Этот пращник убил человека, а мой учитель намерен с ним разобраться, хотя сам далеко не в лучшей форме. Значит, завтра поутру ему понадобится помощь ученика. Ох, это будет ужасный день!
Генри Ладдок очень обрадовался, когда мы наконец появились на хуторе. Вскоре мы уже сидели на кухне около ярко горящего огня. Ладдок был крупным, краснолицым, общительным мужчиной, и чувствовалось, что бесчинства домового и страх не сломили его. Он, конечно, расстраивался из-за пастуха, но с нами был добр, внимателен и, как радушный хозяин, предложил отужинать.
— Спасибо, Генри, — вежливо ответил Ведьмак. — Очень великодушно с твоей стороны, но мы никогда не работаем на сытый желудок. Это означало бы напрашиваться на неприятности. Вы не смотрите на нас и ешьте сколько пожелаете.
К моему огорчению, семья Ладдока так и поступила. Они уселись у стола и с аппетитом набросились на пирог с телятиной, а нам Ведьмак позволил лишь по жалкому кусочку желтого сыра и стакану воды.
Я сидел, грыз свой сыр и думал об Алисе, о том, где ей приходится жить. Если бы не этот домовой, Ведьмак занялся бы Морганом, и, возможно, в том доме стало бы легче дышать. Однако сейчас нам предстоит иметь дело с этим пращником, и кто знает, когда Ведьмак освободится…
У Ладдоков не было лишних спален, и мы провели ночь не слишком комфортно — на кухонном полу, завернувшись в одеяло, поближе к тлеющим в очаге углям. Холодно и жестко. Встали мы задолго до рассвета и отправились в ближайшую деревню под названием Бельмонт. Идти было легко, все время под горку, но я ни на миг не забывал, что вскоре придется подниматься обратно и тогда будет гораздо труднее.
Бельмонт оказался крошечной деревушкой — всего лишь дюжина домов на перекрестке дорог и кузница, куда мы и направились. Кузнец особой радости при виде нас не выразил — скорее всего, из-за того, что своим стуком в дверь мы подняли его с постели. Как и большинство кузнецов, он оказался крупным, мускулистым человеком — из тех, с кем шутки плохи, — однако поглядывал на Ведьмака настороженно и, казалось, чувствовал себя неловко.
— Мне нужен новый топор, — сказал Ведьмак.
Кузнец кивнул на стену позади кузнечного горна, у которой стояли несколько лопастей, пока лишь грубо сформированных, но готовых к завершающей обработке.
Без долгих раздумий Ведьмак выбрал самую большую из них, причем обоюдоострую. Кузнец оглядел моего учителя сверху донизу, как бы оценивая, хватит ли у того сил воспользоваться таким топором.
Однако без дальнейших разговоров приступил к делу. Я стоял около кузнечного горна, глядя, как кузнец раскалил лезвие, а потом колотил по нему на наковальне, придавая нужную форму и часто охлаждая в кадке с водой, откуда с шипением поднималось облако пара.
Насадив готовый топор на длинную деревянную рукоятку, он заострил его на точильном камне, так что во все стороны полетели искры. На все про все ушло около часа; наконец кузнец остался доволен своей работой и вручил топор моему хозяину.
— И еще мне нужен большой щит, — заявил Ведьмак. — Достаточно большой, чтобы прикрыть нас обоих, но в то же время легкий, чтобы вот этот парень мог поднять его над головой на высоту вытянутой руки.
Кузнец, похоже, удивился, но принес из своих запасов большой круглый щит, деревянный, с металлическим ободом. Еще в центре него была железная выпуклость с острием, и кузнец начал с того, что удалил ее и заменил куском дерева, чтобы сделать щит легче. Потом он покрыл его снаружи белым оловом.
Но такой щит я смог удержать над головой, только вцепившись в края обеими руками. Ведьмак сказал, что так не годится, потому что могут пострадать пальцы и я уроню щит. Тогда обычный кожаный ремень заменили на две деревянные рукоятки с внутренней стороны щита, у самого обода.
— Ну, давай посмотрим теперь, на что ты способен, — сказал Ведьмак.
Он долго заставлял меня удерживать щит в самых разных положениях под самыми разными углами. Наконец учитель остался доволен тем, как у меня получается, расплатился с кузнецом, и мы отправились в обратный путь.
Ведьмаку пришлось оставить посох, потому что руки у него были заняты топором и собственным мешком, а я тащил тяжелый щит, радуясь, что не приходится нести еще и хозяйский мешок. Когда мы добрались до места, где погиб человек, Ведьмак остановился и твердо посмотрел мне в глаза.
— Собери всю свою храбрость, парень. И нам придется действовать очень быстро. Домовой поселился под корнями старого боярышника, вон там. Мы должны будем срубить и сжечь дерево, чтобы выгнать его вон.
— Откуда вы это знаете? — спросил я. — Что, пращники живут под корнями деревьев?
— Они живут везде, где им вздумается. Однако обычно домовые любят селиться в расселинах, и в особенности под корнями боярышника. Пастуха убили на краю вот этой самой расселины, а мне известно, что чуть выше растет боярышник, потому что именно там я разбирался с последним домовым почти девятнадцать лет назад, когда Уильям был младенцем, а Морган моим учеником. Однако в тот раз домовой прислушался к моему почти дружескому увещеванию и вылез, когда я его попросил, а сейчас мы имеем дело с закоснелым пращником, то есть с таким, который уже убил человека, так что слова на него не подействуют.
Ну, мы и пошли по расселине, Ведьмак впереди, очень быстро, я за ним; вскоре мы оба тяжело дышали. Грязь постепенно сменилась камнями, и идти стало еще труднее.
Сначала мы шли близко к верхнему краю расселины, но потом спустились к самому ручью. Узкий и мелкий, он бежал очень быстро и вскипал на камнях. Мы пошли против течения, берега все круче уходили вверх и в конце концов почти сомкнулись у нас над головами, оставив лишь узкую полоску неба. А потом, несмотря на шум ручья, я услышал, как в воду перед нами упал первый камень.
Это не стало для меня неожиданностью; вскоре посыпались новые камни, заставив меня снять щит со спины и выставить его над головой. Ведьмак был выше меня, щит пришлось держать высоко, и очень скоро у меня заболели руки и плечи. И все равно Ведьмаку приходилось пригибаться, и идти нам было очень нелегко.
Вскоре мы увидели боярышник — очень большое, старое дерево, темное, искривленное, с изогнутыми, похожими на когти корнями. Стойкое, непокорное дерево, на протяжении сотни или даже больше лет противостоявшее любой непогоде. Подходящее место для жилища домового, в особенности пращника, — этот вид домовых предпочитает одиночество, избегая общества людей.
Чем дальше, тем более крупные камни падали сверху. Мы уже почти добрались до дерева, когда один, размером больше моего кулака, с лязгом ударил в щит, едва не оглушив меня.
— Держи щит крепко, парень! — закричал Ведьмак.
И вдруг камни перестали падать.
— Вон там…
Проследив за взглядом учителя, я увидел, как во тьме под ветвями дерева начинает формироваться домовой. Ведьмак рассказывал мне, что домовые этого типа представляют собой бесплотный дух и не имеют собственных костей, крови и плоти; но иногда, стремясь напугать людей, они покрывают себя чем придется и становятся видимы для человеческих глаз. На этот раз домовой использовал камни и грязь у подножия дерева. Они большим, быстро вращающимся облаком взлетели вверх и облепили его, придавая видимую форму.
