– На земле живут несколько миллиардов людей. Неужели вы серьезно думаете, что все они одинаковы?
Вдруг Эмерик неожиданно встал:
– Мне нужно идти.
– Вот, вы опять убегаете.
– У меня дела.
– От себя, от своих чувств убежать нельзя, Эмерик! Они всегда с вами. Даже на самой далекой звезде вы не избавитесь от них.
Он не сказал ни слова в ответ. Между ними опять появился невидимый занавес, который Памеле удалось лишь слегка приподнять. Эмерик удалился в свою комнату, и она увидела его вновь лишь за ужином.
На следующий день Скарлет опять послала Памелу в Латри. Конечно, она воспользовалась этой возможностью, чтобы позвонить домой.
– Он постепенно оттаивает, – доложила она сестре. – О, Джулия, я так счастлива! Наконец он заметил, что нами владеют одни и те же чувства. Он начал говорить со мной о своих проблемах. Думаю, он стал доверять мне.
– А как же Маргарет? Что с ней? – осведомилась Джулия.
– К сожалению, мне пока не удалось ничего разузнать.
– У меня такое подозрение, что она тебя теперь вообще больше не интересует.
– Это неправда. Но не могу же я ни с того ни с сего вдруг заговорить с хозяйкой о Маргарет.
– Ты вполне могла бы завести с ней разговор о своей предшественнице, если бы захотела. Памела, я правда ужасно беспокоюсь о Маргарет, а у тебя только эта любовная история в голове. Я была бы тебе очень благодарна, если бы ты, наконец, вспомнила, зачем, собственно, ты отправилась в Латри.
– Ты права, Джулия. Для меня Маргарет действительно отошла на второй план, но я исправлюсь.
Памела передала привет Дебби и закончила разговор. Затем она опять отправилась к Берту Бурнестеру, где с радостью обнаружила, что тот идет на поправку.
Она вышла из дома рыбака и увидела, что около машины ее поджидает Герберт Мастерсон.
– Я вот уже десять минут жду вас, – улыбнулся он. – Вы и сегодня дадите мне от ворот поворот?
– К сожалению, да.
– Каждый раз, когда я вас вижу, вы становитесь все красивее и красивее. Как вам это удается?
– Не знаю. Думаю, вы просто внушаете это себе.
– Похоже, вам нравится у Скарлет.
– Так оно и есть.
– И вы никогда не думаете о ваших предшественницах? С чего это вдруг они все исчезли неизвестно куда?
– Я не знаю, – ответила Памела.
Мастерсон серьезно на нее посмотрел:
– Мисс Лейтон, мне страшно за вас.
– Ваши страхи совершенно беспочвенны, можете мне поверить.
– Прекратите работать на Скарлет.
– А на что я буду жить?
– Я долго думал об этом… Я одинокий человек, веду свое хозяйство сам. Но не из экономии или жадности, а только потому, что до сих пор не мог себе представить, что эту работу может выполнять какая-то женщина. Но с тех пор, как познакомился с вами, я могу себе это представить. Уйдите от Скарлет и приходите ко мне, мисс Лейтон! Я буду платить вам больше, да и дом мой не такой большой, как у нее, так что работы у вас будет меньше.
– Каким бы привлекательным ни было ваше предложение, мистер Мастерсон, но я не могу его принять, – возразила Памела.
– Но почему? – расстроился мужчина. – Если вы боитесь, что я стану к вам приставать…
– Нет, дело не в этом.
– А в чем же?
– Я дала слово миссис Коннорс.
– Слово, данное коварной ведьме, можно спокойно нарушить. Оно ничего не стоит.
– Будьте любезны, мистер Мастерсон, никогда не говорите плохо о миссис Коннорс в моем присутствии. Всего хорошего.
Памела направилась к машине.
– Бегите из дома Скарлет Коннорс, пока не поздно, мисс Лейтон!
– Я больше не хочу это слышать. Вся деревня предвзято относится к Скарлет, мистер Мастерсон. Всем вам нужно задуматься, правильно ли поступать с этой женщиной так несправедливо.
Памела завела мотор.
Когда она уже тронулась с места, Герберт Мастерсон крикнул ей вслед:
– А вам никогда не приходило в голову, что ваши предшественницы стали жертвами преступления?
* * *Конечно, думала Памела и об этом. Библия в прикроватном столике… Обнаружив ее, Памела тут же подумала, что Маргарет уже нет в живых.
Но кто ее мог убить?
Арни Вест! Невольно ей пришло на ум это имя. Безобидный Арни Вест. Набожный Арни Вест, живущий в полном одиночестве.
Кто знает, что ему могло прийти в голову, когда он оставался с женщиной наедине. Памела вспомнила, как испугалась, оказавшись с ним один на один в хижине.
Этот сумасшедший и мухи не обидит… Или это только утверждает Скарлет? Мог ли этот человек вдруг превратиться в опасного хищного зверя?
Возможно, что страсть к убийству просыпается в нем лишь время от времени. Совершенно неожиданно Скарлет знает об этом? Уж не покрывает ли она его? Не может же ее человеколюбие простираться так далеко!
Памела уже выехала из Латри и теперь медленно двигалась по разбитой лесной дороге. Вскоре она достигла места, где ей под колеса бросился Берт Бурнестер. И тут ей в голову пришла ужасная мысль, которой она сразу же устыдилась.
«Эмерик! – думала она, охваченная невероятным волнением. – В Кембридже он перенес тяжелую душевную травму. Не пострадала ли от этого его психика? Может быть, экономки вовсе и не убегали отсюда?
Что если Эмерик возненавидел всех женщин? Вдруг иногда его охватывала слепая ярость? На что он был тогда способен? Мог ли он в момент душевного возбуждения убить человека?
Не жил ли он именно поэтому у своей тетки, вдали от людей? Может, он и Кембридж покинул, чтобы спрятаться от полиции? Сколько девушек уже заплатили жизнями за его душевную драму?
Он все время убегает, когда видит меня. Возможно, он боится, что гнев опять им завладеет? И Маргарет мертва, потому что Эмерик убил ее?»
Памела не могла ехать дальше. На лбу ее выступили капли пота. Она остановила машину и в гневе тряхнула головой.
– Прекрати! Прекрати придумывать всякую ересь! – сказала она себе. – Ты что, спятила? Как мужчина, которого ты любишь всем сердцем, может быть убийцей? Как ты только могла такое предположить?
В смятении она взглянула на свои дрожащие руки.
– Прости меня, Эмерик, – прошептала она – Я не властна над своими мыслями. Это больше не повторится, обещаю. Ты чист и вне всяких подозрений. Тебя обидели, но ты не ответил злом на зло и не смог бы причинить зла невинному. Только не ты.
Ей понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться и опять тронуться в путь.
Эмерик – убийца! Эта мысль опять пришла ей в голову. Со злостью она отогнала ее от себя. Эмерик был для нее неземным существом, лишенным недостатков. Было абсурдом подозревать его в убийстве.
Кроме того… Кто сказал, что Маргарет нет в живых? Да, она ушла из дома Скарлет. По какой причине, Памела еще не знала. Но скорее всего, она уже работает в каком-то другом месте. Не исключено, что даже за границей. Возможно, именно поэтому она так долго не дает о себе знать.
– Да, – прошептала Памела. – Она за границей. За границей…
Войдя в дом, она постаралась прогнать из головы все ужасные мысли. Девушка даже разозлилась на Мастерсона, который натолкнул ее на мысль об убийствах. Это совершенно беспочвенное подозрение, оно высосано из пальца.
Два дня спустя Памела первой пришла к лежащему на земле дереву и села на него. С улыбкой она увидела, как Эмерик, засунув руки в карманы, шел по лесной тропинке. Голова его была опущена, он тихонько насвистывал какую-то мелодию.
Увидев Памелу, он резко остановился, но не повернул назад, а пошел к ней.
