– Пожалуй, имеет смысл поискать другое заведение общепита, – дружно согласились со мной Тяпа и Нюня.
Передоверив Борису Абрамовичу сопроводить мое маленькое японское стадо в арендованный нами загон, я отправилась в поселок.
По дороге меня догнал Ларик. Увидев его помятую, небритую, но радостно улыбающуюся физиономию, я ощутила легкое чувство вины. Пробудить к завтраку Ларри я позабыла, ибо под воздействием страшных угроз и строгих наказов Семена Кочерыжкина прониклась ответственностью исключительно за благополучие японцев.
– Пустяки! – старый друг великодушно отмахнулся от моих извинений. – Перекушу в буфете на автостанции. Заодно посмотрю на родные европейские лица.
Я удивленно взглянула на него, и Ларик объяснил:
– Ты знаешь, я не расист, но созерцание вокруг одних лишь японских физиономий утомляет. Сидя с твоими японцами в одном помещении, я чувствую себя расписной матрешкой, которую по ошибке упаковали в коробку с пластмассовыми пупсами. На мой взгляд, они все абсолютно одинаковые!
– На мой тоже, – призналась я.
Надо сказать, японцы не просто походили один на другого лицами, они еще и одеты были в одном стиле. Все в черных брюках, стеганых куртках и вязаных шапочках. А с утра, поскольку день был солнечный, все до одного еще и очки темные напялили!
– О-о! – кукушечкой аукнула моя Тяпа. – Я вижу, у нас проблема! Танька, а сумеешь ли ты отличить от других японцев Чихару? Нет? А кому же тогда мы всучим утешительного надувного кабана?
– Не пугай ее, эта проблема легко решается! – защитила меня Нюнечка. – Надо просто собрать всех японцев вместе и позвать: «Чихара! Чихара!» Кто отзовется – тот и получит свинюшку.
– Прекрасно, – согласилась я, отогнав неприятную мысль о том, что проблема может возникнуть снова, если выяснится, что имя «Чихара» в Японии распространено так же широко, как у нас, например, Сергей.
Да черт с ними, если в нашей японской тусовке обнаружатся сразу несколько Чихар, я куплю по кабану для каждого! Потом заставлю Сэма Кочерыжкина компенсировать затраты на массовые закупки свиного поголовья из госбюджета.
А начальник словно почувствовал, что я о нем думаю, и сам позвонил мне.
– Как вы там? – поинтересовался он с трогательным беспокойством.
– Поспали, поели, – коротко отрапортовала я. – Сейчас японцы отдыхают, а я решаю вопрос с обедом.
– С ужином тоже решай, – посоветовал Сэм. – Я звонил дорожникам, они не гарантируют, что перевал откроется раньше вечера, а в потемках по обледенелой дороге лучше не ехать. Не будем рисковать. Вы нормально устроились? Сидите там до завтра, с утра будем решать, что делать дальше.
– Прощай, мечта о теплой ванне! – вздохнула я.
– Какая ванна, Иванова, ты в своем уме? – построжал Сэм. – Не отвлекайся на разную ерунду! У тебя ответственная дипломатическая миссия!
– Я включу ее отдельным пунктом в своей квартальный отчет! – съязвила я. – Так и запишу: «Миссия «Тридцать восемь самураев»!
– У тебя их гораздо меньше! – уличил меня Сэм. – Попрошу без приписок! Все, Иванова, пока, до связи!
– С тобой только свяжись, потом хлопот не оберешься, – неласково пробормотала я, предварительно нажав «отбой».
– Пам, пам, пам! – тревожно запищал мой мобильник.
– Разрядился телефончик? – сочувственно спросил Ларик. – У меня та же самая история. А ты небось тоже не носишь с собой зарядное устройство?
– Уходя вчера утром на работу в офис, я не планировала затяжной выезд на природу, – ворчливо напомнила я.
– Значит, будем без связи, – подытожил он.
Нисколько не огорченный этим обстоятельством, знатный экстремал пошел трапезничать в буфет автостанции. Я отказалась составить ему компанию и осталась стоять на крыльце вокзала, угрюмо рассматривая вывески палаток на противоположной стороне дороги.
По пестро разрисованному и глухому, без единого окна, фасаду игрового клуба я скользнула безразличным взглядом. Ни компьютерные побоища, ни современная наскальная живопись меня ничуть не интересовали. Что мне показалось достойным внимания, так это маленький, похожий на аквариум, павильон под многообещающей вывеской «Электроника». Я пересекла дорогу (пустую, насколько хватало взгляда, в обе стороны) и толкнула стеклянную дверь.
