Конечно, он был сильно разочарован, когда выяснил, что визит Елизаветы не имеет романтической подоплеки, а преследует вполне определенную цель.
— Я хотела бы поговорить с вами о психологии серийных убийц, — сказала Дубровская, пробуя на вкус ароматный напиток.
— О чем? — опешил Каретный.
— О маньяках, — невинно хлопая ресницами, сообщила Лиза.
— Зачем вам это надо?
Резонный вопрос! Но Дубровская не собиралась посвящать Вениамина в свои проблемы, поэтому ее ответ звучал весьма обыденно:
— Я пишу диссертацию по уголовному праву, и меня интересуют некоторые психологические аспекты этой проблемы.
Надо отдать должное Каретному. Он оказался настоящим профессионалом и, забыв на время про свою неустроенную личную жизнь, увлеченно поделился с Лизой всем тем, что знал о серийных убийцах.
— …Сам момент причинения смерти не вызывает у таких лиц каких бы то ни было негативных эмоций. Сожаление, сострадание, покаяние — эти слова не из их лексикона. Они убивают легко. Есть среди них даже такие, которые испытывают радость от совершенного злодейства, приятно расслабляются и успокаиваются.
— Господи! Разве можно их после этого считать людьми? Это исчадие ада в оболочке человека.
— Вы не так далеки от истины. Многие из этих монстров достаточно ясно понимают, что не похожи на остальных людей. Они ощущают свое особое предназначение, считают себя исполнителями определенной миссии на Земле. Это поднимает их в собственных глазах. Стоит ли говорить о том, что они не испытывают жалости к своим жертвам, ведь те — букашки, они же — полубоги.
— Скажите, а можно ли серийного убийцу выделить среди толпы? Должны же у него быть какие-то внешние особенности, странности в поведении. Не может же столь опасный преступник выглядеть так же, как обычный законопослушный гражданин.
— А почему нет? — усмехнулся Каретный. — Милая моя, у них на лбу не написано, что он маньяк, поедающий на ужин молоденьких женщин! Если хотите знать, то криминологические исследования в этой области подтвердили, что серийные убийцы внешне — самые обычные люди. Они могут работать школьными учителями и быть примерными семьянинами. Они скромны и любезны с соседями, любимы на работе, безупречны в быту. Темная сторона их личности скрыта от окружающих. Их разоблачение — настоящий шок для родственников и знакомых.
«Стоит посмотреть на Андрея, чтобы убедиться в правоте Каретного. Симпатичный рубаха-парень, знаток французских вин и компьютеров. Но если приоткрыть завесу, становится страшно».
— Я не разбираюсь в следственной практике, — продолжал Каретный, — но я слышал о трудностях, с которыми сталкиваются работники правоохранительных органов, разыскивая подобных типов. Подозрение падает на махрового рецидивиста, а виновником оказывается почтенный глава семейства или примерный студент.
— Но почему они становятся такими? — удивилась Лиза. — Не скрою, меня тоже некоторые считали папенькиной дочкой и паинькой. Я была отличницей. Но ведь это не означает, что в определенный момент моей жизни у меня поедет крыша и я начну охоту на мужчин.
— Истоки такого поведения нужно искать в детстве и юности преступника. У каждого из них, как правило, был определенный случай, эпизод, ставший как бы пусковым механизмом для формирования личности злодея. Это могут быть изъяны в воспитании, внутрисемейные проблемы. Нередко именно нелюбовь собственных родителей, осознание ущербности и неполноценности заставляют искать подтверждение своей значимости таким ужасным способом. Запомните, Лиза, все мы — родом из детства. Оттуда мы берем с собой в дорогу по жизни не только добро, но и пороки. Будете еще кофе, дорогая?
«Все начинается с детства» — так сказал Каретный. Стало быть, ключик к разгадке личности Чулочника нужно искать среди людей, знавших его ребенком. Ничего себе задачка! О детстве Архипова она не знала ровным счетом ничего. Хорошо бы встретиться с его родителями, но искать их неизвестно где было бы глупо.
«У нас был в школе точно такой случай, — вспомнила Лиза слова Светланы. — Мою одноклассницу нашли задушенной. Догадайся, что у нее было на шее? Правильно, белые чулки».
Бывают ли подобные совпадения? А почему бы и нет? Есть сколько угодно случаев, когда преступники, стараясь ввести в заблуждение сыщиков, используют характерный почерк некоторых своих «коллег»: рисуют на стене черную кошку, вырезают на теле жертвы надписи, используют для убийства не совсем привычные предметы (например, нож для колки льда, как в одном фильме). Кстати, голливудские шедевры предоставили немало готовых сюжетов для начинающих убийц — бери и воплощай в жизнь!
