— И ушёл?
Мальчишка недоуменно развел руками.
— Ладно, — похлопал его по плечу постоялец. — В следующий раз проводи его ко мне в номер.
Подойдя к двери, он, всё ещё покачивая головой, отпер дверь и вошел внутрь. Поворот выключателя — и, коротко мигнув, лампы потухли. Помянув черта, постоялец повернулся к двери.
— Господин Дорфмайер? — голос шел откуда-то из глубины комнаты. — Не надо открывать дверь…
— Кто здесь? — Обитатель номера совершенно не утратил присутствия духа. Пистолет в его руке настороженно ощупывал пространство перед собой.
— Скажем так — доброжелатель… Я не питаю по отношению к вам агрессивных намерений. Так что не надо направлять в мою сторону оружие, у меня оно тоже имеется.
— Зачем же тогда вы испортили освещение?
— Разумная предосторожность — не более. Монетка в патроне настенной лампы. Предпочитаю оставаться неизвестным. Дольше проживешь… Поэтому я и попросил, чтобы мой помощник вызвал вас в вестибюль, не хотелось, чтобы запомнили моё лицо. А это было неизбежно, постучись я к вам в дверь просто так.
— Понятно. Увидев мой выход в вестибюль, вы прокрались в номер.
— Увы…
— Что вам угодно?
— Совсем недавно вы попросили об одной услуге господина Готлиба…
— Не знаю такого.
— А такое имя, как Хромой… говорит вам что-нибудь?
— В своей жизни я встречал немало хромых и одноруких, но у всех них имелись ещё и имена!
— Ваше поручение касалось господина по имени… Харон.
Дорфмайер вздрогнул. Но голос его по-прежнему оставался бесстрастным:
— И что с того?
— Увы… господин Готлиб скоропостижно скончался… вместе со своими товарищами.
— Прискорбно, но я-то здесь при чём?
— Господин Хромой хотел бы заверить вас, что он совершенно не причастен к этому печальному происшествию. Более того, с аналогичной просьбой к нему обратились также и… совсем другие люди. Как он понимает, у них тоже возникли определённые разногласия с этим господином.
— И?
— Они попросили его о подобной услуге…
— Так… Что вы хотите от меня?
— Вы были первым…
— Но Готлиб получил деньги вперед!
— Именно поэтому. Мы не хотели бы показаться людьми без чести, оттого и пришли сначала к вам.
— Как вы меня… впрочем, понятно… Ваши условия?
— Бедняга Готлиб и его люди, они были хорошими ребятами. Остались семьи… жены. Это ведь стоит двух тысяч фунтов?
— Допустим.
— Нам не очень бы хотелось… хоронить ещё кого-нибудь. Ведь наверняка и у вас есть… э-э-э… опытные специалисты?
— Возможно.
— Мы могли бы указать вам, кого и где они могли бы встретить… Разумеется, совершенно случайно!
— И во что нам обойдется такая… случайность?
— Половина от того, что ушло на похороны бедняги Готлиба.
— М-м-м… это можно обсудить.
— Прошу меня простить, но на это нет времени. Мы… не отказали другим… заказчикам, но не можем тянуть время до бесконечности. Интересующее вас лицо будет по известному нам адресу уже через четыре дня. Недолго. Он намеревается отъехать, и мы не знаем куда.
— Хм… за такое короткое время мы не успеем подготовить деньги.
— Я оставлю здесь записку. В ней номер счета, на который надо будет перевести наш гонорар. Надеюсь, вам не надо будет об этом напоминать?
— За кого вы меня принимаете?!
— Отлично. Нам бы хотелось сохранить ровные и уважительные отношения с вашей организацией.
— И как я вас найду… после всего?
— В записке будет и эта информация. Как я понимаю, мы договорились?
— Да.
— Очень хорошо! — Скрипнул отодвигаемый стул. — Вас не затруднит отойти в сторону? Я бы хотел покинуть номер.
