— Да ладно…
— Честное слово! Сама слышала!
— Значит, звонила тебе скорее всего какая-нибудь незнакомка из больницы, которой он запудрил мозги. Мол, у него великая любовь, а ты, мерзавка, довела его до самоубийства… Кто знает, что он сожрал, несвежие суши или пачку-другую снотворного. Мог и кого-то из персонала разжалобить… Фу!
— Да уж! Не зря я его выгнала… Вот тварь! Мужик называется. Кстати, это очень женский способ свести счеты с жизнью.
— Да, мужики или стреляются, или, на худой конец вешаются. Так что успокойся, подруга. Все путем. Жив твой Ванька, но без тебя ему, похоже, хреновато.
— А мне плевать! Ненавижу! Манипулятор чертов! Да еще с такой мамашей… Видишь ли, это сокровище достойно только чистой невинной девушки. Воображаю, сколько он таких девушек перепортил, козел! Лилька, пошли в «Полосу», мне напиться надо.
— Мил, время первый час!
— Правда? Обалдеть… У тебя есть выпивка?
— Дома есть, но мне завтра на работу. И вообще, с какой радости напиваться?
— Тоже верно. Из-за такого дерьма не стоит. А ведь небось ждет, что я ночью кинусь к нему в больницу, буду прорываться через все кордоны, рыдать у него на груди, а утром увезу к себе и буду в слезах умиления его выхаживать… Нет, ты скажи, они все, что ли козлы?
— Все. Минус один.
— Ахметшин, конечно, не козел?
— Нет, он тигр, но это куда опаснее.
— Ох, Лилька, опять?
— Да, да, да! Умираю от любви! Аж в горле давит.
— Ты матери-то призналась?
— Да.
— А она что?
— Сказала: если любовь, кидайся с головой в этот омут, только не сломай шею. Примерно так.
— А он где?
— Уехал куда-то по своим делам. Вернется на той неделе.
— Лиль, оставайся у меня ночевать, а я тебя утром довезу до работы.
— Мил, ну мне ж переодеться надо…
— Утром переоденешься, тебе же к одиннадцати, все успеешь. А мы сейчас чайку попьем, поговорим про татаро-монгольское иго…
— Только если не станем говорить про Ваньку. Противно.
— Да о чем там говорить? Он просто еще раз расписался в своем говнячестве. Лиль, а как надо наверное презирать бабу, чтобы попытаться ей впарить такую дешевую туфту?
— Да, подруга…
— Он что ж, думал…
— Мил, ты обещала!
— Все, молчу! Если еще раз упомяну о нем, то ты, пожалуйста, поработай шестикрылым Серафимом.
— Вырвать грешный твой язык, что ли?
— Именно! Кстати я тут в твое отсутствие кое-что придумала.
— Насчет чего?
— Насчет тебя.
— Интересно!
— Слушай, если ты собираешься со своим Чингисханом продолжать играть в дурочку с девичьей фамилией Удалова, то в следующий раз, когда он захочет подвезти тебя до дома, соглашайся. Пусть подвозит ко мне. Я дам тебе ключи.
— Но я же ляпнула, что живу на Юго-Западе…
— Ничего. Он приедет, спросит, как дела, а ты расскажи горестную историю, как тебя залили соседи, пришлось начать ремонт и ты перебралась в квартиру подруги. Поэтому врать тебе придется все-таки меньше…
— А сколько будет длится этот ремонт?
— О! Можно подумать ты не в курсе, что ремонт может длиться годами. А если ты живешь у подруги, то для утех он должен будет вести тебя к себе. Ты ведь не откажешься?
— Откажусь! — твердо заявила Лиля.
— Почему это?
— Пусть он добивается меня.
— Ишь чего захотела!
— У таких мужиков как он, препятствие только разжигает страсть. Я это уже видела.
— Ты решила женить его?
— Нет, но я не желаю стать для него легкой добычей.
— А вдруг он надорвался на истории с твоей матерью и больше не захочет долгой канители?
— Тогда и мне ничего не нужно! Он со мной переспал, исчез черт знает на сколько лет, а потом даже не узнал! Нет уж. Я хочу ему запомниться!
— А выдержишь?
— Постараюсь, — дрожащим голосом сказала Лиля.
— Надолго ли твоих стараний хватит… Он небось не дурак… Знаешь, эта позиция срабатывает, когда ты мужика не любишь и не хочешь, они это чувствуют, и начинают подарки метать, на уши становиться, а если чувствуют, что ты вся таешь, но не даешь, думают — она хочет меня женить и корчит из себя недотрогу. А уж если он тебя вспомнит…
— Тогда что?
— Тогда уж совсем глупо…
— Да, это правда… А вдруг действительно вспомнит?
— Ладно, Лилька, давай спать, я что-то вдруг издохла…
Ровно в восемь утра их разбудил телефон.
Мила схватила трубку:
— Алло, Милочка, — раздался слабый голос Ивана. — Милочка, я в больнице…
— Знаю. Меньше надо жрать суши!
— Какие суши? О чем ты! Я хотел свести счеты с жизнью, я не могу без тебя жить, а ты…
— Вань, я на такую дешевку не покупаюсь и прекрасно живу без тебя. В следующий раз бери больше васаби!
— Какая ты циничная!
— Это я трахалась на чужом кресле с чужой бабой? Все, Ванечка, финита ля комедиа!
— Мила, побойся Бога!
— А почему я должна его бояться? Это тебе следует пересмотреть свой образ жизни, а то Боженька накажет. Все, катись колбаской по Малой Спасской!
И она в сердцах швырнула трубку.
— Вот гад!
На работе Лиле сказали:
— Тебя Ахметшин искал. Свяжись с ним!
— Странно, я звонка не слышала. — Лиля выхватила из сумки телефон. Ну, конечно, он был разряжен.
— Девчонки, у кого зарядник для «Ноки» и есть?
— У тебя дырочка большая или маленькая?
— Маленькая.
— Спроси у Шевцовой в соседней комнате.
— Шевцовой сегодня нет, — сказала Таня.
— Господи, как назло… — расстроилась Лиля. Ей ужасно не хотелось звонить Ринату из комнаты.
— У Анчутки такой же мобильник, как у тебя. Сходи к ней, — посоветовала Таня.
— Ой, правда!
— Лиль, я теперь знаю, что тебе подарить на день рождения! Второй зарядник! — засмеялась Таня.
— Да ладно, я сама куплю!
Лиля спустилась вниз на два этажа, рванула дверь редакции и чуть не вскрикнула. У стола Анчутки сидел Ринат, держа в руках листы рукописи.
— Ой! — вырвалось у Лили.
— Лилечка! Я вам обзвонился вчера!
— Ох, Ринат, я же была в Питере, и приехала, у меня дома такое… Соседи сверху залили, ужас просто, паркет дыбом, тапки плавают, как в «Двенадцати стульях». Теперь придется делать ремонт, а я пока у подруги поживу… Я вчера вещи собрала и к ней. Вгорячах даже забыла мобильник зарядить… Простите, я как раз искала Анну Евгеньевну, у нее может быть есть зарядник… Где она, кстати?
— Сейчас придет. Сядьте, успокойтесь. Что, серьезные повреждения в квартире?
— Не то слово.
— Ремонт должны оплатить соседи.
— Да-да, конечно!
— Вы хоть вызвали кого-то акт составить?
— Да-да, конечно, — лепетала Лиля. Черт, вот завралась!
Он смотрел на нее со скрытой усмешкой. Казалось, он прекрасно понял, в чем дело.
— Я могу вам чем-то помочь?
— Да чем же тут поможешь. Ничего. Я справлюсь.
— А где живет ваша подруга?
— В Графском переулке.
— Да?
— Да. А что?
