Андрей вопросительно на меня посмотрел. Я тоскливо кивнула. Он вышел из раздевалки.
Я встала. Четыре девицы обступили меня.
– Значит, ты теперь будешь в нашей команде? – Вика смерила меня неприятным взглядом. – Так это ты с мальчишками тренировалась?
– Я, – спокойно ответила я.
– Ну и зачем ты нам нужна? Ты нам только весь вид испортишь. – Высокая кудрявая блондинка смотрела на меня с нескрываемым презрением. Звали ее Лариса, насколько я помнила.
– Послушайте, – я была сейчас явно не в том настроении, чтобы разводить светские беседы, – вы мне тоже совсем не нравитесь. Но раз мы в одной команде, то давайте уж мириться с существованием друг друга.
Девчонки с усмешкой переглянулись.
– Надолго ты у нас не задержишься, – с нехорошей улыбкой пообещала мне ярко накрашенная брюнетка. Аня, если не ошибаюсь.
– Девочки, не ругайтесь, – сладкоголосо пропела Вика, но несмотря на ее показную дружелюбность я чувствовала, что она опаснее всех. – Карина, да? Это ты тогда с Русланом вальс танцевала?
– Ты знаешь Руслана?
Девчонки засмеялись. Видимо, их позабавило мое удивление.
– Такого парня невозможно не заметить. – Лариса кокетливо хихикнула.
– Да что там – заметить, не заметить, – Вика самодовольно улыбнулась. – Вот у меня даже с ним роман был.
Меня словно по голове ударили. Кровь прилила к лицу, но я старательно попыталась скрыть свои эмоции. Правда, от вопроса все же не удержалась:
– И когда?
– Да не так давно. – Вика пожала плечами. – В ноябре.
Девчонки принялись переодеваться, а я вышла из раздевалки, провожаемая тяжелыми взглядами.
В коридоре было пусто. Я прислонилась к стене, обхватив голову руками. Противные слезы едва сдерживались.
Хотя чему я удивляюсь? Руслан ведь частенько пропадал в то время. Да и «влюбленными» мы с ним считались только для конспирации. Так что он вполне мог крутить с кем-либо на стороне. Да и Вику, если совсем уж честно, запросто можно было назвать красавицей. Но, несмотря на всю логичность, легче не стало.
К тому же запоздало оглушило осознание… Рита, да и не только она, часто говорила, что я до ужаса наивна. Может, Руслан просто все точно рассчитал? Нарочно как-то умудрился влюбить меня в себя, чтобы в итоге целый талисман заполучить? Очень походило на правду…
– Лагинова, ты что? – В коридоре показался Саныч. – Плохо? – Он быстро ко мне подошел.
Я тяжело вздохнула, собираясь силами.
– Карин, – впервые он назвал меня по имени, – раз ты болеешь, то лучше езжай домой. Они и без тебя прекрасно опозорятся.
Я невесело улыбнулась.
– Я нормально, Сан Саныч. А Андрей где?
– Он уже в зале. До начала игры пять минут. Эти-то явились?
– Явились, – я кивнула. – Сейчас переоденутся.
Буквально через минуту вышли девчонки в форме.
– Сан Саныч, – милостиво оповестила Вика, – мы готовы.
– Да неужели? – Физрук смотрел на нее с нескрываемым раздражением. – А я уж начал думать, что не доживу до этого момента. Тогда двигайте уже. – Он засеменил вперед, девчонки за ним, полностью деморализованная я уныло плелась позади.
Андрей ждал нас у входа в игровой зал. Увидел меня и резко нахмурился. Подошел и отвел в сторону от любопытных девиц.
– Что с тобой? – взволнованно спросил он.
Я уткнулась ему в свитер, едва не заревев.
– Карин, эти лахудры тебя обидели? – Андрей ласково меня обнял и гладил по волосам.
Отчаянная решимость захлестнула меня с головой.