«И этот мужчина убийца? – возмущенно подумала Памела. – Этот прекрасный, обожаемый мной мужчина?»
На этот раз он кивнул на дерево и спросил:
– Можно присесть?
– Это же ваше место, – как бы извиняясь, ответила Памела. – Я просто сегодня пришла сюда раньше вас, но это было и остается вашим местом. Я никогда не займу его, и если хотите, я сейчас же уйду и освобожу его для вас.
Испугавшись, он коснулся ее руки, как бы желая задержать. Это прикосновение сладкой волной отозвалось во всем ее теле.
– Прошу вас, останьтесь.
– Разве вам не хочется побыть одному?
– Хочу, но вместе с вами.
«Неужели, он отбросил свою робость, – подумала Памела. – Преодолел самого себя? Решится ли он сделать шаг, который может свести нас вместе?»
Он не убрал своей ладони – она так и осталась лежать на ее руке – и бесконечно долго смотрел в ее глаза.
– Думаю, что жил неправильно… после Кембриджа. Я спрятался от всего прекрасного и закрыл свое сердце для людей. Но это было неверно. Долг каждого человека сделать свою жизнь как можно лучше. Тот, кого ударили, не должен лежать. Он должен встать и продолжать поиски счастья, смысла жизни, который есть у каждого человека. Хотя найти его и нелегко.
Памела взволнованно кивнула.
– Я вас так понимаю, Эмерик! – сказала она. – Думаю, никто не понимает вас лучше, чем я.
– Я тоже так считаю, – ответил он тихо. Его красивое лицо чуть-чуть дрожало от волнения. – Много ночей я пролежал без сна, боясь всего. Много дней я провел, отказываясь от всех радостей жизни. Я жил и был в то же время мертв, меня как будто не было. Я завис где-то между пространством и временем, и мне хотелось, чтобы кто-нибудь помог мне. Но никто не появлялся. Я был так одинок, так ужасно одинок.
– И так вы себя чувствуете до сих пор, Эмерик? – спросила Памела.
Он покачал головой:
– Нет, вдруг все изменилось. Я опять ощущаю биение сердца, слышу, как шумит кровь в моих жилах, ощущаю, что сердце у меня больше не болит… Я живу, и это чудо сделали вы!
Горячая волна радости обдала Памелу.
– Я? – спросила она, смущенно улыбаясь.
– Когда вы пришли в дом моей тетки, все для меня начало меняться. Я сам это не сразу заметил, но мое подсознание отреагировало на близость с вами. Какая-то сила – не могу объяснить, какая именно, – подняла меня на ноги. Сегодня, когда я думаю о Кембридже, мое сердце уже не ноет. Я преодолел свою травму, и это прекрасно. Как мне отблагодарить вас за это, Памела?
Она нежно улыбнулась:
– А вы не догадываетесь?
Молодой человек беспомощно пожал плечами.
– О чем мечтает женщина, находясь рядом с мужчиной? – спросила Памела.
– Ну… это зависит от того, испытывает ли эта женщина что-нибудь к этому мужчине.
– Еще как испытывает! – прошептала Памела и закрыла глаза. – Разве мужчина этого еще не заметил?
Эмерик тут же заключил ее в свои объятия, страстно притянул ее к себе и поцеловал горячими губами. Как же ждала Памела этого мгновения! Она мечтала об этом день и ночь, но что это будет так прекрасно, так волшебно, она не могла себе представить.
Это было несказанно лучше, чем в самых смелых ее снах. Приятная дрожь пробегала по ее телу, у девушки было такое чувство, что она вот-вот потеряет сознание от счастья.
Эмерик решил, что нужно держаться за вновь обретенное счастье обеими руками, и он знал, что с Памелой новое разочарование его не постигнет.
– Памела! – вырвалось у него. – Боже, что я делаю?
– То, что и должен, любимый! Держи меня крепче и больше не отпускай. Я хочу навсегда остаться с тобой. Быть твоей на веки вечные, пока смерть не разлучит нас.
– Все-таки судьба не обошла меня стороной! А я уж думал, что придется жить в тени других… Но теперь… Это сияние… Оно ослепляет… Оно ослепляет настолько, что, кроме тебя и себя, я большое никого и ничего не вижу. Я могу любить вновь, и ты разрешаешь мне любить себя. В моей жизни опять загорелся свет. Я буду вечно благодарен тебе за это, Памела!
Ее глаза наполнились слезами.
– Ты плачешь?
– От счастья, – ответила она. – Стена, за которой ты прятался, рухнула.
– Да, ее больше нет. От нее ничего не осталось. Мне больше не нужно прятаться. Нет больше страха перед бесконечно долгой ночью. Я вновь могу мыслить, чувствовать, смеяться. Кончилось время депрессии и мыслей о самоубийстве, жалкого бесцельного существования. Я вновь вбираю жизнь в мою грудь, и это неописуемое прекрасно!
Памела, улыбаясь, погладила его по щеке:
– Стоило приехать в Латри.
– Я так рад, что ты сюда приехала. Благодаря тебе я проснулся.
– Но и в этот момент мы видим сон. Ведь это сон, Эмерик! Действительность не может быть такой прекрасной!
– Да, но этот сон останется с нами навсегда. Сон, в котором, кроме нас, никому нет места.
– Кроме тех, кого мы любим, – уточнила Памела, подумав при этом о сестре.
– Ну, хорошо, – ответил Эмерик, – кроме тех, кого мы любим.
Их губы вновь сомкнулись в долгом, страстном поцелуе.
Вдруг где-то совсем рядом хрустнула сухая ветка. Памела вздрогнула и отпрянула от Эмерика. С опаской она оглянулась и увидела Арни.
Ей показалось, что он с ненавистью смотрит на нее.
Она любит Эмерика, а он любит ее. При чем тут Арни? Это не должно заботить несчастного идиота, если, конечно, он втайне не надеется, что она ответит ему взаимностью. Может быть, сейчас его постигло разочарование и он разозлился?
– Арни! – вскричал Эмерик.
– Да, мистер Коннорс.
– Иди сюда!
– Да, мистер Коннорс.
Тяжелой походкой Арни подошел ближе. Он не смотрел на Эмерика, а только на Памелу. Его брови сомкнулись.
– Вы хотели поделиться со мной своим джином, мисс Лейтон, – сказал он.
Памела удивилась – ее обещания он не забыл.
– Каким джином? – спросил Эмерик.
– Я тебе потом объясню, – сказала Памела и повернулась к Арни. – Очень сожалею, я как-то забыла об этом.
– Ты за нами подглядывал, Арни, – резко сказал Эмерик.
– Да, мистер Коннорс.
– Давно?
– Да, мистер Коннорс.
– А ты знаешь, что так нельзя делать?
– Простите меня, мистер Коннорс.
– Я не хочу, чтобы ты рассказывал тете о том, что увидел.
Памела удивленно посмотрела на Эмерика:
– А почему тетя не должна об этом узнать?
– Конечно, она узнает об этом, любимая. Но не от Арни же! Я сам ей все расскажу.
Она еще раз внимательно на него посмотрела:
– А ты не стыдишься меня? Ведь я всего лишь какая-то экономка…
– Боже мой, как ты только могла такое подумать, Памела? Не все ли равно, кто и что мы. Главное, что мы счастливы друг с другом. Но тетя Скарлет не должна узнать об этом от Арни.
– Извини, – согласилась Памела.
«Я ему все-таки не доверяю? – спросила она себя. – Строить любовь на недоверии, это все равно что возводить небоскреб на песке. Даже самое маленькое здание должно иметь прочное основание».
– Итак, – Эмерик обратился к Арни. – Ни слова моей тете, понял?
– Да, мистер Коннорс.
– А теперь иди.
Идиот вразвалку скрылся в лесу. Еще несколько минут назад Памела была вне себя от счастья, но теперь к этому счастью прибавилась маленькая горчинка.
Она не могла объяснить себе, откуда возник этот неприятный осадок. Она разлюбила Эмерика? Нет, она любит его всем сердцем.
Она больше не испытывала счастья? Нет, никогда она не чувствовала себя более счастливой.
И тем не менее она ощущала этот неприятный горький привкус на языке и не знала, как от него избавиться.
* * *«Маргарет! – подумала Памела, идя к дому вместе в Эмериком. – Спроси же его о Маргарет! Ведь что-то он должен знать о ней».
– Знаешь, что я нашла недавно в прикроватном столике? – начала она.
– Нет. Что? – спросил он, погруженный в свои мысли.
– Библию, на которой стоит имя Маргарет Хатчинсон.
Он кивнул:
– Да, так звали твою предшественницу.
– Как долго она пробыла у вас?
– Не очень долго.
– А почему?
Молодой человек пожал плечами, казалось, ему не хочется говорить о Маргарет:
– Думаю, тетя Скарлет была ею недовольна…
– Она ее уволила?
– Я не вникаю в такие дела. Это дом тети Скарлет. Она может нанимать на работу того, кого захочет, и так же, по своему усмотрению, увольнять. Я не имею права, да и не хочу вмешиваться. Раз тетя Скарлет так решила, так тому и быть.
– А что если тетя решит выгнать меня?
– Ты совсем другое дело. В этом случае я впервые буду против. Но зачем ей тебя увольнять? Только сегодня она мне сказала, что, наняв тебя, сделала очень удачный выбор.
– Тебе нравилась Маргарет Хатчинсон, Эмерик?
– Я не обращал на нее внимания. Она просто была, и все.
– Но когда она вдруг исчезла, ты не спрашивал себя, что с ней произошло?
– Нет, это меня не интересовало, – он обиженно посмотрел на Памелу. – А что это ты вдруг так заинтересовалась своей предшественницей? Но если хочешь узнать о ней еще что-нибудь, то лучше поговори с тетей. Мне тебе больше нечего рассказать.
Маргарет… Кажется, о ней Эмерику говорить неприятно. Почему? Может быть, упоминание о Маргарет напоминает ему о чем-то ужасном? Не знал ли Эмерик больше, чем сказал?
«Стали жертвой преступления… Стали жертвой преступления», – эти слова снова и снова звучали в голове Памелы. То, о чем она только думала и чего втайне боялась, Герберт Мастерсон высказал вслух.
А что если Маргарет не дает о себе знать, потому что она уже не в состоянии это сделать? У Памелы все похолодело внутри. Что произошло тут, в этом забытом богом уголке? Кто совершил это преступление? Арни Вест? Скарлет Коннорс? Эмерик Коннорс?
Все трое вместе? Сердце Памелы сжалось. А что если мужчина, которого она безумно любит, все-таки убийца? Но зачем ему было убивать Маргарет?
«Я должна все выяснить, – приказала себе Памела. – Если исчезновение Маргарет связано с какой-то ужасной тайной, я обязана ее раскрыть. Это мой долг перед сестрой».
Скрылись под покровом ночи… Все экономки миссис Коннорс исчезали таким странным образом. Что-то здесь не так… «Сколько предшественниц у меня было? – спрашивала себя Памела. – Может, и меня ожидает та же судьба? И обо мне будут говорить, что я сбежала «под покровом ночи»?
Не хотела ли Скарлет, чтобы племянник принадлежал ей одной, и поэтому не разрешала ему смотреть на других женщин? И по этой причине им пришлось умереть? Эти вопросы мучили Памелу все больше и больше.
«Все они мертвы! – догадалась она. – Убиты! Следующей жертвой буду я. Мне нужно бежать отсюда, пока не поздно, сказал Мастерсон.
Скорее всего, он прав. Но не поздно ли? Скарлет специально нанимает бессемейных женщин, у которых никого нет на свете и которых никто не хватится, если они исчезнут.