— Извольте. — Дорфмайер отодвинулся вдоль стены, не опуская оружия.
Незнакомец осторожно, стараясь не налететь на мебель, продвинулся к двери:
— Интересующее вас лицо имеет документы на имя Карла Готлиба фон Мекка, гауптмана в отставке. Через четыре дня он остановится в Дюссельдорфе, отель «Корона», что недалеко от моста Скагеррак-Брюгге. По нашим сведениям, он пробудет там два дня. До свидания, майн герр!
Хлопнула дверь. В упавшем из коридора луче света на мгновение мелькнула широкоплечая высокая фигура в надвинутой на лицо шляпе. Быстро прозвучали удаляющиеся шаги…
Из подъехавшего автомобиля быстро выскользнули несколько человек, мгновенно исчезнувших в темноте. Однако сидевший на переднем сиденье пассажир остался на месте, словно кого-то ожидая. Так оно и оказалось, через пару секунд около его окна бесшумно появилась темная фигура:
— Сэр…
— Что там, Хансен? Интересующий нас человек на месте?
— На месте, сэр. Прибыл около двух часов назад. Дважды спускался вниз, что-то спрашивал у портье.
— Что именно?
— Неизвестно. Никто из нас внутрь не входил, все наблюдения велись издали, с помощью биноклей.
— Прочие постояльцы?
— На первом этаже супружеская пара, заехали вчера. Через два номера — какой-то старик, живёт здесь уже дня три. Клиент на втором этаже, там занят только один номер, но его постоялец сейчас отсутствует. На третьем этаже занято четыре номера — моряки, двенадцать человек. Все на месте, пьют пиво внизу. Постоянно бегают туда-сюда.
— Двенадцать моряков… плохо. Будем ждать, когда они уйдут наверх. Если клиент попытается покинуть отель до этого, стрелять на поражение, он не должен уйти!
Томительно потянулось время. В раскрытых окнах первого этажа раздавались голоса подвыпившей компании, звон кружек и топот ног. Прошло около двух часов. Устав сидеть в машине, капитан Реллони вышел на улицу. Уже почти совсем стемнело, и он не опасался быть увиденным со стороны гостиницы. Взяв в машине бинокль, он пристроился около толстого ствола дерева. Напротив гостиницы располагался небольшой парк, что существенно облегчало задачу группе захвата — разглядеть в густых кустах хоть кого-нибудь было проблематично даже и днём.
Поднеся к глазам бинокль, капитан долго разглядывал сидящих за столами моряков. Попробовал пересчитать сидевших за столом людей, но гуляки постоянно двигались, менялись местами, и через некоторое время затею пришлось оставить. Неожиданно в поле зрения появились ноги человека, спускавшегося по лестнице с верхнего этажа. Потом — и он сам. Высокий подтянутый мужчина, с явно офицерской выправкой. Оптика позволяла разглядеть недешевый, великолепно подогнанный по фигуре костюм. «Руки пусты, багажа нет — значит, ещё не уходит», — подумал капитан. Задержавшись около стойки, постоялец перекинулся несколькими словами с портье — тот в ответ отрицательно покачал головой. Визитер, сцепив за спиною руки, несколько раз прошелся вдоль окон, каждый раз четко, как на строевом смотре, разворачиваясь в обратном направлении.
«Харон…» — мелькнуло в голове у Реллони. Неуловимый и опасный враг сейчас находился от него на расстоянии выстрела. Эх, была бы тут снайперская винтовка! Увы… За оставшееся до момента засады время с трудом получилось наскрести дюжину грамотных парней. Даже из Гамбурга пришлось прихватить парочку, и из Берлина приехало трое крепких ребят, занимавшихся охраной резидентуры. Помогло вмешательство генерала… иначе и этих сил собрать бы не удалось. Но в данном случае безопаснее переборщить, нежели недооценить такого противника.