– Андрей, – мой голос дрожал, – я должна тебе кое-что рассказать. Я не знаю, сможешь ли ты меня когда-нибудь простить, но я больше не могу это скрывать…
Но Андрей вдруг приложил палец к моим губам.
– Не сейчас, малыш. Судя по всему, разговор будет не слишком приятный, а у тебя и так боевой дух ниже плинтуса. Поговорим после игры, хорошо?
Я кивнула.
– На выход! – скомандовал Саныч.
Андрей отпустил меня, секунду смотрели друг на друга. Мне почему-то подумалось, что он прекрасно знает, в чем именно я хотела признаться. Но почему-то и вида не показывает.
– Давай, малыш, удачи. – Он ободряюще мне улыбнулся. – Я в тебя верю.
Благодарно кивнув, я поспешила за девчонками.
Зал ломился от количества зрителей. Сегодня была первая игра отборочного тура межшкольного чемпионата среди женских команд, и желающих это лицезреть собралось хоть отбавляй. Даже удивительно. Только балкон наверху пустовал. Туда, видимо, просто никого не пустили, опасаясь, что кто-нибудь чересчур эмоциональный может вывалиться.
В кабинке комментатора угнездился Ромка вместе с незнакомым мне светловолосым парнем, совсем недалеко заседали Рита с Юрцом, так что вопли этих двоих благодаря микрофону Берестнева были слышны на весь зал. На скамейке тренеров разместились Саныч вместе с Андреем. Тренер второй команды, подтянутый усатый дядечка, чем-то похожий на Гитлера, обосновался в другом конце зала и наставлял свою команду. Пятерых высоких подтянутых девчонок. При одном взгляде на них мне стало еще тоскливее. А потом я для сравнения на своих поглядела и мне вообще поплохело. Четыре мои девицы кокетливо махали руками залу.
– Тотмина, мне показалось или ты действительно с наращенными ногтями? – мрачно спросила я.
– Лагинова, не все же такие серые мыши, как ты. – Она усмехнулась.
– А как, извини за глупый вопрос, ты играть собралась?
– А зачем? – Она пожала плечами. – Я же здесь не для этого, а как главное украшение нашей команды.
Я только сейчас заметила, что номер один на ее капитанской футболке вышит пайетками. Пробило на истеричный смех. И вообще, судя по выражению лиц остальных трех игроков нашей сборной, они разделяли позицию Тотминой. Похоже, кроме меня никто тут играть не собирался. Все лишь дружно являли миру красоту.
Я тоскливо оглядела трибуны. Увидела как к Рите с Юрцом пробираются Паладины и чуть не взвыла. Просила же, чтобы никто не приходил! Судя по тому, что Вадим с Олегом тащили две большие пачки попкорна, они не случайно мимо проходили, а явились именно смотреть игру. А я еще недоумевала, почему возле Юрца и Риты три пустых места, на которые они никого не пускали. А это они для парней берегли, как оказалось. Но добил меня Эридан, который с самым вдохновенным выражением лица держал в руках цифровой фотоаппарат.
– Ну все, хана, – тоскливо прошептала я самой себе, – мой позор теперь смогут лицезреть еще и потомки…
– Лагинова, ты чего там бормочешь? – насмешливо спросила Анжела, четвертый игрок нашей команды. – Молишься, что ли?
– Явно. – Вика расхохоталась. – Просит, чтобы ее хоть симпатичной сделали, а то и посмотреть не на что. Слушай, открой секрет, как при такой невзрачности Деккера захомутала?
– Слушай, Тотмина, – я посмотрела на нее с раздражением, – тебе не кажется, что сейчас малость неподходящее для расспросов время?
– Вы только поглядите на эту ярую спортсменку, – Аня фыркнула. – Лагинова, да на что ты вообще рассчитываешь?
Злая я чуть не ляпнула «На то, что вас черти утащат», но все же сдержалась.
