого можно похоронить под яблоней, приняв случившееся как должное», – решил тогда Макговерн.
Он оторвал взгляд от пробирок в руках Даяны и посмотрел ей в глаза.
– Что это?
– Это? – Даяна приглядывалась к нему, пытаясь понять, скрывает ли он что-то о причинах странного поведения птиц или же является в этой ситуации таким же статистом, как и она. – Возможно, это то, что даст нам ответы. – Она прошла к столу.
Хэлстон явно что-то задумал, но идея двойной игры больше бы пришлась по вкусу Данинджеру, чем ей. Она вообще не хотела играть. Поставив на стол полученные от Хэлстона пробирки, Даяна обернулась и, тяжело вздохнув, посмотрела Макговерну в глаза.
– Здесь образец вашей вакцины, которую вы использовали, чтобы подавить вспыхнувшую на фабрике эпидемию гриппа, и некая субстанция, найденная во дворе фабрики агентом Хэлстоном. Он считает, что эта субстанция могла послужить причиной странного поведения птиц, и еще он думает, что ваша вакцина и эта субстанция могут иметь что-то общее, – она замолчала, награждая Макговерна вопросительным взглядом. – Если есть что-то, о чем вы еще не сообщили нам, то сейчас самое время, – решила добавить Даяна. – Мы все равно обо всем узнаем. С вашей помощью или без, – она снова замолчала.
Макговерн моргнул и смущенно развел руками. Страх перед агентами, появившимися как гром среди ясного неба, вернулся.
– Все, что я знаю, я уже сказал, – он нервно моргнул, понимая, что это не совсем правда. Оставалась вакцина, о которой в действительности он знал не больше, чем те, кому он делал уколы. Была формула, была случайность, но логики он так и не нашел. – Если бы вы знали, как много бессонных ночей я провел, пытаясь найти ответы. Посетил даже пару фермерских угодий, думая, что поведение птиц может зависеть от удобрений или пестицидов. Но…
– Почему же тогда птицы прилетели сюда? – Даяна поджала губы, поражаясь человеческой глупости. – Если бы это были удобрения, то птицы умерли бы на полях, а так… Что привлекало их сюда, доктор Макговерн. Какой-то фактор или причина, или… – она повернулась к нему спиной, изучая стол и имеющееся оборудование. – Вы поможете мне, доктор Макговерн?
– Конечно, – он засуетился, освобождая заваленный стол. – Если вы сможете разобраться в том, что случилось, поможете мне понять, то обещаю сводить вас в самый шикарный ресторан, какой вы только сможете найти.
– В ресторан? – удивленно переспросила Даяна.
Никогда реакции людей на сложные ситуации не переставали удивлять ее. Кто-то начинает паниковать, когда все страшное уже позади. Кто-то молчит и ни на что не реагирует, когда паниковать самое время. А кто-то начинает ухаживать и расточать комплименты. «Возможно, скоро он начнет шутить и называть меня своим лучшим другом», – подумала Даяна, искоса наблюдая за Макговерном. Что же это? Попытка что-то утаить, спрятав за фальшивой игрой, или же подлинное неведение?
– Могу я посмотреть ваши записи о вакцине? – спросила Даяна.
– Записи? – Макговерн съежился, словно вор, пойманный за руку на месте преступления.
Взгляд Даяны уперся в него, отбивая всякое желание врать и изворачиваться. Но что будет, если он признается? Скольких людей он подведет кроме себя? Герни, спонсоры, подрядчики, даже простые рабочие, надеющиеся изменить свою жизнь к лучшему благодаря деньгам, которые они заработают здесь.
– Доктор Макговерн? – поторопила Даяна. – У вас есть записи?
– Конечно… – он лихорадочно соображал о том, что должен делать. – Не много…
Ему захотелось придумать историю о том, что сломался диктофон, на который он записывал результаты исследований, начался пожар и уничтожил бумаги, где хранились его формулы, и даже жесткий диск компьютера, на котором он проводил теоретические исследования вакцины, перегрелся, и вся информация на нем стерлась. Но он не мог придумать ничего такого, что можно было назвать причиной потери всех данных. Одной-единственной причиной.
С опущенной головой и поникшими плечами он пошел в свой кабинет. Даяна как призрак смерти следовала за ним – так ему казалось. Даже ее шаги. Осторожные, робкие. Он обернулся, но агент стояла возле стола, изучая один из микроскопов на его пригодность в предстоящих исследованиях. «Когда это я успел превратиться в параноика?» – подумал Макговерн и грустно улыбнулся.
В его кабинете было тихо и пахло цветочным освежителем воздуха. Макговерн сел в кожаное кресло и закрыл глаза. Так же он поступил в тот день, когда отчаялся найти вакцину. Большой стол был завален бумагами и результатами проведенных тестов. Вирус был странным и непохожим ни на один из известных Макговерну. Нужно было импровизировать. Нужно было быть настоящим гением, чтобы разобраться. Но Макговерн не был гением. Никогда не был и никогда не пытался убедить себя в этом. Он всего лишь ученый. Возможно, хороший ученый, но отнюдь не гений.
В тот день он закрылся в своем кабинете, сел в кресло и, закрыв глаза, попытался убедить себя, что пришло время признать свое поражение, встретиться с Герни и сказать, что ситуация вышла из-под контроля, и нужно обратиться за помощью. Но сколько уже прошло времени? Макговерн понимал, что и так взял на себя слишком много. Он подвел Герни, он подвел рабочих. Несомненно, если он не сможет ничего сделать, то многие из сотрудников не доживут до дня, когда лучшие эпидемиологи страны разберутся в происходящем. Ему так и не удалось выяснить, как именно вирус убьет своего носителя, но что в итоге будет смерть, сомнений не было. Слишком много изменений произойдет в организме. Слишком глубоко вирус проникнет в человеческую природу. Вирус гриппа…