Петр Иванович обернулся и увидел, что из-под веток два глаза светятся. Видно, какой-то волк учуял людей. И был он, наверное, такой голодный, что не испугался подойди совсем близко. Знал, что добыча легкая ему скоро достанется.
«Вижу, Васька, вижу, – засмеялся Петр Иванович. – Волк зубами клацает, свежего мясца алчет. Ну, мы ему подсобим малость. Прощай, друг сердешный! Надо было тебя прикончить, да не люблю рубить тех, кто на земле лежит, не приучен. Ничего, волк за меня дело докончит.»
Васька вдруг усмехнулся, да так жутко, что даже боярин отшатнулся.
«Твоя воля, барин, – промолвил зловеще разбойник. – Хочешь, чтобы я жизнь закончил в страшных мучениях? Ладно, пусть будет по-твоему. Только потом, когда по лесу ездить будешь, поосторожись! Я тебя и людишек твоих даже после смерти найду и разорву. Из-под земли если надо достану! Попомнишь ты еще Ваську Бешенного…»
Боярин слушал все эти угрозы и хмурился. Тогда к нему подошел главный егерь Прошка, поклонился и протянул заряженый пистолет:
«Не гневайся, барин, да только это не дело – живого человека на растерзание зверю лесному отдавать! Васька, конечно, разбойник лютый, и душа у него черная, но все одно божье создание… Добей разбойничка, барин, своею милостивою рукой!»
Но Петру Ивановичу такие слова очень не понравились. Взревел он от ярости, словно бык, и ударил Прошку так, что тот в сугроб вверх тормашками полетел.
«Кого учить вздумал, холоп! – закричал боярин, трясясь от гнева. – Будет так, как я сказал! Волка не пугать да не трогать. Пускай он с Васькой позабавится, клыками его порвет. Другим разбойничкам это уроком станет. Все по коням!»
Ну, разве с барином поспоришь? Егеря да дружинники вскочили на коней да и помчались прочь из леса. Немного проскакали, а потом остановились, прислушались Но тихо было вокруг. Ни крика сзади не доносилось, ни воя волчьего, ничего. То ли Васька уже от ран умер, то ли волк испугался и убежал…
Как в Петровском прознали про эту страшную историю, старики тотчас в церковь направились. Стали Господа молить, свечки ставить святым угодникам. Боялись они, что Васька восстанет из мертвых и начнет мстить боярину, да и простым петровским людям тоже.
Год прошел, и все было тихо. Затем второй, третий… Стали люди забывать потихоньку про Ваську Бешенного да про его угрозы.
А потом опять зима настала, да еще лютей, чем прежние. И тогда в окрестных лесах невесть откуда заявился страшный волк. Охотился он не в стае, а в одиночку. И не кур таскал из деревенских сараев, а на людей нападал и загрызал насмерть.
Один погиб мужик на лесной дороге, затем второй, третий… И тут петровские поняли, что убивает волк не кого попало, а только людей из дружины боярина. Ни холопов его, ни даже егерей не трогал. А те, кто когда-то перебил шайку Васьки Бешенного, стали опасаться в лес ездить.
Под Рождество известный на всю округу петровский дурачок Иван Голубев пришел к церкви. Подождал, когда карета с боярином да его женой подъехала к воротам, и стал скакать на одной ножке да припевать: «Жди, боярин, жди! Намедни к тебе оборотень в дом заявится. Бойся Ваську Бешенного!»
Что там было! Боярин рассвирепел и Ивана Голубева ударил. А этого никак нельзя было делать – по старому обычаю, дурачков никто и пальцем трогать не смел.
Вот так люди и поняли, что волк тогда, на лесной поляне, вовсе не загрыз Ваську Бешенного. Разбойник и волк побратались, и превратились в одного страшного зверя – оборотня.
Марья Ивановна устала и замолчала. Ребята удивленно переглянулись.
– Так ведь это только легенда, – нерешительно произнес Тёма. – Мало ли что народ не придумает?
– Точно! – поддержал его Родик. – Мне бабушка Варвара столько всего про наше Петровское рассказывала – просто жуть! И про подземные ходы, и про покойников, что по ним бродят, и про всяких болотных тварей… А потом всегда добавляла, что скорее всего все эти истории – простые выдумки.
– И потом, причем здесь наш котлован? – нахмурившись, добавил Лёнька. – Что-то я не пойму.
– Скоро поймешь, касатик, – с улыбкой сказала Марья Ивановна. – Дай только передохну малость. Давно так много не говорила! Дома все больше одна сижу, внучка редко заходит, а правнукам все некогда и некогда… Сказки это или не сказки – не знаю. Но покойница мать дальше так рассказывала.
В те давние времена люди верили во всякую нечисть – в чертей, водяных, леших и всех прочих. В оборотней верили особо, потому что волков в то время в наших лесах было немало, и нападали они на людей почище любых разбойников. Вот и пошла по Петровскому и окрестным деревням молва, что Васька Бешенный на самом деле превратился в оборотня, спознался со всяческой колдовской нечистью, и теперь попомнит боярину Петру Ивановичу все прежние обиды.
Так это или не так было, трудно сказать. Но факт, что люди из дружины боярина Прозоровского в тот год стали умирать один за другим. Кто с лошади падал и ломал шею, кто отравился грибами, кто в полынью провалился, кто получал от каких-то лихих людишек нож в спину. Скоро на краю петровского кладбища появилось с десятка полтора свежих могилок.
Боярин Петр Иванович несмотря на это бодрился, говорил, что все идет само собой. Мол, Бог дал, он же и взял. Но народ был очень перепуган. Оборотень! Кое-кто даже якобы видел в лесу человека, который вдруг оборачивался волком.
После Рождества волк задрал не кого-нибудь, а Алексашку, крестника боярина и его главного любимца! Петр Иванович рассвирепел и погнал людей несмотря на стужу охотиться за оборотнем. Да куда там! Три дня люди шли по следам зверя, да так и не нагнали его. А когда вернулись в Петровское, то выяснилось, что двоих еще не досчитались.
К концу зимы из всей дружины Прозоровского, что побила разбойников в Тёмном урочище, остался в живых лишь сам боярин да конюх Фёдор Фролов. В молодые годы он служил в стрельцах, и прославился смелостью невиданной. Жил он на самом краю Петровского, у леса. Ходили слухи, что это он, Фёдор когда-то давно жестоко порол провинившегося Ваську. И вот соседи заприметили, что Фёдор стал бояться по вечерам выходить из дому, а в самые глухие ночи даже запирал ставни на окнах.
На масленицу он провалился в прорубь, простыл и через месяц помер. Похоронили его люди и разошлись, крестясь и моля Господа, чтобы теперь проклятый оборотень оставил их в покое. Мол, все его недруги кроме боярина перемерли, чего еще надо этой нечистой силе?
Наутро пришла Софья, жена Фёдора Фролова, на кладбище, чтобы вдоволь поплакать на могильном холмике, и вдруг видит – могила разрыта, а на груде земли лежит растерзанное тело ее мужа. И над ним стоит оборотень и подняв голову, воет.
Родик невольно вздрогнул и растерянно поглядел на друзей. Они тоже выглядели испуганными.
– Бабушка… – пробормотал Родик. – Да это же все сказки! Не мог волк раскопать могилу, она же глубокая…
– Волк не мог, а оборотень мог, – упрямо поджала губы Марья Ивановна. – Вижу, напугала я вас, ребятушки. Да что уж тут поделать, сами виноваты! Ну, послушайте еще чуток, я скоро закончу.
Увидела Софья оборотня, завопила от ужаса. Хотела бежать, да ноги ее не слушались.
Деревенские мужики как раз в поле направлялись. Схватили они кто что – кто колы, кто косы, а кто просто камни тяжелые, и поспешили на кладбище. А оборотень так и стоял над разверстой могилой и не убежал даже при виде людей. Он громко выл и смотрел в сторону барской усадьбы, словно Петра Ивановича на последний бой вызывал.
Ну, тут мужики на него со всех сторон и накинулись. Долго бились, но одолели-таки зверя. Тот кровью весь обливался, а все кляцал зубами, никак умирать не хотел.
Так перепуганы были мужики, что попросту скинули раненного оборотня в могильную яму. А жена стрельца Фёдора бросила туда свое серебряное колечко – ну, словно просила кладбищенскую землю принять в себя дьявольское отродье!
Потом мужики спохватились: а что же делать с покойником Матвеем? Хотели вырыть для него другую могилу, но тут из кладбищенской часовенки вышел петровский поп. Узнал он о том, что рядом с людьми оборотень зарыт, и очень рассердился. «Людей хоронить рядом с нечистью никак нельзя, – сказал он. – Придется либо оборотня вырыть и закопать где-то в другом месте, либо отныне хоронить людей на новом кладбище.»
Петровские мужики задумались, обещали назавтра на спокойную голову это дело решить. А ночью случилась первая весенняя гроза, молния ударила в часовенку, и та сгорела дотла. Понятное дело, это был перст Божий. Недолго думая, петровские мужики похоронили Фёдора Фролова на другом конце деревни, возле сосновой рощи. А старое кладбище забросили. Туда даже ходить перестали, боялись.
Марья Ивановна пытливо посмотрела на ребят, словно не решаясь закончить свой рассказ. Но они уже и сами все поняли.
– Выходит, вы опасаетесь, что мы случайно откопаем… ну, того оборотня? – сипло спросил Антон.
– Опасаюсь, – призналась старушка. – Понятное дело, никто теперь точно не знает, где именно его в землю закопали. Но по тому, как мать мне про это рассказывала, получается, что вы котлован затеяли копать в том самом месте. Еще выпустите ненароком лихо на свет божий! Людям и так нынче трудно живется. Только оборотня им на головы не хватает! Так что уж лучше, ребятушки, бросайте ваши раскопки. А когда приедут Андрюша с Анной, вы их ко мне пошлите. Скажете, тетка Марья хочет с ними поговорить. Уж я их вразумлю, чтобы дыру эту в земле они закопали, пока не поздно!.. Ну, пойду я, ребятушки. Не обессудьте, если напугала. Давно я никому про оборотня не рассказывала, а сейчас пришлось.
Марья Ивановна, кряхтя, поднялась на ноги и выйдя из беседки, шаркающей походкой направилась к калитке. Ребята переглянулись, а затем Антон с Лёнькой подбежали к старушке и взяли ее под руки.
– Хотите, мы вас до дома проводим, бабушка? – спросил Антон.
– Проводите, проводите, касатики, – ласково улыбнулась Марья Ивановна.
Глава 5 Череп и кольцо
Возвратившись, Антон с Лёнькой застали Родика и Тёму на скамейке за террасой. Они о чем-то яростно спорили.
– Чего петушитесь? – спросил Антон.
– Как чего? – тотчас взвился Родик. – Я говорю, что бабкины слова надо принять как руководство к действию. Ну, нельзя копать там, где бродят тени прошлого!
Лёнька удивился.
– Какие такие тени? Ты же сам недавно говорил, что все эти петровские легенды – обычные сказки!
– Мало ли я что говорил? – вяло огрызнулся Родик. – Уж больно убедительно старушенция все рассказывала… Как закрою глаза, так и вижу этого проклятого оборотня, выкапывавшего тело из ямы… Бр-р-р! И потом – разве вы не слышали, что Марья Ивановна рассказывала про колечко? Мол, сняла его жена Фёдора Фролова и бросила в могильную яму вслед оборотню. А что мы сегодня нашли? Именно женское колечко, и к тому же серебряное! А если все так и было – ну, насчет оборотня?
Антон озадаченно почесал затылок.
– Верно Лис говорит. А я даже не сообразил – ну, насчет кольца… Вряд ли это простое совпадение.
Тёма хотел было что-то возразить, но предпочел промолчать.
Лёнька с тревогой понял, что его замечательный план находится под угрозой. И возмущению его не было предела.
Он презрительным взглядом обвел притихших приятелей.
– Струсили да, струсили? – с вызовом завопил он. – Бабкиных сказочек испугались? Видно, мало вы книжек-страшилок начитались, раз нервишки еще слабоваты! Напрасно я с вами связался. Какой оборотень, какие «тени прошлого»? Надо же соображать: одно дело всякие страшные истории, а другое – реальная жизнь. И когда вы сдрейфили – после того, как нашли серебряное кольцо… Может, до клада теперь чуть-чуть копать осталось. Э-э, да что говорить! Топайте по домам, утритесь слюнявчиками и бай-бай. А я сегодня весь вечер копать буду. Да и ночью тоже! В сарае есть переносная лампа с длинным шнуром, так я ее в котлован спущу, но все равно работать буду.
– Зачем же ночью? – облизнул внезапно пересохшие губы Антон.
– А затем, что завтра родители могут приехать, и тогда еще неизвестно, как обернется дело. Отец, конечно может бабку Марью Ивановну и не послушаться, а вот мать точно даст задний ход. Она с детства верит во всяческую нечисть. Как прослышит про оборотня, так обязательно заставит нас с отцом котлован обратно закопать. Так что сегодня, быть может, последний шанс найти сокровище! Э-э, да что вам говорить…
Безнадежно махнув рукой, Лёнька зашагал вглубь сада, и даже ни разу не оглянулся.
Тёма с Родиком вопросительно посмотрела на Антона. В их компании все были на равных правах, но все же слово Антона обычно являлось решающим.
– Ну что скажешь, Тошка? – глухо спросил Тёма.
Антон пожал плечами.
– Книгочей, конечно, где-то прав. Как только его предки заявятся в Петровском, то… Как бы дело не повернулось, нам все равно сокровищ не видать!
– Что верно, то верно, – вздохнул Тёма. – Мне как-то отец рассказывал, что в детстве увлекался кладоискательством. Мол, они с приятелями всю землю на каком-то старом кургане перерыли, и ничего кроме камней не нашли. А тут – две старинные монеты, кольцо серебряное… Да такого шанса, может, у нас в жизни больше не будет! А мне бы денежки не помешали. Хочу магнитофон купить, японский, за двести баксов. Только где эти баксы взять?
Услышав про доллары, Родик встрепенулся.
– Тьфу ты, совсем забыл! У меня же долгов на тыщу рублей наберется! Попробуй родителям об этом заикнись – сразу трепку мне устроят. Может, рискнем?
Антон почувствовал, что от него ждут решающего слова.
– Ладно, – наконец, согласился он. – Так и быть, поковыряемся сегодня до темноты – где наша не пропадала? Но если ничего не найдем, то все, баста! Завтра идем на речку, позагораем, покупаемся от души… Годится?
– Годится! – обрадовался Родик. – Очень даже годится!
Лёнька ничуть не удивился, когда АРТ по очереди спустились по лестнице в котлован.
– Я так и знал, – с довольным видом хмыкнул он. – Ну, парни, за дело!
Не сговариваясь, ребята расширили зону раскопок на все дно котлована. Не то, чтобы они опасались лезть в выкопанную недавно яму – ту самую, где было найдено колечко, но мало ли что!
Уже начало смеркаться, когда энтузиазм ребят стал потихоньку утихать. От тяжелой работы у всех заболели руки и плечи, и на ладонях образовались волдыри. Солнце уже начало уходить за горизонт, когда Тёма вдруг сказал:
– Нет тут ничего! Вы как хотите, а я полезу в яму, где мы нашли кольцо! Если в земле что-то и спрятано, так только там. Лёнька, тащи свою переносную лампу!
Лёнька открыл было рот, чтобы возразить – он-то помнил про опасность обвала земли, – но, подумав, осторожно рот закрыл. Ему очень не хотелось отступать. Чутье подсказывало ему, что этой ночью должно произойти что-то необычайное. Найти клад при свете луны и звезд – обалденная романтика, о таком ни в одной книжке не прочитаешь!
Тёма взял лопату и спрыгнул в яму. Антон хотел было вылезти из котлована, чтобы сменить друга возле блока, но Родик схватил его за руку:
– Брось, Тошка, обойдемся! Еще в темноте уронишь ведро кому-нибудь на голову! Будем землю высыпать рядом с ямой, и здесь же будем ощупывать ее как следует. Тем более, что родичи Книгочея все равно котлован закопают. Чего делать зря работу-то?
Вскоре вернулся Лёнька, держа в руках большую двухсотваттную лампу в стеклянном колпаке и с большом мотком провода. Он спустил лампу в яму, обмотал шнур вокруг нависающей над котлованом ветки яблони, а потом побежал к сараю. Там он воткнул вилку в розетку – и скоро в яме засверкал такой яркий свет, что Тёма даже зажмурился.
Он поплевал на ладони и с силой ударил лезвием лопаты по твердой земле. Послышался глухой звук, словно лопата наткнулась на что-то твердое.
– Камень? – спросил Антон, наклонившись над краем ямы.
Тёма опустился на колени и стал разгребать твердую землю руками.
– Н-нет, не похоже… – неровным голосом отозвался он. – Не камень. Вроде… кость! Здоровая такая…
Антон охнул и невольно сделал два шага назад. Это спасло его.
Все произошло за считанные мгновения. Отвесная, почти трехметровой высоты стена земли, нависающая над ямой, вдруг вздрогнула и начала оседать вниз с угрожающим грохотом.
– Тёмка! – заорал сверху Лёнька. – Беги-и-и!
Но Тёма успел только выпрямиться – и сразу же на него обрушился целый пласт земли! Ребята и охнуть не успели, как на месте ямы образовалась довольно большой темный конус обвалившейся земли. Тёмы не было видно – он был буквально погребен!
Со сдавленным криком Родик схватил лопату и подбежал к куче земли. Антон едва успел схватить его за руку.
– С ума сошел! – заорал он. – Еще ударишь Тёмку лопатой… Руками, руками откопаем!
Через несколько секунд к ним присоединился Лёнька. Он бешено работал руками, отбрасывая комья глины в стороны, и всхлипывал:
– Ведь знал, что земля может обрушиться, знал! И смолчал, гад паршивый… Из жадности смолчал!
Ребятам казалось что прошла целая вечность, пока они не нащупали в земле ногу Тёмы. Удвоив и без того бешенные усилия, они наконец-то откопали и голову мальчика. Антон сразу прикоснулся пальцем к его шее – там, где находилась артерия.
– Живой, – через некоторое время радостно сообщил он. – Живой! Ну, чего стоите – откапывайте дальше!
Минуты через две Тёма уже лежал на земле. Родик попытался было сделать ему искусственное дыхание, и начал нажимать обеими руками на грудь.
– Вы… что? – прошептал Тёма и открыл глазами. – Где я?
Родик нервно рассмеялся.
– Слава Богу, на этом свете, а не на том! Здорово же тебя завалило… Хорошо еще, неглубоко, а не то…
Антон с силой хлопнул его по спине, и Родик замолчал.
– Все нормально, – с деланной улыбкой бодро заявил Антон. – Тёмка, у тебя как… руки ноги целы, а?