Подобный поступок был не просто вызовом, его следовало воспринимать как оскорбление. Они вели себя в зале подобно древним язычникам в христианском храме, сбрасывающим с престола культы богослужения. «Гости» не могли не понимать кощунства, Кориков видел это по сжатым губам вошедших.
Среди троицы выделялся широкоплечий кавказец с черными густыми усами. «Чеченец», — мгновенно окрестил его Кориков. Другие стояли немного позади, и крепкие мускулистые руки свидетельствовали, что им не чужды спортивные снаряды.
— Ты Кориков? — сдержанно поинтересовался кавказец с едва заметным акцентом.
— Предположим, — ответил Максим, упершись руками в бока.
— Ты отнял права у нашего человека?
— Было дело, забрал права у одного чмо, он у меня машину разбил. Я сказал ему, что пока новую «девяносто девятую» не купит, права не отдам, — во взгляде говорившего — сама доброжелательность. Психологические тренировки в спецвойсках не прошли бесследно.
— А теперь послушай нас. Права ты отдашь без всяких условий, — вновь заговорил чеченец. — Это во-первых. Во-вторых, с тебя за грубость на дороге причитается пять тысяч «зеленых». В-третьих, еще пятьсот баксов за то, что ты назвал уважаемого человека чмом. Он находится под моей охраной, и, следовательно, оскорбление касается лично меня. А я подобного в свой адрес не прощаю никому, — спокойно, выговаривая каждое слово, высказался «гость».
— А кто ты вообще, чтобы так разговаривать?
— Меня зовут Алик, погоняло Смоленский.
На лбу Корикова обозначилась волнистая морщина.
— Что-то я не слышал об Алике Смоленском, — не скрывая брезгливости, протянул он. — Послушай, кто ты такой, ни веса, ни полвеса здесь не имеешь, а так непочтительно разговариваешь с уважаемыми людьми.
Металлическая дверь открылась, и в зал в сопровождении четырех парней вошел начальник охраны Волков.
— Максим, судя по всему, это «шестерки» того хмыря, что был на дороге, а мы с ними общаемся как с людьми. А не лучше ли их подвесить за яйца? — деликатно предложил Волков. — Презабавное будет зрелище.
Незатейливый юмор привел охранников в нешуточный восторг. Глядя на веселье подчиненных, сдержанно улыбнулся и Кориков.
Невозмутимым, словно архейская скала, оставался лишь чеченец. Лица его сопровождающих заметно погрубели. Чеченец повернулся к Волкову и спокойно, но очень напряженным голосом сказал:
— Ты видишь, я разговариваю с вами культурно, пока еще никого не обозвал, никому не нагрубил. Я вижу, вы не умеете разговаривать, так что ваш штраф увеличивается на десять «тонн».
— Послушай… как тебя там, твой базар становится слишком утомительным, — недовольно заметил Кориков. — Ты не думаешь, что у тебя самого очень плохие манеры? Ты пришел ко мне без приглашения и меня же поучаешь, как мне жить в моем доме. А у нас есть такая пословица: в чужой монастырь со своим уставом не суйся. И кто ты, собственно, такой, чтобы без уважения говорить со мной? «Шестерка» своего хозяина? А может, и того проще, он твой любовник? Послушай, приятель, ответь мне откровенно, какую роль ты исполняешь в этом союзе: мужика или бабы? — в открытую издевался Кориков.
Окружающие хохотали над беспомощностью гостей. Неожиданно кавказец вырвал из-за пояса револьвер и наставил его на Корикова.
— А теперь я хочу услышать продолжение, — сделал он шаг вперед. — Так кто там выполнял роль бабы?
— Ты с этой игрушкой поосторожнее, она ведь и пальнуть может, — без всякого страха предупредил Кориков.
— А это мы сейчас проверим, — и он нацелил ствол в самую переносицу директора.
— Если ты меня убьешь, то не выйдешь отсюда живым.
— Ты об этом уже не узнаешь, а я попытаюсь.
— Хватит валять дурака! — вдруг громко произнес Волков. — Ты что, нас за лохов каких-то держишь, думаешь, мы не отличим боевой «ствол» от газовой пукалки. Мужики, вяжите их всех, там разберемся, что почем.
Раздался выстрел, он эхом аукнулся во всех углах спортзала, и едкий газ мгновенно заставил слезиться глаза, забился в носоглотку.
Кориков закрыл глаза, зажал рукой нос и побежал в соседнюю комнату. Следом за ним, растирая по щекам брызнувшие слезы, устремилась охрана. Чеченец, размахивая над головой пистолетом, гнал пинками рябого охранника, ослепшего от газа. Двое других, закрыв лица рукавами кимоно, на ощупь выбирались в соседнюю комнату.
Напарник чеченца — белобрысый парень с вытянутым лицом — ухватил за волосы стоявшего рядом охранника и дважды стукнул его лицом о стену. Тот медленно осел, оставив на белой штукатурке красные полосы. Волков, столкнувшись в дверях с третьим гостем, тоже кавказцем, ухватил его за руку и попытался вывернуть кисть. Но проникший в помещение газ заставил его на миг прищуриться, Волков поднял руку к лицу, чтобы унять усиливающуюся резь в глазах, и тотчас согнулся от страшной боли в паху. Другой удар локтем пришелся ему в нос, и начальник охраны опрокинулся прямо в облако распространяющегося газа.
Кориков рывками распахнул двери шкафа и выдернул оттуда укороченный автомат Калашникова. Дернув затвор, он отправил короткую очередь в потолок, осыпав дерущихся пластами штукатурки.
— Лежать!! Всем лежать!! — истошно заорал он, пальнув в стены следующую очередь. — Вот так-то лучше, — примирительно протянул он, увидев, как расторопно выполнили его команду дерущиеся. Даже начальник охраны, уткнувшись лицом в угол, лежал неподвижно, словно опасался, что следующая очередь достанется ему. — А вы чего разлеглись, — хмуро пробасил он, встретив испуганный взгляд рябого. — Подняться и связать их. За что я вам деньги плачу, не мне же делать вашу работу.
Отряхивая мел с камуфляжа, охранники поднялись. Вид побитый, какой бывает у преданных собак, отведавших очередную порцию хозяйских тумаков.
В самом центре комнаты, продолжая сжимать пистолет в руке, лежал чеченец. Ударом ноги Кориков выбил из его ладони оружие, оно, зловеще прошуршав по гладкому линолеуму, безобидно уперлось стволом в стену.
— Ну так что, мы продолжим нашу интеллектуальную беседу? — спросил Кориков, наступив на голову чеченцу. — Ответа не слышу?! Или, может быть, ты язык со страху проглотил?
— Ты зря так делаешь, это тоже тебе зачтется.
— Так ты еще вякаешь! — Максим ткнул стволом автомата ему между лопаток. — В дерьме по самые уши, а еще героя из себя корчишь?! А может, тебе и умереть нужно героически? — не разжимая губ, произнес он. — Всажу в тебя полкило свинца и закопаю где-нибудь во дворе? Что же ты приуныл? Говори.
— Ты не сделаешь этого.
— Не сделаю, говоришь? Ты меня плохо знаешь, пидор гнойный, если я говорю — сделаю, значит, так оно и будет. Тебе нужно было навести обо мне справки, прежде чем сюда заявляться. А ты нахрапом шел. Не решаются так дела, — Кориков убрал ногу и, кивнув стоящим вблизи охранникам, сказал: — Поднимите его.
Будто соскучившись по работе, двое парней оторвали кавказца от пола, третий, крепенький, невысокого росточка, ухватил его за волосы и заставил смотреть прямо перед собой.
Волков уверенно скручивал руки длиннолицему узким шелковым шнуром. Процедура была не из приятных, и тот болезненно морщил узкие бледные губы. Другого визитера, с короткой спортивной стрижкой, связывали два охранника в кимоно. Выполнили свою работу профессионально и очень быстро, чувствовалось, что половину жизни им приходилось стягивать путами пленных.
Максим Кориков поставил автомат на предохранитель и осторожно, сознавая, что в руках у него смертельная игрушка, отнес его в угол комнаты. Он подошел к зеркалу и внимательно осмотрел себя. Края кимоно неряшливо вылезали из-за пояса. На правой щеке кровь. Видно, ободрал о косяк, когда выбегал из зала. Не обращая на присутствующих внимания, Кориков снял пояс, сбросил кимоно прямо на пол и хмуро пожаловался:
— Такой кайф обломали, потренироваться как следует не сумел.
У самой стены стоял огромный шкаф, отделанный дубовым шпоном. Максим решительно распахнул обе дверцы и достал синий костюм. Придирчиво осмотрел его со всех сторон, нет ли налипших соринок, и, найдя его безукоризненным, снял с плечиков брюки. Одевался Максим тщательно, едва ли не в полной тишине, совсем не замечая невольных зрителей. А когда наконец нацепил на шею галстук, старательно подправив узел перед зеркалом, повернулся к коренастому белолицему парню, взиравшему на патрона с нескрываемым обожанием.
— Ну, чего варежку открыл? — беззлобно поинтересовался Кориков. — Стул неси. Не пачкать же мне выходной костюм. Да не этот!.. Не видишь, что ли, штукатурка на нем, из соседней комнаты приволоки.
Парень кивнул и через минуту вернулся с огромным мягким стулом. Максим любил роскошь, и там, где вполне вписывался едва тесанный деревенский табурет, он непременно устанавливал стул из карельской березы.
Парень кивнул и через минуту вернулся с огромным мягким стулом. Максим любил роскошь, и там, где вполне вписывался едва тесанный деревенский табурет, он непременно устанавливал стул из карельской березы.
— Поставь сюда, — показал патрон себе под ноги.
И когда стул был установлен в самом центре комнаты, он медленно сел.
— Так какой ты мне хотел предъявить штраф? — вежливо поинтересовался Кориков, закинув правую ногу на колено. — Мне не терпится еще раз услышать твои рассуждения. Поднимите ему голову… Прямо смотри, вот так! Что же ты не отвечаешь? Наехать на меня хотел? Разве тебе не объяснили простой истины: кто захочет наехать на меня, тот в первую очередь наедет на себя самого! Так вот что я тебе скажу: с тебя штраф! За твое нехорошее поведение. Ты мне должен пятьсот тысяч баксов и отдашь их через неделю… Нет, через три дня.
— А если я не смогу принести тебе вовремя?
— Однако я вижу перед собой оптимиста, — неожиданно расхохотался Кориков. Но через секунду лицо его посуровело, и он произнес почти шепотом: — Голуба моя, а кто тебя отсюда отпустит? Ты будешь сидеть здесь до тех самых пор, пока твои родственники не вернут мне твой долг! В противном случае ты выйдешь отсюда в разобранном виде.
— Моим родным не найти таких денег.
— Это уже не мои проблемы. Заприте их в соседней комнате, — показал Максим на железную дверь. — Думайте, соображайте, где вам лучше поискать денег. За гнилой язык нужно отвечать кошельком.
— Ты напрасно так поступаешь. Мои люди знают, что я нахожусь здесь, и скоро появятся.
— Спасибо за предупреждение, — хмыкнул Кориков, поднимаясь, — мы их встретим надлежащим образом.
Чеченец неожиданно вырвал левую руку и, ухватив стоящего рядом за волосы, что есть силы пнул коленом в лицо. Раздался хруст. Кровь брызнула на кимоно «альфовца», неправильным пятном залила мозаичный пол.
— Ах ты тварь! — выругался Волков, и приклад автомата обрушился на затылок мятежника.
Алик Биктимиров с глухим стуком распластался на полу. Молча, не дожидаясь команды, двое охранников ухватили его за ноги и поволокли в соседнюю комнату к остальным узникам.
Дверь негромко захлопнулась, и Волков трижды зловеще повернул ключ.
— Что будем делать, Максим Егорович? — спросил он, пряча ключ в карман куртки.
— Для начала вытрите здесь кровь, — распорядился Кориков, — меня такое зрелище угнетает. И я могу испортить себе выходной костюм, а через пару часов у меня очень важная встреча.
Максим вытащил из кармана мобильный телефон и быстро набрал несколько цифр.
— Стась?.. Да, это я. Ты мне срочно нужен. У меня возникли кое-какие проблемы. Да, серьезные. Думаю, даже очень серьезные. Находишься с бабой? Да к черту бабу, ты мне нужен сейчас, а не через два часа. Вот и отлично, — в голосе Корикова послышалось заметное облегчение, — вместе мы обязательно что-нибудь придумаем. Приезжай не один. Сколько?.. Думаю, человек восемь хватит. Больше не надо, к чему привлекать к себе внимание. Только лишний базар возникнет. А потом, у меня еще свои хлопцы имеются. Значит, через двадцать минут? Жду!
Директор отключил телефон. Лицо его чуть подобрело.
— Сейчас приедет «крыша». Вот пускай и поговорят с ними. Как решат, так и будет. Зря, что ли, я им такие деньжищи отваливаю. — И, повернувшись к белолицему, усердно вытиравшему тряпкой пол, зло бросил: — А эти пятна кто вытирать будет?! Я, что ли?!
Ровно через двадцать минут к фирме подъехали два джипа: «Шевроле-Блейзер» и темно-синий «пятисотый» «Мерседес». Гостей ждали — ворота, послушные невидимой руке, бесшумно раздвинулись, приглашая их в глубину двора.
Дверцы «Мерседеса» распахнулись почти одновременно, и из салона вышли четверо мужчин. Среди них выделялся шатен среднего роста. Капризные красивые губы и слегка выпуклые глаза делали его похожим на провинциального актера, привыкшего играть героев-любовников. Кориков зашагал навстречу гостю. Шатен уверенно, в сопровождении трех неулыбчивых мужчин, подошел к хозяину фирмы и сдержанно поздоровался, выжав из себя скупую улыбку.
Передняя дверца слегка открылась, на коленях у улыбчивого шофера лежал пистолет-пулемет «кипарис». Дверца второго джипа также была распахнута, а на заднем сиденье, развалясь, сидела парочка мужчин, наверняка под их куртками прятались такие же огнедышащие игрушки. Грамотно действуют, ничего не скажешь. И можно не сомневаться, что один из стволов, на всякий случай, направлен в лоб господина Корикова.
— Так в чем проблема, Максим? Нужно кого-то замочить? — бодро поинтересовался Стась.
Стоящие рядом люди Волкова сдержанно улыбнулись — Стась даже не подозревал, насколько близок к истине его вопрос.
— Проходи, — распахнул перед шатеном дверь Максим Егорович, — сам все увидишь. Заодно и определимся на месте.
— Ну что ж, пойдем, посмотрим, что там у тебя за проблемы возникли, — двинулся Стась вслед за директором.
Беззвучно, словно тени, за ними шли трое телохранителей.
— Однако, — неопределенно протянул шатен, пнув гильзы, разбросанные по полу. — Я вижу, Максим, ты не только любишь военные единоборства, но еще не прочь пострелять в спортзале. Так кто на тебя наехал?
— Чеченцы. Открыли мне счетчик и сказали, чтобы я им отвалил пятнадцать тысяч «зеленых».
— Неплохая сумма, — согласился Стась, ковырнув пальцем выбоину от пули. — И почему же тебе так не повезло?
— Им не понравилось, что я поцарапал «Москвич» одного из их компании.
— Гордые ребята. Значит, процентики набежали?
— Сказали, что убивать не станут, но деньгами накажут, — поморщился Кориков.
— Вот оно как, деньги все любят, даже папуасы на Новой Гвинее. Где они?
— За этой дверью, спрятал от греха подальше. Открой! — приказал Максим начальнику охраны. — Возьми автомат, очень не люблю сюрпризов.
Волков поднял «калашников», поставил его на одиночный выстрел и встал против двери. Один из охранников открыл дверь, а двое других, вооружившись дубинками, уверенно шмыгнули в проем. Только после этого неторопливой походкой хозяина в комнату вошел Кориков, следом — Стась.
— Так это и есть те самые чмошники? Не похожи на бравых ребят, — брезгливо поморщился Куликов, разглядывая связанных. — Не по понятиям вы, ребятки, живете, ох не по понятиям, — укорил он. — Что бы вы мне сказали, если бы я пришел к вам в горы и заявил, что я ваша «крыша» и отныне каждую неделю вы мне должны отстегивать десять процентов от своей прибыли? Чего ты носом крутишь, не нравится? Вот и мне не нравится то, что ты тут делаешь. И вообще, кто вы такие, откуда взялись? Это моя территория, без моего ведома здесь не могут ни ограбить, ни убить. И ослушавшихся я наказываю очень строго, — процедил сквозь зубы шатен.
Пленники, стянутые веревками, сидели на полу и угрюмо смотрели на вошедших. На разбитых лицах неряшливо запеклась кровь.
— Неважно выглядите, ребятки, — посочувствовал Стась.
В комнату кошачьим крадущимся шагом вошел один из команды шатена. Стоящие невольно потеснились, оценив немалые габариты телохранителя.
— Подъехали две машины: «Ауди» и «БМВ», — посмотрел Слава на Куликова. — Интересуются, приходили ли сюда трое мужчин. Может, отправить их куда подальше?
Стась посмотрел на Корикова. Тот неопределенно пожал плечами, дескать, ты «крыша», тебе и решать.
— Нет, пускай заходят, — твердо распорядился Стась. — Чувствую, что у нас будет разговор интересный. На всякий случай перекройте все выходы. Очень не люблю ненужных вопросов. Отпусти всех лишних людей, свидетели нам тоже ни к чему, — посмотрел Стась на Корикова.
— Ты слышал все? — Максим перевел взгляд на начальника охраны.
— Так точно, — по-уставному ответил тот.
— Раз слышал, тогда иди и выполняй.
— Есть, — Волков развернулся и быстрым шагом вышел из комнаты.
— В общем, так, — жестко начал Стась, — никому без команды не дергаться. Разговаривать буду один я, ну а что сказать им… у меня найдется. Я никогда не любил незваных гостей. Но уж если они появляются, то встречать их нужно по полной программе. Раздай парням по волыне и предупреждаю, — понизил Стась голос, — чтобы стволы не торчали у вас из штанов. Все должно выглядеть естественно, просто собрались хорошо знакомые люди приятно провести вечер. А вы, — стиснув зубы, постучал он в железную дверь, — если хотя бы пикнете… самолично пристрелю! *** Через несколько минут в спортзал вошло пятеро парней. Среди гостей выделялся белобрысый мужчина лет двадцати восьми. Он стоял чуть впереди остальных, руки держал в карманах брюк. Цепко оглядел стоящих перед ним, кинул взгляд на смежные комнаты, откуда на него с любопытством смотрели еще четверо. Подбородок его покрылся сеточкой морщин — наверняка он обратил внимание на то, что двое из них держали руки в карманах.