— Ничего, просто когда-то в Графском переулке жила женщина, которую я безумно любил. А в каком доме?
Лиля с величайшем облегчением назвала номер Милкиного дома.
— Нет, дом другой…
— Ринат, вы меня искали?
— Да. Нам надо будет еще разок спокойно все обсудить, у меня возникли кое-какие соображения. Может, поужинаем вместе, а?
— В котором часу?
— Ну после работы, часов в семь, годится? Надеюсь, вы сегодня позволите мне отвезти вас домой к подруге?
— Конечно, — с облегчением улыбнулась Лиля. Какая я дура и какая умница Милка, хотя тоже дура.
— Так я вам позвоню и заеду за вами.
Тут в комнату влетела запыхавшаяся Анчутка.
— Коллеги, я в цейтноте! — выкрикнула она свою коронную фразу. — Простите, Ринат.
— Ничего страшного, мы тут с Лилей пока кое-что обсудили.
— Анна Евгеньевна, у вас есть зарядник? — взмолилась Лиля.
— Конечно, деточка. Вот, возьми. Только не забудь вернуть. А то я вас, вертихвосток, знаю!
— До встречи, Лиля! — крикнул ей вслед Ринат.
— Хорошая девочка, — сказала Анна Евгеньевна.
— Да, кажется, — улыбнулся Ринат. А про себя добавил: только страшная врушка. Причем врать совершенно не умеет. — И хорошенькая, — сказал он вслух.
— Да, ну, конечно, не такая красавица как мать.
— А кто ее мать? — как ни в чем не бывало спросил Ринат.
— Актриса. Полина Беркутова, вы, вероятно, не знаете.
— Увы, не знаю, — не повел бровью Ринат. Ага, вот и все твои тайны, Лилёнок. Но если ты хочешь играть, что ж, поиграем, так даже интереснее.
— Лиль, привет!
К Лилиному столу подсела девушка лет двадцати семи, образец гламура.
— Здрасьте, — кивнула Лиля.
— Лиль, ну объясни мне, почему по городу развешаны типа щиты рекламные этой старой коровы Васильковой, а я, молодая и красивая, в пролете?
— Так мы ж не Василькову рекламируем, а ее книгу. Там лица и фигуры нет. А книга есть!
— Но у меня тоже есть книга! А при том еще лицо и фигура! Я тоже хочу щиты по городу!
— Хотеть не вредно, — буркнула себе под нос Лиля.
— Лиль, ну а чего типа надо делать, чтобы щиты везде были?
— Вариантов масса!
— Говори!
— Либо писать такие книги, чтобы стать топовым автором, либо самой платить за рекламу, либо вгрызаться в печенки начальству. Впрочем, это вряд ли прохиляет. Ну, или найти спонсора, который либо оплатит, либо насядет на начальство.
— А вон я слыхала, Бекасовой тоже щиты повесят.
— И что?
— Она что ли топовая?
— Топовая, топовая!
— А кто определяет, топовый автор или нет?
— Продажи!
— Чой-то я не пойму, типа если автор хорошо продается, так ему еще и рекламу?
— Ага. Чтоб еще лучше продавался.
— Глупо как-то… Надо рекламировать того, кто плохо продается.
— Примитивный подход. Кстати, я вам дам еще один совет!
— Ну-ка!
— Надо стать звездой гламура! Светиться везде и всюду! Тогда наше начальство скорее всего не устоит и расщедрится на рекламу. Любит оно медийные лица и сиськи. Правда, в таких случаях с продажами все равно будет плохо, но это уже не важно.
— Ты, типа, надо мной издеваешься?
— Нет, я просто перечислила все возможности или по крайней мере известные мне способы обвесить город щитами с вашей рекламой.
— А чего, Мушкеров хорошо продается?
— Неплохо. У него есть своя аудитория.
— Я пробовала читать, скукота!
— На вкус и цвет товарищей нет.
— А как тебе кажется, какой способ мне больше подойдет? — наивно осведомилась красотка.
