Примерно в 40 % квартир, принадлежащих в советское время предприятиям, проживали люди, не работавшие на них. После предоставления работнику квартиры предприятие не имело юридического права ни задержать его, ни изъять квартиру, если он пожелал сменить место работы. Но это считалось неэтичным, и обычно работник продолжал работать на предприятии в течение негласно установленного приличиями срока (1–2 года).
В целом население высоко оценивало деятельность предприятий по обеспечению жильем. В опросе 1990 г. в РСФСР 50,4 % опрошенных считали, что услуги по предоставлению жилья следует развивать предприятиям, а 28,3 % — что их следует развивать местным органам власти.
Рассмотрим теперь роль предприятий в предоставлении всего набора социальных услуг, связанных с жильем, — строительстве и содержании жилья и коммунальных служб (водоснабжение, отопление, канализация и пр.). Почитаем выдержки из воспоминаний Н.Н.Румянцева. На всех трех текстильных комбинатах, где ему пришлось быть директором, одним из первых вопросов было жилье и коммунальные службы. Все три предприятия были «градообразующими»— главными предприятиями, вокруг которых формировался и жил небольшой город. Вначале Н.Н.Румянцев был директором комбината в г. Пучеж. В связи с образованием водохранилища на Волге предприятие переносилось на другую территорию. Ликвидировались и коммунальные объекты, которые обслуживали весь город. Когда прибыли подрывники, Н.Н.Румянцев заперся в бане, которая находилась на фабрике, и не дал ее взорвать, сохранив ее на целый год до постройки новой бани. За это его исключили из партии (что для него, прошедшего ГУЛАГ, могло повлечь и более тяжелые последствия). Когда комбинат в Пучеже был реконструирован, Н.Н.Румянцева перевели на новое место, в г. Писцово. Вот что вспоминает он о работе на этом комбинате, который насчитывал 4300 работников:
«Выделить что-либо особенное за все шесть лет работы в Писцове трудно. Разве что жилье. Как и везде, положение с жильем было очень трудным. Специально созданная бригада ежегодно строила по семьдесят с лишним домов, и за шесть лет нужду в жилье мы свели к нулю.
Я давно сделал для себя правилом: если хочешь чего-то добиться на производстве, то начинай заниматься в первую очередь не производством, а условиями жизни людей. Морально спрашивать только с человека, которому ты помог устроить нормальную жизнь и работу, а не действовать по принципу: вы потерпите, вот наладим производство, появятся деньги и тогда возьмемся за жилье, детские сады, клубы, бани. Люди и в этом случае будут работать, но не так хорошо».
А вот как начал Н.Н.Румянцев свою работу директором самого крупного в СССР льнокомбината — Яковлевского в г. Поволжске: «Как и везде, самым больным вопросом для нас было жилье. Правда, под реконструкцию было выделено восемь миллионов рублей на соцкультбыт, в том числе и на жилье. Сумма по тем временам огромная. Ведь на миллион рублей можно было построить триста пятьдесят квартир. Деньги, как видим, были, а жилье почти не строилось. Причина известна: не хватало строителей, материалов, техники, и жилье постепенно отодвигалось на потом.
Особо осложняло работу то, что на комбинате висел весь город, все его коммунальные службы, и, думая о развитии комбината, мы должны были фронтально двигать и всю инфраструктуру. Город получал от нас тепло, горячую и холодную воду, все стоки шли через наши очистные сооружения.
Жилья на мой приход было 34 тысячи квадратных метров, из них четверть ветхого и аварийного. Для сравнения скажу, что сейчас мы имеем двести тысяч квадратных метров жилья.
В самом начале в обеспечении жильем мы топтались на месте, так как срочно пришлось сбросить восемь двухэтажных фибролитовых домов, разрушили все бараки и ликвидировали подвалы. Всем жильцам предоставили благоустроенные квартиры. Одновременно благоустроили часть жилья — дали воду, газ, тепло, подключили к канализации. Люди очень быстро убедились, что все обещания по жилью выполняются, причем в первую очередь. Народ повеселел, и это, в свою очередь, хорошо повлияло на производство. Начали строить детские дошкольные учреждения, стали наводить порядок на территориях фабрик, асфальтировали даже городские улицы».
* * *Предприятия и охрана здоровья. В СССР система здравоохранения была бесплатной и воспринималась в общественном сознании как естественное право. Здравоохранение было даже не правом, а, скорее, обязанностью. Причина в том, что в СССР человек не был собственником тела (индивидом), его тело во многом было «общенародным достоянием», и государство обязано было его хранить.
Участие предприятий в здравоохранении выражалось в советское время в следующих формах:
•содержание на предприятии и за счет его средств (или совместно с органами здравоохранения) поликлиник или врачебных пунктов;
•дотации из средств предприятия лечебным учреждениям в районах проживания работников предприятия;
•содержание лечебно-профилактических оздоровительных учреждений (домов отдыха, санаториев, профилакториев);
•организация на предприятии профилактических медицинских осмотров работников.
Приведем выдержки из книги Н.Н.Румянцева об услугах в области здравоохранения на Яковлевском льнокомбинате.
«Семь лет назад, по примеру других предприятий, мы создали на фабриках восстановительные центры, комнаты отдыха и центры психологической разгрузки. На центры внутрисменного восстановления мы возлагали большие надежды. Ведь в них за считаные минуты с помощью специальных тренажеров, массажа можно снять усталость от монотонных движений. И действительно, на первых порах от посетителей не было отбоя. Пришлось даже составлять графики, так как центр мог принять только пятьдесят человек в смену. Но через два-три месяца популярность центров стала падать. Спрашиваю ткачиху:
— Спина болит?
— Болит, Николай Николаевич.
— Иди, сделай массаж.
— Да не поможет. Я уж так перемогусь.
Вот это великое российское терпение, привычка перемогаться даже в самых трудных случаях, и объясняет во многом отношение к своему здоровью. Выходит, что о здоровье работника мы заботимся больше, чем он сам. А он при этом еще и кочевряжится.
Ведь теперь мы начали платить работнику не только за труд, но и за хорошее здоровье. Не болел в течение года — получай премию. Эти премии быстро окрестили «За здорово живешь».
Совсем недавно мы построили три физкультурно-оздоровительных комплекса с бассейнами. Никто не ходит, и ничем заманить не можем. Ну что ж, начнем с детей, с детских садов и школ. Это самый верный и надежный способ приучить человека к физкультуре.
Двадцать лет назад открыли мы санаторий-профилакторий «Бодрость». В 1984 году построили для него новое трехэтажное здание, купили самое современное оборудование, построили грязелечебницу. За год в нем бывает по две тысячи работников комбината, сто пятьдесят путевок выделяем ветеранам труда, шестьдесят — горожанам. Она [врач санатория] убедила меня, что все дошкольники и особенно молодые матери должны пройти обязательный курс лечения. Меня-то она уговорила, а теперь ходит и уговаривает будущих матерей взять путевку. Цена-то символическая.
Мы сами придали санаторию-профилакторию статус реабилитирующего центра, в связи с чем пришлось поломать некоторые неразумные инструкции, которые, к примеру, запрещали лечить тех, у кого имеется больничный лист… Мы и детскую больницу недавно построили».
Таково было отношение советского предприятия к охране здоровья его работников.
* * *Предприятия и оздоровительные детские лагеря. Содержание детских оздоровительных учреждений (или оплата путевок для детей работников в «чужие» учреждения, если не имеется или недостаточно собственных) — важная часть социальных услуг предприятия, примыкающая к медицинским услугам.
Система детских оздоровительных учреждений в СССР (для детей в возрасте 7—15 лет) была основана на сети т. н. пионерских лагерей. Ее аналога в странах Запада не существует. Всесоюзная пионерская организация была создана в 1922 г. вначале как политизированная. Однако сразу же одной из ее задач стала оздоровительная работа среди детей, организация их досуга и творческой деятельности. В СССР издавалось 28 газет и 40 журналов для детей. На всех уровнях территорий были созданы Дворцы пионеров или Дома пионеров — общественные детские культурные и спортивные учреждения.
В 30-е годы в целом сложился особый социальный институт — пионерский лагерь. Это — учреждение для отдыха детей во время каникул (в большинстве случаев оборудованное для летнего отдыха, но часть — и для зимнего). Расположены лагеря в живописных местах, как в глубине страны, так и на морских побережьях. На время отдыха с детьми выезжали врачи, и в лагерях проводились медицинские обследования. Велась также интенсивная культурная работа, в лагерь выезжали педагоги и художники.
В 30-е годы в целом сложился особый социальный институт — пионерский лагерь. Это — учреждение для отдыха детей во время каникул (в большинстве случаев оборудованное для летнего отдыха, но часть — и для зимнего). Расположены лагеря в живописных местах, как в глубине страны, так и на морских побережьях. На время отдыха с детьми выезжали врачи, и в лагерях проводились медицинские обследования. Велась также интенсивная культурная работа, в лагерь выезжали педагоги и художники.
В трудные годы, особенно после Великой Отечественной войны, главной задачей лагерей была интенсивная оздоровительная работа, усиленное полноценное питание городских детей (критерием успеха было увеличение веса детей — это называлось «поправиться»). Обычно лагерь работал летом в три смены: две по 24 дня и одна особая, «санаторная», для ослабленных детей, — 40 дней. Размеры нормальных лагерей — от 100 до 400 детей. Было открыто и несколько больших, «всесоюзных» лагерей.
Большинство предприятий содержали свои лагеря. Имелись также «общие» лагеря у отраслевых профсоюзов. За организацию работы и распределение путевок отвечали профсоюзы, но предприятие выделяло материальные ресурсы и работников (вожатых, воспитателей, обслуживающий персонал — часто из числа пенсионеров, бывших работников, которые поддерживали связи с предприятием). В лагерях, особенно небольших, шел важный процесс социализации детей, их включения в орбиту предприятия, на котором работают родители, в отношения поколений этой «общины». Обычно предприятие старалось в каждую смену пригласить в гости к детям какого-либо известного человека из мира науки, искусства, героя войны и т. п.
Когда мест в своем лагере у предприятия не хватало, через профсоюз всегда находились места в пионерлагерях других организаций и профсоюзов. Это давало детям новые контакты, вводило в круг других профессий, дети работников провинциальных предприятий вовлекались в универсальную культуру. Значение пионерлагерей в формировании советского человека и даже советского народа трудно переоценить.
Предприятия и дошкольные детские учреждения. Важнейшим условием вовлечения женщины в активную трудовую деятельность стало создание обширной сети детских учреждений — яслей и детских садов. При реальном уровне экономического развития СССР это было необходимым условием для выхода на современный тип потребления семьи, не говоря уж о самореализации женщин. Эти учреждения постепенно, с 30-х годов, преодолевали свои организационные, хозяйственные и кадровые недостатки и к 70-м годам стали незаменимым и почти «естественным» социальным институтом в советской системе.
Разумеется, отношение к этим учреждениям было различным в разных социальных группах и разных регионах. Чем сильнее была ориентация на «общинные» ценности, тем благосклоннее оценка детских садов, чем сильнее ориентация на индивидуализм — тем негативнее. В 1990 г. среди женщин, имеющих детей в возрасте до 7 лет, высказалось в пользу воспитания детей в детских садах 60,8 % в Туркмении и 10,3 % в Литве. В РСФСР за воспитание детей в детских садах было 41,7 % матерей.
В 1990 г. в РСФСР имелось 87,9 тыс. детских дошкольных учреждений (47,3 тыс. в городах и 40,6 тыс. в сельской местности). В них находились 9 млн. детей. В 1990 г. 66 % детей в возрасте 1–6 лет посещали детские сады.
* * *Из всего этого видно, что советский строй породил необычный тип промышленного предприятия, в котором производство было неразрывно (и незаметно!) переплетено с поддержанием важнейших условий жизни работников, членов их семей и вообще «земляков». Это переплетение, идущее от тысячелетней традиции общинной жизни, настолько прочно вошло в коллективную память и массовое сознание, что казалось естественным. На самом деле это — особенность России. Она несовместима с тем новым человеческим общежитием, какое задумали создать в России реформаторы по типу западного капитализма. Эту особенность и стали сразу же искоренять под присмотром западных экспертов. Но искоренить ее непросто.
Наблюдение за попытками разорвать это переплетение, отделить производство от создания условий жизни позволило увидеть исключительно важную вещь, о которой мы не думали при советском строе (и о которой не думают люди Запада при их капитализме). Соединение, кооперация производства с «жизнью» является источником очень большой и не вполне объяснимой экономии. Стоит только передать коммунальные службы из состава предприятия специализированной организации, работающей на рыночных основаниях, как себестоимость жизненных благ возрастает почти в четыре раза.
Почему же мы этого не видели? Потому, что из политэкономии, возникшей как наука о рыночном хозяйстве (и в версии Адама Смита, и в версии Маркса), мы заучили, что специализация и разделение — источник эффективности. Это разумное умозаключение приобрело, к огромному нашему несчастью, характер идеологической догмы, и мы почти забыли о диалектике этой проблемы. А именно: соединение и кооперация — также источник эффективности. Какая комбинация наиболее выгодна, зависит от всей совокупности конкретных условий. И важнейшим фактором здесь является культура людей.
На Западе буржуазные революции сломали общинность и создали «культуру индивидуализма», так что вместо сотрудничества на первое место вышла конкуренция. В России, напротив, революция лишь усилила «культуру коллективизма». Это и позволило возникнуть в СССР, независимо от теорий (а часто и вопреки им), необычному «хозяйству семейного типа», с переплетением производства и быта. Разрушение этого хозяйства с потерей его «невидимого» и непонятого нами источника эффективности погрузило страну в тяжелейшую разруху, которую теоретики не могут объяснить.
Уравнительный принцип и советская уравниловкаЧуть ли не главным принципом, который надо было сломать в советском человеке, чтобы подорвать легитимность советского жизнеустройства и совершить «перестройку», была идея равенства людей.
Эта идея, лежащая в самой основе христианства, стала в СССР объектом «официально предписанной» фальсификации задолго до 1985 года — как только престарелого Генерального секретаря КПСС Л.И. Брежнева окружила интеллектуальная бригада «новой волны». Одна из первых песен, которые запел идеолог КПСС А.Н. Яковлев, была о «порожденной нашей системой антиценности — примитивнейшей идее уравнительства». Идея равенства была представлена в виде уравниловки, из которой создали такое пугало, что человек, услышав это слово, терял дар мышления. Избивая это изобретенное идеологами чучело, на деле разрушали важный духовный стержень.
Вот депутат Н.М. Амосов, занимавший, согласно опросам, третье место в списке духовных лидеров нашей интеллигенции, в эссе под скромным названием «Мое мировоззрение» (в академическом журнале «Вопросы философии»!) утверждал: «Человек есть стадное животное с развитым разумом, способным к творчеству… За коллектив и равенство стоит слабое большинство людской популяции. За личность и свободу — ее сильное меньшинство. Но прогресс общества определяют сильные, эксплуатирующие слабых». И далее этот демократ предлагал (в 1988 году!) применить сугубо фашистскую процедуру по отношению ко всему населению СССР — провести селекцию на «сильных» и «слабых» путем широкого психофизиологического обследования.
Другой активный антисоветский идеолог, А.С. Ципко, писал: «Всегда, во все времена и у всех народов уравниловка поощряла лень, убивала мастерство, желание трудиться. Но мы отстаивали ее как завоевание социализма» (Можно ли изменить природу человека? — В кн. «Освобождение духа». М.: Политиздат, 1991). Это удивительно примитивная трактовка.
Однако ненависть к «уравниловке» стала важным компонентом антисоветского сознания. Согласно опросам 1989–1990 гг., интеллигенция на вопрос о причинах наших бед отвечала: «система виновата». «Уравниловку» в числе трех первых по важности причин наших несчастий назвали 48,4 % приславших свой ответ интеллигентов (при этом они же проявили удивительную ненависть к «привилегиям начальства» — 64 % против 25 % в «общем» опросе).
Проблема равенства и справедливости была поставлена уже в момент становления той философии, которая лежит в фундаменте нашей культуры. Аристотель писал: «общественная жизнь держится справедливостью», а последняя «больше всего сводится к равенству». В ходе формирования современного капитализма и характерной для него формы демократии важнейшим философским конфликтом стало противопоставление свободы равенству. Этот конфликт до сих пор присущ философии капитализма. Де Токвиль писал в письме: «Мой вкус подсказывает мне: люби свободу, а инстинкт советует: люби равенство». Можно сказать, что в западном сознании побеждает то вкус, то инстинкт.
В наиболее полной и поэтической форме отказ от равенства и культ сильных, находящихся «по ту сторону добра и зла», выразил Ницше. Но у него за отрицанием человеческой солидарности хотя бы стояло жгучее желание прогресса, совершенства, возникновения «сверхчеловека». Ради этого и развил он антихристианскую и трагическую философию «любви к дальнему». «Чужды и презренны мне люди настоящего, к которым еще так недавно влекло меня мое сердце; изгнан я из страны отцов и матерей моих».