– О боже!
– Мне выдали ведро со щеткой, швабру и куртку с моим именем, вышитым на кармане. Можешь себе представить? Зато теперь у меня есть доступ в любое помещение в здании. Могу бродить туда-сюда, везде совать свой нос. И никому это не покажется подозрительным. По крайней мере, я не привязан на целый день к одному месту.
Он вполне мог бы оказаться у конвейера шинного завода и собирать какие-нибудь там радиальные шины, а не менять время от времени лампы дневного света и вытряхивать мусорные корзины. И все же эта работа действовала на него угнетающе.
– Ты теперь уборщик, хм? – Гонзалес едва сдерживал смех. – Кто знает, может, тебе так понравится, что решишь сменить профессию…
– Черт бы побрал эту профессию и черт бы побрал тебя! – Додж налил в яичницу изрядную порцию табаско. Они договорились встретиться за завтраком утром, пока не закончилось ночное дежурство Гонзалеса и не начался рабочий день Доджа.
– А со своей «жертвой» ты уже познакомился? – поинтересовался Гонзалес.
– Пока только обмениваемся взглядами. Она работает в бухгалтерии.
– И как она выглядит?
– Ну, скажем… так, что моя задача не кажется слишком уж неприятной.
– Сиськи?
– Две! – Додж рассмеялся, глядя на выражение лица бывшего напарника. – Каждая с большую чашку величиной. И ноги тоже хорошие.
Гонзалес продолжал смотреть на него со смесью зависти и восхищения на лице.
– И тебе еще платят за то, чтобы ты к ней поприставал?
Додж огляделся вокруг.
– Официально это не входит в мое задание, как ты понимаешь, – он постарался придать лицу серьезное выражение. – Ты же понимаешь, что полицейское управление Хьюстона не одобряет сотрудников, которые позволяют себе…
– Уж конечно, – перебил его Гонзалес, затем прошептал, наклонившись к Доджу через стол: – Мы ведь оба отлично знаем, что от тебя хотят именно этого. – Он отправил в рот сложенный втрое блинчик, обильно смазанный сиропом. – Так что жизнь у тебя просто волшебная, друг мой!
– Не забывай, что бойфренд у этой крошки – агрессивный рецидивист. Если верить тому, что я о нем слышал, он перережет мне горло за один только взгляд на ее сиськи. За одну только мысль о том, чтобы бросить взгляд в этом направлении.
– Совсем плохой парень, да?
– Хуже не придумаешь. Два вооруженных нападения. Одно дело об изнасиловании рассыпалось в суде на предварительном слушании. Так что в тот раз ему удалось отвертеться. Еще его подозревали в убийстве в тюремном душе. Но оружие так и не объявилось, а свидетели, если они и были, видимо, слишком боялись заявить. – Додж угрюмо кивнул. – Плохой парень. Очень плохой.
Гонзалес озабоченно нахмурился.
– Что ж, добудь информацию у его кошелки. Добудь его самого, получи медаль, стань детективом. Только не дай убить себя в процессе. Хорошо?
– Я буду стараться.
Додж не мог рассказать больше даже бывшему напарнику, которому доверял на сто процентов, ведь речь шла о работе под прикрытием. Гонзалес, разумеется, понимал это и, когда Додж спросил его о новом напарнике, не стал пренебрегать возможностью сменить тему.
– Мы неплохо с ним ладим. Но он, разумеется, не ты.
– Скучаешь по мне? – поддразнил его Додж.
– Нет. Черт побери, и не думаю! Когда я сказал, что он не ты, я имел в виду, что он лучше тебя. Вот Дорис из ночного магазина – та убивается! Теперь у нее не выпросишь бесплатных пончиков и мороженого.
Закончив завтрак, они заплатили по счету. Когда мужчины подошли к стоянке, Гонзалес остановился и с тоской посмотрел на шоссе, по которому ползли со скоростью пять миль в час бесконечные автомобили: наступил час пик. Затем он перевел взгляд на облака, скопившиеся над заливом. В общем, он смотрел на что угодно, только не на Доджа, который сразу почувствовал, что Гонзалес хочет что-то сказать, но не решается.
– Что там у тебя на уме, напарник? – поинтересовался он.
– Да, в общем, ничего… – Он посмотрел на Доджа, но снова отвел взгляд. – Я только… Послушай, это ведь не мое дело, правда? И тебе, возможно, уже все равно…
– Но?
Наконец Гонзалес посмотрел прямо на Доджа.
– Позавчера вечером нам с напарником опять пришлось выехать по звонку в Шейдидейл.
Он испытующе посмотрел на Доджа, пытаясь понять, помнит ли тот, с кем связано это название.
Конечно же, помнит. Прошло два месяца с тех пор, как они впервые пришли на помощь Кэролайн Кинг, но Доджу казалось, что это было вчера. Когда до Доджа дошел смысл сказанного, все его тело загудело от нарастающего гнева и ужаса.
– Он снова ударил ее?
– Нет. На этот раз дело яйца выеденного не стоило. Позвонила ее соседка. Сказала, что слышит громкие голоса, крики, брань. Пока мы доехали, Кэмптон вообще успел смотаться. Я поговорил с мисс Кинг. Она была очень смущена. Сожалела, что они побеспокоили соседку, но на этот раз Кэмптон ее пальцем не тронул.
Гонзалес замялся.
– Я ведь не знал, что ты все еще… ну, ты понимаешь, – он пожал плечами. – Я заговорил об этом только потому… помнишь ту ночь, когда нас с тобой впервые вызвали туда? Мне тогда показалось, что ты особенно заинтересован в том, чтобы с этой леди все было в порядке…
Додж крепко стиснул зубы и ничего не сказал.
– Они по-прежнему помолвлены, – продолжал Гонзалес. – Я уточнял. Да и бриллиант у нее на пальце трудно не заметить.
Додж кивнул.
Гонзалес издал какой-то невнятный звук, выражающий сожаление.
– Черт, я вышел за рамки… я не должен был ничего тебе говорить!
– Но я очень рад, что ты сказал, Джимми. Спасибо, что ты это сделал.
Теперь Гонзалес забеспокоился уже по другому поводу.
– Ты ведь не наделаешь глупостей, правда?
Додж заставил себя улыбнуться.
– Я? Черт побери, нет! Я собираюсь стать детективом. И не стану делать ничего такого, что могло бы меня скомпрометировать.
Через полчаса Додж пришел на работу в здание шинного завода. В обеденный перерыв он встретил в буфете Кристал и постарался поразить ее самой очаровательной из своих улыбок. Девушка улыбнулась в ответ, затем смущенно отвела взгляд и больше не смотрела в его сторону.
А когда закончилась его смена, Додж вышел за ворота и отправился на поиски Роджера Кэмптона. Найдя его, Додж избил парня так, чтобы в его голове больше не оставалось места для глупостей. По крайней мере, он очень постарался.
Было уже темно, но Додж, не сомневаясь, сделал бы то же самое при свете дня. Он встретил Кэмптона на стоянке возле элитного спортивного клуба, членом которого тот был. Волосы негодяя блестели после только что принятого душа, от него пахло мылом «Айриш Спринг». Додж подошел сзади, обхватил его за шею и ударил по правой почке. Кэмптон выронил спортивную сумку. Поскольку Додж продолжал сдавливать его гортань, звуки, которые удавалось издать Кэмптону, были приглушенными и плохо различимыми. Додж нанес еще несколько ударов, у Кэмптона подогнулись колени. Додж развернул его к себе лицом и ударил кулаком по носу, слыша, как ломается кость, как с хлюпающим звуком вырываются наружу кровь и слизь.
Затем он оттащил Кэмптона к его «Мерседесу» и прислонил его обмякшее тело к сияющей крыше салона. Поддерживая мерзавца рукой за подбородок, Додж Хэнли несколько раз впечатал кулак в живот и ребра миллионера с силой молота для забивания свай.
Когда Додж наконец отпустил его, Роджер Кэмптон сполз по дверце своей элегантной машины вниз и остался лежать рядом на асфальте, подобно куче грязного белья.
Додж снова ударил его по ребрам и из чистой злобы по мошонке. Кэмптон вскрикнул и отключился.
Додж опустился рядом на одно колено и взял его за волосы. Он бил Кэмптона по лицу, пока тот не пришел в себя.
– Слышишь меня? – спросил Додж.
– Не убивай меня, – прохрипел Кэмптон.
Поскольку у него был сломан нос, слова прозвучали почти комично.
– Не сегодня. Но я хочу, чтобы ты как следует запомнил, что я тебе скажу! Из-за денег твоего отца ты, видимо, думаешь, что можешь делать что угодно и все сойдет тебе с рук. До сих пор так и было. Но сейчас обещаю тебе: если ты еще раз посмеешь причинить Кэролайн Кинг даже небольшую боль, ты умрешь. Понимаешь меня?
Он слегка ослабил пальцы, державшие Кэмптона за волосы, чтобы тот имел возможность вяло кивнуть.
– Ты ведь не забудешь, что я сказал тебе, правда, Роджер?
Кэмптон энергично замотал головой.
– Это хорошо, потому что, если ты забудешь и поднимешь на нее руку завтра, или через неделю, или через десять лет, я убью тебя. Ты понял меня?
Роджер Кэмптон снова потерял сознание. На этот раз Додж отпустил его и оставил лежать там, где он упал, безмерно сожалея о том, что ему нечем было бы оправдать убийство, если бы он придушил мерзавца прямо здесь и прямо сейчас.
* * *В воздухе был разлит лунный свет, но ночь не принесла желанной прохлады. Было душно и влажно. Закат солнца не избавил Хьюстон от изматывающей жары. Додж сидел на бетонной скамейке в тени деревьев в небольшом парке во дворе между четырьмя офисными зданиями из стекла и бетона, по шесть этажей каждое. Он ждал там, где ему указали, нервничая, как проститутка в церкви, все время задавая себе вопрос, почему Кэролайн Кинг попросила его о встрече, и надеясь, что это означает для него что-то хорошее.
Кэролайн вышла из вращающихся дверей здания под номером два через пять минут после назначенного времени встречи. К этому моменту рубашка Доджа успела прилипнуть к спине, а по ребрам стекали капли пота. При приближении девушки он встал, молясь в душе, чтобы его дезодорант не подвел его, и сожалея о том, что не сжевал еще одну мятную жвачку.
На девушке были черные брюки и топ без рукавов. В лучах заката ее волосы напоминали медь. У Кэролайн были невозможно тонкие руки. И босоножки без каблука не добавляли девушке роста.
Ее миниатюрной хрупкости, однако, никак не соответствовала решительная походка, а когда Кэролайн подошла достаточно близко, чтобы Додж сумел разглядеть выражение ее лица, все надежды на то, что это свидание обернется для него чем-нибудь хорошим, пришлось оставить.
Каждый рыжий волосок на голове девушки выражал негодование, когда она без предисловий, требовательно спросила:
– Это сделали вы?
Додж не стал притворяться, будто не понимает, о чем его спрашивают. Но признаваться в нападении и нанесении тяжких телесных повреждений он тоже не собирался. Он знаком указал Кэролайн на скамейку, предлагая присесть.
– Нет, спасибо, – чопорно произнесла девушка. – Предпочитаю постоять. И я настаиваю на том, чтобы услышать от вас правду! Это ведь вы избили Роджера почти до смерти, ведь так? Ему придется провести в больнице не меньше недели. Он чуть не умер!
– Да, я слышал о случившемся от Джимми Гонзалеса.
Накануне вечером бывший напарник оставил сообщение на пейджере Доджа, но тот смог перезвонить ему только утром.
Джимми рассказал ему, что Роджер Кэмптон доставлен в больницу в тяжелом состоянии после нападения неизвестного злоумышленника.
Затем последовала долгая пауза, прерванная Доджем, который спросил, было ли это ограбление. Гонзалес ответил, что бумажник Кэмптона был при нем, когда его нашли, деньги и кредитные карточки оказались не тронуты.
Бывший напарник не стал спрашивать, было ли нападение делом рук Доджа, потому что вовсе не хотел, чтобы его подозрения подтвердились. Он был честным копом. Насколько коп может быть честным. Додж был уверен, что Джимми в ужасе от мысли от собственного соучастия, которое выражалось всего-навсего в том, что он сообщил Доджу о последнем выезде полицейского наряда по известному ему адресу в Шейдидейл. Но для человека такой потрясающей честности, каким был Гонзалес, этого было достаточно, чтобы есть себя поедом.
Додж искренне сожалел о том, что поставил своего друга и бывшего напарника в столь неловкое положение, тем более что был уверен: Джимми никогда не выдаст его за что-то меньшее, чем хладнокровное предумышленное убийство.
И тут Гонзалес произнес слова, эффект которых был подобен взрыву:
– Она хочет видеть тебя.
И он рассказал другу, где и когда тот должен ждать встречи.
И вот Додж стоит под обвиняющим взглядом мисс Кэролайн Кинг.
– Но вам ведь не надо было ждать, пока мистер Гонзалес сообщит про Роджера, не так ли? Вы и так все знали. Потому что это вы напали на него.
– Почему бы нам все-таки не присесть? – Додж указал жестом на скамейку, и на этот раз Кэролайн подошла к ней и села. Додж опустился рядом, стараясь сохранять дистанцию. Он не мог не заметить кольца с бриллиантом на левой руке девушки. С огромным бриллиантом. Наверное, тысячи женщин готовы терпеть иногда побои, чтобы носить на руке такой камень.
Но Додж не мог поверить в то, что Кэролайн Кинг была одной из них. Она казалась слишком сильной и слишком умной для этого. Интересно, какими скрытыми достоинствами, заставившими Кэролайн надеть на палец его кольцо, обладал Роджер Кэмптон? Может, все дело в его сексуальной мощи? Или на девушку все-таки завораживающе действует трастовый фонд его отца?
Подавив негодование, которое вызывала и та и другая мысль, Додж произнес:
– Гонзалес сказал, что вы были очень расстроены, когда позвонили ему…
– А вы не были бы расстроены, узнав, что человека, который вам небезразличен, избили?
– Да, был бы, – тихо согласился Додж.
Кэролайн повернула голову, и глаза их встретились. Можно было не сомневаться: от Кэролайн не ускользнул скрытый смысл его слов. Девушка отвернулась и растерянно посмотрела на здание, из которого только что вышла.
– Вы здесь работаете? – поинтересовался Додж.
Кэролайн покачала головой.
– Я работаю в другой части города в налоговой инспекции. А здесь учусь на курсах три раза в неделю.
– Что за курсы?
– Недвижимость. Мне надо пройти их, чтобы получить лицензию. В семь у нас перерыв. Поэтому я и попросила мистера Гонзалеса пригласить вас сюда в это время. Он сказал, что постарается.
– Почему вы сами мне не позвонили?
– Не знала, как с вами связаться. Офицер Гонзалес оставил мне свой телефон в тот вечер, когда…
Ее голос дрогнул, но Додж поспешил закончить за девушку:
– В тот вечер, когда его снова вызвали, потому что из вашего дома слышались крики.
– Ничего особенного не произошло. Соседка перестраховалась. Да, мы кричали друг на друга. Но больше ничего…
– В этот раз…
Правая рука Доджа лежала у него на колене. Кэролайн внимательно разглядывала набухшие костяшки пальцев и синяки. Затем взгляд ее переместился на левую руку, на которой все еще не зажили ссадины. Прежде чем Кэмптон вырубился в первый раз, он предпринял безуспешную попытку избавиться от руки Доджа, обхватившей его горло. И здорово расцарапал ему кисть и предплечье. Впрочем, Додж не пытался скрыть от Кэролайн выдававшие его следы. Он хотел, чтобы девушка знала, насколько жестокой была борьба.
– Вам не надо было этого делать, – с тихой укоризной произнесла Кэролайн. – Вы ведь даже не знаете его. И меня. Вы – офицер полиции. – Она подняла голову и посмотрела Доджу прямо в глаза. – Почему вы сделали это?
Додж несколько секунд молчал, затем решил перехватить инициативу и задал свой вопрос:
– А почему вы предположили, что это сделал я?
– Я не предположила. Я знаю точно. С того самого момента, как я узнала о случившемся, я была уверена, что это сделали вы.
– А почему такая мысль вообще пришла вам в голову?
Додж спрашивал, так как знал: в ответе на его вопрос кроется ответ на вопрос Кэролайн. Она сразу поняла, кто именно напал на Кэмптона, потому что от нее не укрылось, как смотрел на нее Додж при их первой встрече. Эта девушка не была удачлива в выборе жениха, но она вовсе не была глупой. Или слепой. Или глухой.
В ту ночь, когда произошел первый инцидент, оставшись с Доджем на кухне один на один, Кэролайн наверняка почувствовала, что его забота и тревога выходят за рамки чувств полицейского офицера, делающего свою работу. А если у нее и были сомнения, они наверняка исчезли в то утро, когда Додж снова появился у ее дома, чтобы узнать, как дела у Кэролайн.
И сейчас она, возможно, отлично понимала, как сильно хочется ему коснуться ее волос, поцеловать ее в губы, взять на руки ее крошечное тело и обнять так крепко, чтобы у обоих перехватило дыхание. Додж хотел, чтобы она понимала всю силу его чувств, но, возможно, он зашел слишком далеко, потому что девушка вдруг резко встала.
– Вы переходите всякие границы, мистер Хэнли! Вы не имеете никакого отношения к моей жизни. Ваша ответственность за меня закончилась в тот момент, когда вы выполнили обязанности полицейского в тот, первый вечер. Я собираюсь выйти замуж за Роджера.
Додж тоже встал.
– Вы пожалеете об этом.
– Если вы снова попытаетесь вмешаться в мою жизнь, я буду вынуждена донести на вас. Что касается этого жестокого нападения, обещайте мне, что не сделаете больше ничего подобного.
Додж ничего не сказал. Он, разумеется, не собирался давать Кэролайн обещание, противоречащее тому, которое уже дал Кэмптону. Он убьет мерзавца, если тот еще раз посмеет причинить боль этой девушке!
– Ну, хорошо! Я вас предупредила. – Одарив его еще одним возмущенным взглядом, она двинулась ко входу в здание, но, пройдя несколько шагов, вдруг обернулась. – Офицер Гонзалес рассказал мне, что вас взяли в спецгруппу.
– Да, взяли.
– Это опасно?
– Не так опасно, как то, во что решили ввязаться вы.
Кэролайн открыла было рот, чтобы поспорить, но передумала.
– Будьте осторожнее! – сказала она и, отвернувшись, продолжила свой путь.
Добравшись до машины, Додж проверил пейджер, доехал до ближайшего телефона-автомата и позвонил на горячую линию спецгруппы.
– Это Хэнли. Кто-то искал меня?
– Где ты, черт побери, был? Капитан вне себя. Он отправлял тебе сообщения на пейджер раз десять, не меньше.
– У меня кишечная инфекция. Сегодня прихватило. С тех пор как ушел с шинного завода, сидел все время в сортире.
– Очень плохо. Езжай давай сюда. Вернее было бы: расправь крылья и лети со скоростью звука.
– Что случилось?
– Наш герой забежал перед закрытием в банк, облегчил кассу на тридцать тысяч и сорвал зло на охраннике.