— Найти спонсора, который проспонсирует все. А главное, объяснит, что вам не нужно книги писать! — не выдержала Лиля.
— Аааа! — завопила девушка. — Ах ты дрянь, ты типа как разговариваешь? Знаю я вас, вы мне все завидуете, потому что я красивая блондинка! Вот я сейчас пойду к Сергею Ивановичу!
В комнату влетела Марина.
— Что тут за крик?
— Марина! Я требую уволить эту девицу!
— Какую девицу? Лилю? Лиль, что случилось?
Лиля не успела и рта раскрыть, как девица заорала, абсолютно утратив весь свой лоск:
— Я требую, чтобы мне дали другого менеджера! Эта сучка просто лопается от зависти и норовит меня ужалить побольнее! Я не позволю так со мной разговаривать! В конце концов я писатель!
— Писатель, писатель! Только успокойтесь! — попыталась ее урезонить Марина.
— Я к ней пришла как к человеку, спросить совета, она ведь обязана мне советовать! А она… А она… Она сказала, чтобы я нашла спонсора, который мне скажет, чтоб я типа книжек не писала! Так вы всех авторов разгоните! С такими наглыми сучками!
Вдруг в дверях Лиля с ужасом увидела Владимира Эдуардовича. Он стоял, с интересом наблюдая сцену. Как он отреагирует, понять было нельзя. Он человек не слишком предсказуемый.
— Вова, мы тут сами разберемся! — махнула рукой Марина.
— Ну почему? Давайте уж разберемся вместе. Для начала, уважаемый писатель, хочу заметить, что ваши познания в зоологии хромают на обе ноги.
Воцарилась тишина. Никто ничего не понял.
— Вы тут кричали, что ваш менеджер сучка, которая норовит побольнее ужалить. Но сучка, представитель семейства псовых, может разве что укусить. А жалят либо насекомые, либо пресмыкающиеся.
Девица только тяжело дышала.
— Далее, я, безусловно, не могу завидовать тому, что вы красивая блондинка, правда? Я могу этому только радоваться! Как мужчина я высоко ценю этот тип женщин. А посему, советую вам успокоиться и впредь — его голос стал жестким, в нем зазвучали металлические нотки, — попрошу не устраивать истерик. Это не место, здесь люди работают. Лиля, извинитесь! — он подмигнул ей.
— Я извинюсь только в том случае, если извинится так называемый писатель, — ее уже трясло от злости.
— Ладно, я это… извиняюсь типа…
— И я тогда дико извиняюсь… типа… — добавила Лиля, а Вова погрозил кулаком, но совсем не страшно.
Когда возмущенная, но все-таки пристыженная красотка ушла, Лиля в изнеможении откинулась на спинку стула.
— Фу, сил моих нет!
— Молодец, хорошо держалась, — подбодрила ее Таня.
— Но Вова — просто супер! Скажи, Марина?
— Супер-то супер, но кто ее сюда привел? Он и привел. Нет, я никогда не пойму, зачем мы всю эту шелупонь печатаем? Лиль, ты чего, совсем сомлела? Возьми ключи от моей машины и пойди полежи полчасика, я тебя прикрою.
Марина знала, что Лиле иногда необходимы эти полчаса.
— Да, спасибо, Мариночка. Девчонки, простите!
— Да иди уж. Только смотри, чтобы тебя не засекли.
Лиля спустилась вниз, вышла во двор, открыла Маринину «Мицубиси-лансер», юркнула на заднее сиденье, накрылась пледом и мгновенно уснула. Через полчаса она проснулась освеженная. Хорошо все-таки иметь свою машину. Сколько раз мама предлагала ей подарить машину, но она всегда отказывалась. А может, стоит все-таки купить? Но, с другой стороны, сколько у моторизованных девчонок проблем с их железными друзьями… Ну его. Обходилась и дальше обойдусь. Времени меньше теряешь, когда не стоишь в пробках.
Она достала расческу, пудреницу, помаду, привела себя в божеский вид. Вылезла и в момент, когда собралась включить сигнализацию, ее кто-то тронул за плечо. Она вздрогнула, оглянулась. Ринат.
— Это ваша машина?
— Нет! Моей начальницы. Она попросила кое-что взять…
Кажется опять врет! усмехнулся он про себя.
— А почему у вас нет машины?
— А зачем мне?
— Странный вопрос. Чтобы не таскаться на метро хотя бы. Или вот вчера одна знакомая пожаловалась, что закрыли магазин «Стокманн на Смоленской», а без машины до всех этих Мега-моллов не добраться. Очень женский подход.
— А черт с ним, со «Стокманном», обойдусь.
— И вы водить не умеете?
— Училась когда-то. Права получила. Но муж за руль не пускал с тех пор, как я на даче у его родителей в забор въехала. Ой, простите, Ринат, мне надо бежать.
— Бегите, Лилечка. До вечера. Вы сейчас такая красивая…
Она сомлела. А он сел в свою красную машину и уехал.
Ой мамочки, что же это делается…
В половине шестого он позвонил.
— Как ваши дела? Когда освободитесь?
— Ой, думаю, не раньше семи.
— Может, мне зайти за вами? Тогда быстрее отпустят?
— Да нет, я должна еще дождаться одного человека.
— Лиля, а этот человек точно придет?
— Точно. Ему это нужнее, чем мне. Ой, вот и он.
— Тогда я через двадцать минут жду вас внизу. Я тут неподалеку.
— Хорошо, спасибо!
На разговор с автором, который пришел за билетами на поезд в Казань, куда он ехал на встречу с читателями, ушло около получаса. Он был мужчина крайне разговорчивый. Вернее, говорливый. Слышал только себя и токовал как тетерев.
— Простите, Валерий Николаевич, меня ждут.
— Любовник?
— Валерий Николаевич! — вспыхнула Лиля.
— Все правильно, дорогая, когда такую прелестную девушку ждет любовник! Все-все! Ухожу. Если любовника заставлять долго дожидаться, он может и слинять. Я сам никогда не жду девушек больше двадцати минут. Как говорится, опоздала, пеняй на себя!
— А я уже опаздываю! Извините.
Она бросилась бегом к лифту. В лифте глянула в зеркало. Чертов тетерев! Даже макияж освежить не успела.
Машина Рината стояла у подъезда. Сам он сидел в машине и говорил по телефону. Лиля дернула переднюю дверцу. Он просиял.
— Лилечка, простите, одну минутку. Садитесь. Алло, да, все, мы договорились. До завтра, — он закрыл телефон. — Привет, я соскучился. Можно в щечку поцеловать?
Она покраснела. Он умилился. И поцеловал. В губы. Ей показалось, что она сейчас умрет.
— Лиля, я… — и поцеловал еще раз. Она ответила.
Странно, тогда, в тот вечер, он не целовал меня в губы… Я еще потом ломала себе голову, что бы это значило. А теперь целует… И что это значит? А целуется он фантастически… Как никто и никогда… Только с ума сойти… И если он сейчас и здесь захочет… я не смогу отказаться…
— Ринат… — простонала она.
— Ох, прости… здесь все-таки не место.
— Ринат…
— Прости… Не удержался… Сейчас я приду в себя. — Он положил руки на руль, опустил на них голову. Посидел так две минутки, поднял голову и улыбнулся. В улыбке этого роскошного неотразимого мужчины за сорок было что-то до ужаса трогательное — смущение, нежность и как показалось Лиле, радость. Она чуть не расплакалась.
— Лилечка, сегодня пятница, вы завтра не работаете, а?
— Завтра? Нет. А что?
— Хочется провести день с вами, поехать за город.
— Да… Конечно… Я с удовольствием.
— А сейчас я умираю с голоду. И вы тоже, да?
— Да…
— Лилька… Какая ты… Я таких не встречал…