Выйдя на улицу, он, подойдя к машине, убрал в багажник треногу. Открыл дверь и передал сидевшему внутри капитану саквояж:
— Всё в порядке, сэр!
— Отлично. Поехали отсюда.
Сняв с мертвого тела одежду и тщательно проверив все карманы, хозяин хутора методично искромсал её на мелкие тряпочки. Вынес во двор. Свалил их в кучку поверх охапки сена и поджёг её.
Кликнув на помощь жену, утащил покойника в амбар. Там за пару часов они расчленили тело, отделив мясо от костей. Сложив куски мяса в лохань, отнесли её к свинарнику и вывалили содержимое в корыто для корма. Оставшиеся кости Янис вечером вывез к реке и утопил.
Медленно переваливаясь на ухабах, машина выехала к дороге. Оказавшись на более-менее приличном покрытии, водитель прибавил скорость. Наклонившись вперёд, капитан Реллони покрутил ручку. Поднявшаяся стеклянная перегородка отделила водителя от пассажиров.
— Что вы скажете, сэр? Сведения, которые сообщил этот… они представляют хоть какую-то ценность?
Отведя глаза от созерцания заоконного пейзажа, бригадный генерал Доу кивнул:
— Как вам сказать, Джаспер… О существовании Проводника мы знаем уже давно. Очень давно…
— Так вся эта операция не имела смысла?
— Вы слишком спешите, Джаспер…
— Извините, сэр! Но я полагал…
— Впервые мы услышали о нём ещё в восемнадцатом году. При достаточно драматических обстоятельствах. В то время в Европе творилось что-то невообразимое! Крах всего устоявшегося порядка! Не стало Австро-Венгерской, Турецкой и Германской империй. Рухнула громадная Российская империя, и её подданные разбегались во все стороны. Надо отдать должное, среди них попадались и весьма компетентные люди. В том числе — и в нашей сфере деятельности. Русская разведка — о, это были мастера своего дела! Не такие, конечно, как мы, но тоже… весьма серьезные специалисты. Некоторым из них мы предложили… э-э-э… сменить флаг, так сказать.
— Они согласились?
— Некоторые. В основном это были завербованные, платные агенты, которым было всё равно, от кого получать деньги. Но нас интересовали не они. Белая кость — офицеры Генерального штаба! И равные им по значимости агенты, внедрённые иными службами. Вот это была достойная дичь! Игра, безусловно, стоила свеч, Джаспер! Таких людей готовили тщательно, и процесс их внедрения занимал не один год. Да что там говорить? Возьмите хоть Редля!
— Начальника австрийской разведки? Но его же раскрыли?
— По досадной случайности. А ведь за сценой остался тот, кто его самого завербовал! Не удивлюсь, если этот человек здравствует и поныне! Этих-то людей мы и искали… Удалось выявить одного из их начальников — генерала Сомова. Кстати говоря, именно этот, — кивнул в сторону хутора генерал, — пытался добыть его документы. Ещё в Петрограде.
— И как?
— Увы, генерал оказался слишком недоверчивым… Тогда нам это не удалось. Правда, нашлись и другие варианты. Кое-что мы всё-таки выяснили. Получив адреса и имена некоторых агентов, наши люди отправились к ним.
Генерал достал из кармана сигару. Обрезав кончик, приоткрыл окно и закурил.
— Да… Тогда и выяснилось, что нас уже опередили. Незадолго перед нами кто-то уже посетил большинство этих адресов — мы никого там не нашли. И лишь в одном случае удача нам улыбнулась. Нужный человек оказался на месте.
— И где же это было?
— В Германии. Тогда ещё приходилось соблюдать там известную осторожность. Поэтому к данному агенту отправилось трое офицеров. Один — чтобы поговорить, двое других страховали его от всяческих неожиданностей. Ну, и… вообще. Дверь ему открыли сразу, по-видимому, тот человек кого-то ждал. Он был весьма удивлён, увидев нашего агента. Поэтому тому и удалось войти в дом. Наш человек представился и предложил поговорить. Ему не было отказано. Русский выслушал его предложение. После чего ответил, что смысл разговора ему неясен. По-видимому, его с кем-то перепутали.
— То есть он отказался?
