– Спартак, опять избивает рабыню. Совсем своё имущество не бережёт… – заметив интерес Ивы и Хосе к происходящему, мимоходом кинул прохожий, спешивший куда-то по своим делам.
– Руслан! – Ива вцепилась в грязный и местами рваный плащ старика обоими руками, быстро догнав его. – Сделай что-нибудь. Я не могу на это смотреть!
– Никогда бы не подумал, что соглашусь с этой девчонкой. Но я полностью поддерживаю. Или сам сейчас пойду с ним разберусь… – встал с другой стороны Хосе.
– Не надо ни с кем разбираться. Ладно, сейчас всё будет, – тяжело вздохнул старик, и повернулся всё же к происходящему. Ужом просочившись сквозь толпу, он обратился к уже запыхавшемуся к тому моменту здоровяку, прервавшемуся ненадолго, чтобы перевести дыхание.
– Эй, ты! Куплю её прямо сейчас. Двойная цена.
Взгляд Спартака, слегка замутнённый – видимо, он принимал или курил что-то – прошёлся по всем окружающим, пока не остановился на Руслане.
– Не продаётся! А ты кто вообще?
– Тройная цена! Давай, соглашайся, кто ещё у тебя это мясо купит?
– А я и не хочу продавать! Хочу забить её до смерти! Ты кто, говорю? Как посмел лезть ко мне? Знаешь меня? Я Спартак!
– Десять от стоимости, за которую купил её. Она точно такого не стоит. А ты сможешь купить других, и делай с ними, чего захочешь, – будто не услышав обращённых к нему вопросов, упрямо повторил жрец.
– Сто медяков? Ты готов выложить за неё такую сумму?
– Готов.
– А на тысячу? Согласишься? Слышишь, ты, иноземец, отдам её тебе за тысячу!… – мужчина засмеялся сам себе – он был уверен, что за такую огромную сумму никто не купит эту рабыню, плохонькую вообще-то и уже изрядно подпорченную.
– По рукам. Держи свои деньги, – старик невозмутимо извлёк из поясной сумки руку с горстью монет, и бросил их под ноги Спартаку.
Тот побагровел, насколько это было возможно с его смуглой кожей, и было бросился на Руслана – но тот вдруг улыбнулся ему:
– Хочешь напасть на Жреца Хаоса? Давай, попробуй. Про последствия, думаю, не надо говорить, да?…
И подошёл к тихонько воющей рабыне, распластавшейся на земле, уже не обращая на окружающих никакого внимания.
– Ребята, помогите поднять её. И тащите к гостинице. Хосе, с тебя сначала найти лекаря – но будь осторожен, смотри, чтобы не обманули. И берегись воров. Потом – нам нужен какой-нибудь корабль, поспрашивай, в сторону Альфы Всадника нет ли чего-нибудь. Ива, ты со мной. Сейчас закинем всё в комнату, берёшь разрядник, и пойдём кататься по пустыне… Эй, человек! Ты же на вездеходе, да? Можно тебя, до каньона Пяти Грёз? Конечно, плачу деньгами, и всё понимаю – цена будет выше обычной. Хорошо, жду у Северных Ворот через два стандартных часа. Вот задаток…
Slice FFA157D60001F94F
Найденного в пустыне бедуины отдали за бесценок, в качестве довеска к партии желез песчваных червей. Причём, те несколько медяков, которые дал им за него купец, были ещё не самыми маленькими деньгами, которые можно было выручить за этого истощённого заморыша. Которого, по-хорошему, перед продажей требовалось откормить и привести в хоть сколько-нибудь товарное состояние.
Чем и занималась старая невольница Алия, служившая Рашиду – так звали купца – в течение долгих лет, и прекрасно знавшая, что и как в таких случаях делать. За несколько недель, пока караван шёл до торговой столицы всей планеты, самого крупного города её единственного материка – Новой Александрии, она сделала, казалось бы, невозможное, и поставила новое приобретение своего хозяина на ноги, приведя его в полный порядок. Единственное, человек совершенно не понимал местную речь, и, по всей видимости, сильно заблуждался по поводу своей будущей судьбы – он свято верил, что его спасли бескорыстно, и не упускал случая выразить окружающим свою благодарность и признательность.
Однако, настал момент, когда суровая действительность показала своё истинное лицо – холодный металл сомкнулся на шее найдёныша, лишая свободы передвижения, а удары плети и грубые тычки направили его, немало удивлённого внезапным изменением статуса, на большой людный базар. И начались долгие монотонные дни стояния под давно опостылевшим белым солнцем, что нещадно выжигало и нагревало всё, до чего только могло дотянуться своими лучами, в том числе – и до выставленных на продажу. А они, как правило, были лишены хоть какой-то одежды – ведь покупатели должны были видеть, что приобретают – и потому особенно страдали от жары.
Человек, правда, после долгого и тяжёлого пути через пустыню, относился к высоким температурам и отсутствию воды довольно спокойно. Чего нельзя было сказать про то, как он воспринял своё новое положение – несколько раз людям Рашида приходилось вразумлять строптивца плетьми, а также морить голодом, в наказание за излишнюю агрессивность и недозволенные поступки.
И, как назло, никто не хотел его брать. День изо дня повторялось одно и то же – многочисленные посетители рынка подходили, рассматривали, трогали, и – говорили, что это не то, что им нужно. Купец начал даже жалеть, что согласился тогда взять невольника у бедуинов, пусть и за бесценок – уж больно много он доставлял хлопот, не упуская и случая, чтобы как-то нагадить. Даже кандалы на руках и ногах не помогали – негодяй всё равно как-то исхитрялся, находил лазейки и способы нанести урон. Самой дерзкой его выходкой оказалось убийство другого раба, задушенного цепями. Тот, правда, и сам был довольно беспокойным и проявлял излишний интерес к товару противоположного пола, временами, нёсший ощутимые убытки, но зато был силён и здоров, и должен был уйти по неплохой цене. После данного события невольника долго избивали и держали без еды. Все надеялись, что его наконец сломали – но не тут то было…
В тот день рядом с Рашидом разложился старый Ибрагим, только-только вернувшийся из Райских Земель – местности, изобиловавшей оазисами, и, кроме того, славившейся своими красавицами. На этот раз престарелому торговцу удалось, за весьма порядочную, по его словам, сумму, выторговать у местных настоящую жемчужину – молоденькую девушку, равной которой по красоте не попадало на площадь, отведённую для рынка, уже очень давно. Кто-то говорил, что это произошло благодаря похищению, организованному завистницей, ревновавшей шейха тех мест, кто-то – из-за того, что она убила нелюбимого мужа, попытавшегося взять её силой, кто-то – что это дочь вождя проигравшего войну племени. Но, как бы там ни было, дикая и прелестная пустынная роза оказалась на главном базаре планеты, в унизительном статусе товара на продажу, влёкшем за собой вполне предсказуемые и печальные последствия…
Но даже несмотря на своё незавидное бесправное положение она выгодно выделялась среди остальных невольников, заморенных и отчаявшихся, сверкая, будто жемчужина, случайно оказавшаяся среди нечистот. И это происходило не столько за счёт её внешних данных, сколько из-за неукротимого и свободолюбивого нрава, изрядно потешавшего окружающих. Девушка, казалось, не потеряла надежды вырваться на свободу, воспринимала случившееся с нею как временные и досадные неприятности, и не растеряла даже какого-то первобытного достоинства и гордости.
Вокруг довольного произведённым фурором Ибрагима весь день толпились потенциальные покупатели и просто любопытные, но цена была слишком велика для них, и все желающие стать реальными владельцами красавицы так и оставались всего лишь желающими. Не спускал глаз с невольницы и строптивый раб Рашида, неотрывно следивший за происходящим. Кулаки его невольно сжимались, зубы скрипели, но сделать закованный по рукам и ногам мужчина ничего не мог – ему оставалось лишь наблюдать.
А потом пришёл Спартак, и не торгуясь приобрёл у Ибрагима товар за баснословную сумму. Девушка перешла из рук в руки, и её, упирающуюся, потащили прочь с рынка. Казалось бы, на этом всё закончится, люди успокоятся, посудачив ещё пару дней о небывалой красоте затмившей всех своих товарок невольницы, и забудут, но… Она очень неудачно решила показать свой крутой норов, до крови укусив нового хозяина, который, не обращая внимания на обилие любопытных глаз вокруг, распустил свои руки прямо на площади. Это оказалось большой ошибкой, учитывая свирепость и жестокость Спартака.
Мужчина мгновенно вышел из себя и начал избивать рабыню, ничуть не заботясь о сохранности своей за столь немалую цену приобретённой собственности. Удар за ударом опускался на нежную кожу, рассекая её до крови и заставляя несчастную, не удержавшуюся на ногах и почти сразу упавшую на землю, страшно вопить, безуспешно зовя на помощь. Видимо, её бы ждала страшная смерть, так как Спартак не знал чувства меры, когда бешенство охватывало его. Но всё закончилось внезапно.
Рядом со своенравным рабом Рашида остановились какие-то люди, явно гости планеты, сопровождаемые тяжело навьюченным механическим мулом. Когда послышались первые крики и свист кнута, они ожидаемо отвлеклись, отвернувшись, как и все вокруг. Воспользовавшись этим, найдёныш, неизвестно каким образом, приблизившись к механическому существу, сумел взломать систему управления, и полностью подчинил его себе. И даже более того – у него как-то получилось снять блокировку на нанесение вреда людям. Взгромоздившись на металлическую колченогую конструкцию, человек направил мула прямо на разбушевавшегося рабовладельца, бесцеремонно растолкал всех зевак, и заставил робота убить Спартака двойным ударом копыт в голову. На миг повисшая над площадью звенящая тишина тут же взорвалась разгневанными криками – раб посмел поднять руку на свободного!
Slice FFA157B70012CE43
Сырые стены тёмного глухого подвала жадно впитывали истошные несмолкающие вопли. Запахи горелого мяса, раскалённого металла, свежей крови, вонь человеческих испражнений – заполняли помещение мерзкой тошнотворной смесью.
– Итак, обвиняемый упорствует в ереси, – отец Сикст обвёл взглядом двух инквизиторов, снимающих подсудимого с дыбы. Повернулся к писцу: – Луций, ты всё записал?
– Как всегда!
– Я и не сомневался. Прекрасно. Господа священники, у вас нет возражений? – следующее обращение было направлено к двоим людям в чёрных одеяниях, с большими крестами на груди и блестящими в свете факелов и раскалённой жаровни вспотевшими тонзурами.
– Никаких, – священники отвлеклись от оживлённого обсуждения чего-то громким шёпотом, правда, ненадолго – тут же продолжив шушукаться. Отец Сикст гневно стрельнул в их сторону глазами, однако, ничего не сказал.
– Что и требовалось доказать. Значит, передаём еретика мирскому суду. И да будет он наказан по заслугам!
Инквизитор вышел из пыточной, устало вытирая пот со лба, и хотел было направиться в свою келью, отдохнуть после тяжёлого дня – однако был остановлен прямо в коридоре.
– Отец Сикст! К нам поступило сообщение. Вроде, нашли Жреца Хаоса, того, что взорвал наш корабль.
– Вот как! Интересно, интересно…
– Да. Доложил некий Дер Сандер, он, правда, тень… Простите, не хотел вас задеть!
– Брат Франциск, не надо извиняться, если ты намекаешь на моё происхождение. Для меня прошлое мертво. И мы отвлеклись – давай по делу.
– Хорошо, извините ещё раз… Так вот, этот Дер Сандер – он некромант, кстати – был вынужден доставить старика и спасшуюся с корабля команду на Тау Работорговца. Под угрозой взрыва гранаты на корабле…
– Так понимаю, гранаты не простой, да?
– "Последний заряд" имперского десанта.
– Неплохо. Интересно, где он его раздобыл.
– А он его и не добывал – это оказалась обманка. По прибытию, слуга Разрушителя бросил это устройство под ноги Сандеру – и оно не сработало. Оказалось, там отсутствовало активное вещество.
– Смотрю, этот старик любит позабавиться. И почему он такой до сих пор жив, а? Как этот некромант не разнёс его на атомы? Или не зомбировал?
– Его охрана и он сам оказались разоружены. Всё так же под страхом взрыва. Видимо, уж больно не хотелось кое-кому рисковать, терять корабль и неправедно нажитое…
– Интересно. Надо бы его разработать тоже.
– Уже, отец Сикст. Но мы опять отвлеклись. По словам Сандера – старик снюхался с командой, которая помогала ему держать корабль под контролем, пока они летели. Так что – у хаосита теперь появились сообщники.
– Нам больше работы.
– Да. Их уже тоже пробивают по базам. Если где-то засветятся – попадут сразу к нам, в застенки.
– Замечательно. Я доволен твоей работой, брат Франциск. В награду, разрешаю тебе взять боевой корабль и лететь туда, разобраться собственноручно. Надеюсь, ты справишься! Бери лучших воинов, и столько братьев, сколько посчитаешь нужным.
– Будет исполнено. Усомнившийся да падёт.
– Воистину.
Slice FFA157D60012CE49
Космодром Новой Александрии представлял собой большую, на много квадратных километров, ровную поверхность, образованную спёкшимся в твёрдую корку песком, и отгороженную от царствующих повсюду песчаных барханов сплошным забором. Который, правда, был довольно формальной преградой – тут и там в глухом пластиковом полотне зияли здоровенные дыры, проделанные ушлыми местными жителями: они стремились всеми правдами и неправдами дорваться до золотоносной жилы – гостей планеты.
Внутри периметра отдыхало, сверкая металлическими боками, огромное количество всевозможных летательных аппаратов, от небольших шлюпок, шаттлов и каботажников, до довольно серьёзных транспортов, способных совершать долгие межзвёздные перелёты и имевших возможность брать на борт значительные объёмы полезного груза. Среди кораблей муравьями сновали туда-сюда небольшие машинки-тягачи, заправщики, роботизированные грузовые платформы типа "верблюд", навьюченные тюками пустынные ящеры, технический персонал, купцы, продавцы всевозможных сувениров, женщины лёгкого поведения, члены команд и многие другие.
Конечно же, гостям из космоса при желании ничто не мешало сесть в любом другом месте планеты, но, во-первых, администрация Сахары не приветствовала этого, активно охотясь за стремящимися уйти от необходимости платить торговые пошлины контрабандистами, а во-вторых – в Новой Александрии сосредотачивались основные потоки товаров планеты, что было просто-напросто удобно. Поэтому, буквально каждую минуту кто-то взлетал или заходил на посадку, ревели дюзы, и в две стороны безостановочно тянулись вереницы тяжело груженных средств передвижения, забивая единственную ведущую по направлению к городу твёрдую дорогу.
Среди стремящихся просочиться внутрь космодрома оказался и небольшой вездеход с четырьмя пассажирами и какими-то железками в качестве груза, нагло вклинившийся в поток перед самым зданием таможни. Люди в форме молча взяли деньги – которые чуть превышали требуемую для проезда пошлину – и дали добро на въезд.
– Ну и куда нам, Хосе? – спросил старик, сидевший спереди, рядом с водителем-арабом.
– Направо, а потом прямо… Тут недалеко. Я буду командовать, – ответил с заднего сидения всклокоченный и запыхавшийся парень.
– Хорошо. Едь туда, куда он говорит, понял? И, как говорится, без фокусов, – последнее было обращено уже к ожесточённо дёргавшему рычаги управления водителю.
– Понял, понял… Но повторяю – вам это с рук не сойдёт…
– Не угрожай. Доиграешься. Не забывай про направленный тебе в спину разрядник, дурачок. Ива, ты тоже не расслабляйся! Ну-ка, взбодрись там. Смотри в оба.
– Смотрю!
– Вот и смотри…
– Так, тут налево! Между вон тем сухогрузом и баками, – тем временем, дал новые вводные Хосе. – И вон она, наша, стоит…
– Где?
– Да вон же!
– Эта лоханка?… – прыснуло с заднего сидения смешливым девчачьим голосом.
– Почему лоханка! Нормальный корабль. Маленький, конечно, но нам же много и не нужно…
– Н-даааа… Что-то сегодня не день, а сплошное разочарование. Не мог получше чего найти? – сокрушённо покачал головой старик.
– Нормальный корабль! Не нравится, ищите другой… – обиженно буркнул в ответ парень.
– Да расслабься, Хосе, всё нормально. Я ничего не говорю про его качества – он достаточно неплох в своём классе, хоть и устарел, как говно мамонта. Просто – нам нужно лететь далеко, и быстро.
– Так с этим всё в порядке! Хозяин дорабатывал сам, там начинка наполовину неродная! Он даже в гонках когда-то участвовал! Правда, говорит, предпоследним пришёл… Но всё равно – без проблем сможем добраться, куда угодно!
– Точно?
– Абсолютно! И вообще, лучше сами с ним поговорите.
Лязгнув гусеницами, вездеход остановился возле изрядно потрёпанной Победы-4, и пассажиры выбрались наружу – сначала выскочил Хосе, сразу скрывшись в темнеющем шлюзе, затем, со сложенными за головой руками, осторожно ступил на землю водитель, а за ним следом – старик с девочкой.
– Пока стой тут. Отпустим, когда будем улетать. Деньги вот, кладу на сидение, я не обманываю.
Араб промолчал, лишь сплюнул. Больше с ним заговорить никто не пытался – из недр космического корабля появился хозяин этой замечательной космической посудины, в замасленном комбинезоне и почему-то с натянутой на голову вязаной шерстяной шапочкой.
– Здрасьте. Я Александр, можно просто – Саня.
– Здравствуй, здравствуй…
– Так-так-так… Интересно девки пляшут… – взгляд Александра скользнул по руке Ивы с разрядником, тому, куда она была направлена, и остановился на старике. – Вы тут старший? Что всё это значит?
– Ровным счётом ничего. Нам просто надо кое-куда долететь, даём в десять раз больше стандартной ставки, платим половину сейчас, половину после. Проблем не будет. С нашей стороны, по крайней мере.
– Ну с моей вроде не должно быть…
– Надеюсь на это. Центурион, вылезай!
Гудя и взвизгивая катушками сервоприводов, лязгая и скрипя несмазанными сочленениями, из вездехода выбрался робот. Александр присвистнул и протянул поражённо:
– Ябутся слоны… А это что такое?
– Это – тяжёлый модуль поддержки пехоты "Центурион". Имперский. Если что, покрошит кого угодно в капусту. Я не пугаю, просто предупреждаю.
– Точно не пугаете?
– Точно. Не собираюсь никого принуждать. Даже более того – можете отказаться, поищем тогда другой корабль.
– И вы просто предлагаете вас добросить куда-то? Именно предлагаете? И говорите, что заплате?
– Именно.
– Гарантии?
– Моё слово.
– Ндааа… Ну ладно, допустим, что с этим всё ясно. В принципе, не вижу проблем, отвезу вас куда надо. Но есть ещё один вопрос. Пока его не проясню, никуда не отправимся.