– Что вы, Дмитрий! Настоящий зной у нас будет только в мае, а сейчас апрель.
– Рекха, а лето у вас холодный сезон?
– Не холодный, а мокрый. Ой, извините, дождливый, – переводчица мило смутилась.
Дмитрий тут же поднял камеру, раздалась серия щелчков затвора.
– Могу рассчитывать на фотографию?
– Конечно.
Но тут их разговор прервал громкий голос администратора проекта:
– Быстренько обедаем, распределяемся по номерам и отдыхаем. Учтите, вы не на курорте, сегодня рабочий день! – осчастливила она всех. – Дима, тебя это не касается. После обеда сразу едешь на место. Дизайнеры сделали эскизы постановок по фоткам, которые нарыли в Интернете. Посмотришь, что там еще есть.
– Есть, мой генерал! – Дмитрий вытянулся и отдал честь, щелкнув пятками сандалий.
– К пустой голове руку не прикладывают! На тебя вся надежда. Боюсь, девушки не выдержат сессии на такой жаре.
– Растают, как снегурочки? А что, сплитов там нет? – фыркнул Дмитрий, но, увидев лицо администратора, поднял руки вверх.
– Это минимум проблемы, максимум – тепловой удар. Кстати, не забудь взять с собой воды.
Как же забудешь, после индийского обеда от специй все горит, хотя Дмитрий старательно запивал еду водой. Местный колорит, мать его!
Номер оказался небольшой, но довольно уютный. Дмитрий быстро раскидал вещи и отправился на поиски Рекхи. Она ждала его в баре.
– Едем? – Рекха поднялась ему навстречу.
– С такой красивой девушкой – хоть на край света!
Она удивленно вздернула бровь.
Машина ждала у отеля.
– Ведь попросил же без специй. – Дмитрий еще хлебнул воды из бутылки и открыл дверцу.
– Извините, вы собираетесь управлять автомобилем? – поинтересовалась индуска.
– Ой, простите! По привычке сажусь, у нас же водительское место с другой стороны.
– Кстати, «без специй» – это значит, что их не добавят в готовое блюдо, но варят-то обязательно с ними. И вода вам не поможет. – Она порылась в сумке-холодильнике и подала небольшую бутылку. – Попробуйте ласси. Это местный йогурт.
– О, спасибо! Совсем другое дело: залил пожар во рту. – Дмитрий покопался в своем кофре с аппаратурой, достал несколько фотографий и показал Рекхе. – Мне нужно сюда.
– Я в курсе. Форт Амбер. Где-то полчаса езды, это в одиннадцати километрах от Джайпура.
Из города выбирались медленно – пробки. Дмитрий с удовольствием разглядывал проплывающий за окном Джайпур. Здесь ему нравилось больше. В отличие от столицы провинциальный город сохранил национальный колорит: невысокие здания сплошь из красного кирпича, множество маленьких магазинчиков. Одно плохо: город намного грязнее Дели. Разбросанные повсюду шкурки от бананов, манго, папайи, огрызки яблок.
– Неужели так сложно бросать мусор в урны?
– Что вы! Ни в коем случае: это же для коров. В урны бросают только бумагу и пластик.
– Да-а-а, оригинальные у вас жертвоприношения священным коровам.
Рекха весело рассмеялась в ответ.
Постепенно город остался позади, начались пригороды, утопающие в зелени и цветах. Где-то вдали виднелись то ли низкие горы, то ли высокие холмы, а внизу, вдоль дороги, вилась и шумела речка. Трасса была полупустой, с редкими встречными машинами, но зато появились слоны. Дмитрий чувствовал себя ребенком, впервые попавшим в зоопарк.
– Вы никогда раньше не видели слонов?
– Ну почему же, видел, но в цирке, а это не то. Здесь слониха со слоненком свободно разгуливают по обочине.
– Вы просто не заметили погонщика. Кстати, хотите прокатиться на слоне? Правда, рабочий день у них уже закончился. – Действительно, навстречу группами и поодиночке шло все больше животных. – Но я могу попросить знакомого задержаться. Почему вы смеетесь?
– Извините, но вы так сказали по-русски, что получилось, рабочий день закончился у слонов, а не у людей.
– Конечно, у слонов. Кого интересует время работы погонщика?
Дмитрий задумчиво проводил взглядом немолодого индуса. Животные здесь священны. А люди? Простые люди? Конечно, в последнее время многое изменилось в Индии, но… Европейцам сложно понять эту страну.
– Почему работают только слонихи?
– Вы разбираетесь, какой пол у слонов? – удивилась Рекха.
– У индийских слонов бивни есть только у самцов. Это школьный курс биологии.
– В России хорошее образование. А самцов здесь не используют из-за их крутого нрава, для безопасности туристов.
Тем временем Рекха достала телефон. Сначала она говорила на хинди, но вдруг перешла на русский язык, четко и медленно выговаривая каждое слово:
– Да. Русский. Нет. Не турист. Он… будет… работать… в форте. Он… по профессии… фотограф… Мы… приедем… через… десять… минут. До встречи!
– Мой приятель, Абид, сам учит русский язык, поэтому всегда просит, чтобы я с ним разговаривала на вашем языке, – объяснила Рекха.
Он хотел было расспросить ее подробней о погонщике, но тут дорога повернула, и открылась настолько впечатляющая крепость, что, забыв обо всем, Дмитрий схватился за камеру и начал на ходу фотографировать.
Впервые в жизни его заинтересовала архитектура. Он, конечно, знал, это искусство – музыка, застывшая в камне, но почему-то всегда был глух к таким мелодиям. До сегодняшнего дня. Кто знает, отчего все изменилось? Может быть, причина в том, что в Индии музыка не застыла? За массивными стенами жили сказочные здания. Внушительные по размеру, они не казались тяжеловесными. Кичливые дворцы и кокетливые сады, помпезные храмы и хрупкие романтичные сооружения гарема махараджи. Они выглядывали из-за мощных стен, словно стыдливая наложница, и любовались своим отражением в зеркальной глади озера.
Выше Амбера, по гребням соседних холмов вилась крепостная стена со смотровыми вышками еще одной крепости, форта Джайгар. Ну ни дать ни взять – евнух, следящий за наложницами.
– Да, серьезно в Средневековье подходили к вопросам обороны. Даже непонятно, как с этой стороны подобраться к этой крепости.
– Да вон же! Видите извилистую линию стены, за ней – дорога-пандус.
– Чтобы слонам легче подниматься?
– Нет, этот традиционный элемент индийских крепостей сделан для людей. Пройти его при осаде форта и уцелеть весьма затруднительно, – Рекха ловко ввернула в ответ заученный на русском текст.
Они подъехали к началу пандуса, Рекха посигналила, а потом кому-то помахала. В ответ одинокая слониха, стоящая у дерева, подняла хобот и затрубила.
– Однако! С таким клаксоном на дороге ее пропустят даже автобусы.
– Тонко подметили, Дмитрий.
В этот момент из-за слонихи вышел невысокий и щуплый индус, хлопнул ее по хоботу, затем быстро наступил на него, словно на ступеньку. Слониха немного приподняла хобот, и погонщик шустро вскарабкался, придерживаясь за слоновьи уши, и уселся к ней на шею.
Дмитрий озадаченно присвистнул, когда представил, что и ему так же придется забираться на слона. Конечно, он лазил в детстве по деревьям и хорошо подтягивался на турнике, но когда это было?! А теперь отяжелел и потерял былую форму.
Рекха хихикнула, заметив его беспокойство, и указала на сооружение, напоминающее высокую беседку с лестницей.
– Нам туда! Я один раз попробовала забраться по хоботу слонихи. Ой! Я, словно лягушка, распласталась посередине пути: вперед – сил не хватает, и назад вернуться нельзя. Погонщики надо мной смеялись, пока подруга Джамны не подошла и хоботом не подтолкнула меня, – рассказывала она, поднимаясь вместе с Дмитрием наверх беседки.
– Пинком под зад?
– Естественно! Это умение нужно осваивать с малолетства.
– Здравствуйте! Меня зовут Абид, мою слониху зовут Джамна. Она – молодая девушка, ей пятнадцать лет.
– Здравствуйте, – Дмитрий представился и протянул для пожатия руку.
Судя по радости, вспыхнувшей на лице Абида, и по тому, как он отряс его руку, Дмитрий что-то не угадал с кастами и явно осчастливил погонщика.
– Рекха, а какая каста у бледнокожих?
– Вы – сагибы, господа, над кастами. Считается хорошей приметой прикоснуться к белому человеку, а уж если он сам протянул руку для рукопожатия… Это превратится в семейное предание.
Они без проблем сели в большой ящик с перилами, прикрепленный к спине слонихи. Та сделала несколько шагов, и Дмитрию показалось, что он оказался в несущейся по волнам лодке. Однако быстро приноровился к походке Джамны и расслабился, наслаждаясь красотой открывающихся видов.
Пока он, словно махараджа, ехал на слоне, Рекха в традициях «Тысячи и одной ночи» услаждала его слух рассказом об истории крепости. Но долго отдыхать Дмитрию не пришлось, только он ступил на землю, как почувствовал тяжкую участь индийской бедноты. Чтобы все показать, Рекха неслась вперед, а он, взмокший, нагруженный тяжелыми сумками с аппаратурой, едва успевал за ней и фотографировал, фотографировал, фотографировал.
