Глава 30. Падение из окна третьего этажа
Следователь, немного озадаченный, расстался с новоявленной Кассандрой и отправился к Веронике. Лена поплелась в свою новую палату. Соседка спала, отвернувшись к стене. Лена, стараясь не шуметь, легла в постель, долго устраивая на тощей подушке больную голову, пока не сообразила подложить под шею валик из полотенца. Соседка напротив уютно посапывала, журнал валялся на полу под кроватью, на тумбочке стоял маленький телевизор. Сквозь тонкие серые занавески на окне проникали неяркий солнечный свет и лёгкое дыхание свежего ветерка. Лена тяжело вздохнула: вот ещё один день в больнице, а за окном прекрасная погода — начало лета, она так любит это время года! К горлу подступил комок — ещё не хватало жалеть себя. Вот осталось сегодня переночевать, а завтра она заставит доктора выписать себя, иначе придётся точно сбежать! Нет, нельзя, тогда у неё не будет больничного, и её точно выгонят с работы за прогулы. Лишь бы бабушка пришла вечером, она попросит принести завтра одежду и отвезти домой.
Лена взглянула снова на журнал под кроватью, встала, подняла его и вернулась в постель. На глянцевых фотографиях улыбались известные и незнакомые лица. Читать мелкий шрифт не стала: не стоило напрягать глаза и голову. Листала, рассматривая модные причёски и красивые наряды изысканных девушек, мужественные лица и выпирающие под тонкой одеждой бугры мышц молодых мужчин. Перевернув новую страницу, она замерла, поражённая увиденным: в белоснежном костюме на фоне чёрного «БМВ» широко улыбался Максим.
Стало жарко, Лена задумчиво обвела дрожащим пальчиком силуэт «спасителя». Вверху страницы чернел крупный заголовок: «Почему невеста Максима Корнеева сбежала в Англию?!», а справа от него в неровном овале в виде облачка красовалась небольшая фотография эффектной длинноногой блондинки с волнистыми волосами до пояса в коротком золотистом платье. Ниже мелким шрифтом шёл текст, и Лена никак не могла разобрать написанное, как ни напрягалась: буквы уплывали от неё.
— Что со мной? — испугалась она. — У меня же стопроцентное зрение! Почему я так плохо вижу?
Лена закрыла на минуту глаза и снова попыталась разобрать текст, но не смогла и расплакалась. Плакала долго, отвернувшись к стене, пока не уснула.
Разбудила её соседка, которая решила подкрепиться и громко захрустела копчёной колбасой и свежим огурцом, распространяя аппетитные запахи. Лена повернулась на левый бок — перед ней активно жевала ни дать, ни взять кустодиевская Венера. Поздоровались. Румяная соседка с набитым ртом невнятно спросила:
— Ой, а что это у тебя с волосами? — и ткнула куском огурца в себя над левым виском.
Лена дотронулась до голой кожи в указанном месте, и это её не смутило. Соседка показала пальцем на правую сторону. Лена провела рукой по уху — парик съехал набекрень во время сна; и она сняла его:
— Не бойтесь, это всего-навсего парик. Перед операцией меня обрили.
— А! — протянула «Венера». — А я маляр. Вот упала с козел на спину. Ничего себе не сломала, а сильно ушибла почки. Несколько дней велели полежать под наблюдением.
Лена чётко увидела почки соседки: правая была опущена и больше по размеру, а левая похожа на сморщенную сливу, причём обе в пятнышках разного размера и плотности.
— У вас действительно проблемы, и думаю, серьёзные. Вам надо лечить почки — похоже, они уже давно больны.
— Откуда знаешь? Врач сказал?
— Сама вижу.
— Как это? — ломоть чёрного хлеба в руке застыл на пути ко рту.
— Сама не знаю, как-то само произошло — увидела ваши почки, и они мне не понравились. Думаю, там есть камни.