По сигналу судей мы вышли на площадку. Нам навстречу уверенной походкой шла вторая команда. Если бы моя злость измерялась градусником, то он бы в этот момент просто-напросто треснул и разлетелся вдребезги. Противники смотрели на нас с таким высокомерным превосходством, словно мы были кучкой пыли под ногами. Я, конечно, понимала, что репутация нашей команды оставляла желать лучшего, но такого отношения уж точно не ожидала. А потом вдобавок покосилась на мрачного Саныча. Рядом с ним на лавочке лежала приготовленная заранее газета, которой он, по всей видимости, собрался прикрывать во время матча свое красное от стыда лицо. Андрей сидел рядом, скрестив на груди руки. Мы встретились с ним глазами, он снова ободряюще улыбнулся. Я гордо выпрямилась, сжав руки в кулаки. Плевать на все, я буду играть. Пусть и одна против всех.
Прозвучал свисток, знаменуя начало игры.
По залу разносился голос сидящего рядом с Ромкой светловолосого парня:
– Приветствуем вас, уважаемые зрители! Я Макс Прохоров из двадцать третьей школы. Вместе с Романом Берестневым – представителем школы номер один, веду репортаж из Дворца спорта, где сборная первой школы сегодня бросит вызов нашей сборной команде. Мы не ждем от команды школы номер один каких-либо чудес, забросили бы хоть один мяч… Для удобства будем называть команды «двадцать три» и «один»… Самое начало игры, мяч у команды «двадцать три», Лена Иванова передает пас Коротковой Жене, та обходит Чердынцеву Аню и уже возле кольца. Вот что значит слаженная командная игра! Короткова бросает мяч… – он запнулся и неуверенным голосом продолжил: – Перехват… Номер пять точным ударом отправляет мяч в корзину противника… Счет открыт…
Зал взревел.
– Молодец, Каринка! – дурным голосом вопил Юрец, на фоне радостно визжала Рита и хрустел попкорном от переизбытка эмоций Вадим. Вся эта какофония благодаря близости микрофона разносилась по всему залу.
Зал взревел.
– Молодец, Каринка! – дурным голосом вопил Юрец, на фоне радостно визжала Рита и хрустел попкорном от переизбытка эмоций Вадим. Вся эта какофония благодаря близости микрофона разносилась по всему залу.
Я не обращала на это внимания, была сосредоточена на игре до такой степени, что казалось, за стенами Дворца спорта вообще ничего не существует. Заброшенный мною мяч был перехвачен Ивановой. Благодаря комментариям я уже знала девчонок второй команды.
По идее, Саныч ставил меня в нападение. Но если уж говорить откровенно, других-то игроков кроме меня фактически и не имелось, так что приходилось играть на всех фронтах. Ринулась за Ивановой, едва не сбив завизжавшую Анжелку, и перехватила бросок у самого кольца.
– Да ты кто вообще такая?! – в голосе капитана команды двадцать третьей школы закипало раздражение. – Что ты тут из себя строишь?!
– Я всего лишь играю в баскетбол. – Я мило ей улыбнулась.
На мое счастье соперники тоже особым мастерством не отличались. Точным попаданием мяч был снова отправлен мною в кольцо противника.
– Номер пять… Номер пять… – бурчал Макс в микрофон, шелестя какими-то бумагами. – Да что это за номер пять-то?… О! Нашел список игроков! Вроде как Таня Валова… Но что-то не похожа… Та же вроде брюнетка была…
У Ромки, видимо, кончилось терпение, и он нагло отобрал у Прохорова микрофон.
– Итак, еще два очка принесла команде номер один ее новый легионер Карина Лагинова, – разглагольствовал на весь зал Берестнев. – Несмотря на то что играет она в нападении, Карина и в защите показывает отличные результаты. И некоторым, – он сделал многозначительную паузу, – стоило бы брать с нее пример.
