Талантов у Степняка было действительно много. Помимо революционной и террористической деятельности (так, в августе 1878 года в Петербурге им был убит шеф жандармов и глава политического Третьего отделения генерал-лейтенант, генерал-адъютант Н. В. Мезенцов), он занимался «хождением в народ», часто «одетый мужиком, в полушубке».
Князь Кропоткин, ведший свою родословную от самого Рюрика, вполне ясно отдавал себе отчет, «какую упорную борьбу вызовет предстоящая революция». Но как же народовольцев воспринимали сами простые люди? «Впоследствии он [Степняк-Кравчинский. – И. Е.] с большим юмором рассказывал эпизод из своего раннего хождения в народ. “Раз, – рассказывал он, – идем мы с товарищем по дороге. Нагоняет нас мужик на дровнях. Я стал толковать ему, что податей платить не следует, что чиновники грабят народ и что по Писанию выходит, что надо бунтовать. Мужик стегнул коня, но и мы прибавили шагу. Он погнал лошадь трусцой, но и мы побежали вслед, и все время продолжал я ему втолковывать насчет податей и бунта. Наконец мужик пустил коня вскачь, но лошаденка была дрянная, так что мы не отставали от саней и пропагандировали крестьянина, покуда совсем перехватило дыханье”».
Князю удалось бежать из Николаевского военного госпиталя (куда он был переведен из Петропавловской тюрьмы), при котором имелась «небольшая тюрьма для офицеров и солдат, заболевших во время нахождения под следствием». Родственница князя передала ему небольшие часы без футляра. В них «находилась крошечная зашифрованная записочка, в которой излагался весь план» побега. После удачного бегства Кропоткин вел активную революционную деятельность в эмиграции и лишь после Февральской революции смог вернуться на родину. К октябрьскому перевороту Кропоткин относился настороженно.
В январе 1921 года уже товарищ Кропоткин подхватил воспаление легких. О его тяжелой болезни немедленно был проинформирован глава Советской России В. И. Ульянов-Ленин, который «распорядился собрать консилиум врачей и специальным экстренным поездом отправиться в Дмитров»{54}, где последние годы жил бывший князь. По воспоминаниям сестры, ухаживавшей за больным, около его постели ею был оставлен звоночек, чтобы Кропоткин мог позвонить в случае надобности, когда она вынужденно выходила из дома по делам. «Вернувшись, она спросила, пользовался ли он им. “Нет, конечно, – отвечал он, – ведь я анархист, а звонок – проявление власти”»{55}.
Новая власть похоронила старого революционера на Новодевичьем кладбище в Москве.
Этюд XX Соня и Лев
В романе Л. Н. Толстого «Анна Каренина» описывается шифр двух влюбленных. Константин Левин на новом зеленом сукне карточного стола начертил мелком буквы, предназначенные княжне Кити Щербацкой: «к, в, м, о: э, н, м, б, з, л, э, н, и, т?» Эти начальные буквы вопрошали: «Когда вы мне ответили: этого не может быть, значило ли это, что никогда, или тогда?» Процитируем дальше сам роман.
«Не было никакой вероятности, чтоб она могла понять эту сложную фразу; но он посмотрел на нее с таким видом, что жизнь его зависит от того, поймет ли она эти слова.
Она взглянула на него серьезно, потом оперла нахмуренный лоб на руку и стала читать. Изредка она взглядывала на него, спрашивая у него взглядом: “То ли это, что я думаю?”
– Я поняла, – сказала она, покраснев.
– Какое это слово? – сказал он, указывая на н, которым означалось слово никогда.
– Это слово значит никогда, – сказала она, – но это неправда!
Он быстро стер написанное, подал ей мел и встал. Она написала: т, я, н, м, и, о.
Он вдруг просиял: он понял. Это значило: “тогда я не могла иначе ответить”.
Он взглянул на нее вопросительно, робко.
– Только тогда?
– Да, – отвечала ее улыбка.
– А т… А теперь? – спросил он.
– Ну, так вот прочтите. Я скажу то, чего бы желала. Очень бы желала! – Она написала начальные буквы: ч, в, м, з, и, п, ч, б. Это значило: “чтобы вы могли забыть и простить, что было”.
Он схватил мел напряженными, дрожащими пальцами и, сломав его, написал начальные буквы следующего: “мне нечего забывать и прощать, я не переставал любить вас”.
Она взглянула на него с остановившеюся улыбкой.
– Я поняла, – шепотом сказала она.
Он сел и написал длинную фразу. Она все поняла и, не спрашивая его: так ли? взяла мел и тотчас же ответила».
Действительно, только влюбленные могут понимать друг друга с полуслова. Для других такой шифр – сплошная абракадабра. «В секретаря играете?» – сказал отец Кити князь Щербацкий, подойдя к ломберному столу. Шифр сработал, он скрыл тайный язык любви от посторонних взглядов.
Эти страницы романа взяты Толстым из своей жизни, навеяны воспоминаниями о его молодости и женитьбе на Софье Андреевне Берс. Да и фамилия Левин образована от имени писателя. С. А. Толстая шутя говорила своему мужу: «Левочка, ты – Левин, но плюс талант. Левин – нестерпимый человек».
Примерно так же, как в романе, произошло объяснение графа Толстого с Соней Берс (которая была моложе его на шестнадцать лет) в жизни. Софья Андреевна вспоминала: «Я следила за его большой, красной рукой и чувствовала, что все мои душевные силы и способности, все мое внимание были энергично сосредоточены на этом мелке, на руке, державшей его».
Татьяна, родная младшая сестра Софьи, бывшая свидетельницей этой сцены, так впоследствии описывала ее:
«– Пойдемте в залу, – сказала Соня. – Нас будут искать.
– Нет, подождите, здесь так хорошо. – И он что-то чертил мелком по столу.
– Софья Андреевна, вы можете прочесть, что я напишу вам, но только начальными буквами? – сказал он, волнуясь.
– Могу, – решительно ответила Соня, глядя ему прямо в глаза».
Лев Николаевич писал: «В, м, и, п, с, с, ж, н, м, м, с, и, н, с»{56}.
Возможно, вы сможете разгадать эту криптограмму, как это моментально сделала Соня Берс. Небольшая подсказочка: буква «и» здесь просто союз «и».
Да… Эта задача по силам только влюбленному сердцу! Дадим теперь еще одну подсказку. Ниже приведен текст записки Льва Николаевича уже со всеми согласными буквами и союзом «и»:
«Вш млдсть и птрбнсть счсть слшкм жв нпмнт мн м стрсть и нвзмжнсть счсть».
Влюбленные сердца уже все поняли, и, возможно, слово «стрсть» ими было дешифровано как страсть! Но на самом деле это… Впрочем, правильный ответ дан чуть ниже.
Опять вернемся к воспоминаниям. В своих дневниках Софья Андреевна пишет, что она тогда «быстро и без запинки читала по начальным буквам». Она словно по какому-то вдохновению читала: «Ваша молодость и потребность счастья слишком живо напоминают мне мою старость и невозможность счастья». Некоторые слова Лев Толстой подсказывал ей.
Объяснение Льва Николаевича в любви и предложение о женитьбе Соне Берс было сделано 16 сентября 1862 года, свадьба состоялась ровно через неделю, 23-го числа. Написание «Анны Карениной» датируется 1873–1876 годами; прошло более десяти лет, но радостные переживания, неимоверное счастье, игра в угадывание слов, их тайный язык не были забыты.
Этюд XXI Слепопись
Давно ли вас посещало вдохновение? Когда это было?
С английским математиком Чарльзом Лютвиджем Доджсоном (1832–1898), автором «Алисы в Стране чудес», более известного под своим литературным псевдонимом Льюис Кэрролл, это случалось очень часто. Обычно, как и ко многим другим, вдохновение заглядывало к нему под покровом ночи и могло быстро убежать. Писатель даже не успевал записать свои мысли, а утром он ничего, увы, не помнил. Это сейчас мы имеем возможность быстро зажечь свет в случае необходимости. А Кэрроллу приходилось вставать, идти к комоду, брать лампу, долго заправлять ее маслом или керосином. За это время идеи, посетившие его, убегали в темноту…
Позволим привести себе длинную цитату Льюиса Кэрролла из письма в журнал The Lady от 29 октября 1891 года: «Любой, кто, подобно мне, пытался вылезти из постели зимой в два часа ночи, зажечь свечу и записать некую удачную мысль, которую, вероятнее всего, в противном случае забыл бы, должен согласиться со мной, что это приносит большое неудобство. И вот что я теперь делаю, если просыпаюсь и думаю о чем-то, что хочется записать: просто вынимаю из-под подушки небольшой блокнот, содержащий мой никтограф, и записываю пару строк или даже несколько страниц, вообще не вынимая руки из-под одеяла, затем кладу на место блокнот и снова засыпаю. ‹…›
Я проделал [в картоне] ряды квадратных дырок с тем, чтобы в каждую вмещать по одной букве (я нашел, что квадрат в четверть дюйма будет наиболее удобен для подобной цели) ‹…› но буквы все еще были неразборчивыми. Тогда я сказал себе: “Почему бы не изобрести квадратный алфавит, используя только точки в углах и линии по бокам?” Скоро я обнаружил, что такое письмо легко читается, однако необходимо знать, как правильно расположен каждый квадрат. Это обеспечивает правило, согласно которому каждая квадратная буква должна содержать большую черную точку в верхнем левом углу. ‹…› [Я] преуспел получить 23 [квадратные буквы], четко представляющие буквы, которым они соответствуют.
