Селим зашагал прочь от «бивня мамонта», спускаясь в ложбину между барханами. Артем невольно огляделся, ничего подозрительного не увидел и догнал безопасника.
— Если нас увидит банда Зо Ли…
— Пустыни бандитов не привлекают, нечем поживиться. Вот оазисы — другое дело, там всегда можно найти воду, и пищу, и местных девочек.
Артем с недоумением посмотрел на профиль спутника.
— Они… с аборигенками?..
— Местные девушки очень красивы, — усмехнулся в бороду Селим. — Сам увидишь. И практически не отличаются от земных. Все у них на месте: глаза, губы… грудь… и так далее. А что уши больше похожи на кошачьи, так это даже вносит определенный шарм.
— Но у них же другая физиология?
— Кого из охотников это волнует?
— Неужели это возможно?! — Потрясенный Артем оступился и съехал с бархана носом вниз.
— Все возможно в нашей Галактике, — философски ответил безопасник. — История повторяется. Во все времена местное население страдало от набегов кочевников и бандитов, террористов и завоевателей. Что изменилось от того, что мы покорили Землю, Солнечную систему и вышли в Галактику? А ничего.
Селим вдруг замедлил шаг, понюхал воздух и поднес ко лбу ладонь козырьком.
— Погоди-ка… ты ничего не чуешь?
Артем вызвал Визиря:
«Обстановка вокруг?»
«Запах дыма», — ответил инк.
— Пахнет дымом, — вслух сказал Артем.
— Молодец, учуял. А дыма, как известно, без огня не бывает. До оазиса осталось километра два, гляди в оба. Как бы мы не опоздали…
Селим быстро направился вдоль гребня бархана к более высокому песчаному холму, снова попытался разглядеть на горизонте какое-нибудь движение, но оазис прятался в низине за песчаными волнами, и, что там творится в данный момент, увидеть не удалось.
Десантники побежали, утопая в песке, хотя скорость передвижения увеличилась ненамного, и все же через полчаса они приблизились к краю оазиса, преодолели последнюю сотню метров ползком и высунули головы над гребнем последнего бархана.
Оазис был невелик: ложбина с небольшим водоемом в центре тянулась с востока на запад на три километра и в самой широкой части не превышала восьмисот метров. Цепочка скал отделяла ее от песков по всему периметру. Затем начинался кустарник, напоминавший земной саксаул, который переходил в редкий лесок, весьма смахивающий на осенний березняк. Во всяком случае, стволы деревьев были белыми, в черную крапинку, а листва желтой, будто здесь царила осень. Но Артем знал, что желтый — основной цвет природы Полюса Недоступности, а осень на планете красила растительность в багрово-коричневые тона.
Селение аборигенов располагалось вокруг озерца в середине оазиса, диаметр которого не превышал двух десятков метров. Возможно, это был колодец, водяная трубка, подобная той, в какую свалился Артем во время приземления.
Десантники насчитали одиннадцать пирамидальных домиков, напоминающих глинобитные строения земного Ближнего Востока в девятнадцатом-двадцатом столетиях и одновременно чумы жителей российского Севера. Два из них еще дымились, три или четыре были разрушены полностью. А возле самого большого дома с узкими, похожими на бойницы, окнами суетились фигурки в неопределенного цвета и формы одеяниях. Они подбегали к пирамидальному строению, что-то сбрасывали к его стенам и отбегали в сторону.
— Что они делают? — прошептал Артем.
— Пытаются поджечь дом старосты, — сквозь зубы проговорил Селим. — Это туареги, местные бандиты, судя по халатам и чалмам. Но среди них есть и наши соотечественники. Бинокль у тебя имеется?
— К сожалению, шлем не работает, — виновато сказал пограничник.
— Напряги зрение, глянь левее того столба с гнездом наверху. Что видишь?
— Человек в муаровом комбинезоне… нет, двое…
— Все верно, это земляне, охотники за кладами. Обычно они используют местных в качестве проводников и носильщиков. С ними лучше бы не связываться. Уходим.
— Но ведь они уничтожают деревню, убивают людей!
— Всех не спасешь. — Селим начал отползать назад.
— Я так не могу! — твердо заявил Артем. — Надо попытаться спасти хотя бы тех, кто остался в живых.
— Не дури, гриф, у нас есть более важные задачи.
— Можете отправляться дальше без меня. — Артем вытащил из захвата «глюк». — Или подождите здесь. Я скоро вернусь.
Он пополз с бархана вниз, ящерицей скользнул в заросли колючего полюсидского саксаула.
Селим фон Хорст беззвучно произнес энергичное ругательство и последовал за пограничником, догнал его у опушки «березового» леса.
— Подожди, торопыга, надо обдумать план действий. Я не одобряю благородство и гуманизм, ведущие к непредсказуемым последствиям, но ты меня выручил, а долг платежом красен. Я пойду левее, ты правее, возьмем деревню в клещи. Но когда выйдешь на позицию — забудь о гуманизме напрочь, бей наверняка. Они нас не пощадят в случае чего.
Безопасник встал и, пригибаясь, побежал по лесу вправо, исчез за деревьями. Метнулся в другую сторону и Артем, забыв об усталости и жажде. Организм перешел в боевое состояние и перестал требовать обычных для современного землянина удобств, опирающихся на интеллектуальную автоматику. Пограничников не зря учили обходиться без нее, использовать лишь возможности своего тела и ума.
Банда не выставила охранения на окраине деревни, уверенная в своей безнаказанности.
Артем миновал разрушенные строения, тенью перенесся через ровные участки земли, засеянные какими-то злаками, выглянул из-за невысокой стены на площадь в центре селения, где радовались, празднуя победу, бандиты.
Их было полтора десятка, смуглолицых, бородатых и волосатых, среди которых находились и трое землян в комбинезонах типа «хамелеон». Автоматика комбинезонов давно не работала, поэтому цвет они имели неопределенно бурый, с более светлыми разводами и пятнами. Держались земные охотники отдельной от туарегов группой, не мешая им добивать жителей деревни и поджигать их дома.
Пирамидальная постройка, принадлежащая старосте деревни, все еще держалась, не желая загораться, кто-то оттуда вел редкий неприцельный огонь из винтовки или ружья, и туареги, потеряв терпение, начали стрелять по дому из каких-то устрашающего вида карабинов. Очевидно, это было оружие местного производства, сохранившееся с тех времен, когда на планете существовала технологически развитая цивилизация и еще работали заводы.
Пули, выпущенные из карабинов, пробивали в стенах строения дыры величиной с кулак, превращая их в решето, однако земляне-охотники заржали, перекидываясь шутками, затем один из них отстранил туарега, вытянул вперед руку и выстрелил. Бледно-лиловая молния сорвалась с дула аннигилятора, и вершина пирамиды исчезла в ослепительно-синей вспышке.
Больше Артем не колебался.
— Эй, земляки! — окликнул он людей в «хамелеонах», выходя из-за стены на площадь с «глюком» и «неймсом» в руках. — Может быть, договоримся? Вы прекращаете противоправные действия и уходите, а мы вас не трогаем.
На мгновение все действующие лица драмы замерли, оглядываясь на пограничника, как на привидение. Потом один из землян проговорил сдавленным голосом:
— Я предупреждал, это федералы… бежим!
И тотчас же началась стрельба. Опомнившиеся туареги открыли огонь по Артему из карабинов, а земляне-охотники бросились врассыпную и тоже начали палить во все стороны из аннигиляторов и бластеров, превращая площадь в огненный ад.
Не ожидавший иной реакции, Артем ответил двумя точными выстрелами, нырнул в яму за стеной, которую высмотрел заранее, и огненные трассы аннигиляторов его миновали. А затем в схватку вмешался Селим и за несколько секунд уменьшил число бандитов вдвое, после чего оставшиеся в живых с воплями покинули поле боя. Наступила тишина.
— Эй, гриф, живой? — раздался через минуту приглушенный голос фон Хорста.
— Здесь я, — отозвался Артем, выбираясь из ямы и выходя на опустевшую, в шрамах и воронках, центральную площадь селения, на которой лежали восемь неподвижных тел.
Из-за толстого ствола сухого дерева, похожего на баобаб, выглянул Селим с «глюком» в руке. Подошел к убитым в форме земного спецназа — все трое погибли в перестрелке, — отобрал у них аннигиляторы и повернулся к помрачневшему пограничнику.
— В следующий раз, когда захочешь сделать глупость, предупреди. Бандитов надо бить без сомнений и насмерть, иначе не выживешь, в романтику лучше играть виртуально — включайся у себя дома в Игросеть и кайфуй, ничем не рискуя. Здесь за увлечение высокими идеалами платят жизнью.
— Я не мог иначе! — глухо сказал Артем, стискивая зубы.
Селим хотел сказать что-то резкое, но посмотрел на упрямое лицо пограничника со сжатыми губами и вздохнул.
— Добрый платит дважды, глупый — всегда. Постарайся быть умным, гриф, я могу не успеть тебя выручить в следующий раз.
— Добрый платит дважды, глупый — всегда. Постарайся быть умным, гриф, я могу не успеть тебя выручить в следующий раз.
