Мало ли что говорят - Татьяна Соломатина 14 стр.

Девиз штата Массачусетс «С мечом в руках мы жаждем мира, но только мира под сенью свободы» очень напоминает сентенцию Бисмарка «Хочешь мира – готовься к войне!» – и пованивает сероводородом скрытой агрессии.

Оценка: Обострение хронического «диссидентства» и слабое понимание вопросов «исторической правды».

Резюме: Несмотря на знание исторических фактов, экзамен не сдан.

По соображениям сохранности лжи под маской государственной политики – аттестат не выдан.

Помнится, по окончании восьмого класса Соне выписали такую характеристику, что ни одно советское учебное заведение, несмотря на стройные ряды отличных оценок, не захотело бы иметь с ней дело! Особенного внимания заслуживал перл, написанный классной руководительницей: «Настораживает тяга к лидерству». Вот оно! Цепной пёс системы настороже. Вечно их настораживает то, что не такое же, как они. Ага, индейцы, видимо, тоже настораживали своих бледнолицых «братьев». Бедные настораживали богатых. И наоборот. Одним словом – круговорот. Круговорот настороженных людей в мире. У правды много лиц. Но сама она – одна. Мы не можем ничего не делать. Весь вопрос – КАК мы делаем то, что делаем.

Мама с папой долго уговаривали Соню вести себя «потише», и она, конечно, заткнулась. Тогда заткнулась. Но много лет спустя, слушая Наташины речи об истории Америки, она подумала: «Очень хочется, чтобы вообще никого никогда ничего не настораживало и человек не убивал себе подобных. Не существовало бы бесконечных политических, а по сути – экономических, разборок. Я ненавижу «революции», которые научили нас «верить в несправедливость добра»[26], и я жажду, раскрыв руки, в которых нет ни капли настороженности, чтобы любое существо с колыбели было по-настоящему свободно. Не под сенью чего бы то ни было. А просто – СВОБОДНО».

Пришла Наташина очередь пнуть Соню, поскольку та «выпала из трансляции», погрузившись в свои мысли.

– Да чего ты?! Нормальная страна. Не самая говённая. Ну, а история и политика – известные проститутки. Не кипятись, – старшая подруга пожала плечами.

Действительно. Не так уж всё и плохо, в конце концов. К примеру, именно в Бостоне возникло первое в Америке организованное «Общество против рабства», которое переправляло беглых рабов в Канаду. Хотя лично Соня была очень даже не против цивилизованного крепостного права. Живя в деревне и глядя на «родимых пейзан», она иногда отчётливо понимала, что «барин им не повредит». Потому как сами они жить не умеют. Но живут. Пьют, лоботрясничают и воруют. А в единовременном сочетании ещё и что похуже…

В общем, этот чудесный живописный город ни в чём не виноват. Даже в том, что является исторической гаванью Америки.

Пока Соня предавалась околовсяческим размышлизмам о «судьбах родины» всея Штатов Америки, Джей привёл своих гостей в зал заседаний, куда вход обычно запрещён всем, кроме сотрудников State House. И патетически ткнул холёной ручкой в мемориальную трибуну под занавесом из синего бархата. Сама трибуна была, как говорится, «тёмного дерева», а по фасаду на синем фоне золотом вытеснена Декларация независимости.

Наташу снова понесло. Ещё бы, в Массачусетсе родился второй президент США – Джон Адамс. Но она была влюблена в «светлый образ» тридцать пятого – Джона Кеннеди.

Соня, по старой семейной традиции, «светлые образы» политиков пускала в свою жизнь лишь в качестве художественно-исторических персонажей. И чтоб не позже времён правления Ивана Калиты или Гуго Капета. Однако рассказывала Наташа увлекательно, сразу заинтересовав девушку тем, что, во-первых, Джон Кеннеди родился в самом русскоговорящем ныне районе Бостона – Бруклайне, где Соня и проживала в настоящее время. А во-вторых – в год, когда за океаном революционно настроенный поволжский дворянчик Ульянов, «с мечом в руках борясь за свободу», отдавал приказ о поголовном – от мала до велика – расстреле неких Романовых.

Итак, родившись 29 мая 1917 года, Джон Фицджеральд Кеннеди подрос и отучился в школе. Затем, ясное дело, окончил Гарвардский университет. Во время Второй мировой покомандовал патрульным торпедным катером. Был дважды тяжело ранен и дважды же награждён за отвагу. Немного запачкал себя журналистикой. А в 1947 году в возрасте всего двадцати девяти лет обошёл соперника-республиканца с пятикратным преимуществом и занял свою нишу в палате представителей. И попёр дальше в политику со всей носорожьей мощью потомственного ирландца-аристократа, отягощённого PR-анамнезом[27].

Наташа вовлекла в разговор Джея, который было уселся с Джимом на лавочке, похожей на скамью в студенческой аудитории.

Уж если она кем восхищалась – все должны были немедленно присоединиться, или… Но Джей заверил всю честную компанию, что Кеннеди действительно был одним из самых порядочных управленцев – он регулировал цены на жильё, не позволял превышать верхнюю планку квартплаты и выступал за развитие государственного жилищного строительства в противовес лоббистам, действовавшим в интересах владельцев строительных компаний.

Политик Кеннеди был неоднозначный. «Разозлив» Кубу в 61-м, он же успешно «разрулил» Карибский кризис в 62-м. Нам – обычным гражданам разных стран и континентов, – конечно, не дано «высшее» знание последовательностей последовательности «высших эшелонов», так что – без комментариев. Зато именно во время его президентства Великобритания, СССР и США договорились, наконец, о частичном прекращении испытаний ядерного оружия, что неплохо характеризует намерения Кеннеди в режиме «общечеловеческих ценностей».

С женщинами у Джона Кеннеди, говорят, не всё было гладко. Женился на брюнетке – такой же аристократке по рождению и коллеге по перу. Правда, как и все джентльмены, предпочитал блондинок.

В итоге его смертельно ранили накануне предстоящих выборов. Комиссия Верховного суда США пришла к выводу, что задержанный бывший морской пехотинец Освальд действительно виновен. Тёмная история. Блондинка тоже закончила плохо, и у вдовы-брюнетки дальнейшая жизнь с супер-пупер греком-миллиардером не заладилась. Складывается впечатление, что все они были не очень-то счастливы.

Может, правы Наташа и Джей? И Кеннеди был хорошим парнем и неплохим политиком. У нас ведь стреляют по всему миру либо только в очень плохих, либо в очень хороших. Ну и, разумеется, частенько попадают в дураков, что мельтешат между. Элементарный здравый смысл подсказывает, что ни плохим, ни случайно пробегавшим мимо Кеннеди не был.

«Всё равно! Всё равно! Всё равно!

Любить надо «светлые образы» живых людей, которые строят вольеры своим собакам, сажают деревья, пьют текилу, любят и любимы! А не тех – с кем нас рядом не было. Как можно искренне любить или ненавидеть тех и то, с кем и где нас не было?!»

Ни Джею, ни Наташе Соня, конечно, своих соображений не выдала. Нравится людям Кеннеди – отлично! Он и вправду вполне симпатичный парень, этот Джон Фицджеральд!

«Вот бы влезть сейчас на его трибуну и сказать этим пятерым что-нибудь весомое. Такое, чтобы сохранилось на жёстком диске. Что проникнет в душу! «…Лишь образ в сердце / Без названий, мгла / Пусть оживает в нужные мгновенья, / Как вновь рождается Луна / На небе наших откровений…»[28]

И Сонечка поднялась.

Поднялась по ступенькам на кафедру «тёмного дерева», откашлялась, постучала ручкой. И под шутливую реплику Майкла «регламент!» произнесла:

– «…Берёт Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: всё это дам Тебе, если падши поклонишься мне. Тогда Иисус говорит ему: отойди от Меня, сатана; ибо написано: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи». Тогда оставляет Его диавол, – и се, Ангелы приступили и служили Ему»[29].

Майкл негромко переводил Джошу в режиме «подстрочника». Не то не настолько знал русский, не то не ожидал от Сони подобных цитат. Потому как создавалось впечатление, что он переводил, пытаясь понять: «Что она несёт?» Джей и Джим лучезарно улыбались и кивали, представляя себе, что должны слышать нечто вроде: «Спасибо пятому-десятому за то за сё, а также за предоставленную возможность, и далее, и в таком же роде».

И только Наташа была в своем репертуаре – на секунду посерьёзнев, она громко откомментировала: «А ведь правда! Эпическая сила! Спасибо, что напомнила». И добавила, обращаясь к Майклу: «Переводчик хуев!» После чего кратко изложила публике цитируемый Соней евангельский текст следующим образом: «Она сказала, что не любит политиков, даже если они идут к власти, руководствуясь самыми чистыми мотивами. Что не встречала ещё человека, которого нельзя не искусить. Особенно в пустыне человеческих душ. Иерархия искушения ведь известна – деньги, слава, власть. Кому по силам? Может, ну её, эту пустыню? Не ходи туда, если ты не Иисус. Вот что сказала эта девочка, у которой белки утром спиздили все пончики. Бог не Тимошка – раздраконит немножко, а дальше уж как-нибудь сами. Кто как может».

Всё-таки Наташа была не просто умной, но и чувствующей. Она точно знала, что имел в виду «Прораб», и что это – не совсем то, что большинство привыкло полагать на сей счёт. Просто, как и все мы, регулярно об этом не помнила.

Вы никогда не произносили библейские тексты вслух?.. Это выматывает.

Что Ветхий Завет, что Новый – это инструкция для пылесоса под названием «человек», выстроенная по всем правилам нейролингвистического кодирования. Если у вас нет должного терпения и силы духа, Библия для вас что для трёхлетнего карапуза manual по ремонту плазменного телевизора. А если вы грамотный «телемастер» – вам и карты небесных сфер в руки.

Соня почувствовала себя где-то между. Эдаким студентом-второкурсником.

«Вот блядь!» – негромко сказала она, прежде чем покинуть «форпост традиций». Затем спустилась и присела рядом с Джимом на лавку.

Вы никогда не читали библейские тексты вслух гражданам США с трибуны Джона Кеннеди?.. Вот и Соня не читала. Не просто читала. Она впервые пропустила этот текст через себя. В буквальном смысле. Как ток. Это, возможно, познавательно. Но не очень приятно. Кто бы ожидал, что подобного рода пусть не откровение, но всё-таки понимание и приятие того, что прежде было пусть библейским, но всего лишь текстом, случится в таком неожиданном месте.

Все некоторое время просто молчали.

Поверхности деревянных столов-парт, установленных перед лавками, были разделены на ячейки. Это был до сих пор ещё действующий зал заседаний – со всякими кнопочками для голосований и гнёздами для подключения наушников.

Соня машинально открыла ящичек «парты», за которой сидела, и, запустив руку, извлекла оттуда… фантик от конфеты и тетрадный листок с рожицей, обрисованной психоделическим орнаментом. На душе почему-то стало легко и хорошо. Видимо, тот депутат (сенатор, конгрессмен или как их там) – нормальный человек. Если посреди невменяемой казуистики заседания нашёл время и желание съесть конфетку и нарисовать рожицу. И ещё он, наверное, думал, как в выходные будет строить новый вольер собаке, сажать дерево, пить текилу с любимыми и любящими людьми. Во всяком случае, в это время он точно не думал о войне. Пусть даже за независимость.

Бог – остроумный старикан – его шутки всегда к месту. Соня показала Джиму и Джею рожицу. Сенатор шутливо-укоризненно покачал головой. Джим улыбнулся, а Майкл с Джошем громко загоготали. Последний даже поинтересовался у Джея, можно ли во время заседаний стирать носки в тазике. Джей не понял, о чём тот, но натренированно улыбнулся на всякий случай.

– Народ штата Массачусетс может спать спокойно. Мы в надёжных руках. Я тоже люблю сладкое… – резюмировала Наташа.

Через минуту мемориальный зал Кеннеди опустел.

И пусть земля Джону Фицджеральду будет пухом. В любом случае.

Джей провёл своих гостей в очередное «музейное» помещение с круглым столом. Стол был не такой большой, как в зале заседаний, а пол был выложен разноцветной плиткой.

«Ага! Так вот откуда рисунок на галстуке Джея!»

В светлом, из-за большого количества высоких окон, помещении – всё вместе смотрелось неплохо. Ниши с бюстами отцов-основателей отсутствовали.

Принесли чай, кофе, бутерброды и даже конфеты. Состоялось персональное бостонское чаепитие.

Все они – Джей, Джим, Майкл и Джош и, разумеется, Наташа – очень любили свой город. И этим нельзя было не проникнуться. Дружелюбные люди. Много прекрасных парков, несколько музеев, что называется, международного значения – Музей изящных искусств, Музей науки, Музей Изабеллы Стюарт Гарднер. Его жители предприимчивы – пока Нью-Йорк боролся за звание центра коммерческой деятельности, Бостон спокойно занял место культурного центра. Гарвард – один из лучших университетов мира. Есть ещё Бостонский университет, Тафтс и Массачусетский технологический университет. Здесь около семидесяти колледжей – самое большое количество учебных заведений в США. А о бостонской медицине ходят легенды. С этим городом связаны имена Эдгара По, Уинслоу Хомера, Самуэля Морзе, Генри Лонгфелло, Курта Воннегута и многих-многих других. Да, его основные достопримечательности связаны с войной, но назовите хоть один более-менее значительный город, чья история не была с ней связана.