— Вот это да! — восхитилась почечная больная, не прореагировав на диагноз. — Так ты экстрасенс? Вот здорово! Я никогда живых не видела! Давай знакомиться! Я Тамара! А ты?
— Я Лена.
— Как мне повезло! Сегодня скучную бабку выписали и тебя положили — теперь веселей будет. А ты можешь меня всю внутри увидеть? — она вернула на тумбочку недоеденную палку колбасы и развела руки в стороны. — Смотри внимательно! Может, встать, чтобы ты лучше увидела?
— Не хочется тебя расстраивать, но я по заказу ничего не вижу.
— Почему-у? — разочаровалась Тамара.
— Сама не знаю. Мне будто иногда кто-то разрешает заглянуть внутрь человека или увидеть прошлое или будущее.
— Да? Ты ещё и будущее предсказываешь? — загорелись любопытством голубые глазки соседки. — Ну пожалуйста, скажи мне, выйду я замуж за Петьку или всё-таки за Витьку Моткова? А детей у меня сколько будет?
— Прости, Тамара. Сейчас ничего сказать не могу. Если мне покажут твоё будущее, я обещаю сразу тебе рассказать.
Давно сосало под ложечкой, Лена достала из кулька яблоко и стала его с остервенением грызть. Соседка вернулась к своей колбасе и обиженно засопела. Лена внезапно вспомнила, что к ней должны прийти и будут искать на прежнем месте, поэтому она, водрузив на голову разлохмаченный парик, вышла в больничный коридор. Там не было ни души, пост медсестры тоже оказался пуст.
Лена поплелась в другой конец коридора, к своей бывшей палате, дверь которой приоткрылась, и из неё выскользнула высокая докторица. Заметив в коридоре женскую фигуру, она почему-то бросилась бегом в противоположную сторону и, достигнув лестницы, скрылась из виду, чем очень удивила Елену. В палате почему-то никого не было. Обе койки были пусты: так же никем не занята аккуратно застеленная соседняя кровать, а та, на которой ещё утром лежала Лена, смята, подушка валялась на полу рядом с тапочками, пёстрый больничный халат висел на спинке стула, а тонкое покрывало свешивалось с подоконника внутрь комнаты.
— Странно, — вслух подумала Лена, приближаясь к открытому окну. — Что за погром, и куда подевалась больная с моей кровати?! Когда её видела, она не была похожа на ходячую.
Лена подняла покрывало и сложила вчетверо, собираясь вернуть на место, но остановилась и выглянула на улицу.
— Как тихо, тепло! Вот опять «скорая» везёт какого-то бедолагу.
Она проследила за машиной до входа в приёмный покой и вскрикнула, поражённая увиденным. На козырьке, на горе матрацев, как кукла, разбросав руки в стороны, лицом вниз лежала худенькая девчушка с забинтованной головой.
Глава 31. Рассказ Ирины Ивановны о встрече с экстрасенсом
К счастью, девушка оказалась жива и, как говорится, отделалась лёгким испугом. На самом деле и испуга даже не случилось: больная находилась под действием снотворного и ничего не почувствовала. Пока спасённой проводили глубокое обследование, Лена сидела в пустой палате на стуле у окна, контролируя больничный двор.
Спустя минут двадцать на дорожке, ведущей к их корпусу, появилась Ирина Ивановна, и внучка, меряя шагами длину комнаты, с нетерпением ожидала её прихода.
Бабушка принесла с собой две сумки и аппетитный запах голубцов, но Лена потащила её из злополучной палаты по коридору, на ходу объясняя, что её перевели в другую.
— Не поняла! Почему? — удивилась Ирина Ивановна. — Там пустые кровати. Они, что, приготовили их для своих? Или у тебя что-то нашли и будут долго лечить?
— Да нет, бабуля! Меня сегодня должны были выписать, но мне не в чем домой возвращаться — вся одежда испорчена.
— Так мне бы позвонила, я бы днём тебя забрала.
— Телефон мобильный разбит.