Мерзкое зрелище. У него было шесть огромных рук, которыми, надо полагать, очень удобно бросать камни; неудивительно, что это так хорошо у него получалось. Голова тоже была несоразмерно большая, а лицо покрывали грязь, липкий ил и камни, которые двигались, пока он сердито таращился на нас. Еще на лице выделялись черная щель рта и два темных провала на месте глаз.
Не тратя времени даром и не обращая внимания на домового, под возобновившимся градом камней Ведьмак направился прямо к дереву и обрушил на него топор. Шишковатое старое дерево было крепкое, и понадобилось несколько ударов, чтобы срубить крупные ветки. Я был так занят, прикрываясь щитом от падающих камней, что на какое-то время упустил из вида домового. Казалось, щит с каждой минутой становился все тяжелее, и мои руки дрожали от напряжения, удерживая его.
Ведьмак тем временем яростно рубил ствол. Теперь я понимал, почему он выбрал обоюдоострый топор: вскидывая его по большой дуге, он рубил то одним лезвием, то другим. Даже стало страшно, как бы он не задел меня. С виду Ведьмака силачом никто бы не назвал. Но теперь, увидев, как глубоко топор врезается в дерево, я понял, что, несмотря на свой далеко не юный возраст и недавнюю болезнь, мистер Грегори, по крайней мере, не уступает в силе давешнему кузнецу, а моего папы так и вовсе вдвое сильнее.
Полностью срубать дерево Ведьмак не стал, лишь надрубил ствол, после чего положил топор и полез в свой черный кожаный мешок. Я не видел толком, что он делает, потому что камни полетели со страшной силой. Бросив взгляд в сторону домового, я заметил, что тот пошел рябью и начал разбухать. По всему его телу, словно фурункулы, вспучивались бугры мышц, он сделался почти вдвое больше и подхватывал все новые камни и грязь, чтобы оставаться видимым. Потом произошли две вещи, сразу одна за другой.
Во-первых, справа от нас с неба упал огромный валун и наполовину ушел в землю. Если бы он угодил в нас, никакой щит не спас бы — нас бы просто расплющило. И во-вторых, дерево внезапно вспыхнуло, пламя охватило его до самой верхушки. Я не видел, как Ведьмак сделал это, но зрелище получилось впечатляющее. Дерево издало мощный свистящий звук, и пламя взметнулось к небу, с треском рассыпая во все стороны искры.
Я взглянул туда, где был домовой, но он исчез. Я дрожащими руками опустил щит и упер его край в землю. Ведьмак тут же подхватил мешок, повесил на плечо топор и, не оглядываясь, бросился вниз по склону холма.
— Пошевеливайся, парень! — крикнул он мне. — Не стой, разинув рот!
Я схватил щит и кинулся следом, тоже не оглядываясь.
Вскоре Ведьмак замедлил шаг, и я догнал его.
— Все кончено? — спросил я.
— Не будь дураком! — Он покачал головой. — Все только начинается. Это лишь первый шаг. Ферма Генри Ладдока теперь в безопасности, но домовой очень скоро нанесет удар где-нибудь в другом месте. И похуже первого!
Я был разочарован, поскольку решил было, что мы свое дело сделали. Я так мечтал о горячей, вкусной еде, но Ведьмак в один миг разрушил мои надежды — выходит, нам опять предстояло поститься.
Вернувшись на ферму, он сообщил Генри Ладдоку, что избавил его от домового. Тот поблагодарил и пообещал расплатиться осенью, сразу после сбора урожая. Спустя пять минут мы уже были на пути к зимнему дому Ведьмака.
Мы шли через вересковые пустоши, ветер дул нам в спину.
— Вы уверены, что домовой вернется? — спросил я. — Я-то думал, что дело уже сделано.
— Ну, наполовину сделано, парень, однако худшее еще впереди. Как белка запасает желуди, чтобы съесть их позже, так домовой хранит запасы сил там, где живет. К счастью, здесь их больше нет, сгорели вместе с деревом. Мы выиграли первое большое сражение, но пройдет пара дней, он поднакопит сил и начнет изводить еще кого-нибудь.