Соне нравились здешние люди, не чуждые самоиронии. Например, вывеской одной из кофеен в самом центре города служит позолоченный чайник ёмкостью около девятисот литров. И здесь никогда не услышишь: «Понаехали тут!»

«Этот город – член моего карасса. А значит, и его люди – тоже. И даже его «плотоядные» белки-ворюги!

Кстати, неплохая мысль – пойду сейчас покормлю их пончиками. А с остальным пусть разбирается местная санэпидемслужба. Каждый делает то, что должен. Джей сенаторствует. Валера лечит. Алла программирует. Наташа изучает и популяризирует историю. Майкл обучает студентов BU славянским языкам. Джош… Он везде и всегда на своём месте. Ну а мне сейчас положено покормить белок пончиками и отправиться домой…»

Попрощавшись с любезным сенатором, вся компания вывалилась на улицу, делясь новыми впечатлениями и перебивая друг друга.

Соня сказала своим друзьям, что уже не в силах сегодня более культурно развлекаться, отказалась от любезных предложений подвезти и, пожелав им приятного воскресенья, отправилась в «утреннее» кафе за пончиками.

Белки трапезничали очень аккуратно и совсем не были похожи на тех зловещих рыжих тварей из Сониного сна, увиденного на парковой скамейке. Милые грызуны, несчастные уже только тем, что вместо леса вынуждены ютиться в парках «колыбели американской революции».

От Park-Street до Бруклайна она дошла пешком. Это, примерно, как от здания ТАСС до Бородинской панорамы. Вечером Соня была дома.

Дома…

Единственное, чего ей хотелось всеми силами души, – это оказаться в том вневременье и внепространстве, где один ясноглазый прораб, который, как и Джош, всегда на своём месте, вновь и вновь, успокаивая её и растирая синяки, полученные от стен и косяков, укладывает её в постель, приговаривая: «Малыш! Тебе больше некуда спешить – ты дома». Дома… Соня хотела к нему. «Он» и «Дом» – это даже не синонимы. Это – тождество. Для тех, кто понимает, что «Он» и «Дом» – это не совсем то, что мы привыкли полагать на сей счёт. Поэтому…

«Какой чёрт мне тут поёт в уши!»

P.S.

«Мы, боконисты, веруем в то, что человечество разбито на группы, которые выполняют волю Божью, не ведая, что творят. Боконон называет такую группу карасс».

P.P.S.

Глава восьмая Преимущества цивилизованной работы (ПЦР)

Ab Scriptum: Для порядка подведём некий персональный Сонин внутренний счёт и посмотрим, что получится в итоге.

Сразу оговоримся – Соня считала себя не бог весть каким специалистом в методах лабораторной диагностики. (-1.) Клиницистом, если верить коллегам или, скорее, пациенткам, она была неплохим. (+2, без ложной скромности.) И, как любой практикующий врач, знала, что, для чего и, разумеется, «почём».

Во времена описываемых событий «золотые стандарты» лабораторной диагностики были в большинстве случаев не по карману простым Сониным согражданам. Да и сами отечественные эскулапы демонстрировали порой просто таёжную дремучесть и «индейское» недоверие к вновь открывающимся горизонтам способов постановки точных диагнозов. Нет-нет, кто же спорит, ничего плохого в том, чтобы пробовать мочу на вкус с целью определения «сахаристости» и даты «розлива», может быть, и нет – доктор не должен быть брезглив. Однако, памятуя старый анекдот, – ещё одним необходимым качеством настоящего врача является пристальное внимание. В том числе к достижениям современной науки. И как «необходимое и достаточное» условие – умение мыслить вообще и комплексно в частности. Если есть способы спасти человеку жизнь, обойдясь без массированного вливания чужой кровушки, надо хотя бы попытаться это сделать. А не вопить к месту и не к месту: «Да мы во Вторую мировую кровь без тестирования внутриартериально переливали!» Можете не верить – но это реплика одной бабули пенсионного возраста, всё ещё «повышающей квалификацию» на кафедре, где Соня числилась ассистентом. Сонина персона очень раздражала этих многочисленных косных существ, разучившихся читать и думать и работающих по алгоритму: «Деточка, выпей таблеточку». Во-первых, потому что «выскочка». Во-вторых, потому что «не иначе чья-то любовница». Мы тут, мол, время теряем, которое, как известно – деньги, «повышая» эту самую квалификацию, будь она неладна! (Читай: «категорию подтверждаем», что зачастую – чисто номинальная процедура.) А эта «пигалица» – уже кандидат медицинских наук и имеет высшую врачебную квалификацию. «Ох, не иначе, как это самое – того ентова… Ох, не иначе…»