Интуиция меня не обманула, торговая точка оказалась промежуточным звеном между старозаветным магазином «Электротехника» и современным салоном сотовой связи. Застекленные стеллажи, закрывающие собой стены по периметру, демонстрировали большое собрание разнообразных шнуров, штепселей, аккумуляторов, батареек и прочих технических прибамбасов, а также коллекцию недорогих мобильников устаревших моделей. Поскольку мой собственный некстати разрядившийся телефон тоже относился к числу новинок позапрошлого года, ориентация заведения на торговлю мобильным антиквариатом меня вполне устраивала.
– Добрый день! – Я грациозно (насколько позволяли неуклюжие ботинки) приблизилась к столу, за которым сидел вполне симпатичный молодой человек в форменной желтой майке с надписью «Электроника». – Прошу прощения, вы не могли бы мне помочь?
Юноша сосредоточенно взирал на экран телевизора, где разворачивалась нешуточная битва между Злом и Другим Злом. Вампиры массово истребляли оборотней и наоборот. Процесс взаимоуничтожения шел в хорошем темпе и с большим размахом. Можно было ожидать, что в самом ближайшем будущем Землю наследуют тараканы, про борьбу с которыми в общей кутерьме все напрочь позабыли.
– Одну минутку! – не отрываясь от телевизора, сказал Электроник и поднял руку, останавливая меня.
На экране одно чудовище с аппетитом перекусило пополам другое, затем сцену кровавого пиршества сменил вполне умиротворяющий ночной пейзаж с башнями небоскребов на переднем плане и огромной, бугристой, как тыква, луной – на заднем. Почти мелодично завыл невидимый во тьме серый волк.
– Слушаю вас, – быстро сказал Электроник.
Судя по темпу речи, он желал, чтобы наш с ним разговор был гораздо короче неинформативной волчьей песни. Я тоже не хотела задерживаться вблизи последней битвы монстров сверх необходимости.
– Мне нужно купить зарядное устройство для этого телефона, – сообщила я, показав свой обесточенный мобильник.
– Такого нет, – ответил Электроник.
– Совсем не найдете ничего подходящего? – не поверила я, взглянув на путаницу кабелей, шнуров и разноцветных проволочек.
Мне казалось, в этом клубке можно найти что угодно, включая нить Ариадны и пряжу всех трех Парок, вместе взятых.
– Да зачем вам это старье? – Электроник подтвердил мою догадку о древнейшем происхождении означенных проводов. – Купите лучше другую мобилу.
– Дороговато будет, – замялась я, взглянув на ценники.
Цифры на табличках, подпирающих трубки, сильно завышали историческую и материальную ценность этого собрания технического антиквариата.
– Скупой платит дважды! – наставительно изрек Электроник и вновь уставился в телевизор, где какой-то клыкастый товарищ в лаковой чекистской кожанке не скупясь стрелял в гнусных тварей дорогими серебряными пулями.
Экранные твари покорно дохли, но моя лично-персональная жаба была живее всех живых и продолжала меня душить, не позволяя отвалить кругленькую сумму за старозаветную трубу. Я знала, что включить в общий счет расходов на организацию японской экспедиции покупку мобильника мне не позволят, об этом можно даже не заикаться. Департаментская бухгалтерша Мария Юрьевна выстрелит в меня таким убойным взглядом – куда до него серебряным пулям!
– Ладно, я подумаю, – промямлила я, отступая с позором.
В первый момент Электроник на мои слова никак не отреагировал, но, едва я вышла из павильона, выглянул на крыльцо и позвал:
– Эй, девушка, постойте!
Я остановилась.
– Бэушный телефончик не хотите? Один знакомый по дешевке продает. Аппарат не новый, но приличный, и к нему у нас как раз есть подходящий зарядник.
– Сколько стоит? – я полезла в карман за кошельком.
– С хозяином поговорите. Сейчас он подойдет.
Электроник убежал к своим монстрам, а я пару минут постояла на улице и дождалась появления тощего парнишки с бледным лицом подвального жителя. Телефончик, впрочем, у него был вполне симпатичный. Даже получше моего собственного. Это несоотвествие насторожило зоркую Тяпу:
– Что-то не похоже это дитя подземелья на владельца хорошего мобильника, – с подозрением сказала она. – Небось стырил пацан телефончик!
– Танечка, милая, ты же не будешь поощрять воровство? – заволновалась неисправимо порядочная Нюня.
Я подумала немного, вспомнила об ответственности за скупку краденого и решила, что не буду. Ни воровство поощрять не буду, ни денежки свои кровные не буду тратить на подержанную вещь сомнительного происхождения.
Расстроенный коммерческой неудачей бледнолиций продавец мобильника в сердцах назвал меня дурой и ушел в игровой клуб.
Я побродила по поселку, не нашла ни одного нормального кафе и с сожалением признала, что по части организации горячего обеда выбор у меня небольшой: или сдаваться на милость Бориса Абрамовича, или закупать провиант в гастрономе и самолично кашеварить у чадящего костерка. Ни тот, ни другой вариант не казался мне привлекательным. Удрученная, я двинулась к либермуттерной гостинице Шульца и по пути случайно обнаружила в ряду каких-то деревянных амбаров баню-сауну «Русский жар». На ее художественно исполненной вывеске была изображена грудастая деваха, восседающая в слишком тесном для ее пышного зада деревянном ушате. Вымачивая в пенной водице свой филей, красотка одновременно со вкусом трапезничала. В одной руке у нее была бутылка, в другой стальной шампур с нанизанными на него кусками мяса. Я остановилась и воззрилась на эту жизнеутверждающую картину с неподдельным интересом. Горячительные напитки меня после вчерашнего ничуть не привлекали, а вот горячая ванна и шашлык с пылу с жару – совсем наоборот.
– Заманчиво, – мурлыкнула моя Тяпа, пока я прикидывала, по карману ли мне организовать светский выход японской братии в русскую баню с кавказской кухней.
В этот момент раздался сердитый гудок клаксона. Я поспешно отпрыгнула с середины улочки на ее обочину, и мимо меня неспешно и величаво проплыл красный «Икарус». Устало рыча, он уполз в гору, и только потом до меня дошло, что появление этого автобуса означает конец моих страданий!
Забыв про баню с шашлыком, я во все лопатки припустила вверх по дороге.
Как я и надеялась, красный «Икарус» стоял у гостиницы Шульца. За рулем никого не было. Я обошла автобус и столкнулась с Лариком Мухачевым. Мой друг живо махал подборной лопатой, откапывая присыпанный снегом «газик».
– Мы уезжаем?! – обрадовалась я.
– Я, во всяком случае, уезжаю, – продолжая работать, ответил Ларик. – Славик говорит, что перевал почти расчистили, есть шанс прорваться. Правда, он на этом своем «Титанике» не рискует, а я попробую. Ты со мной?
Уяснив, что на прорыв снежной блокады отправляется только Лариков «газон», я перестала радоваться. Хотя мне очень хотелось бросить докучливых японцев на произвол судьбы и на пару с отважным другом умчать в дальнюю даль (по направлению к родному комфортабельному дому), я сознавала, что святой долг пастыря велит мне оставаться со стадом.
Ларик, не отягощенный ответственностью за японскую массовку, уехал, а я пошла искать Славика, чтобы с пристрастием распросить его о реальных или мнимых опасностях автобусного путешествия по зимнему бездорожью.
Глава 7
Славик спал в кровати, которую любезно уступил ему Ларри Мухачев – то есть в моем собственном номере. Меня это слегка смутило, а нежную Нюню откровенно напугало:
– Что это значит? Теперь придется ночевать рядом с совершенно чужим парнем?!
– Круговорот парней в кровати! – одобрительно хохотнула развязная Тяпа. – А что? По-моему, этот Славик очень даже ничего, вполне симпатичный!
– И, что особенно приятно, русскоязычный, – пробормотала я и пошла общаться с иноземцами.
Выйдя в коридор, я наскоро скроила из ладошек рупор и на простодушный сельский манер покричала:
– Чихара! Чихара-сан!
На мой призыв из своих номеров выглянули сразу пять японских джентльменов. Поскольку физиономию своего ночного собутыльника я толком не запомнила, все японцы (кроме одноглазого, который как раз не выглянул) по-прежнему были для меня на одно лицо. Я не стала разбираться, кто тут Чихара, а кто нет, и с доброй улыбкой вручила надувную свинью первому попавшемуся самураю. Мой подарок произвел на заморских гостей большое впечатление. Весело хохоча и оживленно переговариваясь, они тут же общими усилиями надули хрюшку и с ее непосредственным участием затеяли шумную игру в мяч.
– Ой, только не надо это делать в помещении! – взмолился прибежавший на шум Борис Абрамович. – Вы таки разобьете электрическую лампочку!
С учетом того, что упомянутая лампочка была единственным источником искусственного освещения в протяженном коридоре с подслеповатым окном, ее действительно следовало считать большой ценностью и всячески оберегать от повреждений. Поэтому я помогла Шульцу выгнать разыгравшихся японцев во двор. Оттуда они по собственному почину переместились на горный склон, где стали кататься на санках. В роли средства для скоростного спуска успешно использовался все тот же надувной свин.
Пока мои подопечные беззаботно резвились, я помогала Шульцам готовить обед, пристально следя за тем, чтобы суперэкономные хозяева использовали только свежие продукты. Я не сомневалась, что Борис Абрамович запросто сварит для постояльцев макароны с жучками и заправит их прогорклым маслом. Во всяком случае, он действительно хотел забрать со сковородки лишнюю котлету и сделал попытку вторично заварить кипяточком спитый утренний чай. Я удержалась и не сказала господину Шульцу, что считаю его жутким скаредой, но эти мысли, наверное, читались на моем лице. После того как я пару раз ударила его по рукам, Борис Абрамович угадал мое нелестное мнение о своей персоне и попытался его исправить.
– Вот, – тоном оскорбленной невинности сказал он, торжественно вручив мне исписанный листок из школьной тетрадки в клеточку. – Я таки сделал вам товарный чек для бухгалтерского отчета. Тут в точности записаны все ваши покупки.
Я не без интереса изучила этот оригинальный документ, заверенный сложной подписью с завитушками и большим чернильным штампом «Либер Муттер», который я уже видела на застиранных гостиничных простынях.
На клетчатой бумажке с зубчатым краем уже знакомым мне твердым почерком с нажимом были перечислены разнообразные предметы быта, приобретенные нашей смешанной компанией в лавочке «Все для отдыха»: трусы мужские «семейные» – 4 штуки, носки мужские синтетические – 5 пар, две упаковки одноразовых бритвенных станков, три зубные щетки «Дентис», один комплект женского белья «Чаровница» (тут мы с Нюней покраснели), ботинки «Мечта туриста», джинсы и свитер подростковые – по одному экземпляру. Также в перечне числились пляжная сумка из неотбеленного хлопка и кожаный портфель. Похоже, кто-то из японцев запасался багажом. Общую стоимость наших приобретений дотошный Борис Абрамович обозначил некруглой суммой в одну тысячу семьсот пятнадцать рублей шестьдесят две копейки. Копейки меня просто растрогали. Я даже не сразу сообразила, что вручение мне данного документа по сути можно приравнять к взятке, ибо Шульц не отметил, что за покупки японцев платила вовсе не я, а они сами, из своего личного кармана. Фактически, хитрый Борис Абрамович завуалированно предложил мне нагреть родную департаментскую бухгалтерию на одну тысячу сто пятнадцать рэ шестьдесят две коп. Я точно помнила, что мои собственные обновы стоили ровно шесть сотен.
– Ты мотовка и транжирка! – со смехом укорила меня Тяпа. – Смотри, ты потратила на шмотки больше всех! Даже кожаный портфель стоил кому-то из японской братии всего триста пятьдесят рублей!
– Что означает – портфельная кожа не настоящая, а искусственная, – пробормотала я просто потому, что больше нечего было сказать в свое оправдание.
Под моим рассеянным взором Рузанна Шульц заправила суп водянистой сметаной, а Борис Абрамович собственноручно положил в гречку отнюдь не микроскопический кубик масла. Я запоздало понюхала пачку. Масло было не самым свежим.
– Не к добру, – пробормотала моя Тяпа.
Час обеда приближался, и по мере того, как протяженный стол заполнялся яствами, мое беспокойство росло. Вероятно, где-то в глубине души, там, куда не заглядывали даже Тяпа с Нюней, я предчувствовала нежелательное развитие событий. Правда, я не ждала ничего более ужасного, чем аллергическая реакция японских организмов на еврейскую кухню Шульцев. Увы, реальная беда оказалась гораздо серьезнее.
– Стоп-стоп, Борис Абрамович! Куда это вы тарелочки понесли? – встрепенулась я, заметив, что Шульц умыкнул с пиршественного стола поднос с нетронутым комплексным обедом.
– А что такое? Это лишняя порция, – заюлил Борис Абрамович.
– Не лишняя, а запасная! – веско сказала я и привстала, чтобы оглядеть столующихся.
Посчитала народ по головам (их было девять: семь черных и две – моя собственная и Славикова – русые) и обнаружила, что комплект японских друзей не полон!
– А где же наш восьмой японец?
Я вышла из-за стола и пробежалась по этажам, обеспокоенно стучась в закрытые двери всех, без исключения, помещений, не пропустила даже котельную и кладовку. Выскочила во двор, поаукала запропастившегося японца по закоулкам, заглянула в скворечник уличного туалета, переворошила сугробы, никого нигде не нашла и впала в настоящую панику. Нюня моя уже билась в припадке, кашляя пеной и безответными словами: