Кирилл поцеловал пальцы девушки. Они не были холодными, ледяными, как накануне. «Так бывает… Когда я нервничаю…» – вспомнился ответ. А теперь пальцы были живыми. Нежными. Значит, Ксана больше не боялась, как все выйдет. Он провел рукою по волосам девушки, нежно прикоснулся губами к кончику носа.
– Это что, – томным голосом спросила принцесса, – такой вид ласки?
– Приветствие нанайских мальчиков. – Кил из всех сил постарался скопировать интонации диктора из бомбоубежища, который не успел предупредить о воздушной тревоге, как ему на голову упали пудовые гири.
– Я – девочка, – парировала Оксана. – Не забыл случайно?
– Нет-нет, – чувственно улыбнулся Кил. – Нет-нет! Абсолютно не забыл!
Он прижал к себе девушку еще крепче, намереваясь взяться за дело всерьез, как вдруг Оксана посмотрела на него как-то испуганно, тревожно. Резко приподнялась на постели, на локте.
– Слушай! – голосом прокурора сказала она. – Да у тебя же губы распухли! Ты с кем-то целовался вчера!
Кирилл, сначала перепугавшийся не на шутку, понял: его подруга решила пошалить.
– Было, – виновато признал он. – Было. Прости. Целовался, Нагло. Можно сказать, вызывающе. Шокировал мусорные бачки и фонари на улицах.
– Рассказывай! – Оксана повалила его на кровать. Уселась сверху. – Все рассказывай! Как это произошло?
– Ну… – задумался Кирилл. – Знаю, виновен, Целовался. Но у меня есть смягчающие обстоятельства, ваша честь! Вчера я встретил девушку, которую искал всю жизнь. Мечтал о ней. Она приходила ко мне во снах, но я и представить не мог, что такое возможно наяву.
– Подробнее! – Длинные ногти Оксаны впились в тело грешника. – Все детали! Только в этом случае обвиняемый может рассчитывать на снисхождение.
– Не растопчите мою грудь, уважаемая «святая инквизиция», – осторожно попросил Кил. – Клянусь, я расскажу всю правду. Без пыток.
– Ну? – Оксана чуть наклонила голову, медленным, плавным движением отвела волосы назад, с лица.
– Я встретил девушку, о которой мечтал всю жизнь, – закрыв глаза, начал Кил. И вдруг понял, что сейчас, в виде игры, может произнести то, что в другой раз постеснялся бы сказать Оксане: – Я знаю, эта женщина – моя судьба. Мне не нужна никакая другая. Она для меня – единственная. Ради нее я был готов на любые безумства.
– Был? – уточнила «святая инквизиция».
– Ради нее я готов на любые безумства, – поправился Кирилл. – Она сводит меня с ума. Мне с ней хорошо – не просто как одному человеку рядом с другим человеком. Мне с ней хорошо – как мужчине с женщиной. Нет, «хорошо» – неправильное слово. Мне с ней так здорово, что от этого я схожу с ума.
«Святая инквизиция» нагнулась к Кириллу, нежно поцеловала его. Ее волосы на секунду скользнули по лицу парня. Кил не стал открывать глаза.
– Продолжайте, обвиняемый!
– Мне нравится держать эту женщину в объятиях, я схожу с ума от ее тела. Обожаю целовать ее, ласкать ее. Внутри меня все наполняется восторгом, когда я вижу, как мои ласки заставляют ее терять голову. Как она стонет в моих объятиях. Стонет от страсти. От желания принадлежать мне.
Рука легла на губы Кирилла.
– Интимные подробности ваших отношений с обвиняемой можно пропустить! – приказала «святая инквизиция». – Не всем положено слышать такие откровенные речи.
– Здесь есть дети?! – притворно испугался Кирилл.
Он открыл глаза. Хотел приподнять голову, чтоб посмотреть по сторонам, но был уложен обратно.
– Продолжайте, обвиняемый!
– В моих руках эта женщина становится другой, – чуть подумав, продолжил Кирилл. – Обычно она контролирует себя, очень хорошо контролирует. Она умна, образованна, временами насмешлива. Но, когда я ласкаю ее тело, беззащитна, страстна. Горяча, как испанка…
– Пропустить!
– Я знаю, как довести ее до исступления языком и…
– Пропустить! – Длинные ногти впились в грудь Кила.
– Мне нравится быть хозяином ее тела. Обладать ею, наслаждаться ею. Делать с ней все, что вздумается.
– Пропустить!
– Между прочим, уважаемая «святая инквизиция», – очень вежливо сказал Кирилл. – Она сама виновата в том, что я стал таким! Еще вчера, в середине дня, я не представлял, что способен так растворяться в огне страсти. Но эта женщина соблазняла меня.
– Пропустить!
– Нет! Она танцевала для меня в ночном клубе. Танцевала так, что я совершенно потерял голову. На ней были облегающие джинсы, такие откровенные, что любой нормальный мужик среагировал бы на это. И белый свитер, который сползал, ваша честь! Он все время соскальзывал вниз, обнажая плечи, гру…
– Пропустить! – со смехом выкрикнула Оксана.
Девушка улеглась на Кила сверху, обняла руками и ногами, прижалась горящим лицом к плечу.
– Ты плачешь? – удивился Кирилл.
Оксана молча потрясла головой. Парень осторожно поднял руку, коснулся щеки девушки.
– Слезинка, – сказал он.
– Это случайно, – шмыгнула носом Ксана. – Одна. От счастья. У меня все получилось. Так, как мечтала.
– Да, – признался Кирилл. – Все получилось. И у тебя, и у нас. Я очень счастлив, Ксан!
– Я тоже, – прошептала девушка и благодарно поцеловала своего мужчину в губы.
– Я хорошо давал показания? – хитро прищурившись, спросил Кирилл.
– У-у-у! – восторженно ответила девушка. – Вот не думала, что ты можешь говорить так…
– Я сам об этом только что догадался, – честно сообщил Кирилл. И вдруг насторожился. Повалил девушку на бок, провел ладонью по ее губам.
– Что? – испугалась Оксана.
– Да у тебя губы распухшие! – голосом обвинителя заявил Кил. – Ты с кем-то целовалась вчера!
Оксана откинулась на спину. Помотала головой, чтоб волосы упали на лицо. Спрятала руки под подушку.
– Не скажу! – твердо выдохнула она.
– Пытать буду, – с мрачным восторгом заявил Кирилл.
– Пытать? Девушку? – с притворным ужасом спросила Оксана.
– У-у-у, – мечтательно протянул Кил. – Молоденькую девушку – слаще всего. Я такой жуткий маньяк… Можно приступать? Или начнете говорить, обвиняемая?
Он как-то по-новому оглядел беззащитное тело подруги, лишь до половины скрытое одеялом.
– Пожалуй, начну, – тут же сдалась Оксана, по достоинству оценив хищный огонек в глазах друга.
– Говорите только правду! – усевшись на постели возле «жертвы», предупредил Кил. – А то…
Девушка прикрыла глаза.
– Ваша честь! Вчера я встретила мужчину, которого ждала всю жизнь. Мужчину, с которым хотела бы остаться рядом, Столько времени, сколько мне отведено небесами. Неважно – много или мало. Главное – вместе. Хочу родить ему детей. Ваша честь, я не умею произносить громких слов. Вчера я сказала ему все, и он меня понял. Хочу разделить с этим мужчиной радости и беды. Хочу принадлежать ему, отдавать себя ему и наслаждаться тем, что он наслаждается мною.
– Достаточно! – вынес приговор Кирилл. – Этого более чем достаточно. Вы полностью оправданы.
Он лег на бок, подтянул девушку к себе, благодарно поцеловал в губы. Оксана положила рук ему на грудь, спрятала лицо.
– Вот, – смущенно пробормотала она. – Я не смогла сказать это вчера. Не хватило смелости. Зато получилось сейчас.
Кирилл нежно коснулся губ.
– Ксан! – позвал он, – Ксан… Когда возвращаются твои мама и папа?
Накануне, по дороге домой, девушка объяснила, почему они будут в квартире вдвоем. У ее родителей продолжался отпуск в Египете…
– Через восемь дней, – быстро ответила девушка.
Так, словно все время держала в голове эту цифру.
– Оксан! – Кил посмотрел ей в глаза. – Можно я поживу у тебя? Пока они не вернутся…
Девушка с легкой улыбкой глянула на Кирилла.
– Хочу, чтоб ты узнала меня получше, – быстро произнес тот, невольно краснея. – Посмотрела на мои привычки. Характер, На все. А то, может, разочаруешься… Мы ж – сама знаешь – люди с прибамбасами. То и дело куда-то лазаем по ночам…
– Лучше так, чем на четвереньках в подъезде. С бутылкой, – Оксана пожала плечами.
– Так что, можно? – сразу повеселел Кирилл. – Пустишь?!
В глазах девушки заплясали озорные чертики. Кирилл понял: Оксана собирается поизводить его. А значит, согласна.
– Ну… – протянула девушка. – Даже не знаю, что сказать.
Кирилл громко и преувеличенно печально вздохнул.
– Ну… Если не будешь все время приставать ко мне… Я ведь должна иногда работать за компьютером!
– Повесь график, пожалуйста, – придав лицу серьезное выражение, сказал Кил. – Буду сверяться по нему: можно тебя целовать или еще нет.
Оксана фыркнула, приподнялась на локте, призывно глянула на парня.
– И ты сможешь не нарушать согласованный график? – томным-томным голосом спросила она.
– Не смогу, – честно сказал Кил. – Но я буду нарушать его не злостно. Только чуть-чуть. Совсем иногда.
– Значит, ты не дашь мне работать. Абсолютно, – резюмировала Оксана.
– Не смогу, – честно сказал Кил. – Но я буду нарушать его не злостно. Только чуть-чуть. Совсем иногда.
– Значит, ты не дашь мне работать. Абсолютно, – резюмировала Оксана.
Она снова легла на спину, замолчала.
– Оксан… – начал канючить Кил. Ему стало любопытно, сколько девушка сможет играть в журналистку-недотрогу. – Окса-а-ан…
Кирилл уперся носом в бок принцессы. Та лишь фыркнула.
– Окса-ан!
Он ткнулся башкой в ее бедро. Оксана прыснула со смеху.
– Ладно, что с тобой делать, – махнула рукой девушка. – Не выставлять же на улицу.
– Правильно! – одобрил Кил. – А то я встану под окном, буду там мерзнуть. День трястись от холода, два, А тебе придется мучиться. Совесть там, все такое… Зачем же себя так изводить? Заболеешь еще на нервной почве.
– Ты не знаешь, где мое окно, – напомнила Оксана.
– Вычислю. Диггер способен вычислить нужный объект с точностью до сантиметра, – напомнил Кил. – При помощи часов и ботинок.
– Два дня не простоишь, – что-то прикинув, с напускным цинизмом заявила девушка. – Найдется какая-нибудь… жалостливая. Подберет, обогреет.
– А я не пойду! – уперся Кил. – Буду стоять и трястись от холода. Как Пизанская башня.
– А разве она трясется от холода?
– Еще бы! Совсем как я, если на улицу выставишь.
– Ладно уж, – окончательно согласилась Оксана. – Оставайся.
Кирилл мигом сгреб ее в охапку, торжествующе улыбаясь.
– Все равно, если уедешь, у меня из рук все начнет валиться, – призналась девушка, – Только и буду думать о тебе.
Кирилл уложил Оксану на подушку, лег сверху, опираясь на локти. Лицом к лицу с Оксаной.
– Ксан! С родителями познакомишь, когда вернутся?
– Думаешь, пора? – затаив дыхание, спросила девушка.
А глаза засветились от радости.
– Думаю, пора, – Кил был очень серьезен. – Я для себя все решил. Твое слово последнее. Как скажешь, так и будет. Но начинать с обмана твоих родителей мне бы не хотелось. Если мы вместе, давай честно скажем им об этом.
Оксана промолчала. Лишь потянулась к парню губами, горячо, жадно. Совсем, как ночью. Кил ответил. Голова закружилась, он закрыл глаза, забывая обо всем. Оксана повалила его на спину, забралась сверху, продолжая целовать.
О том, что Руж сидит за компьютером и в ожидании звонка воюет с «плохими парнями», влюбленные вспомнили очень не скоро.
Ракитин решил выйти из поезда метро на станции «Технологический институт» несколько неожиданно для самого себя. Вообще-то ему нужно было ехать домой – передохнуть, прийти в форму. Бесконечные дежурства последних двух недель отняли много сил. Пусть даже в отделении были все условия для жизни: койка, чтоб поспать, столовая, где можно поесть. Кипятильник, на случай, если хочется чая. И душ, чтобы взбодриться.
Однако в кои-то веки выбравшись из больницы домой для короткого отдыха, Игорь Борисович свернул в сторону. Он воспользовался переходом, чтобы оказаться на станции «Технологический институт-2». Посмотрел на указатели на всякий случай – не каждый день приходилось ездить до «Лесной», Вышел на перрон, присоединился к людям, ожидавшим поезда.
Состав выскочил из тоннеля, предупредив о своем появлении мощным рыком, Прокатился вдоль платформы, замедляя ход. Открылись двери, и люди – плотной массой, толкая друг друга, – вломились внутрь. Пытались занять лучшие места. «Место под солнцем. Там, где солнца нет и никогда не было», – Ракитин никуда не торопился. Вошел в вагон одним из последних, встал у двери, глядя на черный тоннель…
То, что рассказала Елена Кудрявцева – новая пациентка отделения, – повергло Ракитина в шок. До последней ночи Игорю Борисовичу казалось, что он неплохо изучил загадочного «противника», скрывавшегося в черных заброшенных тоннелях, где-то возле подземной реки. Чужое существо умело защищаться и оберегать свои владения. Его поведение отлично вписывалось в модель любого крупного животного. Страшным рычанием напугать того, кто посмел приблизиться к границам его владения. Убить врага, который рискнул войти на подконтрольную территорию и «охотиться» там. Предупредить. Напугать. Убить.
Все эти функции выполняли рыцари в сверкающих латах. И плывун. Стоило только людям затронуть тайную зону, которую оберегало нечто, как следовала ответная реакция. Если вторжение людей было мощным, техногенным – оно пресекалось с помощью плывуна. Если границы владения нарушал чужак-одиночка – его отгоняли с помощью визуального образа, много веков знакомого человеку. Ужас. Несокрушимая мощь. Смерть. Это жило в подкорке у людей двадцать первого века. Гены предков подсказывали, как надо реагировать на появление грозных беспощадных рыцарей в сверкающих латах.
Все это было понятно, четко вписывалось в модель, которую посчитал верной Игорь Борисович Ракитин. Но странное загадочное существо вдруг опровергло его выводы! Оно могло не только защищаться, пугать и убивать. Оказывается, могло спасать! И это было шоком для врача, который пытался решить головоломку.
Животные не умеют реагировать на призыв «Помогите кто-нибудь!», если только не брать в расчет самых умных, которые много веков «дружат» с людьми, – дельфинов, собак, слонов. Такие – да! – могут правильно среагировать, прийти на зов о помощи.
Но студентка медучилища, которой Ракитин безоговорочно верил, клялась: в вагоне, когда на нее напали трое парней, больше никого не было. Ни собак, ни тем более дельфинов или слонов. А в соседнем – только вдрызг пьяный мужик. Никто не мог отдать команду дрессированному животному. Значит, нечто среагировало само. На призыв несчастной девушки, на ее крик: «Помогите кто-нибудь!»
Трое полупьяных парней издевались над беззащитной жертвой в вагоне, а какое-то неведомое существо пришло ей на помощь. Но изюминка в том, что загадочное «животное» не было связано веками дружбы с человеком – как собака или слон. Однако спасло несчастную Лену Кудрявцеву. И это означало: у существа есть свое понятие о справедливости. О добре и зле.
А значит – то, что скрывалось в тоннеле, не могло быть животным! От этой мысли сердце Игоря Борисовича Ракитина начинало бешено колотиться. Он возвращался к исходному рубежу, вновь просчитывал цепочку. Но вывод – из раза в раз – был одним и тем же. Так могло вести себя только разумное существо! Обладающее способностью не просто мыслить и анализировать, но и сострадать. Существо, чем-то напоминающее homo sapience, человека разумного.
И самое последнее. То чужое существо отлично знало физиологию человеческого организма. Лена Кудрявцева рассказала врачу, как рыцарь расправился с ее обидчиками. Ракитин заставил девушку три раза повторить описание этого момента. Сомнений быть не могло! Рыцарь не просто убил выродков, издевавшихся над жертвой. Всем парням были нанесены раны в одно и то же место – в область половых органов. Это не могло быть случайностью. Никак не могло!
Поезд остановился на «Лесной», и Ракитин вышел на платформу. Двери вагонов закрылись, состав скрылся в тоннеле – том самом, где день за днем кипели нешуточные страсти. В разрабатываемых подземных галереях гибли рабочие-метростроевцы. Излишне любопытные, случайно заглянув в боковые штреки, умирали от удара током. Или падали с платформы на рельсы. Теперь в довершение ко всему рыцари в блестящих латах появились для того, чтобы защитить молодую женщину, а потом исчезнуть. В тех же боковых тоннелях!
– Кто же ты? – прошептал психиатр, подойдя к черному проему, который вел к станции «Площадь Мужества». – Кто ты? Почему прячешься там? Почему убиваешь одних, но спасаешь других? Кто ты? Я знаю, ты слышишь меня. Отзовись!
Черный тоннель молчал. К перрону подошел следующий поезд. Доктор Ракитин вошел в него, чтобы совершить небольшое путешествие до «Площади Мужества». К своему разочарованию, он ничего не смог заметить за стеклами вагона. Ничего интересного. Ну просто абсолютно ничего!
Уже совсем потеряв надежду найти хоть какую-нибудь зацепку, Игорь Борисович бессмысленно бродил по платформе. Долго разглядывал дежурную по станции, равнодушную ко всему. Полусонную. Всматривался в текущий мимо поток пассажиров. Ничего. Ничего. Ничего.
Так и не продвинувшись к разгадке ни на миллиметр, он сел в поезд до «Техноложки», чуть сгорбился, привалившись к стене. Лишь теперь врач вспомнил о том, как страшно устал. Надо было успеть домой, отлежаться, отоспаться. Впереди ждали еще сутки дежурства…
Он вышел на пересадочном узле, радуясь, что не надо второй раз идти через переход. Поезд до «Купчино» останавливался на той же платформе. Игорь Борисович ухитрился забраться в состав одним из первых, занял место в уголочке. Опустил голову на руки и, сам того не ожидая, уснул.
Пришел в себя оттого, что его грубо трясли за плечо. Мозг включился не сразу. Ракитин поднял голову, с трудом соображая, что происходит. Вагон находился на конечной остановке, а рядом стоял милиционер, который нетерпеливо толкал в плечо уснувшего пассажира.