Внезапно часть стены дома, в котором, по словам безопасника, жил староста, ушла внутрь. Артем мгновенно направил в проем двери ствол «глюка», но Селим отвел его руку. На пороге дома появился тоненький мальчик-подросток с удивительно симпатичным лицом. Кожа у него была золотистого цвета, а глаза необычного «грустного» разреза имели фиолетово-синий — фиалковый цвет. Носик был прямой, с красивым вырезом ноздрей, а губы, пунцовые, вполне человеческие, красивые и свежие, были полуоткрыты и выражали страх и надежду.
Одет мальчик был в песочного цвета шаровары и кафтан с бахромой. Волосы его прикрывала шапочка, похожая на головные уборы земных киргизов. Он посмотрел на Артема, на Селима, снова на Артема, сложил на груди руки ладошками вместе и поклонился.
Мрак за его спиной сгустился и превратился в седого старика с такими же, как у подростка, фиалковыми глазами. В руке он нес карабин. Он тоже поклонился, и земляне ответили ему тем же. Затем старик что-то проговорил, еще раз поклонился, прижав руку к груди.
— Он нас благодарит за спасение, — сказал Селим и произнес несколько слов на неизвестном языке; язык был похож не то на греческий, не то на итальянский.
Старик ответил. Селим спросил что-то, указывая на тела бандитов. Их разговор длился минуту, и все это время подросток не сводил глаз с Артема, теребя бахрому на куртке. У пограничника вдруг родилось сомнение, что это мальчишка. К тому же, стало казаться, что он хочет у него спросить, как его зовут.
Артем дружелюбно улыбнулся, ткнул себя пальцем в грудь.
— Артем. — Он показал на мальчишку, поднял брови. — А тебя?
Лицо молодого полюсида приобрело оранжевый оттенок, он спрятался за деда или отца и проговорил нежным звенящим голоском:
— Зари-ма…
— Как? — не понял Артем.
Селим с любопытством посмотрел на спутника.
— Ее зовут Зари-ма, что на полюсидском означает Нежный Цветок. Это дочь старосты.
— Дочь?! Я думал он… она — мальчишка…
— Староста предлагает взять ее с собой проводником. Она чаровница, ведунья, по нашим понятиям, и хорошо знает те места, куда нам надо попасть.
Ошеломленный Артем посмотрел на дочь старосты, стоявшую позади отца с независимо-смущенным видом, — мимика полюсидов почти не отличалась от человеческой и была вполне понятна, — покачал головой.
— Сколько же ей лет?
— Семнадцать. Она совершеннолетняя, полюсиды достигают зрелости в шестнадцать. Если учесть, что год на Полюсе длинее земного на полтора месяца, то ей по нашим меркам больше девятнадцати. Ну, что, берем? Здесь она пропадет. Деревню бандиты вырезали, а один отец ей не защита.
— А он куда же?
— Похоронит родичей — вся деревня — это, по сути, клан, одна большая семья, — пошлет весть о гибели племени и будет ждать мигрантов. Оазисы вещь редкая, есть места, где жить гораздо труднее, какая-нибудь семья, возможно, захочет переехать.
— Она… Зари-ма выдержит поход?
Селим понимающе усмехнулся.
— Думаю, вопрос надо ставить иначе: выдержим ли мы? Итак, ты против?
Артем перехватил умоляющий взгляд фиалковых глаз полюсидки, и ему вдруг остро захотелось, чтобы она была рядом.
— Я не возражаю, — пробормотал он.
— Я так и думал, — кивнул безопасник, пряча насмешливые искры в глазах. — Киомосту райопулос пао ту йодос, — обратился он к старосте уничтоженной деревни.
Старик закивал, прижимая руки к груди, из глаз его покатились слезы. Он обнял дочь, проговорил ей что-то на ухо и оттолкнул.
— Хыщь! Яурдос ннэ бия кричис.
— Кричис, — отозвалась девушка-полюсидка, низко кланяясь старику и роняя на утоптанную твердую поверхность площади крупные слезы.
У Артема сжалось сердце. Расставание всегда действовало на него угнетающе, а слезы в глазах женщин вообще заставляли немедленно проявлять сочувствие. Захотелось успокоить полюсидку, сказать ей что-нибудь ободряющее, доброжелательное.
Она вдруг вскинула голову, с удивлением посмотрела на него, и Артем понял, что девушка прочитала его последнее желание.
— Уходим, — прервал Селим молчаливый диалог молодых людей.
Артем очнулся, тряхнул плечами.
— Надо помочь ему похоронить убитых.
Селим хотел было возразить, но посмотрел на пограничника и заговорил со стариком. Обмен словами длился недолго.
