— Ну-ну, пока существует добро и зло, — закончил я. Мне все это не слишком понравилось. Ведь если допустить, что в первый раз — ну помните битву за Алмазные Башни? — в роли Властелина Мрака выступал мой отец, а теперь, как бы по наследству, я, — то и Светлый Странник тоже должен быть кем-то из обитателей Острова! Интересно, это тот же самый, с кем имел дело мой отец, или его «сменщик»? Как бы узнать? Может быть, прадедушка справится со своим маразмом и вспомнит что-нибудь?
«А что, если, — внезапно обожгла меня мысль, — и мой прадед когда-то был кем-то из этой пары: Темный Властелин и Светлый Странник? Он рассказывал, что побывал во многих мирах. И в одних его проклинали, а в других — превозносили. Что, если он попеременно был на стороне то Света, то Тьмы? Как бы узнать?»
— И этот амулет, — продолжал словоохотливый Ниельс, — тоже дал Светлый Странник!
Ага! Вот оно! Я вскочил.
Мысли двигали моим телом, обгоняя друг друга. Если амулет принесен сюда с моей родины, то он не должен причинить мне вреда. Наоборот, он должен либо нейтрализоваться рядом со мной, либо срикошетить и ударить в моего потенциального врага. А это значит, что я…
Додумывал эту мысль я уже на бегу и успел вклиниться между Тейром и Тильсом прежде, чем они, сделав маленькую паузу, опять кинулись друг на друга.
Вспышка света. Липкая волна, словно в лицо плеснули медом. Защитный блок, который я выставил в начале схватки, разросся до предела, заполнил собой зал — и лопнул, как мыльный пузырь, разорвав и чары амулета.
Застыв с раскинутыми руками, я поразился, какая наступила тишина. Бойцы замерли в боевых позах, держа оружие наготове, но не шевелились, как парализованные. На лестнице застыли остальные — рты разинуты в безмолвном крике, глаза выпучены. Оруженосец вытянул вперед руки с мечами.
Кто-то уронил бутылку, и ее звон вернул нам способность двигаться и разговаривать.
— Что это было? — Тейр сжал кулак с амулетом. — Твои чары тебе не помогут, Властелин Мрака! Ты не защитишь своего клеврета и…
— Это тебе не помогут твои чары, — я опустил руки. — Амулет не причинит мне вреда. Поверни его, чтобы я мог прочесть имя мастера, и сказать, кем он мне доводится — отцом или дедом.
— Отцом? — негромко повторил Тейр. — Так ты…
— Сын Властелина Мрака.
Наверное, мне не следовало этого говорить. Пятый принц Младшего Королевского Дома вдруг побледнел, закатил глаза и рухнул к моим ногам.
Глава 18
Стоя перед бесчувственным братом на коленях, Тильс размеренно и аккуратно шлепал его по щекам, пытаясь привести в чувство. Ниельс и остальные его спутники топтались поодаль, не рискуя даже шаг сделать, ибо рядом с ними серой глыбой высился командор Теней. Он ничего не говорил и не делал, но одного его присутствия было достаточно, чтобы присутствие духа изменило молодым эльфам. Такой вот каламбур!
Я изучал амулет, вертя его так и эдак. Как я и предполагал, он был изготовлен на Острове. Только клеймо мастера было тщательно затерто так, что даже внутренним зрением я не мог его рассмотреть. Тот, кто заметал следы, очевидно, предугадал что-то в этом роде. Кто же это мог быть? Время в этом мире и на Острове течет по-разному, так что им мог быть кто угодно. Может, прадедушка что-то помнит? Хотя вряд ли — с его-то маразмом он позабыл, как пишутся многие научные термины. Где ему помнить события двухсотлетней давности!
— Ну как он? — оторвавшись от созерцания амулета, поинтересовался я у Тильса. — Очнулся?
Тейр в этот момент глухо застонал, приоткрыл глаза и тут же их зажмурил, пробормотав несколько слов на своем наречии.
— Что он сказал?
— Что-то вроде «Уйди, мираж!» — перевел Тильс и сказал что-то по-эльфийски. В ответ Тейр, не открывая глаз, яростно помотал головой и возразил.
— Он мне не верит, — опять перевел Тильс. — Считает все обманом зрения, слуха и прочих чувств. Мол, это Властелин Мрака навел такие чары… Тейр, Тейр, — позвал он, — посмотри на меня! Это действительно я, Тьма не коснулась меня! Как мне тебя убедить?
— А ты его — ик! — укуси, — подал голос Верт.
— Точно, — хихикнул Айдор. — Вот так! — и для наглядности поклацал челюстями.
Молодые эльфы посмотрели на него как на полного придурка. Тильс — тоже.
— Сам кусай, если такой умный, — прошипел он. — Тогда он точно мне не поверит!