Но что-то подсказывало, что надо начинать поиски оттуда, из другого города, где живет ее подруга Татьяна, где жил Климов, где когда-то училась она. Может быть, ее опять ждет неудача, но других ниточек к прошлому Чулочника у нее все равно нет. Надо ехать не мешкая, ведь ставкой является собственная жизнь.
«Саша была самой красивой девушкой не только в нашем классе, но и, пожалуй, во всей параллели», — рассказывала Светлана.
Они сидели на кухне. Татьяна колдовала над сырным пирогом, проворно двигаясь по маршруту холодильник — плита, а ее старшая сестра и Лиза ворошили воспоминания…
Итак, Саша была очень красивой девушкой. Темно-синие глаза, пшеничные волосы, милый, слегка вздернутый носик и точеная фигура — было на что посмотреть и чему позавидовать. Удивителен был ее взгляд, чуть задумчивый, устремленный в какие-то неведомые дали.
Несмотря на кажущиеся романтичность и хрупкость ее образа, характером ее природа наградила неробким. Зная цену своей красоте, Саша водила за нос не одного поклонника. Подшучивая и высмеивая всех и вся, она вила веревки из своих кавалеров.
— Ты вроде бы парень симпатичный, — говорила она очередному воздыхателю. — Только пойми, длинноволосые юноши — герои не моего романа. Вот если бы ты…
Когда коротко стриженный и сияющий, как медный пятак, ухажер появлялся на ее горизонте, она разыгрывала веселый спектакль.
— Умора! — смеялась она, призывая в свидетели весь класс. — Только поглядите на него. Хорош же чубчик! Ты, должно быть, решил экономить на шампуне?
Ее хотелось и обнять, и придушить одновременно, столь ядовиты и несносны бывали ее слова и поступки.
Из вереницы женихов особенно выделялись двое — Леха и Дюша. Они соперничали между собой давно, но пока никто из них не мог похвастаться перед другими пацанами полной и окончательной победой над своенравной одноклассницей. Причина тому была проста: сама красавица еще не сделала свой выбор. На стороне Лехи были заслуги его невероятно известного отца-чиновника, модный прикид, а также возможность неограниченного снабжения дефицитными в ту пору импортными сигаретами, французской косметикой и нейлоновыми чулками. Дюша если и обладал достоинствами, то не отцовскими, а собственными. Он слыл хорошим спортсменом, невероятным выдумщиком и знатоком анекдотов. С ним было занимательно, с Лехой — комфортно. Саша мучилась недолго и решила проблему философски: два всегда лучше, чем один. Зачем выбирать между модным парнем и веселым спортсменом, когда можно наслаждаться импортным дефицитом и при этом смеяться.
Если девушка приняла решение, не испытывая угрызений совести, то молодые люди смотрели на эту проблему иначе. Леша и Дюша были возмущены двуличностью дамы сердца, но отступать никто из них не хотел. Втайне каждый из них надеялся, что у соперника окажется больше гордости и, плюнув на романтическую привязанность к легкомысленной вертушке, он переключится на более доступный объект. Но попытки разорвать отношения заканчивались ничем. Так эта троица и существовала, вызывая двусмысленные шутки у окружающих.
Оба героя любовного треугольника не переставали соперничать друг с другом. Лехе было проще. Подкинув подруге какую-нибудь приятную вещицу, он набирал в ее глазах куда больше очков, чем бедный Дюша со своими прибаутками. Саша щеголяла в обновках, вызывая завистливые вздохи школьниц и зубовный скрежет недовольного спортсмена.
Со временем отношения внутри любовного треугольника стали более размеренными и спокойными. Бить друг другу физиономию по каждому удобному поводу молодым людям уже не хотелось. Тем больше удивления вызвала безобразная ссора, вспыхнувшая на выпускном вечере. Предысторию конфликта знала только неразлучная троица, для окружающих события того памятного дня так и остались тайной…
Саша появилась на балу такая же ослепительная, как известная сказочная героиня. Нежно-кремовое платье выгодно подчеркивало плавную линию плеч и стройную талию. Пшеничные волосы были уложены по-взрослому, а французские духи и искусный макияж делали ее немного старше. На ногах кокетки красовались изящные туфельки и белые ажурные чулки. Как стало известно ахающим и охающим девчонкам, чулки и духи были подарены Лехой.
