— Пусть тогда просто поговорит с этим Дизом. Чтобы задать вопрос, необязательно призывать его.
— Ну да, если он замешан, так он прямо и скажет. Как будто демоны вообще когда-то говорили правду!
— Вызывать демона все равно слишком опасно, — стоял на своем Макс.
— Ничего не делать — еще хуже! Если они уже пошли на нарушение, ты можешь сказать, что им в следующий раз придет в голову?
Я недоуменно моргнула. Честно говоря, я ожидала, что голоса распределятся наоборот. Обычно Райли распекала Макса за халатное отношение к технике безопасности в области заклинаний, а он в ответ заявлял, что осторожничают лишь слабаки.
— Как будто дело в этом! Ты просто никогда не видела ритуал призыва и хочешь посмотреть, — судя по виноватому выражению, мелькнувшему на лице Райли, в его словах была доля правды. — Вы же бешеные, как алхимики, вам бы только получить в руки новую идею, и больше ни о чем думать не сможете!
— А вы — застрявшие в каменном веке австралопитеки, у которых на всё — два ответа: сжечь или взорвать!
Я вздохнула и перестала прислушиваться к их спору. Напали на любимую тему, теперь это надолго. В ГООУ было две школы магии: стихийная и ритуальная. Первая, по сути, сводилась к тому, чтобы действовать по наитию и в случае чего жахнуть по противнику посильнее. Вторая, включавшая в себя и артефакторику, состояла из схем и вычислений, требовала меньше энергии, но больше тонкой и кропотливой подготовительной работы. И представители этих двух школ очень друг друга не любили: стихийники считали артефакторов слабаками и подлыми крысами (не мои слова), а крафтеры своих собратьев по магии — идиотами и качками. Если прогуляться по университету, можно было заметить, что большинство студентов делились на группки из тех, кто с ног до головы обвешивался бижутерией, и тех, кто окидывал первых презрительными взглядами. В чем была причина их вражды, я понять так и не смогла. Почему нельзя было пользоваться и тем, и тем? Ведь тот же Макс, хоть и снисходительно отзывался о ритуальной магии, отлично разбирался в ней. Возможно, дело было в разном мировоззрении. Возможно — в семейных склоках: принадлежность к одной из школ обычно определялась тем, кем были твои родители. Ясно было одно: если противники оказывались втянуты в разговор о магии, следовало запастись терпением и найти ближайшее бомбоубежище. Райли с Максом в этом плане были еще ничего — никаких разрушений и случайных жертв они пока не произвели, чего нельзя было сказать о многих моих соседях по этажу.
— Уолш, Харпер! — стоило преподавателю обратить на нас внимание, как мои одногруппники сразу же заткнулись. — Выйдите из аудитории и получите минус два балла за прогул или продолжайте свою крайне занимательную беседу, и я отберу у каждого из вас по три балла.
Дорогие сокурсники переглянулись между собой и без слов пришли к консенсусу (умилительное зрелище, учитывая, что секунду назад они были готовы вцепиться друг другу в глотки). Меня подхватили с двух сторон под руки и вывели из зала. Прощайте, два незаслуженно потерянных балла.
— Нет, — повторил Макс, как только мы оказались в коридоре. — Ты даже не представляешь, насколько это опасно.
А он не понимал, каково это — шарахаться от каждой тени и не знать, какой частицы тебя не хватает и почему. И каково каждый день бояться возвращения того тумана, в котором я провела первый месяц в ГООУ. Он и сейчас присутствовал где-то на грани сознания, ожидая удобного момента, чтобы снова напасть.
— Да, Макс, — я уже приняла решение и не собиралась отказываться от плана из-за того, что у кого-то было другое мнение.
По его глазам можно было прочесть, что он всерьез размышлял, не сдать ли меня заранее мессиру Джонатану — из самых благих побуждений. Наконец Макс тяжело вздохнул.
— Хорошо. В таком случае я тебе помогу. Эй, рыжая, ты с нами?
— Конечно! — удивилась Райли. — Какие еще могут быть варианты?
— Тогда собирайте вещи и пойдем в кафетерий. Расскажешь, — обратился он уже ко мне, — как ты собралась демона призывать.
План был предельно простым. Настолько простым, что мне не особо верилось в его исполнение: после всех безумных рецептов с ядом тропических жаб, кровью и слезами Буллон указывал всего две необходимые составляющие…
— Вот, — я положила книгу между чашками и десертами, чтобы всем было видно. — Нужны только родовой сигил и имя.
Рядом с гримуаром, чуть не попав в тарелку с морковным пирожным, легла распечатка с изображением сигила. Найти родовую печать оказалось несложно после того, как Диз сам указал мне на Абигора.
— Настоящее имя, — уточнил Макс. — Ты его знаешь?
— Судя по твоему тону, на самом деле его зовут не Дизом? — расстроилась я.
Не зря я ожидала подвоха!
— Нет.
— Зачем ему представляться псевдонимом?
— К примеру, чтобы никто не решил призвать его в пентаграмму, — хмыкнул Макс. — Здесь никто не пользуется в обиходе настоящим именем — больше прозвищами и сокращениями. Не то чтобы оно было тайной, но многие заклинания работают, только если знаешь полное имя жертвы, — я вспомнила инструкцию, которую Райли приложила к браслету, — а зачем давать кому-то над собой власть…
И как же тогда узнать его имя? Не спрашивать же самого Диза: такой интерес вызвал бы вполне закономерные подозрения. На ум внезапно пришел наш первый разговор, когда демон поймал меня в холле общежития.
«Диз… а как полностью? Как дизель? Дизайн? Дизентерия?»
«Как смерть».
Кто сказал, что имена ничего не значат?
— Как думаешь, — посмотрела я на блондина, — в библиотеке найдется какой-нибудь англо-демонический словарь?
Словарь в библиотеке, куда мне удалось привести одногруппников, — у меня даже вышло убедить их в том, что ничего страшного, кроме санитарных условий, там не было, — нашелся. И не один: как и в нашем мире, в Аду (он же Нижний мир, Подземный мир, Темный мир, Аид, Тартар, Хель, Иркалла, Миктлан и прочая, и прочая) говорили на многих языках. Теперь у нас был сигил, было имя; осталось только найти уединенное место, срисовать со страницы книги магический круг, в центр которого следовало добавить печать, и прочитать заклинание. И постараться не почувствовать себя при этом пациентом психбольницы, оставшимся без лечения.
Уединенным местом стала наша с Софией комната. Мы собрались вскоре после ухода Софии, расчистили на полу пространство два на два метра и перешли ко второму этапу. Как выяснилось, нарисовать магический круг было не так просто. Во-первых, мы упустили из вида одну важную деталь: у нас не было мела. И где его искать, мы тоже не знали, потому что наступил двадцать первый век, и вместо классных досок во всем университете использовались уайтборды с маркерами. Наверняка мел был на складе того же демонологического факультета, но к нему нас никто не подпустил бы. От безнадежности я залезла под кровать Софии, где та хранила принадлежности для рисования. Эврика! У стены нашелся деревянный чемоданчик с пастелью. Я понадеялась, что София не будет слишком переживать, если я ее одолжу, и цапнула ярко-розовый мелок, рассудив, что фуксия будет последним цветом, за который соседка возьмется. Казалось бы, проблема решена, но… в школе у меня была тройка по черчению. Никогда не хватало терпения повторить чертеж точь-в-точь, всегда казалось, что и так нормально. А магия не терпела неточностей.
— Угол должен быть на один градус шире, — будучи человеком ответственным, Макс проверял рисунок линейкой и транспортиром.
— А так не сойдет? — жалобно спросила я.
Я, между прочим, двадцать минут потратила только на первый контур. Надо было кроме мелков Софии временно воспользоваться и самой Софией вместе с ее навыками художника. Рука уже трижды тянулась к телефону, но каждый раз меня останавливала мысль о том, что они с Дизом давно знали друг друга. И я не представляла, как она отреагирует на то, что я собиралась запереть ее знакомого в пентаграмме (строго говоря, то, что я пыталась изобразить, не было пентаграммой. Скорее икосаэдром, скрещенным с нонагоном и помещенным в звездчатый семнадцатиугольник. А чтобы никому не было скучно, по граням еще было необходимо разместить вязь демонического алфавита).
— Только если ты не против в результате переместиться куда-нибудь в параллельное измерение или призвать Ньярлатхотепа.[7]
Поняла, вопрос снимается. Со вздохом я потянулась за мокрой тряпкой и принялась стирать нарисованное.
— Хочешь, помогу начертить? — предложил Макс.
Вот она, настоящая дружба. Несмотря на то что он был категорически против и считал затею с призывом демона безумством чистой воды, Макс не только не пытался помешать, но и поддерживал меня в моем сомнительном начинании. Я оценила.
— Ты еще предложи за меня заклинание прочитать.
— Я могу.
В этом я не сомневалась. Макс сидел рядом со мной на деревянном полу, скрестив ноги по-турецки, и измерял грани многоугольника — только не сверял их с гримуаром: нужные значения он помнил наизусть.
— Ты потратил половину вечера на то, чтобы повторить мне, как это опасно. Я все помню: я могу не удержать контроль, демон, — было легче называть его сейчас так, чем по имени, — может пробить защитный круг, и даже если все пройдет по плану, меня могут вызвать к ректору. Думаешь, после этого я соглашусь, чтобы ритуал провел ты? Тем более что это нужно мне, а не тебе. Ты тут ни при чем.
— С этим я бы поспорил…
Я дорисовала еще одну линию и сравнила получившуюся фигуру с изображенной в книге. Вроде похоже.
— Нет. Кстати, о спорах, — вспомнила я. — Если у меня ничего не получится, согласишься наконец признать свое поражение?
То, что на занятиях с мастером Дженсеном я не сумела показать ни одного результата, Макса не убеждало.
— О каком споре речь? — заинтересовалась Райли.
— Наташа считает, что она человек и что у нее нет магии.
— Ты ведь знаешь, что этот спор ты не можешь выиграть? — рыжая посмотрела на меня с неожиданным сочувствием. — Вот тут вот еще один кружок должен быть, ты пропустила.
Я снова посмотрела на исходник. Действительно пропустила.
— Не знаю, — хмуро ответила я. — Я вообще не знаю, почему я здесь.
Вот за какие грехи мне так повезло? Никогда не хотела учиться в волшебном университете. Я вообще о магии не мечтала, даже когда зачитывалась «Гарри Поттером». Может, о приключениях… самую чуточку. Но не настолько, чтобы желать оказаться в представляющей существенный риск для жизни среде, быть втянутой в какую-то темную историю и позволить кому-то влезть в мою черепную коробку. Мелок, который я слишком крепко сжала, раскрошился в пальцах. Макс придвинулся ближе и накрыл мою ладонь своей.
— Тихо. Все в порядке. Если тебе так приятнее считать, ладно, — сказал он примирительным тоном. — Я проиграл, ты человек.
— Я не знаю, что мне приятнее, — горько произнесла я.
Совсем недавно я бы ни за что не призналась себе в этом, но… глядя на окружавших меня студентов, иногда начинала чувствовать что-то, похожее на зависть. Временами мне тоже хотелось понять, как ощущается электрическая дуга, бегущая по пальцам, хотелось приманить к себе чашку взмахом руки, чтобы не идти за ней через всю комнату, хотелось попросить дождь обойти меня стороной, а не мучиться с зонтом, который ветер все пытается вырвать из рук. Глупо, но…
— А я не знаю, хочу ли, чтобы у тебя сегодня получилось, или наоборот, — неожиданно ответил Макс. Почему же, интересно? — Кажется, всё? Готово?
Мы все по очереди сверили узор на полу с книжной иллюстрацией.
— Готово.
Теперь можно было переходить к заклинанию.
— Значит, у Абигора в принципе есть четыре вариации имени: Абигор, Элигор, Элигос и, как ни странно, Эрртруар. «Смерть» мы нашли в зависимости от языка в семнадцати вариациях… сколько это получается возможных сочетаний?
— Шестьдесят восемь? — подсчитала Райли.
Нас ожидала длинная ночь.
Но других вариантов не было: раз точного имени Диза никто не знал, приходилось искать его методом перебора. И надеяться, что одна из полученных комбинаций подойдет и что у Абигора был только один сын по имени Смерть.
Ладно, начали. Я встала с пола, отряхнула колени и на одном выдохе прочла выученную наизусть формулу. Осталось имя…
— Абигор мен им эгур Птиире! — а я еще думала, что мне с именем не повезло. Кому-то не повезло гораздо больше. — Абигор мен им эгур Птиире! Абигор мен им эгур Птиире!
Это точно было именем? Уж больно сомнительно оно звучало.
В ожидании результата мы замерли, но круг так и остался пустым. Либо это было не то имя, либо это вообще было не имя, и из нас получились хреновые лингвисты, либо проблема заключалась в моей — отсутствующей, спящей, сломанной, опять не работающей (нужное подчеркнуть) — магии. Может, теперь мне поверят, что у меня ее нет?
— Следующий вариант, — Райли передала мне новую карточку с именем.
После десятой попытки я была уже готова сдаться и перейти к более простым методам. Например, пересечь этаж, постучаться к Дизу (узнать бы еще номер комнаты) и спросить, какого хрена вообще происходит. Останавливало только то, что все равно же, сволочь, не ответит. И упрямство.
— Успокойся, — Макс положил мне руки на плечи. От его ладоней исходила приятная, расслабляющая прохлада, даже сердиться уже не так хотелось. — Ты справишься. Просто почувствуй: чего ты хочешь?
Я только кивнула. Приятно, конечно, что кто-то в тебя верит (даже если верит он, потому что не хочет проиграть спор), но я лично в успехе нашей затеи сомневалась. В ГООУ, в их обществе, на уроках магии мне все время казалось, что я ущербна. Что у меня не хватает какого-то важного чувства — как зрения или слуха, только отвечающего за магию, — и никакие костыли, никакая вера его не заменят. Тем не менее я последовала его совету и взяла у Райли следующую карточку.
Чего я хочу? Мастер Дженсен недавно задавал мне этот вопрос. Но сейчас речь шла о более конкретных желаниях.
Правды. Информации. Ответов.
Не бояться неизвестного и не чувствовать себя такой слабой.
— Абигор мен им эгур Амавет! Абигор…
В этот раз все было иначе. Я почувствовала это сразу после того, как в первый раз произнесла имя. Почувствовала так, как чувствуют приближающийся шторм, как ощущают удар за секунду до столкновения… Воздух сгустился, будто перед грозой. Лампочка под потолком мигнула и погасла. А когда мои глаза стали различать что-то в темноте, в круге показался человеческий силуэт.
— Твою мать, — только и смогла я вымолвить.
Кажется, у меня все-таки была магия. Хорошая новость: я не безнадежна! Плохая: родители расстроятся. Они у меня (один — химик, другая — биолог) оба махровые атеисты, отрицающие существование всего сверхъестественного настолько, что, когда другим детям рассказывали сказки про Деда Мороза, мне покупали энциклопедии по мифологии — только для того, чтобы объяснить регулятивную и этиологическую функции легенд на примерах. И что они получили в результате воспитательного процесса? Дочь, которая не только плевала на все эти функции (а мне мифы банально нравились, как и комиксы, купленные позже на карманные деньги), но и решила заделаться живым суеверием. Какое вопиющее неуважение к старшим, честное слово.
— И тебе хорошего вечера, — донеслось до меня насмешливое приветствие.
Да, знаю, не слишком вежливо получилось. Но, для начала, это было первое в моей жизни заклинание, которое сработало! Я вообще в магию у себя до сих пор не верила. Что за… Кем же я тогда была? Считать себя ведьмой не получалось — зеленоглазая и рыжеволосая Райли с ее амулетами подходила на эту роль гораздо лучше. Впрочем, я выбрала неподходящее время для кризиса самоидентификации, вернемся к теме. Во-вторых, даже если отвлечься от того, насколько вообще абсурдна идея призвать демона, думаю, никто не ожидает, что вышеупомянутый демон (ваш одногруппник, кстати) призовется вместе с офисным креслом и с включенным планшетом в руках. Абсурд какой-то. Демонические ритуалы в моем представлении принадлежали темным подвалам с готическими сводами и средневековью во всем его мракобесии, а электроника и офисная мебель — обыкновенному настоящему, в котором я выросла. И все же эти два мира упрямо пытались объединиться…
— Знаешь, крошка, если бы меня вызвал кто-то другой, я бы, пожалуй, обиделся, — он щелкнул пальцами, зажигая в комнате свет. — Впрочем, еще не поздно, — добавил Диз, разглядев нашу компанию. — Чем обязан?
— Ты все-таки чертов демон, — потрясенно выдохнула я.
А я отказывалась в это верить.
— Мне казалось, мы это уже выяснили.
— И тебя зовут Амавет?
— Иногда, — от меня не укрылось раздражение в его голосе. — Но «Диз» меня больше устраивает.
Он снял очки и устало потер переносицу. Я как завороженная смотрела на черную пластиковую оправу.
— Ты чертов демон, как у тебя может быть плохое зрение? И вообще, разве у тебя не должны быть… я не знаю… Рога? Копыта? Клыки, когти?
Судя по тому, как демон закатил глаза к потолку, мои вопросы казались ему как минимум наивными.
— То есть тебя не удивляет, что я выгляжу как человек, но то, что у меня такое же строение глаза, кажется тебе странным? А насчет клыков и когтей: если у тебя такие вкусы, крошка, — он криво ухмыльнулся, — то это можно организовать, но я бы предпочел обойтись без демонстрации. Мне завтра с утра на работу, между прочим.
В его тоне слышался справедливый упрек: мол, ты на часы вообще смотрела? Я скосила глаза на будильник: надо же, за всем этим рисованием уже четверть второго наступила. Действительно, как-то неудобно в такое время человека… демона беспокоить.