— Тогда скажи ему, что мы его отправим в темницу, — предложил опять Верт. — Посидит там годик-другой — одумается.
— Не, годик — это мало, — на полном серьезе задумался Айдор. — Пускай посидит там, пока ему не надоест.
— Милорд, — процедил Тильс, — я вас прошу, заткните их!
— Чем? Амулетом?
— Да чем угодно, иначе я за себя не отвечаю! Вы не знаете Тейра — он упрям, как столб! И нарочно будет сидеть там до скончания века! Что мне с ним делать, милорд?
— А я почем знаю? — огрызнулся я. — Это за твоей головой его отправили, ты его уложил, тебе и решать. Хочешь — в самом деле отправь его в темницу. А хочешь — гони в шею, пока твои родственники еще кого-нибудь не снарядили на охоту за беглыми принцами. Кто там у вас следующий по списку? Тайн?
Оба принца вытаращили глаза, причем Тейр даже перестал притворяться, будто ему все безразлично.
— А вы откуда знаете? — хором возопили они.
— Ну, — я скромно потупился и принялся ковырять носком сапога плиты пола, — я же Темный Властелин и все такое. Я же должен знать, кто чем дышит. А если честно, то я подслушал тебя, Тильс, когда ты там наблюдал за некой Энниль и этим самым Тайном. Он зуб давал, что притащит твою голову ей в качестве свадебного подарка. Так? И даже вроде бы нарочно послал Тейра, дабы избавиться от соперника. У вас что, все настолько серьезно?
На Тильса было жалко смотреть, и я опять пожалел о том, что не умею говорить правду так, чтобы все мне верили, и никому при этом не было больно или обидно.
— Тайн мог предложить мою кандидатуру, чтобы устранить соперника, — сказал он. — Но у него все равно ничего бы не вышло — Энниль из Старшего Королевского Дома. Она может стать Младшей Королевой, а это значит, что она сама может выбрать себе мужа. Если только, — он внезапно побледнел, — они ее не принудят!
— Это вряд ли, — вдруг заговорил Тейр. — Тайн даже не наследник Дома. Он сам — третий по старшинству, а есть еще и два наших кузена. Уж если кого тебе и опасаться, то это Тольда, принца-наследника.
— Принц Тольд…
Мы обернулись — это заговорил оруженосец, до сих пор упорно молчавший, даже когда его товарищи-пажи вовсю болтали языками.
— Что ты знаешь про принца Тольда?
— Принц Тольд, — начал оруженосец и вдруг покраснел как маков цвет, — принц Тольд не собирается жениться! Никогда. Во всяком случае, на женщине.
— Почему?
— Потому, что он… он… вовсе не… не…
— Он не по этой части, — высказался бесчувственный Верт. — Я угадал?
Несчастный оруженосец кивнул, потупившись.
— Меня потому и послали сюда, чтобы удалить от Тольда, — прошептал он.
Айдор и Верт переглянулись и хором заржали, как два жеребца.
— Парень, тебе повезло, — вытирая слезы, выступившие от смеха, промолвил Верт, отхохотавшись. — Мой герцог… то есть я хотел сказать, мой бывший герцог таких, как вы с принцем Тольдом, вешал, предварительно отрезав все самое дорогое. Причем простонародье вешали по-простому, за шею, а знатных — на крюк, как рыбу для вяления! А ты угодил только в ссылку. Ничего, вернешься, когда Властелин завоюет мир.
Я хлопнул в ладоши, привлекая внимание. Но все и так при этих словах бывшего лучника уставились на меня, как на пророка или привидение.
— Так, — сказал я, — вижу, что принц Тейр пришел в себя. Отлично. Тильс, покажешь ему замок, обрисуешь ситуацию и вообще… Оставляю его на твое попечение. А я пошел. Встретимся за ужином! У меня есть дела!
И поскорее слинял, пока меня не заставили дать обещание завоевать эльфийские земли для того, чтобы воссоединить всех влюбленных вне зависимости от пола и ориентации. Не то чтобы я так уж был против подобных отношений — просто мне было завидно. Вунья, единственная девушка, которую я до Сих пор не мог забыть и не мог махнуть рукой — мол, нет и не надо, другую найдем! — Вунья была для меня недоступна. Я даже не знал, увидимся ли мы когда-нибудь.
Прадедушка во всех вышеописанных событиях не принимал участия, с головой уйдя в сочинение очередной версии своего завещания. Он, кажется, даже не заметил, что у нас появились гости. Когда я переступил порог его покоев, пенсионер раскачивался в кресле-качалке с видом усталым, но довольным. Его руки, борода, щеки, нос, балахон впереди и даже лысина — все было перемазано чернилами трех цветов: красным, черным и ярко-синим. Так что мой предок здорово напоминал гамадрила. Он, казалось, дремал, но стоило мне сделать шаг в комнату, как его словно подбросили. С воплем старикан кинулся к бюро с книгой и закрыл ее своим телом.