— Вы хотите посадить его в яму и связать?
— Нет, парень. Пращника, убивающего вот так, мимоходом, надо просто прикончить!
— Откуда он возьмет новую силу?
— Страх, парень, вот как он это делает. Пращник питается страхом тех, кого терзает. Какую-нибудь невезучую семью неподалеку ожидает ночь ужаса. Я не знаю, куда он пойдет и кого выберет, поэтому не могу никого предостеречь. Придется просто смириться с этим — как и с тем, что пришлось загубить ни в чем не повинное старое дерево. Мне совсем не хотелось этого делать, но выбора не было. Домовой будет переходить с места на место, копить силы, но уже в ближайшие дни подыщет себе новый постоянный дом. И тогда кто-нибудь придет к нам и попросит о помощи.
— Почему этот домовой так распустился? В смысле, почему он убил?
— А почему убивают люди? — вопросом на вопрос ответил Ведьмак. — Одни делают это, другие нет. А бывают и такие, кто хорошо начинает, да плохо заканчивает. Думаю, вначале этот пращник просто слонялся около человеческого жилья, по ночам пугая людей стуком. А потом ему захотелось большего. Захотелось, чтобы весь склон холма был в его распоряжении, и он решил выгнать с фермы беднягу Генри Ладдока и его семью. Но теперь, когда мы уничтожили его логово, ему понадобится новое. Он двинется дальше по лее…
— Ну, может, вот это немного поднимет тебе настроение, — Ведьмак вытащил из кармана кусок желтого сыра, отломил от него немного и протянул мне. — Только жуй хорошенько, не глотай сразу.
Вернувшись домой, мы вынесли Мэг из подвала. Снова начались мои рутинные дела и уроки. Но было и одно серьезное отличие: поскольку мы ожидали новых вестей насчет домового, пост продолжался. Это была настоящая мука — смотреть, как Мэг стряпает себе еду, пока мы голодаем. Целых три дня мы ничего толком не ели, и желудок, наверно, решил, что мне перерезали горло, но наконец в середине четвертого дня послышался громкий стук в заднюю дверь.
— Пойди и взгляни, кто там, парень! — приказал Ведьмак. — Уверен, это то, чего мы ждем.
Однако, открыв дверь, я, к своему удивлению, обнаружил Алису.
— Меня прислал старый мистер Хёрст, — заявила она. — На ферме объявился домовой. Ну? Ты собираешься пригласить меня в дом?
Глава 8 Возвращение пращника
Предположения Ведьмака оправдались, но он, как и я, удивился, когда я привел нашу гостью на кухню.
— Домовой теперь на ферме Хёрстов, — сообщил я. — Мистер Хёрст просит о помощи.
— Пошли в зал, девочка, там поговорим.
Алиса улыбнулась мне, однако успела заметить Мэг, которая сидела спиной к нам, грея руки у огня.
— Садись, — сказал хозяин Алисе, закрывая за нами дверь зала. — Рассказывай все с самого начала.
— Особенно-то и рассказывать нечего, — заговорила Алиса. — Том кое-что говорил мне о домовых, и я поняла, что это пращник. Прямо из дому не высунешься — бросается и бросается камнями. Пока к вам добиралась, чуть с жизнью не простилась. Двор просто усеян камнями, и стекол в окнах почти не осталось, и еще через дымоход он разбил три горшка на кухне. Просто чудо, что никто не пострадал.
— А Морган не пытался как-то с ним разобраться? — спросил Ведьмак. — Я успел научить его многому насчет домовых.
— В эти дни он не показывался. Не было бы счастья, да несчастье помогло!
— Вроде бы это то, чего мы ожидали, — сказал я.
— Верно, похоже на то. Иди-ка приготовь травяной чай. Столько же, что и в прошлый раз.