— Попросила бы позвонить из ординаторской.
— Там местный телефон, отсылают вниз, в вестибюль, там телефон-автомат, но меня так и не выписали — не успели, — объяснила Лена, открывая перед бабушкой дверь в крохотную палату.
Соседки не было — она, вероятно, отправилась на ужин (по коридору витал запах жареной рыбы).
— Как здесь тесно и душно! — расстроилась Ирина Ивановна.
— Ничего, зато безопасно.
— Что ты имеешь в виду? — не поняла бабушка.
— Да так, — не стала развивать тему Лена. — Лучше показывай, чем так вкусно из сумки пахнет, за тобой собаки не бежали?
— Не бежали, — засмеялась женщина, — а вот один мужчина преследовал от остановки до ворот больницы. Наверное, за запахом шёл.
— Зачем за запахом? — возразила Лена, уплетая голубцы прямо из банки. — Ты ещё сама очень даже ничего!
— Да, Ленок! Я вчера, как вернулась домой, сразу позвонила своему знакомому, Игорю Исааковичу. Попросила договориться о встрече с экстрасенсом. Так он перезвонил через час. Экстрасенс согласился принять меня в десять утра, хотя у него на неделю вперёд расписана очередь.
— Завтра, что ли? — не поняла Лена.
— Сегодня! Я уже была у него! — с воодушевлением сообщила Ирина Ивановна.
— Да ты что! Почему тогда молчишь? — застыла с полным ртом внучка.
— Давай, ешь, а я тебе буду рассказывать, — начала бабушка. — Ты знаешь, у него такой современный офис, не подумаешь, что там экстрасенс принимает. Правда, в приёмной висят в рамках диплом белого мага и лицензия с правом работы. И секретарь у него такая приятная девушка.
— Бабуля, ближе к делу, — попросила Лена, отставляя на тумбочку пустую банку с ложкой. — Я сейчас умру от любопытства!
— Так я и так по существу. В кабинете у него обстановка, как у адвоката: офисная мебель, папки на открытых полках в шкафу, на огромном столе компьютер.
— Ну, бабуля! — взмолилась внучка.
— Так вот, Сергей Антонович — мужчина лет пятидесяти пяти, по крайней мере, так выглядит; ухоженный, в приличном светлом костюме, глаза умные, проницательные. В общем, он мне понравился! Ты доставай оладушки, ешь с клубникой.
— Неужели со свежей? — изумилась Лена, вытаскивая баночку с пересыпанной сахаром и пустившей сок клубникой.
— Что удивляешься? Сейчас всё можно купить, были бы деньги. Ешь, ешь. Оладушки бери — ещё тёплые. Да, я тебе отвар травяной принесла, успокаивающий и витаминный, вместо чая. Ну, вот! Я рассказала ему о твоих странных снах, о Радуне — всё, что сама знала. Он попросил твою фотографию (мне Игорь Исаакович велел с собой взять), долго смотрел на неё, рукой сверху водил, потом стал говорить о переселении душ.
— Ну и…
— Так вот. Он мне сказал, что много веков назад твоя душа жила в теле Радуни, и поэтому она тебе стала сниться после травмы, когда твоя душа чуть не покинула тело. Причём твои сновидения имеют какое-то важное значение, и ты должна сама понять это. Сергей Антонович считает, что ты обладаешь очень сильными экстрасенсорными способностями, но не умеешь ими пользоваться. Оказывается, этому нужно ещё учиться! Если захочешь, конечно. Да, по его мнению, Радуня должна была тоже обладать такими способностями, в те времена она должна была быть ведьмой. Ты что-нибудь об этом знаешь?
— Да вроде обыкновенная девушка, это у неё бабка — ведунья, Манефа! Я тебе рассказывала.
— Я об этой бабушке тоже говорила Сергею Антоновичу, так он считает, что она и является как бы родоначальницей, от которой и пошли эти способности по женской линии. Причём они дремлют в каждой из нас до определённых пор, пока не случается в жизни поворотный момент. Если жизнь идёт достаточно спокойно, без особых потрясений, то способности могут и не проявиться. Так случилось со мной, с моей мамой и с твоей мамой. Даже не знаю, Алёнушка, хорошо это или плохо, что ты стала такой необыкновенной. Поможет тебе твой дар в жизни или будет мешать — вот что меня беспокоит! — вздохнула Ирина Ивановна. — Да, ещё одно! Сергей Антонович сказал, что тебе дана свыше хорошая защита, что у тебя два ангела-хранителя.
— Да, бабуля! А я крещёная? — вдруг вспомнила свой вопрос Лена.
— Да, мы тебя окрестили в полтора года, когда с твоей мамой и тобой ездили в гости к моей приятельнице в Калугу. Знаешь, такой старинный русский город: всё дышит историей, кажется, улицы, дома и храмы хранят память о древних временах. А какие…
— Стой! Я, кажется, помню, как меня крестили в белой церквушке на окраине, — перебила Лена, глядя горящими глазами вдаль, за окно.
— Нет, это тебе кажется. Ты не можешь помнить — слишком мала была, говорить почти не умела.
— Бабуля, я помню, что меня несла на руках чужая женщина. Мы шли вверх по улице, а с обеих сторон стояли высокие деревянные дома, кажется, двухэтажные.
— Не может быть! — воскликнула изумлённая Ирина Ивановна. — И что ещё помнишь?
— А потом мы подошли к белой церкви, но не вошли внутрь, а постучали в дверь одноэтажного маленького домика, тоже белого. Оттуда вышел мужчина в чёрном длинном одеянии с чёрной шапочкой на голове, у него ещё бородка была, клинышком. Он повёл женщину, которая несла меня, в церковь. Там было прохладно и сумрачно. Этот мужчина взял меня на руки, я вначале испугалась и заплакала. Он держал меня на вытянутых руках перед собой спиной к себе и читал молитву, а мною делал широкий крест в воздухе. Я помню, как я успокоилась. Мне даже понравилось, что меня качают, как на качелях. Я летала и рассматривала картины на стенах.
— Я, правда, не видела, что делалось в церкви — нас с твоей матерью внутрь не пустили, но остальное ты описала точно. Просто не понимаю, как такой маленький ребёнок мог запомнить всё это!
— Здравствуйте всем! — сказала вошедшая соседка и продолжила, не ожидая ответного приветствия: — Слышали новость? В тридцать пятой палате девчонка из окна выбросилась, а может, выбросили, так она целёхонька осталась — приземлилась на гору матрацев. А ещё раньше старуха в этой палате ни с того, ни с сего окочурилась ночью. Представляете, что творится? Я бы ни за что не захотела лежать в этой несчастной палате!
Тамара рухнула со скрипом на кровать и взяла в руки журнал. Ирина Ивановна вопросительно взглянула на внучку. Та, кивнув на выход, поднялась и сказала вслух:
— Пойдём, я тебя провожу. Да забери вот эти вещи — выброси их по дороге в урну, — Лена протянула пакет с испорченной одеждой и вышла в коридор.
С бабушкой они устроились в уголке для отдыха на диванчике, на котором накануне сидел следователь.
— Приезжай завтра за мной часов в двенадцать — думаю, завтра меня всё-таки выпишут, — сказала Лена и погрустнела.
Ирина Ивановна заметила перемену в её настроении, и спросила об этом.
— Не хочется тебя раньше времени расстраивать, завтра посоветуюсь с врачом на обходе, может, ничего страшного, — понуро произнесла внучка, отводя в сторону взгляд.
— Говори, что произошло? Я никуда не уйду, пока не скажешь! — потребовала бабушка.
— Что-то со зрением стало: сегодня ни слова не смогла прочитать — всё расплывается, — призналась Лена.
— Да ты что? Зрение потеряла? — испугалась женщина.