— Не подходи! — заверещал он.
— Дедушка, — я послушно остановился на пороге, — ты в порядке? Узнаешь меня?
— Узнаю, — сварливо откликнулся предок. — Поэтому и говорю — не подходи! Много вас таких шляется любопытных! А потом вещи пропадают!
— А что? Что-нибудь украли? — Я огляделся. Кажется, все вещи были на месте.
— Конечно! Предыдущее завещание пропало!
— Ты думаешь, что его украли?
— Не знаю, — с достоинством ответил пенсионер. — Но тут так много постороннего народу шлендает, что за всеми не уследишь. Пока его не найдут, я буду считать так!
— Найду я тебе твое завещание, — поклялся я. — Вот не выйти мне из этого замка живым, если не найду! Кстати, о вещах, — поспешил я перевести разговор на другую тему, пока прадедушка не потребовал магической гарантии исполнения моей клятвы, — ты ничего не знаешь вот об этой вещице?
Я вытащил из-за пазухи и поднял на шнурке амулет Силы Света.
— Говорят, ее сделали на Острове. Некто, кто именует себя здесь Светлым Странником. Можешь определить, кто это?
Дед цапнул у меня из руки амулет и долго вертел так и эдак.
— Это сделано на Острове! — воскликнул он наконец с таким видом, словно сделал открытие.
— ЭТО я знаю, — сказал я. — А КТО это сделал? Тут нет клейма мастера!
— И не было, — покачав амулетом перед своим носом и зачем-то поцарапав его пером, дед вернул мне вещицу. — Его поцарапали нарочно, чтобы скрыть это.
— И что это означает?
— Что тебя хотят направить по ложному следу.
— Кто хочет?
— Твой Светлый Странник! Ты его знаешь?
— Нет. Я думал, знаешь ты.
— Я? Думаешь, я всех обитателей Острова помню поименно? У меня, знаешь ли, память не такая острая, как у некоторых!
Если прадедушка хотел меня обидеть, это ему почти удалось. Я прервал разговор и удалился. Но не отправился к себе, а пошел бродить по дальним закоулкам замка, где пыли и паутины было больше, чем мебели. Когда-то давно, в первые недели заключения, я много полазил здесь. Эти мрачные коридоры словно были созданы для уединения и глубокого мысленного анализа. Я шагал по ним, поминутно спотыкаясь о какие-то камни и трещины в полу, вздрагивая оттого, что рядом что-то ухало, трещало и похрустывало, и думал, думал.
Итак, есть какой-то Светлый Странник, пришелец из иного мира, который скрывается под чужим именем и исподтишка науськивает аборигенов на битву с Темным Властелином. При этом он разбрасывается амулетами, которые ясно указывают на его происхождение. То есть для местных жителей это — неведомые артефакты, и только для одного мага они знакомы. По совместительству этот маг и есть Темный Властелин. То бишь я.
Отсюда следует только два вывода. Первое — Светлый Странник, или как там его зовут на самом деле, не знает, что мы с ним — земляки. Он действует по собственной инициативе, очищая этот мир от зла. Тогда это — один из молодых магов, которые много лет назад покинули Остров, пресытившись спокойной размеренной жизнью. Он просто не знает, с кем имеет дело, и, возможно, в других обстоятельствах может стать союзником.
Второе — этот маг прекрасно знает, кто я. И именно на это он рассчитывал, когда царапал амулет — чтобы пустить меня по ложному следу. Значит, он уверен, что я представляю для него опасность. И из этого следует один вывод: я должен исчезнуть. Навсегда. Но по каким-то причинам этот «островитянин» не может убить меня сам. Он предпочитает действовать чужими руками — мол, несчастный случай и все такое. Я сделал, что мог, но, видимо, этого было недостаточно, извините — и все такое.
А почему он не может убить меня? Здесь опять два варианта. Либо я заведомо сильнее его — что вряд ли, учитывая уровень моего образования. Либо ему нужно остаться чистым при любом раскладе. Смогу ли я уцелеть или нет — никто не должен его заподозрить. Ловко придумано. Но как он узнал, где я буду? Ловкая ли это импровизация или заранее срежиссированный спектакль, где я играю роль, о которой до сих пор не подозревал? Вопросы, вопросы и ни одного ответа. Более того, чем больше ответов, тем больше вопросов. И самый главный — кто этот «островитянин»?
Выдвигая и тут же опровергая одну версию за другой, я долго бродил по закоулкам замка, невольно открывая его все с новой и новой стороны. Я был абсолютно уверен, что изучил его в начале заключения, когда у меня не было другого дела, кроме лазания по нему. Но вот, пожалуйста, — пошел вторично и убедился, что есть еще неведомые уголки.