Я достал из буфета большую коричневую бутылку, повернулся и заметил осуждение на лице Алисы. Ведьмак тоже увидел его.
— Уверен, парень, как обычно, разболтал тебе о моих личных делах. Следовательно, ты знаешь, что он собирается сделать и почему это необходимо. И нечего так смотреть на нас!
Не отвечая, Алиса пошла за мной на кухню и глядела, как я завариваю «травяной чай». Ведьмак пошел к себе в кабинет, чтобы записать новости в дневник. К тому времени, когда я закончил, Мэг задремала в своем кресле, и мне пришлось потрясти ее за плечо, чтобы разбудить.
— Вот, Мэг, твой травяной чай, — сказал я, когда она открыла глаза. — Пей осторожно, а то он горячий.
Она взяла чашку и задумчиво посмотрела на меня.
— Разве я сегодня еще не пила травяной чай, Билли?
— Сильно похолодало, Мэг, тебе надо выпить еще чашечку.
— Ох! Это твоя подружка, Билли? Кто она? Какая хорошенькая! Какие чудные карие глаза!
Алиса улыбнулась, когда Мэг назвала меня Билли, и представилась.
— Я — Алиса и раньше жила в Чипендене, а теперь здесь неподалеку, на одной ферме.
— Что ж, приходи к нам в гости, когда захочешь, — пригласила ее Мэг. — Женская компания для меня такая редкость теперь. Я буду рада тебя видеть.
— Пей свой чай, Мэг, — прервал я ее. — Пока не остыл. Это пойдет тебе на пользу.
Мэг маленькими глоточками выпила лекарство и вскоре, как обычно, начала клевать носом.
— Уж конечно, для нее на пользу лежать в подвале, в холоде и сырости! — язвительно воскликнула Алиса.
Ответить я не успел — вошел Ведьмак и взял Мэг на руки. Со свечой в руке я отпер ворота, и он отнес ее в подвальную комнату. Алиса оставалась на кухне. Вернувшись из подвала, мы уже через пять минут были в пути, все трое.
Ферма «У пустоши» действительно сильно пострадала. Как и описывала Алиса, во дворе было полно камней и почти все окна разбиты — уцелело только одно, на кухне. Передняя дверь оказалась заперта, но Ведьмак легко отпер ее с помощью своего ключа. Мы с трудом нашли Хёрстов — они съежились от страха в подвале. Никаких признаков домового видно не было.
Ведьмак не стал даром тратить время.
— Вам нужно уйти отсюда немедленно, — заявил он старому фермеру и его жене. — Возьмите самое необходимое и уходите. Остальное сделаю я.
— Но куда нам идти? — Казалось, миссис Хёрст вот-вот расплачется.
— Я не могу ручаться за вашу жизнь, если вы останетесь, — без обиняков сказал Ведьмак. — У вас есть родственники в Адлингтоне, они не откажутся принять вас.
— Как скоро мы сможем вернуться? — спросил мистер Хёрст.
Ясное дело, он должен работать, а иначе на что жить?
— Самое большее, через три дня, — ответил Ведьмак. — Но насчет фермы не беспокойтесь. Мой парнишка сделает все необходимое.
Пока они собирали вещи. Ведьмак приказал мне сделать по хозяйству все, что успею. Вокруг было спокойно. Никакие камни не падали; может, домовой отдыхает? Что ж, я начал с того, что подоил коров. Когда я закончил, уже почти стемнело. Вернувшись на кухню, я обнаружил там одного Ведьмака.
— А где Алиса?
— Ушла с Хёрстами, конечно. Еще не хватало, чтобы, когда придет время разбираться с домовым, под ногами у нас девчонка путалась.
Я устал и спорить с ним желания не имел; я почти и не надеялся, что он позволит Алисе остаться.
— Садись, и нечего смотреть так мрачно, парень, а то молоко скиснет. Мы должны быть наготове.