— Если бы всё было так просто! Нет, он не отказался в том смысле, который вы имеете в виду. Просто сделал вид, что ничего не понял. У офицера были четкие инструкции и на этот счет. Он предъявил ему документы полицейского и предложил проследовать с ним для разъяснения недоразумения. Русский не возражал. На улице их уже ожидала машина. Они должны были вывезти этого агента на конспиративную квартиру и уже там разъяснить ему суть нашего предложения. А дальше… словом, никто так и не смог всё до конца выяснить. Лейтенанта ударили по голове, и в себя он пришёл только через пару часов. В каком-то подвале. Своих спутников он больше не видел. Да и никто больше не видел этих офицеров, словно их и вовсе не существовало в природе. Напротив себя он обнаружил какого-то человека, тот сидел к нему лицом, но рядом стояла лампа, мешавшая его рассмотреть. Неизвестный поинтересовался: какого черта наш агент делал в чужом доме? Документы полицейского были названы подделкой. Никаких возражений допрашивающий и слушать не пожелал. Просто достал револьвер и прострелил лейтенанту ногу. После чего пояснил, что перевязывать рану не станет, ибо от потери крови тот не умрет — его раньше пристрелят. Тогда Гарвейс и начал говорить.
— Гарвейс?
— Да, лейтенант Гарвейс. Из хорошей семьи и прекрасно образованный человек. Он был просто потрясён тем, как этот варвар с ним поступил! Он рассказал неизвестному о своем задании, пояснив, что это был наивыгоднейший вариант для русского агента — ведь могли прийти и немцы! Неизвестный возразил, что немцы не появлялись в этом доме никогда, а вот англичане ввалились незваными. Он поинтересовался: откуда стали известны адрес и имя русского?
— Лейтенант ему рассказал?
— Он и сам всего в точности не знал. Оттого и не рассказал. Правда, это стоило ему ещё и простреленной руки. Убедившись в том, что Гарвейс действительно не владеет информацией, незнакомец убрал револьвер и перевязал-таки его раны. Перед этим он завязал лейтенанту глаза. После чего вывез его в город и выбросил на улице, неподалеку от больницы. Перед этим он сказал, что лейтенант является последним британским агентом, которому так неслыханно повезло — он остался жив. Дословно это звучало так… — Генерал задумался. — «Немцы наши враги, но они хотя бы не били нас ножом в спину. А вы, британцы, хуже ночных грабителей — те хоть не прикидываются честными и порядочными людьми».
— Однако!
— Да… Больше ни одного русского агента из тех, чьи имена были указаны в полученных нами документах, мы не нашли. А этот человек, впоследствии выяснилась его кличка — Проводник, ещё не раз вставал на нашем пути. Своё слово он сдержал. Достоверно известно, что от его рук погибло по меньшей мере пятеро наших людей. И ещё к четырём случаям он причастен, хотя доказательств у нас нет. Последним, кто вышел на его след, был капитан Деррингтон, вы должны его помнить.
— «Длинный Лон»?
— Он самый. Взяв себе в помощь одного агента, он попытался задержать этого типа… или устранить. К тому времени такой приказ уже имелся. Действует он и по сей день.
— Как я теперь понимаю, у капитана ничего не получилось.
— Он попросту исчез. Они оба пропали без вести. А через три дня мы узнали, что все деньги со счетов, использовавшихся Деррингтоном для оплаты агентуры, исчезли в никуда. Их перевели в один банк, оттуда — в другой… в итоге их получили раньше, чем мы хоть что-то успели предпринять. Поиск этих людей ничего не дал. Правда, после этого мы больше ничего не слышали и о Проводнике…
— И… какова же была сумма?
— Около тридцати пяти тысяч фунтов.
— Ого!
— Вот именно. Тогда же было заключено джентльменское соглашение и с… скажем так, нашими оппонентами из соответствующих служб Германии… Так что теперь этого человека ищем не только мы…
Генерал выбросил в окно окурок сигары:
— Надо же… три года прошло, я уже и не думал, что услышу это имя вновь…
— Но, сэр, это же один человек! Что он может?
— Как говорил один известный исторический деятель — кардинал Арман Жан дю Плесси, герцог де Ришелье, который тоже кое-что понимал в подобных вопросах: «В Святом Писании сказано — не судите опрометчиво!» Не знаю, сам ли он это сказал или это придумал Дюма, но мысль правильная! Один, вы говорите? Хм… Ему досталась налаженная агентурная сеть, построенная лучшими разведчиками России. Серьёзные денежные средства — вы же не думаете, что все они работают за так? Он использует в своих интересах преступный мир.
— Все его используют.
— Правильно! — кивнул сэр Горацио. — Используют. За деньги. А он для них — свой! Уж чего только мы о нём не наслушались! Тут даже и не понять сразу — где правда, а где вымысел. Одно достоверно — он там как рыба в воде. Некоторые следы Проводника уходят аж в Китай! Правда, что он там делает — ума не приложу! Своей агентуры в тех краях русские не заводили…
— Но сейчас у нас появился шанс!
— Он был и ранее, — отмахнулся генерал. — Но вы правы, мой мальчик, упустить мы его не можем! Этот недалекий перебежчик сказал главное — русские ещё не установили связь с агентурой Проводника! И вот этого мы не должны допустить ни в коем случае! Абсолютно любой ценой! Какова бы она ни была… Мы не получим этих агентов — ладно! Но большевики их тоже не должны получить, ни при каких обстоятельствах! Поэтому, Джаспер, задача захвата Проводника перед нами не стоит. Вообще! Вы должны его ликвидировать — и немедленно. Впрочем, я отправлюсь вместе с вами и постараюсь помочь…
Февраль 1936 года.
Вена. Вурстельпратер
— И как долго нам ещё сюда ходить? — Сидевший лицом к стойке кафе господин в черном пальто взял со стола чашечку с кофе и, отпив немного, поставил её назад. — Третий раз уже здесь сидим…
Расположившийся напротив него Филимонов внимательно окинул взглядом округу:
— Если он нас вызвал именно сюда… то, полагаю, это тоже не просто так. Насколько я уже успел изучить этого человека, он ничего попусту не делает. Смотрите сами, Олег Миронович, здесь почти невозможно организовать скрытое наблюдение — попросту некуда убрать наблюдателей. Любой человек будет заметен издали.
— И вы кого-нибудь заметили?
— А вы?
— Ну… от торгпредства за нами шел автомобиль. Отстал он только неподалёку отсюда.
— Правильно. И так было все три раза. Стоило только нам выйти из машины, как и данный автомобиль куда-то пропадал. Далее нас вели уже пешим порядком.
— Вы думаете, что это Проводник?
— Сомневаюсь… Не в его стиле. Тут что-то ещё… Не буду удивлён, если это, так сказать, местная инициатива. Мы с вами прибыли сюда вполне официально, в составе делегации, и особенного интереса ни у кого вызывать, по идее, не должны. За другими-то никто не следит! А уловить нашу связь с кем-то? С кем? Никаких встреч, кроме официальных, у нас не было. А эти люди никому не интересны. Во всяком случае, настолько, чтобы следить стали именно за нами, оставив без внимания всех остальных.
Майор ещё раз огляделся по сторонам:
— Похоже всё-таки, что и сегодня сюда никто не придёт… жаль… Кельнер, счёт, пожалуйста!
Невысокий, круглый, как колобок, усатый официант шустро подкатился к столу и положил на него листочек бумаги. Филимонов мельком на него глянул. Кивнул и вытащил из кармана несколько монет. Забрал счёт и положил его в карман. Оба чекиста встали и неторопливо пошли в сторону автомобиля.
— И что теперь делать будем, Олег Иванович?
— К встрече готовиться… — рассеянно ответил майор, оглядывая округу.
— То есть? — чуть не споткнулся от неожиданности его спутник.
— Потом… — Филимонов прищурил глаза: — Нет, не он…
Когда они сели в автомобиль, майор протянул своему спутнику смятый листок счета.
— Что это?
— Прочтите…
Вдоль верхнего обреза листа мелким почерком было написано: «Примите пассажира».
— Откуда это, товарищ майор?
— Кельнер принёс. Надпись по-немецки, но это ничего не значит, Проводник владеет несколькими языками. Нет, но каков жук! Выходит, что кельнер из его людей? И наблюдал за нами всё это время? Однако…
— А где же он к нам подсесть собирается? Вон, и провожатые наши появились — срисуют ведь! — всполошился чекист в черном пальто.
— Да… — процедил сквозь зубы его начальник, — это они могут… Ладно, будь готов ко всему.
Петляя по узким улочкам, тяжелый «Опель» постепенно набирал скорость.
— Газу прибавь. — Филимонов снова завертел головой. — Что же он задумал? И где подсесть собирается?
— Товарищ майор! — взглянул в зеркало его спутник. — Они окна открыли!
— Плохо дело, это они стрелять собрались. Чуют, черти, что мы на отрыв пошли, вот и намекают… А у нас и оружия никакого нет. Однако кто ж это здесь такой резкий? Не местные, те с нами особо конфликтовать не станут. Оторвешься?
— Вряд ли… у них машина супротив нашей намного мощнее. «Дюзенберг»… Во, на обгон пошли! С чего бы это вдруг? Что они делать-то хотят?
Увы, ответ на этот вопрос получить так и не удалось. Внезапно вывернувшийся откуда-то сбоку «Форд» боднул преследователя точно в водительскую дверь. Обе автомашины завертелись от удара. Машина преследователей приложилась об стену дома, рыскнула вбок и врезалась в столб. Второй участник аварии после удара отлетел в сторону, прокатился вперед и, проломив решетку ограждения, въехал в небольшой скверик, где и остался стоять. Из-под капота вырывались клубы пара.
— Олег, тормози! — Майор ткнул рукой в сторону «Форда». На тротуар выскочил человек в темно-серой куртке и призывно взмахнул рукой.
Завизжали тормоза, и «Опель» клюнул носом. Хлопнула дверца.
— Ходу!
Взревел мотор, и место аварии исчезло за поворотом.
Февраль 1936.
Вена.
Где-то в большом городе
— Что они себе позволяют, Джаспер? — Генерал Доу стоял у окна и разглядывал тихую улицу. — В конце концов это просто невежливо! К своему начальству они могут хоть ползком добираться, но ко мне… нет, это возмутительно!
В глубине квартиры стукнула дверь, послышались шаги.
— Надо полагать, сэр, это поляки…
Распахнув дверь, в комнату вошли три человека.
Один из них так и остался стоять около двери, а двое других проследовали к столу.
— Наконец-то! — фыркнул генерал. — Вы заставляете себя ждать, майор!
— Прошу простить, пан генерал, но обстоятельства… увы, я тоже не всесилен…
— Угу… обстоятельства… конечно… — покивал Доу. — Что вы можете нам рассказать? Хорошего, я имею в виду?
— Пан генерал! Ваш тон…
— Ещё слишком мягок, майор! После таких «подарков» с вашей стороны! Я и не знаю, что меня удерживает от немедленного доклада руководству!
— О чём, пан генерал?
— Капитан! Объясните… панам офицерам… — Сэр Горацио отвернулся к окну.
— Господин майор, — вкрадчивым голосом начал капитан, — позвольте мне напомнить о том, что, приступая к данной операции, вы обещали нам всемерное содействие.
— То так, пан капитан! — наклонил голову поляк. — И мы его оказали!
— Конечно. Ваши люди добросовестно осуществляли наблюдение за интересующими нас персонами.
— Да! Я же вам обещал!
— Понятно. Все ли ваши люди были должным образом проинструктированы?
— Разумеется! Ведь к этому человеку и у нас накопился довольно-таки основательный список претензий.
— Сколь основательный?
— А вам, пан капитан, это зачем? — подозрительно осведомился поляк.
— Ну, мы-то от вас ничего не скрыли?
— Как же… — проворчал майор. — Ничего…
Он ослабил узел галстука, словно тот мешал ему дышать.
— Этот назойливый пан уже достаточно долго испытывает терпение господа нашего своими выходками! В течение только последних десяти лет его уши не раз торчали в самых неприятных ситуациях. А уж история с беднягой Кравецом… это и вовсе верх наглости! Ведь именно из-за этого между нами пролегла трещина… Пока разобрались да успокоились…
— А поподробнее можно?
— У нас столько времени нет! Если коротко, то этому типу можно вменить шпионаж, разбойные нападения, убийства государственных служащих… про контрабанду и незаконный переход границы я уж молчу… Только от его руки погибли пять пограничных стражников, четыре офицера контрразведки и несколько других, не менее достойных фигур. И что, по-вашему, я должен о нём думать?
— Понимаю… — сочувственно покивал капитан. — Сильные чувства, уважаю… Надо полагать, они иногда застилают вам глаза?
— Не понял пана… — насторожился майор.
— А как тогда вы объясните тот факт, что за рулём машины, протаранившей наш автомобиль, оказался ваш сотрудник?
— Что?!
— Подхорунжий Марек Весельский. Вот его документы. — Реллони пододвинул к поляку раскрытую книжицу.
Тот бросил взгляд на документ и удивленно поднял брови:
— Марек! Вот он где! А мы-то с ног сбились, его разыскивая…
— Как видите, далеко бежать не потребовалось, господин майор.
— Он жив?
— Без сознания — ударился головой о стойку. Говорить не может. Возможно, тогда вы, господин Рохальский, сможете нам пояснить, что же делал ваш подчиненный в этом месте? И почему он таранил нашу автомашину? Виновник гибели двух наших людей известен, и мне хотелось бы понять, кто приказал ему это сделать? Или вам, господин майор, так уж сильно хотелось самому поймать Харона?
— А без театральных эффектов вы обходиться не пробовали? — проворчал Филимонов.
— Это вы о чём? — удивился Проводник. — Об этих, что ли? А были другие варианты? Поделитесь опытом?
— Нет, но… теперь на уши встанет вся полиция!