Во-первых, коридоры постепенно превратились в пещеры. Я понял это, когда с потолка закапала вода, а на пути мне стали попадаться сталактиты и слепые пещерные пауки. Здесь не было ничего общего с запущенными коридорами замка — дотронувшись до стены, я обнаружил самый обычный дикий камень. Из глубины тянуло холодом и сыростью. И еще чем-то неизведанным, что пугало и привлекало одновременно.
— Здесь есть кто-нибудь? — подал я голос.
— Нибудь… нибудь… нибудь, — отозвалось эхо.
— Есть кто живой?
— Живой… живой… живой…
— Или нет никого? — продолжат я.
— Никого… никого… никого…
Я некоторое время стоял в пещере, дыша ее затхлым холодным воздухом и прислушиваясь неизвестно к чему. Сердце глухо стучало в горле. Я чувствовал, что обнаружил нечто важное для меня, нечто, что однажды может спасти жизнь или свободу. Нечто, что может стать козырем в игре, которую ведут против меня.
«Главное — не забыть, как я сюда попал, — подумал я. — Чтобы потом можно было найти сюда дорогу. И вот еще! Выбрать время и исследовать эти пещеры, чтобы понять, как далеко они простираются и есть ли выход!»
С этими мыслями я повернул назад, по дороге то и дело останавливаясь и осматриваясь в поисках примет, которые помогут мне потом добраться до этих пещер за считаные минуты. Правду сказать, уходил я с неохотой. Что-то подсказывало мне, что, найди я эти ходы с самого начала, ничего бы вообще не было, и вся история пошла бы по другому пути. Я бы просто ушел и либо сбежал, либо погиб.
С силой распахнув высокие створчатые двери, ведущие в большой зал, я увидел, что там уже собралась довольно внушительная толпа. Здесь были все — Айдор, Верт, Тильс в окружении своих родичей и соплеменников. Присутствовал даже Мелкий — в одиночестве, что удивительно, поскольку последнее время его чаще видели в компании прадедушки. Более того, над ними всеми возвышался один из моих Теней. При этом я заметил, что эльфы успели оценить мой замок и вели себя как туристы в конце длинной пешей прогулки по городу. «Когда же можно будет присесть и отдышаться?» — было написано на всех без исключения лицах. Только Тильс, их экскурсовод, был спокоен.
При моем появлении все как-то подтянулись и сбились в кучку, словно что-то закрывая собой.
— Чего стоим? Кого ждем? — поинтересовался я.
Тейр и остальные воззрились на Тильса с выражением легкого ужаса, переходящего в недоумение — как я, Властелин Мрака, могу так разговаривать?
— Мы ждали вас, милорд, — спокойно произнес Тильс.
— А почему?
— Там, — подал голос Айдор. — В общем, лучше тебе самому увидеть!
Я хмыкнул и подошел ближе.
Здесь позвольте мне сделать паузу и описать большой зал поподробнее.
За последние несколько дней он разительно переменился, но произошло это как-то странно — быстро, но незаметно, словно мы все давно знали, что он выглядит по-другому и просто-напросто ждали, пока закончится «ремонт». И за всеми этими волнениями, битвами и неприятностями пропустили его окончание. Так что сейчас большой зал предстал перед нами, сильно изменившимся.
Он стал шире и темнее, весь одевшись в черный с красно-золотыми прожилками мрамор. Толстые колонны встали вдоль стен. Они были изваяны из черного мрамора, такого темного, что он казался глубоким, словно вода ночью в колодце. Массивные внизу, наверху они разделялись на несколько ветвей, подобно стволам исполинских деревьев. По стенам тут и там виднелись факелы в виде черепов неизвестных мне зверей — свет исходил из их глазниц или разинутых пастей. С потолка свешивались сосульки причудливой формы, которые иногда принимались шевелиться, словно под порывами ветра. Пол стал зеркальным, и в нем отражались и стены, и потолок.
На противоположных концах зала находились два возвышения. На одном для меня был приготовлен трон — массивный, такой же черный, как и все вокруг, но напрочь лишенный вычурности. Просто монолит, тяжелый и громоздкий. Другой такой же трон находился на противоположной стороне зала, на точно таком же возвышении. Но там вместо меня находилось… правильно, мое отражение. Строго между этими двумя тронами стоял обеденный стол, накрытый, как и следовало ожидать, на два десятка персон. Возле него и собрались данные персоны.
При моем приближении они разом расступились, и моим взорам открылся Тень. За шиворот он держал нечто, завернутое в покрывало, как младенец в пеленку. Нечто слабо извивалось и мычало сквозь кляп, тараща белые от изумления глаза. Я подошел ближе. Нечто выпучило на меня гляделки.