— Он говорит, что справился бы и сам, но уж коль мы предложили помощь, то не откажется. В знак благодарности он даст нам трех нагирусов. — Фон Хорст подмигнул Артему. — Понравился ты ему. Да и девице, я гляжу, тоже.
Артем порозовел, бросил взгляд на дочь старосты, уловил ее ответный заинтересованный и смущенный одновременно взгляд, и настроение сразу улучшилось. Сердиться на необоснованные намеки спутника уже не хотелось.
— Что такое нагирусы?
— Местные скакуны. — Селим подошел к ближайшему трупу туарега. — Берись за ноги. Этих похороним за деревней в одной яме, а односельчан староста отпоет на кладбище.
Через час они закончили хоронить убитых, напились холодного, мутного с виду, но очень вкусного местного квасу, и взобрались на гигантских, обросших косматой синевато-желтой шерстью, «скакунов» — нагирусов, похожих одновременно на верблюдов и крокодилов.
— Кричис Ра йа! — напутствовал их староста, сделав жест, будто гладит издали группу всадников.
— С нами бог! — перевел Селим и ударил в бока пятками своего «коня».
Нагирус издал сиплый рык и двинулся вперед, переваливаясь с боку на бок, затем ускорил шаг, и неуклюжесть его исчезла. Бегуном этот зверь был неплохим.
За Селимом тронулась Зари-ма, управляя своим «скакуном» так, будто он читал ее мысли. Последним двинулся в путь Артем. Он боялся, что нагирус его не послушается, но зверь словно почувствовал его нежелание ударить лицом в грязь и зашагал вслед за ушедшими вперед всадниками без понуканий и ударов пятками.
Вскоре оазис затерялся сзади в песках, будто его и не было. Всадников поглотило серо-желтое песчаное море без конца и края.
Облака в той части неба, куда направлялись десантники и проводник, разошлись, выглянуло неяркое, оранжево-золотое, совсем неземное, буквально медовое солнце, и Артему остро захотелось, чтобы их поход закончился благополучно.
Зари-ма оглянулась на него. В ее огромных фиолетовых глазах читалась та же мысль.
Хвала проводнику!
Пустыню они пересекли всего за один день, благодаря нагирусам, развивающим скорость до сорока километров в час.
«Крокодиловерблюды» показали себя мощными, выносливыми и послушными животными, несмотря на устрашающий вид, и Артем даже подружился со своим «конем», дав ему имя Смирняга.
За пустыней началась Великая Золотая Степь, как назвал ее про себя Артем, на которой их ждала встреча с удивительным народцем дилгиков — разумных тушканчиков, подсказавших десантникам, где искать упавший контейнер. Произошло это утром следующего дня.
Маленький отряд оставил за спиной тоскливое застывшее море песка, горячее как жаровня, несмотря на редко выглядывающее солнце, и углубился в степь, террасами поднимавшуюся к плоскогорью на юге. Здесь на одной из террас земляне обнаружили странное сооружение, наполовину утонувшее в земле. Сооружение напоминало гигантское птичье крыло, переходящее в «плечо» — куполовидное утолщение, и воображение Артема дорисовало туловище гиганта с головой орла, второе крыло и ноги. Получился гиперптерид — представитель негуманоидного разума, которому принадлежал корабль роботов-джиннов.
Артему перед отправкой показывали предполагаемый облик гиперптерида и иксоида, оговорившись, что это всего лишь реконструкция по имеющимся косвенным данным, но тогда изображения этих существ не произвели на молодого пограничника особого впечатления. Теперь же он мог оценить фантазию природы, создавшей этих существ, в полной мере. Хотя понимал, что найденное сооружение вряд ли является на самом деле скелетом погибшего гиперптерида.
Селим почему-то заинтересовался необычным объектом и долго возился внутри полого корпуса и осматривал «крыло» снаружи, пока не сделал вывод:
— Нет сомнений, что эта штуковина не из наших пространств — пропорции машины абсолютно далеки от «золотого сечения». Наверняка это остатки корабля иксоидов. Жаль.
— Чего жаль? — с недоумением спросил Артем.
— Так… это я своим мыслям.
— Но почему это корабль иксоидов, а не гиперптеридов? Ведь иксоиды, вы сами утверждали, были моллюсками. А тут вроде бы как торчит крыло…
— Уж если мечтать, то ни в чем себе не отказывая, — хмыкнул Селим. — Я просто рассуждаю логически. Корабль с роботами принадлежал гиперптеридам, а догнали его иксоиды. А поскольку корабль лежит в болоте на южном полюсе, то здесь может покоиться только аппарат иксоидов. Логично?