Харон тем временем перестал ходить вдоль стойки и снова поднялся наверх. Его уход словно послужил сигналом и для моряков — они тоже поодиночке стали покидать свои места. Прошло минут двадцать, и холл первого этажа опустел. Портье, добросовестно просидев на своём месте ещё немного, пригасил верхнее освещение. Теперь только лампа у него на стойке освещала часть холла. Дальние углы большого помещения тонули в полумраке. Начали гаснуть и окна в номерах, по-видимому, гомон матросов мешал спать и всем прочим постояльцам.
Почувствовав сбоку движение, капитан обернулся.
— Сэр… всё готово.
— У портье на стойке телефон. Позаботьтесь о проводах.
— Да, сэр. Я уже отправил шустрого парня — ждём только его возвращения.
На секунду Реллони смутился. Это опытные оперативники, хорошо знающие своё дело. А он лезет к ним с указаниями! Но, быстро поборов замешательство, он только молча кивнул лейтенанту и снова поднес к глазам бинокль.
Неподалеку от входа обозначилось движение. Что там?
Две бесшумные тени скользнули к входной двери, на секунду около неё задержались… Капитан не слышал отсюда звука, но мог бы поклясться, что его почувствовал. Переведя бинокль на портье, он не увидел у него никаких признаков беспокойства — тот продолжал мирно подрёмывать. На секунду около его столика сгустилась тень…
Дважды моргнула лампа на стойке.
— Сэр… всё в порядке, путь открыт.
Оставив в машине ненужный более бинокль, Реллони вытащил из кармана револьвер. Пригибаясь и прячась за кустами, он подобрался поближе к дороге. Здесь, в кустах, притаилось основное ядро группы, у машин никого не оставили. Двое оперативников, отделившись от основной группы, зашуршали кустами — они должны взять на прицел окна. Мало ли… второй этаж — не так уж и высоко. Выждав ещё несколько минут, Хансен чуть прищелкнул пальцами. В ночной тишине этот звук разнесся неожиданно далеко!
— Сэр… всё в порядке, путь открыт.
Оставив в машине ненужный более бинокль, Реллони вытащил из кармана револьвер. Пригибаясь и прячась за кустами, он подобрался поближе к дороге. Здесь, в кустах, притаилось основное ядро группы, у машин никого не оставили. Двое оперативников, отделившись от основной группы, зашуршали кустами — они должны взять на прицел окна. Мало ли… второй этаж — не так уж и высоко. Выждав ещё несколько минут, Хансен чуть прищелкнул пальцами. В ночной тишине этот звук разнесся неожиданно далеко!
По этому сигналу группа быстро пересекла дорогу и притаилась около крыльца. Один из оперативников осторожно постучал по дубовым перилам.
Раз…
Раз-два…
Раз-два…
В ответ раздалось три стука — путь свободен!
Вот и пустой холл. Тут тепло, пахнет табаком и ещё непонятным, но знакомым. Мокрая кожа… Капитан перевел взгляд на Хансена. «Вот и причина — у него на ногах мокрые сапоги. Где это он так?» — успел ещё удивиться Джаспер. Быстрый взгляд на стойку с ключами. Так, это первый этаж, второй — ага! Нет ключа с номером шесть — значит, Харон там… Похлопав командира оперативников по плечу, капитан указал ему на пустую ячейку. Дубликат нужного ключа нашли в столе у портье. Сам он лежал под столом крепко связанный — парни не церемонились.
Скрип ступенек… плеск воды? Стоявший наверху оперативник лил на деревянные ступени лестницы воду из ведра. Ага… это чтобы они не скрипели? Вот, стало быть, отчего у Хансена ноги мокрые…
Намокшие ступеньки действительно почти совсем перестали поскрипывать. Практически бесшумно группа поднялась на этаж. Оставив у лестницы двоих на случай прорыва сверху подвыпивших моряков, остальные двинулись по коридору.