– Карина! Карина! – скандировал по соседству с комментаторской кабинкой целый хор имени меня.
Прошло около восьми минут с начала игры, когда я почувствовала его взгляд. Резко подняла глаза. На балконе стоял Руслан. Целая гамма чувств накрыла меня с головой, начиная от щемящей нежности и заканчивая лютой злостью. Где-то на фоне услышала чей-то вопль. Нам забросили мяч. Я лихорадочно вздохнула, пытаясь избавиться от наваждения.
Благо, прозвучал свисток, ознаменовавший конец первого тайма. На перерыв было дано пять минут.
– Ты куда? – в один голос удивились Андрей с Санычем, когда я пулей пронеслась мимо них к выходу.
– Я сейчас! – крикнула я, выбегая из зала. Пулей взлетела по лестнице и распахнула дверь на балкон.
Руслан даже не успел ничего сказать, я его опередила, со всей дури залепив пощечину. Стало даже как-то полегче. Хотя компенсация собственной наивной глупости путем раздачи пощечин была явно сомнительным средством. Я ведь прекрасно понимала, что сама виновата, мне не раз ведь говорили, что Руслану нельзя доверять. Но то, что позволила себе попасться на его уловки и так по-глупому влюбиться, бесило меня теперь невыносимо. Да, я сама была виновата, но не смогла удержаться от такой пусть маленькой, но все же компенсации морального ущерба.
Глаза Руслана вмиг почернели.
– Можно глупый вопрос, Лагинова? А чем это я заслужил честь очередного прикосновения твоей царственной длани?
Что-либо объяснять ему я не собиралась, но он не дал мне уйти, схватил за руку.
– Карина, я жду, – от его голоса мурашки по коже побежали.
– Оставь меня в покое! – Мои эмоции били через край.
– Да в чем, черт побери, дело?! – взорвался Руслан.
– А ты, конечно же, не понимаешь. – Мои глаза сузились.
– Представь себе, не понимаю, – процедил он сквозь зубы. – Так что уж будь любезна, объясни свою истерику.
– Не собираюсь я тебе ничего объяснять!
Я вырвалась и бегом вернулась в зал. От едва сдерживаемых слез меня трясло. Залпом выпила стакан воды, который протянул мне растерянный Андрей.
– Что с тобой такое?
– Волнуюсь просто, ничего страшного.
– Сейчас будь очень осторожна, малыш, – предупредил меня Андрей, – тебя наверняка постараются убрать из игры. Скорее всего, будет какая-нибудь подстава.
– Но так ведь нечестно. – Я нахмурилась.
– Карин, на игровой площадке такого понятия, как «честность», не знают, – очень серьезно ответил Андрей, – так что будь осторожна.
– Лагинова, – подскочил ко мне закончивший орать на девчонок Саныч, – даже не надейся, что я буду тебя хвалить.
– Я на это не надеюсь, Сан Саныч, не первый день вас знаю, – мрачно ответила я.
– Правильно делаешь, что не надеешься. – Он усмехнулся и серьезно добавил: – Сейчас твоя главная задача – остаться в игре.
– Андрей предупредил меня. – Я кивнула.
– Тебе придется быть внимательной как никогда. Необходимо сохранить создавшееся преимущество и…
– Преимущество? – не поняла я.
– Карин, наша команда, а точнее, ты опережаешь их на два очка. – Андрей улыбнулся.
– Да ты что? Правда, что ли? – изумилась я. Честно говоря, я не слишком следила за счетом.
Прозвучавший свисток послужил сигналом к началу второго тайма.
– Первая школа ведет двадцать шесть против двадцати двух. Тотмина передает пас Сырецкой, Сырецкая делает бросок… Не совсем точный… Перехват – и мяч у Коротковой… – комментировал Ромка. – Но Лагинову еще никто не отменял! Игрок номер пять перехватывает чужой пас и устремляется к кольцу!