— Да не совсем так. Понимаешь, вот сейчас тебя я вижу, как и раньше, но читать почему-то не могу. Неужели придётся очки надеть?
— Так может, рано выписываешься? Может, надо глаза подлечить? Смотри, как бы не было осложнения! Ты посоветуйся с врачом. Обещаешь?
— Не волнуйся, обещаю! Но ты завтра всё равно приезжай утром. Да, у тебя в шкафу лежит мой спортивный костюм — так ты его привези.
Глава 32. Наконец-то дома
— Какое счастье оказаться наконец дома! — воскликнула Лена, перешагнув порог своей квартиры. — Боже мой! Как будто я отсутствовала здесь, по крайней мере, год! Бабуля, ты не можешь себе представить, как я соскучилась по своей постели, по своему компьютеру, по телевизору, по ванне! Первым делом хочу выкупаться, — сняв с головы парик и стягивая спортивный костюм, решила Лена.
— Иди, внученька, а я пока кое-что из еды приготовлю. Если надо спину потереть, крикнешь.
— Спасибо, я сама. Хочу в пене полежать! — сладко пропела Лена, пуская воду в ванну.
Из кухни приятно пахло, в ванную доносились звуки стучащего по разделочной доске ножа, шипящего на сковороде жира. Было так приятно лежать по горло в ароматной пене и мурлыкать под нос незатейливую мелодию. Позади остались все неприятности, даже ночью ничего не снилось.
«Может, я становлюсь такой, как была до аварии?! — лениво думала Лена, прикрыв глаза. — Доктор объяснил, что зрение падает при высоком внутричерепном давлении и должно полностью восстановиться после лечения у невропатолога. Вот только жаль, Максим остался далеко в прошлом, в невозвратном прошлом, и не увидеть мне его больше. Ой, как я забыла: надо прочитать статью о нём. Спасибо Тамаре: вырвала из журнала лист, не пожалела. Какая нега, какое наслаждение! Такое состояние, наверное, называют индусы нирваной. Жаль только, завтра придётся идти в поликлинику к невропатологу: продолжить больничный и получить лечение. Но это завтра, а сегодня буду наслаждаться комфортом, прелестями цивилизации. Какой кайф эта пена в ванне!»
Она лежала в воде с закрытыми глазами, наслаждаясь блаженством: перед внутренним взором, сменяя друг друга и ракурс обзора, совсем некстати поплыли сцены. Звонкая трель входного звонка рассеяла их — Лена вздрогнула и открыла глаза. Ирина Ивановна прокричала:
— Кто это может быть?
— Спроси! — откликнулась внучка.
Послышался шум открываемой двери и мужской голос. Бабушка через закрытую дверь ванной сообщила:
— Это к тебе. Почему-то следователь.
Лена забарахталась в воде, торопясь покинуть ванну. Поспешно закутавшись в махровый халат, забыв о парике, выскочила в коридор. Там было пусто, голоса слышались из кухни. Ирина Ивановна наливала нежданному гостю чай. За столом сидел Бобров Виталий Анатольевич, при виде хозяйки он привстал, а заметив удивление в её глазах, коротко объявил:
— Я к вам за помощью, Елена Владимировна! Сегодня был в больнице и узнал, что вас выписали. Знаете, Пустакову Веронику всё-таки убили!
— Как убили! — воскликнула Лена, плюхаясь на стул.
— Утром, со слов медперсонала, она была ещё жива, её осматривал доктор, потом ей сделали перевязку. Есть свидетели, которые видели, как к ней около двенадцати дня пришла молодая яркая брюнетка, пробыла минут десять в палате, потом Пустакова провела её до лестницы и вернулась к себе. В двенадцать сорок пять, по утверждению медсестры, она была обнаружена на кровати мёртвой, по предварительному заключению отравленной — на губах пена, руки и ноги неестественно вывернуты, видимо, умирала в конвульсиях. Вскрытие обещали сегодня произвести.