— Вот смотрите. — Сашенька задирала подол, демонстрируя школьным подругам удивительную в то время новинку. — Никаких дурацких подвязок и поясов. Чулки держатся на резинке…
В женском туалете царило оживление. Каждая хотела пощупать чудесный подарок руками. Крошечные розовые цветочки вверху и приятный на ощупь материал вызывали восхищение и зависть девчонок.
Леха и сам выглядел молодцом. Новенький заграничный костюм, прическа на голливудский манер, сверкающие ботинки — он будто сошел с глянцевых страниц модного журнала. Слегка загоревший и благоухающий туалетной водой, он чувствовал себя суперменом.
Дюша был взвинчен. Он не сыпал шутками, как обычно, а угрюмо отсиживался в сторонке, частенько поглядывая на часы.
Программа выпускного вечера была насыщенной, и поэтому никто не обратил внимания на исчезновение странной троицы. Все веселились, шутили, смеялись — в общем, наблюдать за чужими страстями у выпускников не было ни сил, ни желания.
Возвращение молодых людей произвело фурор. Новый заграничный костюм Лехи превратился в жалкие лохмотья, а у Дюши под глазом красовался синяк. Оба героя были нетрезвы, но настроены на удивление миролюбиво.
Королева вечера бесследно исчезла. На следующий день ее обнаружили на берегу городского пруда задушенной. На шее девушки были те самые белые чулки на резинке…
— Что же было дальше? — спросила заинтригованная Дубровская.
— Преступника не нашли, — пожала плечами Светлана.
— А как же Леха с Дюшей? Их должны были в обязательном порядке проверить, допросить! — возмутилась Лиза. — Даже из твоего рассказа усматривается причинно-следственная связь между конфликтом, последующим исчезновением девушки и ее смертью. Как пить дать кто-то из этих двоих и придушил бедную девчонку. Я бы лично поставила на Дюшу.
— Причинно-следственная связь… — передразнила Дубровскую Светлана. — Конечно, их допрашивали. Но никто из наших одноклассников не знает, что было выяснено в ходе расследования. Известен лишь итог: достаточных доказательств для выдвижения обвинения против поклонников Саши сыщики не обнаружили.
— Неужели ты больше ничего не знаешь? — Лиза была разочарована.
— Представляешь, ничего. Да ты и сама должна понимать — окончание школы, вступительные экзамены, суета. Честно говоря, было не до того. А потом, как я понимаю, есть понятие следственной тайны. Кто бы нам стал все рассказывать? Так что знаю все лишь в общих чертах.
— Значит, все концы в воду? — огорчилась Дубровская.
— Что за пессимизм? — вклинилась в разговор Татьяна. — На днях я видела Ольгу Александровну — их классную руководительницу. Она жива и здорова. Могу поспорить, что ей известно если не все, то многое из той давней истории. Сходите к ней в гости, адрес я вам скажу…
— А как же, милая, помню, — кивала головой классная руководительница Светланы. — Очень неприятный случай, а если учесть, что все произошло во время выпускного бала…
Пожилая женщина была взволнована. События того далекого вечера остались в ее памяти навсегда.
— В этой истории много темных пятен. Понятное дело, нас, учителей, забросали вопросами. Какие отношения были между молодыми людьми? Заметили ли мы что-либо необычное в их поведении на выпускном балу? В какое время молодые люди покинули праздник? Сколько они отсутствовали? Видели ли мы на их одежде следы крови? И так далее…
— Ну а вы? — не утерпела Дубровская.
— А что мы? Мы знали не больше своих учеников. Могу лишь добавить, что, как только началось следствие — все эти повестки, допросы, — отец одного из подозреваемых устроил в прокуратуре скандал. Он был не последним лицом в руководстве нашей области. Властный, нетерпимый ко всему, что противоречит его личным интересам, он требовал оградить его сына от гнусных подозрений. Мальчик собирался поступать в престижный вуз, и заботливый папаша боялся, как бы многочасовое общение с грубиянами-следователями не оказало негативного влияния на психику сына. Проверку, конечно, произвели, но, на мой взгляд, она была формальной. Следствие аккуратненько свернули. Нам объявили, что виновных не нашли.
— А как же второй подозреваемый? — удивилась Лиза. — Насколько я понимаю, у него не было могущественного отца.
— Ему тоже повезло, по инерции. Слишком уж некрасиво выглядела со стороны вся эта история. Как ни верти, имя сыночка высокопоставленного родителя все равно бы оказалось замарано. Любовный треугольник — ревность — убийство. Кому нужна была огласка?
— Ольга Александровна, а кого подозревали вы? Классная руководительница, хорошо знающая своих учеников, лучше многих может ответить на вопрос, способен ли кто-нибудь из них на убийство. Ведь это правда?
Учительница вздрогнула. Она внимательно посмотрела на Дубровскую и покачала седой головой:
— Это страшный вопрос, деточка. Не скрою, у меня были подозрения, но будет лучше, если я их оставлю при себе. У меня нет доказательств, а делиться досужими домыслами, тем более когда речь идет о собственных учениках, — недостойно учителя.
Лиза была согласна с ней.
Они собрались было уходить, как вдруг Светлана вспомнила:
— Ольга Александровна, а у вас не сохранилось фотографии нашего выпуска? Вот незадача, у меня есть снимки младших и средних классов, но, как назло, выпускных нет.
Учительница достала из шкафа массивный альбом в бархатной обложке.
— Для меня это святое. Храню на память все свои выпуски.
Она легко нашла нужную страницу.
— Вот они, мои дорогие. Памятный десятый класс «б»… Глядите, вот вы, Светочка, тоненькая как тростинка. Вот ваш староста Ермолаев. Ну а это один из героев нашей истории…
Конечно, он изменился, но не настолько, чтобы в высоком, прекрасно сложенном юноше со спортивной осанкой его было невозможно узнать.
Это был Андрей!
У Лизы закружилась голова…
— Выпейте воды, деточка! Это все проклятая жара, прямо валит с ног, — хлопотала вокруг Дубровской сердобольная учительница. — Уже лучше?
Лиза кивнула головой. Обернувшись к Светлане, она лишь спросила:
— Ты же называла его Дюшей?
Та, до крайности озадаченная странным поведением подруги, только подтвердила:
— Конечно! Андрей — Андрюша — сокращенно Дюша. В толк не возьму, что тебя так взволновало?
Не могла же Елизавета ей открыть правду!
— Как вы поняли, дорогая, на этой фотографии нет ни Саши, ни Алексея, — пояснила ей учительница.
— Почему?
— Все очень просто. Снимок сделан через несколько дней после происшествия. Сашенька была мертва. Ну а Алексей не выдержал поднявшейся после убийства шумихи. Его не отпустил отец…
«Действительно, все очень просто, — вяло соображала Лиза. — Архипову ничто не помешало запечатлеть свою физиономию на памятном снимке. Мог бы отсидеться для приличия дома. Как-никак, убита девушка, да не простая одноклассница, а, судя по всему, первая любовь… Только способен ли на любовь убийца?»
Дубровская знала, что ни за что не задаст последний вопрос Архипову…
…"Поверь, он тебе ничего не расскажет, — твердила ей Светлана. — Противный дядька, желчный, самодовольный… К тому же ему сейчас никак не меньше семидесяти пяти — самый расцвет маразма».
Но Елизавета все же пошла. Она не могла не посетить отца неизвестного Лехи, некогда могущественного чиновника, теперь же немощного пенсионера. Кто знает, что преподнесет ей эта встреча…
Он оказался крепким орешком, этот бывший чинуша. Жилистый, с глазками-буравчиками под кустистыми бровями, он, как старая коряга, крепко держался за жизнь. Рассмотрев Лизу хорошенько в дверной глазок, он продолжил исследование незнакомки через цепочку и потом, видимо удовлетворившись ее скромным внешним видом, пропустил в квартиру.
— Я выпускница школы сто двенадцать, — приветливо улыбаясь, сообщила Дубровская. — Инициативная группа готовит к юбилею школы памятный альбом. Выпуски разных лет, фотографии школьников и учителей… Это хорошее, нужное дело. Вы понимаете меня?
— Понимаю, — проскрипел пенсионер. — Дурью маетесь. От меня требуются, конечно, деньги.
«Многообещающее начало», — приуныла Лиза.
— Деньги нам не нужны. Мы нуждаемся в помощи.
— Если вас не интересует материальная помощь, то и другой вы от меня не дождетесь. Старые связи уже отмерли, новые завести нет возможности. Возраст не позволяет.
— Мне нужна фотография вашего сына, — заторопилась Лиза, опасаясь, что противный старикашка выпихнет ее за дверь. — Понимаете, так получилось, что его нет на общем выпускном снимке. Но не может же он быть потерян для школьной летописи…
— Какого сына? — вдруг рассвирепел папаша.
«Ой! Похоже, Светлана была права насчет маразма», — испугалась Дубровская, но вслух все-таки произнесла: