— У Юльки был друг. Художник. По-моему, страшный жулик, но Юлька считала его гением. Потому и картины его везде развесила. Страшная гадость, правда? Он был связан с коллекционерами, вечно чего-то продавал, покупал. Нашел какую-то старушку, вдову. Бабка была совсем старая и, по-моему, выжила из ума. Как у нее Виталик смог выпросить картину?.. Я думаю, он ее попросту украл, обманув старушку. Но у него была какая-то бумага, удостоверяющая куплю-продажу, и он таки заставил бабку поставить свою подпись. В общем. Шагал ему достался практически за бесценок. Он искал покупателя, а потом… у него начались неприятности, финансовые, и картину отобрали.
— Кто? — невинно поинтересовался Сашка.
— Один папин знакомый… Виталик хотел ее выкупить, но не успел.
— Неужто помер?
— Да. Что-то с ним произошло… видимо, дела были совсем плохи, и он… выбросился с шестого этажа. Ужасно… — В этом месте я вздохнула.
— Ясно, — в тон мне вздохнул Сашка. — А как все-таки она попала к Юльке?
— Этот человек, у которого оказалась картина, ее реальной ценности не знал, то есть он был в курсе, что она денег стоит, но если бы узнал — каких, наверное бы, не поверил. От искусства он далек, а несведущему человеку разобраться…
— Да, — взглянув на репродукцию, с готовностью согласился Багров.
— Она висела у него в прихожей, — с ужасом добавила я. — Представляешь?
— Нет, — честно ответил Сашка, как видно, так и не подобрав подходящего места для такой картины даже в прихожей.
— А Юлька очень переживала за картину и вообще… и мечтала ее выкупить. Вот и ухнула на нее все свои деньги…
— Зря она так, — покачал головой Сашка.
— Это же память о близком друге.
— А теперь, выходит, ни картины, ни памяти.
— Да, — выразительно вздохнула я, печалясь о женской доле вообще и Юлькиной в частности.
— И сколько она за эту память отвалила?
— Не знаю. Виталик был должен пять тысяч долларов, это я хорошо помню. Юлька еще возмущалась, что за такие деньги и отобрать Шагала. Ну… проценты за год… У Юльки на книжке было тысяч десять, не больше, теперь говорит, что нет ни копейки.
Сашка сурово нахмурился и спросил:
— Вот такая мазня стоит десять тысяч баксов?
— Нет, конечно. Двести, триста, хотя точно не знаю. Я же не специалист и ценами на рынке не интересуюсь.
— Двести, триста, а она отдала десять тысяч? — Тут Сашка выпучил глаза и произнес с ужасом:
— Двести тысяч долларов?
— Отвяжись, — нахмурилась я. — Может, двести, может, сто восемьдесят, а может, пятьсот… Говорю, я не эксперт. Знаю, что стоит дорого… Странный у нас какой-то разговор. Или ты рассчитываешь, что отец даст мне Шагала в приданое? — кокетливо спросила я.
— Так этот Шагал вроде Юлькин? — удивился Сашка.
— Если все так, как Юлька рассказывает, боюсь, ей не только Шагала, но даже этого дома не увидеть.
— А кто-то намекал, что папа у нас большой доброты человек…
— Не добивай, мне и так тяжело. Папу я люблю больше всех на свете, а Юлька — моя лучшая подруга. Конечно, я переживаю и надеюсь их помирить. Только, если честно, я ей не очень верю. Папа человек уравновешенный, и такому невероятному поведению должна быть причина. Думаю, Юльке она хорошо известна. — Я вздохнула, пару минут разглядывала потолок, потом спросила:
— С чего он мог так разозлиться?
— Не знаю, — очень натурально пожал плечами Багров. — Может, застал ее с кем?
— Что ты… Юлька не такая…
— Ага, — с готовностью кивнул Сашка, чертенок в его зрачке нагло ухмыльнулся, мол, все вы не такие, а дурите нашего брата будь здоров.
Утро началось с телефонного звонка. Юлька кинулась к телефону со всех ног, должно быть, питая надежду, что звонит раскаявшийся в своем чудовищном поступке отец. Схватила трубку, сказала:
— Да, — и тут же нахмурилась. Сообразив, что Юльку постигло разочарование, я вздохнула и пошла пить кофе. Разговор в гостиной вышел бурным, Юлька неожиданно крикнула:
— Пошел ты! — грязно выругалась, а потом и вовсе произнесла нечто длинное, замысловатое и совершенно непечатное.
— Кто это? — пролепетала я, стрелой вернувшись с кухни.
— А… — Юлька махнула рукой. — Не обращай внимания.
Тут внизу появился Сашка, до этого момента он нагло подслушивал, стоя на лестнице.
— Машка, я отлучусь ненадолго, — и зашептал:
— Предупрежу отца анонимным звонком и попробую узнать, чем занимаются эти гады…
— Какие? А… ФСБ?
— Вот именно. Из дома лучше не выходи… мало ли…
— Может, мне с тобой?
— Нет, у тебя постельный режим, отдыхай. Думаю, через пару часов вернусь.
Сашка стремительно удалился, а я положила на стол сотовый, и мы с Юлькой сели пить чай, не торопясь и удовлетворенно поглядывая друг на друга.
Звонок раздался через час.
— Порядок, — сказал Денис, — Он клюнул. Активно интересуется Виталием Сафроновым и его трагической гибелью. А также Шагалом. В музей решил зайти, — неожиданно хохотнул Денис.
— Ну надо же…
— Мы его сделаем, — хмыкнула Юлька с чувством глубокого удовлетворения, и мы пожали друг другу руки, хотя меня и грыз червь сомнения: с Сашкой никогда ничего не знаешь наверняка.
Багров появился где-то после обеда, сообщил с порога, предупреждая мои расспросы:
— Ничего нового. — И побрел на кухню, где съел все, что мы с Юлькой успели приготовить за полдня.
Я удовлетворенно кивнула: если у человека такой аппетит, значит, набегался он вволю. Села рядом с Сашкой, он меня обнял, а я прижалась к его плечу. Посмотрела на него с отчаянием и мысленно вздохнула: “Нет, такого, как Багров, не переделаешь… Ну и не надо”, — тут же разозлилась и стала смотреть на Сашку с суровостью.
— Устал я чего-то” — хлопнув себя по коленкам, заявил он. — Пойду, бока поотлеживаю.
— А мне что делать? — поинтересовалась я.
— Можешь пристроиться рядом. Бока мы отлеживали своеобразно. Я еще раз подумала: “Багрова не переделаешь, — и уже с печалью добавила:
— Очень жаль”. Жаль или нет, а начатое дело надо довести до конца. Как ни крути, деньги отца мы свистнули, их необходимо вернуть. Это можно сделать очень просто: позвонить папе и все рассказать. Однако Сашке моя откровенность выйдет боком, да и неинтересна мне такая простота. Деньги Багров должен принести сам, в противном случае в сидении на даче нет никакого смысла. Радуя себя такими мыслями, я рассматривала потолок, а потом задремала рядом с громко сопящим Сашкой.
Разбудила нас Юлька. Влетела в комнату, забыв постучать, и с порога крикнула:
— Машка, у нас гости!
— Кто? — пытаясь решить, кого черт принес, вскочила я.
— Потом объясню… Слушай, не могу я с этим типом встречаться, когда я так изукрашена… Придется тебе.
— Встречаться? — растерялась я. — Зачем это?
— Да не встречаться… Иди, скажи, что меня нет дома. Придумай что-нибудь.
— Да кто хоть приехал?
— Потом объясню… Да шевелись ты, окаянная сила!
Я зашевелилась, то есть натянула на себя платье и скатилась по лестнице вниз.
К этому моменту Багров тоже вскочил, выставив за дверь Юльку, и кинулся к окну. Там он мог увидеть (если, конечно, не считать переулка и деревьев напротив): шикарную машину белоснежного цвета, длинную, как трамвай, и двоих типов, которые сейчас направлялись к нашему крыльцу. Сашка, всегда страдавший любопытством, мигом оделся и спустился вслед за мной.
В дверь как раз позвонили, я торопливо расчесалась и пошла открывать. На пороге стояли двое мужчин в светлых костюмах. В одном наметанный русский глаз без труда мог опознать иностранца. Дядька выглядел очень респектабельно, голову держал на должной высоте, а глаза из-за стекол очков смотрели пронзительно, хотя их обладатель ласково улыбался мне. Второй был меньше ростом, посматривал на первого слегка заискивающе и особой солидностью похвастать не мог.
— Добрый день, — сказал он мне, я произнесла:
— Здрасьте. — А иностранец кивнул, продолжая улыбаться.
— Мы хотели бы увидеть Юлию Семеновну, это возможно?
— Нет, — мотнула я головой. Тип моргнул и вроде озадачился, иностранец перевел взгляд на него и улыбаться перестал.
— Почему? — растерялся дядька.
— Потому, что ее здесь нет, — на всякий случай нахмурилась я. Растерянности в нем прибавилось, он повернулся к своему спутнику и заговорил по-английски. Тот нахмурился и, глядя то на меня, то на переводчика, задал какой-то вопрос.
— Извините, — с ноткой истеричности в голосе обратился ко мне переводчик. — Мы договаривались с Юлией Семеновной о встрече.
— Возможно, — согласилась я, не желая ссориться с гостями. — Но… возникли непредвиденные дела, и она уехала.
Тип перевел, а иностранец нахмурился еще больше, затараторил по-своему, глядя на меня с обидой и подозрительностью. Еще минут пять мы выясняли отношения, стоя на пороге. Сашка, пританцовывая рядом, поглядывал на гостей с любопытством. Все это порядком меня утомило, и я заявила:
— Ее нет, и я понятия не имею, где она может быть.
— Но позвольте… — вдруг рассердился переводчик, а я попятилась и торопливо захлопнула дверь.
Поскучав на крыльце с минуту, гости направились к своей шикарной машине.
— Что за интурист? — спросил Сашка, перебравшись к окну.
— Откуда мне знать? Спрашивай у Юльки.
Тут появилась она сама, выглянула из-за двери с заметной опаской и поинтересовалась:
— Уехали?
— Уехали, — отрезала я. — Что за люди?
— Так… — отмахнулась Юлька. — Здорово злились?
— Как сказать… выглядели обманутыми в лучших ожиданиях.
— А-а… — Юлька подошла к буфету, извлекла бутылку мартини и лихо выпила полстакана. Затем повертела его в руках и констатировала:
— Полное дерьмо…
— Мартини? — удивилась я.
— Нет. Жизнь.
— Вот что, моя дорогая, — начала я решительно. — Будь добра, объясни, что это за типы.
— Отстань, — разозлилась Юлька и добавила со вздохом:
— Без тебя тошно.
Машина исчезла в переулке, а Сашка от окна перебрался на диван, при этом хитро поглядывая на нас.
— Интурист опечалился, — сказал он весело, оглядел Юльку с ног до головы и спросил:
— Может, ты ему чего задолжала?
— Что ты имеешь в виду? — вскинулась моя подружка.
— Ну… Он спешил на свидание и вдруг такой облом…
Юлька полминуты соображала, потом уперла руки в бока и пошла на Багрова.
— Это что за намеки?
— Я к тому, может, ты знаешь, по какой причине разжилась синяками?
— А ну, убирайся вон из моего дома! — рявкнула Юлька, повернулась ко мне и добавила:
— Что это он себе позволяет?
— Не обращай внимания, — заторопилась я.
Скандал не успел приобрести угрожающего размаха, потому что у нас вновь объявился гость. В дверь позвонили, а мы вздрогнули и посмотрели друг на друга с заметным испугом.
— Меня нет, — запаниковала Юлька и юркнула в дверь. Багров поднялся до середины лестницы на второй этаж и оттуда стал поглядывать на дверь. Выходило, что открывать придется мне и объясняться с незваными гостями тоже.
Энтузиазма это не вызвало, и я со вздохом шагнула к двери. Только я успела повернуть замок, как в дом ворвался совершенно немыслимый тип: маленький, юркий, весь какой-то непромытый и извивающийся ужом.
— Где эта стерва? — рявкнул он, не обращая внимания на мои вытаращенные глаза и робкое желание оттеснить его к двери.
— Какая? — ахнула я. Мужчина решительно отодвинул меня в сторону и залаял, задрав голову и адресуя свои слова потолку:
— Не дури, я знаю, что ты здесь. Я видел их машину.
Я тоже посмотрела на потолок, подождала, будет ли он отвечать, не дождалась и, переведя взгляд на гостя, пожала плечами.
Тут дверь хлопнула с чудовищной силой и влетела Юлька, кстати, очень разгневанная.
— Какого черта ты здесь орешь? — прошипела она, сверля коротышку гневным взглядом. — Вон из моего дома!
— Как бы не так, — хмыкнул тот и устроился в кресле. Выглядел он при этом страшно нахально. — Я хочу получить свои деньги, — заявил он.
— Получишь, — отмахнулась Юлька.
— Когда, интересно?
— Скоро. Убирайся. Нет у меня настроения общаться с тобой.
— Серьезно? А у меня есть. — Он вскочил и, силясь, выглядеть грозным, начал тыкать в Юльку пальцем. — Я хочу свои деньги. Или картину. И я отсюда не уйду, пока их не получу.
— Что? — сложив на груди руки, пропела Юлька. — Ты не угрожать ли мне собрался? Не советую. Выметайся… и лучше не показывайся мне на глаза, не то… — Юлька не успела закончить, коротышка засмеялся. Надо заметить, смеялся он препротивно.
— Да неужели? Ох, как страшно… А ты ничего не забыла, дорогая? Твой любовничек тебя вышвырнул, отдубасив как следует. Думаешь, в городе это для кого-то секрет? И чем ты теперь меня испугаешь? Экс-шлюха несчастная, — презрительно закончил он.
— Скотина! — заорала Юлька и кинулась на обидчика, я тоже заорала и бросилась между ними, тут появился Багров, ухватил коротышку за шиворот и приткнул в кресло.
— Как ты себя ведешь в приличном доме? — спросил он укоризненно.
— А это еще что? — выпучил глаза наш гость, глядя на Сашку с досадой. Юлька, порадовавшись подмоге, указала на дверь и заявила:
— Убирайся!
— И не подумаю, — насупился коротышка, подозрительно приглядываясь к Сашке. Тот устроился с ним по соседству на ручке кресла и весело раскачивал ногой, проявляя к происходящему повышенный интерес.
— Убирайся, кому я сказала?! — топнула ногой Юлька.
— Прекрати вести себя как идиотка, — заметно спокойнее сказал гость, пялясь на Юльку. — Да, дела у тебя неважные, — констатировал он, вдоволь насмотревшись на желто-зеленые разводы на ее физиономии. — Значит, так: пугать меня не советую, ты теперь не в том положении, чтоб кого-либо пугать… разве только мышей в кладовке, — хмыкнул он, радуясь своему остроумию. — Я точно знаю, с деньгами у тебя туго, значит, ты отдашь мне Шагала.
— Что? — презрительно скривилась подружка. — За десять тысяч баксов?
— Точно. Иначе за эти паршивые десять тысяч ты имеешь твердый шанс умереть в юном возрасте.
— Да ты мне грозишь? — не поверила она.
— Точно. У тебя есть картина, и я видел этого американца, думаю, вы договорились…
— Если договорились, откуда ж у меня картина? — презрительно спросила Юлька.
— Значит, есть деньги. В общем так: завтра я хочу получить свои деньги… или картину. У тебя ровно двадцать четыре часа. — Он поднялся и пошел к двери.
Несмотря на явную комичность своей внешности, коротышка умудрился выглядеть очень впечатляюще. Дверь за ним закрылась, и в гостиной наступило зловещее молчание.
Юлька кусала губы, я пыталась хоть что-то понять, Сашка был занят тем же.
— Это что ж такое? — с трудом смогла вымолвить я, а Юлька заревела:
— Ты же слышала, он меня шантажирует.
— Я сейчас позвоню папе, — решила я прибегнуть к самому простому выходу из всех затруднительных положений.
— Нет! — взвилась Юлька. — С ума сошла, что ли?
Тут я разозлилась по-настоящему, сказала:
— Я ничего не понимаю. — Села в кресло и сурово добавила:
— Немедленно объясни, что происходит. Не то… я просто черт знает что сделаю.
Юлька устроилась на диване, хотела зареветь, но передумала. Вытерла нос и сказала:
— Чего ж не понять: я должна этому гаду деньги. Раньше ласковый ходил, спрашивать не решался, а теперь стал отважный… У-у, вражина…
— О Господи, — порадовалась я, что начала хоть что-то понимать. — Дам я тебе деньги.
— У тебя есть десять тысяч? — с сомнением спросила подруга.
— У меня? Нет. Зачем мне такие деньги? Я спрошу у папы…
— Не выйдет, — сразу потеряв интерес, покачала головой Юлька. — Он не даст. — Я только собралась возразить, как Юлька добавила:
— Твой отец не дурак и сразу поймет. Не даст ни копейки… После того, как он взбесился… Извини. В общем, мои неприятности греют ему душу. Денег он не даст, а если ты скажешь, что они нужны тебе для покупки машины и прочую ерунду выдумаешь, отец тебе машину подарит. Но налички ты не увидишь. Это я тебе без гадалки скажу…
— Как же тогда? — растерялась я, заподозрив, что в Юлькиных словах скрыта истина.
— Никак. Твой отец рассчитал все совершенно верно: без него жизнь у меня будет невеселой. Я тебе больше скажу: вряд ли она вообще меня порадует в ближайшее время.
Тут я подумала еще кое о чем, а подумав, спросила:
— Слушай, зачем тебе понадобилось занимать деньги у этого типа? Ты что, у отца спросить не могла?
— Не могла, — обрезала Юлька, кусая губы.
— Чего-то ты, подруга, не договариваешь. Допустим, на все свои сбережения ты купила Шагала, но этот долг, откуда он взялся?
— От верблюда… — хмуро ответила Юлька, отворачиваясь.
— Либо ты мне все расскажешь, либо…
— Что? — хмыкнула она.
— Либо я не буду тебе помогать.
— Ты и так не будешь, — горько вздохнула она, посмотрела маятно и наконец решилась:
— Меня шантажировали. Деньги нужны были срочно, а отцу пришлось бы объяснять…
— Тебя шантажировали? — выпучила я глаза. — И ты ничего не рассказала отцу?
— Расскажи я ему, и он бы еще раньше украсил меня синяками.
Тут я наконец начала что-то понимать.
— Ты ему изменила, а кто-то об этом узнал и грозился донести отцу?
— Не изменяла я ему, — насупилась Юлька. — Все вовсе не так было… Пришли к друзьям, ну выпили… много, а там один парень возле меня крутился. Это я уж после поняла, что все было подстроено. В общем, сделали пару фотографий, я и этот сукин сын в обнимку, на диване. Конечно, все туфта чистой воды, но у твоего отца характер, он бы мои объяснения слушать не стал, а фотографии вышли препаршивые… я не качество имею в виду. Вот мне и предложили купить их за десять тысяч.
— Ясно, — сурово сказала я. — И ты еще удивляешься, что ходишь с синяками?
— Я не изменяла! — крикнула Юлька и заревела. Должно быть, с досады.