Номер пять — дверь заперта, никого нет. Поворот — вон он, шестой номер! Не оборачиваясь, Хансен сделал жест, и его парни достали своё оружие. Непривычно толстые стволы револьверов (глушители) делали оружие каким-то мистически-необычным.
Встав на колено, один из охранников резидентуры (их можно было узнать по добротным серым курткам) повернулся назад и взял на прицел коридор, по которому они только что пришли. Второй развернулся вправо и прошёл чуть-чуть вперёд, контролируя ту часть коридора, которая вела к другим номерам. Двое прижались к стене по бокам двери. Ещё один, тоже встав на колено, взял на прицел саму дверь.
«Как это у Хансена так всё выходит? Ведь люди почти незнакомы, вместе не работали, а показывают такой высокий класс! Ведь только одну тренировку и успели провести!»
Один из оставшихся парней, убрав оружие, взял в руку ключ. В другой же руке у него поблескивала масленка. Вот он прижал её к замочной скважине… Чуть слышный «бульк», и ключ бесшумно входит в замок. Негромкий щелчок… и, отпустив ручку, взломщик плавно, по-кошачьи отшатывается вбок.
Пять стволов нацелились на дверь…
На мгновение воцарилась абсолютная тишина — никто даже и не дышал. Осталось сделать всего один жест — открыть дверную створку. И всё сразу встанет на свои места. Если каждый сделал своё дело правильно — то никаких проблем не будет. А если нет? Кто-то мог хрустнуть веткой, скрипнуть ступенью лестницы, неловко опереться рукою на перила… Мало ли какой звук может вызвать подозрение у того, кто сейчас находится в номере? Ответ мог быть только один, и он станет ясен, когда будет открыта входная дверь. Это хорошо понимали все. На инструктаже перед началом операции капитан, ничего не скрывая, рассказал о том, что за человек сейчас ожидает их в номере.
— Это не сверхчеловек и не исчадие ада. Просто хорошо подготовленный специалист. Всех вас учили лучшие инструктора в мире! Но они учили и тех, кто уже пал от его руки. Стало быть, они недостаточно усвоили свои уроки. Вы — лучшие из тех, кого я когда-либо знал! И мне очень хочется после завершения этой операции пожать руки всем тем, кто сейчас стоит передо мной! Всем — без исключения!
Реллони почувствовал на себе взгляд — на него чуть покосился Хансен.
«Команды ждёт… — подумал капитан. — А ведь и он тоже волнуется! Надо же! Такой человек-кремень — и взволнован?»
Подавив все сомнения, Джаспер коротко кивнул. Открывавший дверь человек по команде своего начальника бесшумно распластался на полу, точно посередине прохода. Осторожно протянул пальцы левой руки к дверной ручке.
«Рискованно! Но тактически верно. Любой человек, увидев открывающуюся дверь, автоматически поднимет глаза вверх, чтобы увидеть лицо входящего. Любой — и Харон не исключение из правила. Это условный рефлекс. И поэтому он не увидит лежащего на полу человека. И тот успеет выстрелить первым… Должен успеть!»
Тишина кончилась — пальцы лежащего сомкнулись на дверной ручке…
Чуть слышно, на пределе восприятия, скрипнула дверь. И к этому знакомому и привычному звуку прибавился новый — будто бы кто-то двигал по столу бутылку. Звук негромкий, отдалённый, но он был. Что это? Точно не скрип петель. К открывающейся двери он не относился.
Краем глаза Реллони увидел насторожившегося Хансена. Человек-кремень тоже был настороже. Но ничего не предпринимал — этот звук опасности не таил.
«Наверное, на полу около двери стоит бутылка! — подумал капитан. — Если дверь толкнуть — бутылка упадёт. И разбудит спящего постояльца. Хитро… Но тут тоже не сопливые школьники…»
Дверь тем временем приоткрылась почти на ладонь — стал заметен неяркий свет луны, падавший в окошко номера. Налились тенями щелочки в паркете, проявились узоры на коридорных обоях.