Все здесь было прекрасно.
Но особенно порадовало изнемогающего от жары Дмитрия, что внутри помещений всегда прохладно, словно кто-то включил кондиционер. Не зря древние зодчие построили крепость из песчаника: толстенные стены спасали не только от врагов, но и от палящего солнца. В Зале Удовольствий Дмитрий увидел, как действует настоящая сплит-система семнадцатого века: потоки воздуха охлаждались, проходя через каскады воды.
– Наташа, – Дмитрий позвонил администратору проекта. – Давай сегодня отработаем под навесами и вечернюю съемку, а завтра утром – под открытым небом. Возьми нужные костюмы, все отражатели и лампы. И воды прихвати больше, а то я свою бутылку уже прикончил.
На том и порешили.
Рекха отправилась в административный офис оформлять документы для работы группы после закрытия туристического комплекса, а Дмитрий присел в тени на скамейку и задремал.
Он и еще двое слуг везут в тележке по бесконечному пандусу малыша в синем комбинезончике. Но теперь он в одеянии махараджи. Ребенок не может и пошевельнуться под тридцатикилограммовым платьем, шитым золотыми нитями и инкрустированным драгоценными камнями. И сам Дмитрий чувствует неимоверную тяжесть. Наваливается. Давит. Угрожает.
Вдруг, неожиданно для самого себя, Дмитрий вместо того, чтобы закричать, засмеялся. Или это смех ребенка?
Так или иначе, но тяжесть бесследно исчезает.
А малыш уже восседает на троне под мраморными колоннами в тронном зале махараджи. Сам же Дмитрий стоит с опахалом из павлиньих перьев, а мама мальчика и почему-то Катя, одетые в сари, кружатся в индийском танце.
«Это нужно отснять…» – пронзает Дмитрия мысль.
Он проснулся, словно от толчка. Некоторое время недоуменно озирался, а потом рассмеялся. Игры разума.
Да, трон из сна был хорош: резной, из слоновой кости, весь усыпанный самоцветами. Осматривая форт, Дмитрий сожалел, что убранство не сохранилось. Рекха говорила, что кое-что есть в музее города и в частных коллекциях… англичан. Дмитрий тогда возмутился: «Разграбили страну!» – вот и приснилось.
Он проспал едва ли десять минут, но почувствовал себя бодрым. Встал, с удовольствием потянулся. А вот и автобус с командой.
Началась съемка.
Дмитрий работал на совесть – час, другой, третий. Модели быстро выдыхались на жаре, а он – как заведенный. Вот только пот со лба вытирал уже не носовым платком, а полотенцем.
Понял, что дико вымотался, только когда поднимался по ступенькам в автобус: ноги чугуном налились, а руки никак не могли ухватиться за поручень.
Ужинать Дмитрий не захотел, только заказал легкий коктейль в номер – душ и в постель. Но сон не шел. Что ли, разница в часовых поясах давала о себе знать? С час ворочался в кровати, потом, решившись, встал, подхватил ноутбук и прошлепал босыми ногами на балкон. Материала было отснято довольно много. Дмитрий методично щелкал мышкой, перелистывая фотографии.
Неплохо. Но и только. От снимков хотелось чего-то большего. Понять бы чего.
Дмитрий поглядел на ночное небо, словно искал там ответ на вопрос.
«Все здесь другое! Звезды ярче и такие низкие, что рукой можно достать. А луна… лежит на боку… прямо лодка на волнах».
– Иришка, все очень плохо… очень, – раздалось совсем рядом.
Дмитрий замер. Кажется, это Катин голос.
– Нет, не стерва! Ей понравились мои модели… сказала: «Хороши!»… но она не может. Ты же сама смеялась, что в глянце пишут название фирмы, даже если в кадр попали полкольца или каблук.
Какое-то время тишина и снова:
– Все бессмысленно… такая политика. Ладно, не будем тратить деньги… Хорошо, положи на мой счет… Нет, еще не покупала, присмотрюсь… Ага! Пока, Иришка! Сереженьку за меня чмокни.
Щелкнула крышечка телефона, раздался приглушенный всхлип, и снова тишина. Очевидно, Катя вернулась в комнату.
Пару секунд Дмитрий сидел неподвижно, а потом не выдержал: вскочил на перила и, придерживаясь за резную отделку здания, перемахнул на соседний балкон.
На кровати, свернувшись клубочком, лежала Катя. По-детски. Рядом с ней – на кровати, стульях, тумбочке, открытых дверцах шкафа – модели одежды, явно не из их коллекции. Дмитрий подошел поближе, приподнял подол пестрого платья:
– То, что надо!
Катя даже не шелохнулась.
– На моих фотографиях одежда от известных фирм смотрится инородным пятном на фоне Индии. А в твоих моделях столько местного колорита.
– Только это никому не нужно…
– Мне нужно! А если нужно тебе, то завтра с раннего утра едем в форт и снимаем твою коллекцию.
Катя приподнялась с постели и повернула заплаканное лицо.
– Согласна?
Закрыв глаза, Катя кивнула и снова всхлипнула.
– Тогда немедленно ложись спать! Вставать рано.
– Хорошо. – Катя поднялась и начала аккуратно складывать костюмы в портплед. – Ты сумасшедший!
– Почему?
– А если бы грохнулся с балкона? Это же опасно!
– Ладно, больше не буду: выйду через дверь. Дам Антону повод для сплетен.
Теперь Дмитрий работал в две смены и ни секунды об этом не жалел. То творческое, что было в нем в ранней юности и когда-то принесло первое место на конкурсе, проснулось с новой силой, но уже подкрепленное мастерством. В их подпольную команду со временем влились новые кадры: стилист Антон, который, оказывается, умел не только болтать, обижаться и острить, но и чуял интересную, творческую работу, и Рекха, готовая к любому труду: от помощника осветителя до начальника отдела снабжения. Благодаря индуске все драгоценности на манекенщице были настоящими, фамильными, из рода Шиварути.
С первого дня в их команде царила демократия: идеи для фотографий подбрасывали все. Рекха предложила снять модель в позе индийского танца, и Катя несколько дней героически оттачивала движения. Антон – жанровую сценку на базаре: с малолетним карманником и зазевавшейся девушкой. Кате пришлось придумать и быстро воплотить в жизнь «нищенский» наряд для племянника Рекхи.
Но особенно дороги Антону были три кадра: со слоном, «зеркальный» и «мокрый».
Первый был действительно первым в их творческом союзе. В то утро, по желанию Кати, они поднялись в форт на слоне. Пока она накладывала макияж для фотосессии, Дмитрий разговорился с Абидом:
– Учишь язык, потому что туристов из России становится больше?
– Да! Это очень хорошо. Брахман говорит: «Когда первый приходить последний, Индия будет иметь золотой век!»
– Извини, но я не понял тебя, – Дмитрий решил, что погонщик просто попутал слова.
– «Первый» – это арии, «последний» арии – русский… Мой предки были погонщик, я – погонщик, мой сын будет погонщик… Я хочу счастливая жизнь мой сын. Приезжай русский турист в Индия!
– Так в Индии считают, что арийцы – не немцы, а русские?
Погонщик кивнул, но вдруг вытаращил глаза и указал куда-то пальцем.
Дмитрий посмотрел и увидел, что слониха Джамна подошла к Кате со спины и прикоснулась хоботом к ее светлым волосам.
– Еще немного, и я закончу, Дмитрий! – ответила ничего не подозревающая девушка.
Он хотел крикнуть, предупредить, но Абид приложил палец к губам и предложил:
– Молчи! Джамна – добрая, но любопытная.
– Я же сказала сейчас, – еще раз повторила, не поворачиваясь, Катя и недовольно дернула плечом.
Вот тут-то мужчины не выдержали и дружно захохотали. Хорошо, что при виде слоновьего хобота Катя не испугалась, а тоже рассмеялась:
– Ну прямо как в знаменитых «Девчатах». Хочешь косметику понюхать? – И поднесла к хоботу слонихи свои коробочки и флакончики.
– Женщины, какие женщины! – восхитился Дмитрий.
– Слониха все видит и все слышит. Я вижу тоже, какая красивая твоя девушка.
– У нас некрасивых в модели не берут.
– Это в Индия некрасивый актрисы и фотомодель не берут. Все индусы видеть аура. Европеец и американец не видеть аура. Вы – слепой все. Я смотреть вчера твой другой девушки. Они иметь лицо и тело красивая, а аура иметь темный, грязный.
– Я не вижу ауру, но догадываюсь, что у остальных моделей из нашей команды с этим неблагополучно, – согласился Дмитрий, почесав затылок.
За время их беседы «девушки» подружились: Джамну очень интересовали волосы блондинки, а Катю – хобот слонихи:
– Обалдеть! У нее в хоботе две круглые ноздри. Я знаю, что это нос, но две ноздри на кончике хобота – какая прелесть! И на хоботе есть пальчик!
Братание людей и зверей закончилось съемкой дружеского «рукопожатия»: руки Кати и хобота Джамны. Дмитрий не упустил интересного момента, но фотографировать такое не просто, уж очень разными были размеры «моделей». Просматривая потом снимки, он радовался, что удалось добиться естественности: одежда манекенщицы привлекала к себе внимание, но не доминировала в кадре.