Я спрятала письмо, которому потребовалось шестнадцать лет, чтобы пересечь Индию и найти меня в укромном месте, известном лишь мне. До нынешнего вечера я к нему не прикасалась, и снова взяла в руки сегодня. Слабеющее зрение меня не подвело: на смазанном штемпеле стояла та же самая дата, которая поразила меня в первый раз. Но кое-что изменилось. На листе, в свое время абсолютно чистом, выступил текст, написанный свежими красными чернилами. Они были влажными, так что от легкого прикосновения пальцев появлялись кляксы. «Они уже не дети, старуха. Я вернулся за тем, что принадлежит мне. Уйди с дороги», – эти слова я прочитала в письме до того, как бросить его в огонь.
И тогда я поняла, кто прислал мне письмо. Также я поняла, что настал момент воскресить старые воспоминания, которые я старательно прогоняла от себя последние годы. Не знаю, рассказывала ли я вам когда-нибудь о своей дочери Килиан, мистер Картер. Ныне я всего лишь старая женщина, доживающая свой век, но в иные времена и я была матерью, матерью самого восхитительного создания, когда-либо ступавшего по мостовым этого города. Те дни кажутся мне счастливейшими в моей жизни. Килиан вышла замуж за одного из самых выдающихся мужчин Индии и переехала к нему в дом, который он сам построил, дом совершенно невиданный. Муж моей дочери, Лахаважд Чандра Чаттерджи был инженером и писателем. Он одним из первых спроектировал телеграфную сеть в стране, одним из первых сделал проект электрификации, которая откроет нашим городам дверь в будущее, одним из первых создал систему железных дорог в Калькутте… Он был новатором во всем, за что брался.
Но счастье молодых продлилось недолго. Чандра Чаттерджи погиб во время ужасного пожара, уничтожившего вокзал Джитерс Гейт, что на противоположном берегу реки Хугли. Наверное, вы видели это здание. В настоящее время оно совершенно заброшено, но некогда являлось одним из замечательнейших сооружений в Калькутте – возведенное из революционного металла со множеством уровней, пронизанное туннелями, снабженное системами кондиционирования воздуха и гидравлическими рычагами для стыковки рельсов. Инженеры со всего мира приезжали посмотреть на чудо техники и восхищались им. И все это было творением рук инженера Чандры Чаттерджи.
Вечером, в тот день, когда состоялось официальное открытие Джитерс Гейт, вокзал неожиданно загорелся. Поезд, который вез в Бомбей более трехсот детей-сирот, охватило пламенем, и он оказался навечно погребен во мраке туннелей, уходивших в толщу земли. Из пассажиров поезда не выжил никто. Он до сих пор стоит в темноте где-то в лабиринте подземных галерей на западном берегу Калькутты.
Ночь смерти инженера жители этого города должны запомнить как дату одной из самых больших трагедий, постигших Калькутту. Для многих она стала знаком того, что тьма навсегда накрыла город. Ходили также слухи, будто пожар устроила группа британских денежных магнатов. Новая ветка железной дороги могла нанести им ущерб, продемонстрировав, что морской торговый транспорт, который являлся самым прибыльным делом, начиная со времен лорда Клайва и колониальной компании, находится накануне упадка. Поезд означал будущее. По этим рельсам страна и город однажды могли бы начать путь к мечте, в завтрашний день, свободный от британской оккупации. В ночь, когда сгорела станция Джитерс Гейт, радужные надежды обратились в пепел.
Спустя несколько дней после гибели инженера Чандры моей дочери Килиан, готовившейся родить первенца, стал угрожать некий тип, вышедший из трущоб Калькутты. Негодяй поклялся убить жену и отпрысков человека, которого он винил во всех своих несчастьях и неудачах. Именно он, этот убийца, устроил пожар на станции, погубивший Чандру. Лейтенант Майкл Пик, молодой английский офицер и давний поклонник моей дочери, пытался остановить сумасшедшего, но задача оказалась намного труднее, чем он себе представлял.
Незадолго до родов в дом вломились наемные убийцы и увели дочь. Люди без имени и без совести – таких нетрудно найти на улице, за гроши они сделают что угодно. Целую неделю лейтенант искал Килиан по всем закоулкам Калькутты. Через семь дней, наполненных драматизмом и отчаянием, у Пика возникло ужасное подозрение, которое позже подтвердилось. Убийца бросил мою дочь в недрах руин Джитерс Гейт. Там, среди нечистот и обломков, Килиан дала жизнь мальчику, которого вы вырастили, мистер Картер.
Она произвела на свет мальчика, Бена, и девочку, которую вырастила я, и которой, подобно вам, дала имя. Я назвала малышку так, как мечтала назвать ее мать: Шири.
Лейтенант Пик, рискуя жизнью, сумел вырвать младенцев из рук убийцы. Но преступник, ослепленный гневом, поклялся выследить детей и умертвить, как только они подрастут, чтобы отомстить их покойному отцу, инженеру Чандре Чаттерджи. Он задался целью любой ценой стереть с лица земли саму память о недруге и обо всем, что тот создал.
Килиан умерла, дав обет, что душа ее не найдет покоя, пока она не убедится, что дети ее спасены. Лейтенант Пик, молодой человек, тайно любивший Килиан так же горячо, как и супруг, пожертвовал жизнью, чтобы выполнить ее последнюю волю. Пятого мая 1916 года ему удалось переплыть Хугли и передать мне детей. Какая потом его постигла участь, мне до сих пор неведомо.
Я решила, что единственная возможность сохранить детям жизнь – это разлучить их, скрыв происхождение и место пребывания. Дальнейшая судьба Бена вам известна лучше, чем мне. Что касается Шири, я взяла ее на свое попечение и пустилась в бесконечное скитание по стране. Я воспитала девочку, внушив почтение к памяти великого человека, каким был ее отец, и замечательной женщины, подарившей ей жизнь, моей дочери. Но я никогда не рассказывала Шири больше, чем считала нужным. По наивности я воображала, будто время и расстояние развеют призраки прошлого, но судьбу не обманешь. Получив роковое письмо, я поняла, что мое бегство окончено и пора возвращаться в Калькутту, чтобы предупредить вас о том, что на самом деле происходит. Я не была с вами до конца откровенна в письме, которое написала шестнадцать лет назад, мистер Картер. Но я умолчала о некоторых вещах не из злого умысла. В глубине души я чувствовала, что именно так и следует поступить.
Я взяла с собой внучку, ибо не могла ее оставить одну, поскольку убийца уже знал наш адрес, и мы поехали обратно. Во время путешествия я не могла избавиться от навязчивой мысли, которая обретала все большую ясность, по мере того как мы приближались к Калькутте. Я прониклась убеждением, что теперь, когда Бен и Шири вышли из детского возраста и повзрослели, убийца снова восстал из тьмы, чтобы выполнить давнюю клятву. У меня возникло предчувствие, какое появляется в преддверии беды, что на сей раз никто и ничто его не остановит…
Томас Картер молчал очень долго, рассматривая свои руки, лежавшие на крышке стола. Подняв голову, он убедился, что Ариами сидит на прежнем месте и все, что он слышал, не явилось плодом его воображения. Он подумал, что способен сейчас только на один осмысленный поступок – снова плеснуть в бокал щедрую порцию бренди и выпить в одиночестве за свое здоровье.
– Вы мне не верите…
– Я этого не сказал, – возразил Картер.
– Вы ничего не сказали, – уточнила Ариами. – И это меня беспокоит.
Картер пригубил бренди и спросил себя с недоумением, по какой причине он добрый десяток лет ждал, чтобы открыть пьянящую прелесть крепкого напитка и хранил его в буфете со сдержанным почтением, подобающим реликвии, не имеющей никакого практического смысла.
– Нелегко поверить тому, что вы мне сейчас рассказали, – ответил Картер. – Поставьте себя на мое место.
– Однако вы согласились позаботиться о мальчике шестнадцать лет назад.
– Я согласился позаботиться о сироте, а не поверить в неправдоподобную историю. В этом заключается мой долг. Тут сиротский приют, и я его директор.
– Все так, мистер Картер, – отозвалась Ариами. – В свое время я взяла на себя труд навести справки. Ничто не указывало на появление у вас Бена. Вы не докладывали о нем начальству. Не существовало документов, подтверждавших его поступление в приют. Наверное, у вас имелась причина так поступить, учитывая, что «неправдоподобная история», как вы выразились, не вызвала у вас доверия.
– Жаль огорчать вас, Ариами, но официальные документы существуют. С указанием других дат и обстоятельств. Это государственное учреждение, а не дом волшебника.
– Вы не ответили на мой вопрос, – не отступала Ариами. – Вернее, вы всего лишь дали мне повод задать его снова. Что побудило вас подделать личное дело Бена, если вы не поверили объяснениям, изложенным в моем письме?
– При всем уважении не понимаю, почему я должен вам отвечать.
Ариами посмотрела ему прямо в глаза, Картер попытался избежать пронизывающего взгляда. Горькая улыбка выступила на губах пожилой женщины.
– Вы не ответили на мой вопрос, – не отступала Ариами. – Вернее, вы всего лишь дали мне повод задать его снова. Что побудило вас подделать личное дело Бена, если вы не поверили объяснениям, изложенным в моем письме?
– При всем уважении не понимаю, почему я должен вам отвечать.
Ариами посмотрела ему прямо в глаза, Картер попытался избежать пронизывающего взгляда. Горькая улыбка выступила на губах пожилой женщины.
– Вы его видели, – сказала Ариами.
– В истории появился новый персонаж? – с иронией осведомился он.
– Кто кого обманывает, мистер Картер? – спросила в ответ Ариами.
Разговор как будто зашел в тупик. Картер поднялся и сделал несколько шагов по кабинету. Пожилая дама пристально за ним наблюдала.
Картер повернулся к Ариами.
– Допустим, я поверил вашему рассказу. Имейте в виду, это всего лишь допущение. И что, по-вашему, я должен предпринять дальше?
– Отослать Бена, – решительно заявила Ариами. – Поговорить с ним и предупредить. Помочь ему. Я не прошу вас делать что-то такое, чего вы не делали для него в течение последних лет.
– Я должен как следует обдумать ситуацию, – сказал Картер.
– Не раздумывайте слишком долго. Тот человек ждал своего часа шестнадцать лет. Возможно, небольшое промедление не имеет для него значения. А возможно, имеет.
Картер вернулся в кресло и сделал примирительный жест.
– В тот день, когда мы нашли Бена, меня посетил человек по имени Джавахал, – сообщил Картер. – Он спрашивал о мальчике, и я ему ответил, что мы о нем ничего не знаем. Вскоре он ушел и исчез навсегда.
– У этого человека много имен и личин, но цель у него одна, мистер Картер, – сказала Ариами, и глаза ее блеснули сталью. – Я пересекла Индию из конца в конец не для того, чтобы сложа руки смотреть, как умирают дети моей дочери потому, что паре старых дураков не хватило решительности. Простите за грубость.
– Старый я дурак или нет, но мне нужно время, чтобы спокойно подумать. Может, стоит обратиться в полицию.
Ариами вздохнула.
– Нет времени, да и бессмысленно, – сказала она сурово. – Завтра к вечеру мы с внучкой покинем Калькутту. И завтра к наступлению сумерек Бен должен оставить приют и уехать подальше. В вашем распоряжении несколько часов, чтобы поговорить с мальчиком и все подготовить.
– Все не так просто, – не согласился Картер.
– Проще некуда: если вы с ним не поговорите, это сделаю я, мистер Картер, – пригрозила Ариами, направляясь к двери. – И я молюсь, чтобы страшный человек не объявился до того, как забрезжит рассвет.
– Завтра я поговорю с Беном, – пообещал Картер. – Больше я ничего не могу сделать.
С порога комнаты Ариами послала ему последний взгляд.
– Завтра уже наступило, мистер Картер.
– Тайное общество? – переспросила Шири. Глаза ее искрились любопытством. – Я думала, что тайные общества существуют только в многотомных романах.
– Вон сидит Сирах, наш специалист по теме. Он мог бы разубеждать тебя часами, – сказал Йен.
Сирах серьезно кивнул, будто подтверждая, что его познания в данной области не имеют границ.
– Ты слышала что-нибудь о франкмасонах? – поинтересовался он.
– Ради Бога, – вмешался Бен, – Шири подумает, что мы сборище колдунов в капюшонах.
– А вы не такие? – рассмеялась девочка.
– Нет, – торжественно ответил Сет. – Общество «Чоубар» преследует две весьма благовидные цели: помогать друг другу и остальным и делиться знаниями, чтобы обеспечить хорошие перспективы в будущем.
– А разве не эти же самые цели декларировали все величайшие злодеи в мире? – вымолвила Шири.
– Только в последние две-три тысячи лет, – вставил Бен. – Сменим тему. Эта ночь особенная для общества «Чоубар».
– Сегодня мы расходимся, – объявил Майкл.
– Мертвые говорят, – поразился Рошан.
Шири с удивлением смотрела на компанию незнакомых ребят. Ее весьма забавляло, с каким удовольствием они пикируются между собой.
– Майкл хочет сказать, что сегодня состоится последнее собрание общества «Чоубар», – пояснил Бен. – Оно существует семь лет, и теперь занавес опускается.
– Подумать только, стоило мне напасть на тайное общество, как выясняется, что оно на грани роспуска, – воскликнула Шири. – И нет времени, чтобы в него вступить.
– А никто и не говорил, что мы принимаем новых членов, – поспешила внести ясность Изобель. До сих пор она молча слушала беседу, не спуская глаз с чужачки. – Более того, если бы не эти болтуны, нарушившие одну из заповедей «Чоубар», ты бы никогда о нем не узнала. Видят юбку и становятся мягкими как воск.
Шири послала Изобель примирительную улыбку, оценив легкую враждебность, которую девочка к ней проявляла. Трудно смириться с потерей исключительного статуса.
– Вольтер говорил, что самые ярые женоненавистники – женщины, – небрежно обронил Бен.
– И кто такой, черт побери, Вольтер? – огрызнулась Изобель. – Подобная глупость только тебе могла прийти в голову.
– Слышу глас невежества, – отозвался Бен. – Впрочем, может, Вольтер выразился не совсем так…
– Хватит воевать, – вмешался Рошан. – Изобель права. Мы не должны были распускать язык.
Шири с тревогой наблюдала, как за несколько секунд теплая атмосфера компании подернулась ледком.
– Я не хотела стать причиной ссоры. Лучше мне пойти к бабушке. Я уже забыла все, что вы мне говорили, – сказала она, возвращая бокал с лимонадом Бену.
– Не так быстро, принцесса, – воскликнула Изобель у нее за спиной.
Шири повернулась и встретилась лицом к лицу с девочкой.
– Теперь, когда ты знаешь кое-что, ты должна узнать все и сохранить секрет, – проговорила Изобель со смущенной улыбкой. – Я извиняюсь за то, что сказала раньше.
– Отличная мысль, – заключил Бен. – Давайте.
Шири изумленно вскинула брови.
– Она должна заплатить вступительный взнос, – напомнил Сирах.
– У меня нет денег…
– Мы не церковь, дорогая, нам не нужны твои деньги, – сказал Сет. – Цена другая.
Шири обвела взглядом компанию в поисках ответа. Выражение лиц ребят было весьма загадочным. Йен дружелюбно улыбнулся гостье.
– Успокойся, ничего плохого, – пояснил мальчик. – Члены общества «Чоубар» после полуночи собираются в своей тайной резиденции. Мы все платили вступительный взнос.
– А что у вас за тайная резиденция?
– Дворец, – ответила Изобель. – Дворец полуночи.
– Никогда о таком не слышала.
– А о нем больше никто, кроме нас, и не слышал, – проворчал Сирах.
– И какова цена?
– Повесть, – ответил Бен. – Таинственная история, которую ты никогда никому не рассказывала. Ты поделишься с нами, и твой секрет никогда не выйдет за пределы общества «Чоубар».
– Тебе есть что рассказать? – с вызовом спросила Изобель, покусывая нижнюю губу.
Шири снова поглядела на шестерых ребят и девушку, вопросительно смотревших на нее, и кивнула.
– У меня есть одна история, ничего подобного вы наверняка не слышали, – ответила она наконец.
– Тогда вперед, – сказал Бен, потирая руки.
Пока Ариами Бозе объясняла Картеру причину, вынудившую ее с внучкой вернуться в Калькутту после многолетней отлучки, семеро членов общества «Чоубар» вели Шири сквозь заросли кустарника, окружавшего Дворец полуночи. В глазах гостьи дворец выглядел всего-навсего старым заброшенным особняком. Сквозь прорехи в крыше виднелось небо, усеянное звездами, а среди извилистых теней проступали фрагменты горгулий, колонн и рельефов – жалкие руины архитектурного великолепия некогда царственного сооружения, от былого величия которого остались одни воспоминания.
Ребята пересекли сад, пробравшись по узкой тропинке, протоптанной среди зарослей дикого кустарника. Нависавшие над головой ветви образовывали зеленые своды, превращая дорожку в своеобразный туннель, который выводил прямо к парадному входу в дом. Легкий ветерок играл листьями на деревьях и свистел под каменными аркадами дворца. Бен повернулся к гостье и посмотрел на нее с широкой улыбкой.
– Ну и как тебе? – спросил он с нескрываемой гордостью.
– Неплохо, – сказала Шири, не желая портить мальчику настроение.
– Превосходно, – поправил Бен и продолжил путь, не потрудившись оценить свежим взглядом достоинства штаб-квартиры общества «Чоубар».
Шири улыбнулась про себя и послушно пошла следом. Она с удовольствием думала о знакомстве с ребятами и с новым местом, которое годами, в точно такие же ночи, как нынешняя, служило им убежищем и храмом. Вместе с руинами и воспоминаниями, пропитавшими выщербленные камни, это место создавало атмосферу волшебства и ирреальности происходящего, свойственную сохранившимся в памяти расплывчатым картинам первых лет жизни. Для Шири не имело значения, что ее приключение продлится лишь одну ночь: она горела желанием заплатить вступительный взнос в общество «Чоубар», уже практически прекратившее существование.