Ещё немного…
Чуть слышный шорох! Легкое позвякивание…
И с верхней части двери внезапно упала вниз обыкновенная фаянсовая кружка. Не очень большая — только кулак засунуть. Ничем не закреплённая, она просто стояла сверху на двери — на воткнутой между нею и притолокой тонкой дощечке. Дверь открылась, дощечка перекосилась и упала наружу, увлекаемая весом стоящей сверху кружки, которая сейчас падала прямо на лежащего на полу сотрудника группы захвата.
«Возможно, звук удара будет не столь громким? — мелькнула в голове мысль. — Вот что там поскрипывало!»
Увы… падение кружки на пол стало ещё не самым неприятным сюрпризом… Пролетев всего полфута, она дернулась, на краткий миг задержавшись в воздухе, и снова продолжила свой путь.
А в воздухе, подвешенная на тонкой нити, в этом месте качалась овальная французская граната… та, которую они называют Ф1.
Словно в замедленном сне, Джаспер видел, как под действием пружины отлетает в сторону рычаг запала.
Хлопок!
Капсюль-воспламенитель!
Сейчас будет взрыв!
Первым опомнился Хансен. Наклонив голову, он, словно гигантский заяц, прыгнул вперёд, сбивая с ног капитана и закрывая его собой. Кто-то вскрикнул, кто-то вскочил на ноги и бросился наутек.
Поздно!
Коридор на мгновение озарился вспышкой.
Грохнуло!
С потолка посыпалась сбитая штукатурка и коротко вскрикнул лежащий сверху Хансен. Его большое тело как-то сразу потяжелело.
Вывернувшись из-под лейтенанта, Реллони пошарил рукою вокруг, разыскивая потерянное оружие. Не найдя его, оперся рукою об пол и постарался сдвинуть в сторону Хансена. Бросил взгляд на дверь в номер и замер…
Прямо посередине дверного проёма лежал оперативник — тот, что открывал замок. Он, несомненно, был мертв — взрыв произошёл в полутора метрах над его головой, он даже не успел ничего понять и почувствовать. Справа от него привалился к стене ещё один. Из разорванного осколками горла стекала кровь. Он ещё был жив — руки безуспешно пытались разорвать одежду на груди, чтобы дать умирающему телу воздуха. Поперёк ног раненого неподвижно лежал его товарищ. Этот был мертв — затылок разворотило осколками.
Стоявший слева от двери агент уцелел. Припав на колено, он стрелял в глубь комнаты, держа револьвер в левой руке — правая повисла плетью. Выстрелов слышно не было — на оружии стоял глушитель, да и в ушах ещё звенело от разрыва гранаты. Виднелись только вспышки, вылетавшие из ствола оружия оперативника.
«Куда он стреляет? — успел подумать капитан. — Я никого не вижу…»
Его сомнения разрешились самым решительным образом. Из глубины комнаты бабахнул выстрел. Вспышка осветила стоявшую на боку кровать — из-за неё и выглядывал пистолет противника.
Стрелявшего сотрудника опрокинуло на спину, и он выронил свой револьвер. Дрогнул пол — из-за кровати выскочил человек в черной куртке, темных брюках и надвинутой на лицо шляпе. В два прыжка он оказался около двери и, припав на колено, выставил ствол пистолета в коридор.
Бах!
Проследив взглядом направление выстрела, Реллони увидел оседающего на пол человека — того, что ушел дальше по коридору, держать дальние номера.
Стрелявший вскочил на ноги, в его левой руке появился ещё один пистолет. Сухо протрещали выстрелы, и лежащие вокруг двери тела, задергались от попаданий. Противник не хотел получить пулю в спину и таким образом подстраховывал себя. Досталось и капитану — пуля пробила ногу. Громадным усилием воли он сдержался, чтобы не закричать. Повезло — тело Хансена прикрывало его почти полностью, виднелись только ноги.