Мяч пружинил в моих руках. Злость клокотала со страшной силой. Я ясно чувствовала взгляд Руслана и его ярость, но сама сдержалась и ни разу в сторону балкона не взглянула.
Все перемешалось. Мяч за мячом, пас за пасом. Не будь я настолько разозленной, то давно бы уже сдулась, да и к концу третьего тайма я уже все-таки начала уставать. Не физически, скорее морально.
– Прошло больше половины матча, первая школа лидирует пятьдесят восемь против пятидесяти четырех. На удивление еще до сих пор не скучно, – не унимался Берестнев, руками и ногами отпихивая возмущенно рвущегося к микрофону Прохорова. – Спасибо от меня лично Карине Лагиновой за столь зрелищную игру!
– Пожалуйста, Ром! – Я помахала ему рукой.
Свисток судьи объявил конец очередного тайма.
Я устало села на скамью и уткнулась лбом Андрею в плечо. Он обнял меня.
– Ты как? – подскочил к нам в окружении четырех девиц Саныч.
– Выдыхаюсь, – не стала скрывать.
– Неудивительно, – Андрей вздохнул, – играешь одна против целой команды.
– Деккер, а ты ни про кого больше не забыл? – возмущенно поинтересовалась Вика.
– Тотмина, не визжи у меня над ухом, – скомандовал Саныч. – Ваше дело не путаться у Лагиновой под ногами и отвлекать противника! Все ясно?!
– Ясно, – недовольными голосами протянули девчонки.
Немилосердный свисток опять погнал на площадку.
Четвертый тайм ознаменовался тем, что начались предсказанные Андреем подставы. Не будь у меня такой выработанной реакции, то я бы попалась. Меня грубо пытались сбить с ног, причем таким образом, что падение неминуемо грозило мне как минимум вывихом ноги. Но зато эти покушения добавили мне ярости и сил.
– Трехочковый! – завопил Ромка в восторге. Но из-за взревевшего зала его слов практически не было слышно.
– Так не бывает! – Красный от возмущения Макс все-таки отобрал у Ромки микрофон. – Один человек не может так играть! С этой Лагиновой что-то не чисто! Я требую ее проверки на этот… Как его?… Допинг! И дисквалификацию с площадки! Что за… – он не договорил, послышался звук открывшейся двери.
– Сюда посторонним нельзя! – завопил Прохоров.
– Так мы не посторонние, мы свои, – возразил Олег.
– Авторитетная баскетбольная комиссия, – нагло добавил Вадим.
– Мы тут с вами посидим за компанию. – Эридан был сама вежливость. – Ты же не против?
– Лучше соглашайся! – завопил на фоне Юрец. – А то эта комиссия чересчур авторитетная!
Больше Макса слышно не было. Видимо, присутствие в кабинке милых Паладинов свело на нет все его желание комментировать.
Под восторженный рев зала я подпрыгнула и буквально положила мяч в кольцо.
В команде противника назревала истерика. К концу четвертого тайма разрыв в очках чудом сохранялся. Вдобавок на весь зал разносились Юркины вопли.:
– Первая школа рулит! Каринка лучше всех! Да здравствует баскетбол и мир во всем мире!
Окрыленная вдохновением я носилась по площадке с мячом как одержимая. Отчаянные попытки меня остановить сводились на нет. Все-таки зашкаливающая злость – страшная сила. В нормальном состоянии я бы так играть уж точно не смогла. Может быть, мы бы и выиграли даже, но…
Боль в сердце была настолько резкой и острой, что у меня даже не осталось сил закричать. Угасающим сознанием почувствовала, как выскальзывает мяч из ослабевших пальцев. Пронзительно засвистел судья. За секунду до того, как я осела на пол, появившийся на площадке Андрей схватил меня на руки. Но я уже ничего больше не осознавала, невыносимой тяжестью навалилась тьма, в которой исчезло все. И я в том числе.