Позволим привести себе длинную цитату Льюиса Кэрролла из письма в журнал The Lady от 29 октября 1891 года: «Любой, кто, подобно мне, пытался вылезти из постели зимой в два часа ночи, зажечь свечу и записать некую удачную мысль, которую, вероятнее всего, в противном случае забыл бы, должен согласиться со мной, что это приносит большое неудобство. И вот что я теперь делаю, если просыпаюсь и думаю о чем-то, что хочется записать: просто вынимаю из-под подушки небольшой блокнот, содержащий мой никтограф, и записываю пару строк или даже несколько страниц, вообще не вынимая руки из-под одеяла, затем кладу на место блокнот и снова засыпаю. ‹…›
Я проделал [в картоне] ряды квадратных дырок с тем, чтобы в каждую вмещать по одной букве (я нашел, что квадрат в четверть дюйма будет наиболее удобен для подобной цели) ‹…› но буквы все еще были неразборчивыми. Тогда я сказал себе: “Почему бы не изобрести квадратный алфавит, используя только точки в углах и линии по бокам?” Скоро я обнаружил, что такое письмо легко читается, однако необходимо знать, как правильно расположен каждый квадрат. Это обеспечивает правило, согласно которому каждая квадратная буква должна содержать большую черную точку в верхнем левом углу. ‹…› [Я] преуспел получить 23 [квадратные буквы], четко представляющие буквы, которым они соответствуют.
Подумайте о долгих, одиноких часах, в течение которых человек, пребывающий в темноте, тратит время впустую, вместо того чтобы с удовольствием записывать свои мысли, и вы поймете, какое счастье вы можете даровать ему, дав небольшой блокнот с кусочком картона, содержащего ряды квадратных дырок и обучив его “квадратному алфавиту”».
Ниже приведен образец такого никтографа, в верхней строчке которого квадратным алфавитом записано слово nyctography (никтография).
Первоначально Льюис Кэрролл назвал свой способ писания в темноте тифлографией (typhlography – слепопись, от греч. typhlo – слепой и grapho – пишу). Позже по совету однокурсника он переименовал свой способ в никтографию (nyktos, от греч. «ночь»).
Конечно, строго говоря, никтография всего лишь один из видов стенографии, а вовсе не шифр. Но текст, записанный этой азбукой, выглядит зашифрованным: взгляните на книгу «Алиса в Стране чудес», набранную никтографическим алфавитом.
Поговаривали, будто английская королева Виктория пришла в восторг от «Алисы в Стране чудес» и попросила принести ей все книги этого автора. Каково же было ее удивление и разочарование, когда ей принесли преимущественно научные работы по математике.
Профессор математики Оксфордского университета Чарльз Лютвидж Доджсон интересовался также и криптографией и даже сам создал несколько шифров. В своей статье «Алфавитный шифр» (The Alphabet Cipher, 1868 год) он, в частности, назвал шифр Виженера невзламываемым. Писатель не знал, что его соотечественник ученый Чарльз Бэббидж[87] (1791–1871) еще в 1854 году взломал «нераскрываемый шифр», но не опубликовал сообщения об этом: возможно, потому, что в это время Великобритания воевала с Россией (Крымская война, 1853–1856), и умение вскрывать послания, зашифрованные этим шифром, давало ей преимущество. Британские спецслужбы, как считают, просто засекретили работу ученого, таким образом обеспечив себе многолетнюю фору перед остальным миром.
«Алиса в Стране чудес», набранная никтографическим «квадратным» алфавитом. Выпущена британским издательством Evertype в 2011 году
Кэрролл не знал еще и того, что через девять лет после открытия Бэббиджа и за пять лет до статьи самого Кэрролла, в 1863 году, офицер прусской армии Фридрих Вильгельм Касиcки (1805–1881) опубликовал работу «Тайнопись и искусство дешифрования», в которой сообщил о вскрытии шифра Виженера; теперь этот алгоритм взлома назван в его честь «тестом Касиски».
Вернемся к автору «Алисы в Стране чудес». Попробуем решить кроссворд, составленный по мотивам произведений Льюиса Кэрролла и жизни Чарльза Лютвиджа Доджсона. В клетки первого кроссворда никтографическим алфавитом вписаны слова. В чистый второй кроссворд вписывайте их разгаданными (на английском языке, так как русского аналога у алфавита пока нет). Серым кругом с цифрой () помечены определения-изображения, а стрелочкой с этой же цифрой () – начало и направление слов в кроссворде.
Кроссворд по мотивам произведений Льюиса Кэрролла
Первая наша подсказка – это сам образец никтографа (см. выше), на котором двумя алфавитами записано слово «никтография». Кроме того, возможно, вам немного поможет слово-пароль кроссворда, приведенное внизу под номером 18.
Осталось в качестве последней подсказки привести азбуку квадратного алфавита вместе с его прототипом.
Надеюсь, что после того, как вы освежили в памяти образы героев сказок, созданных профессором математики, вдохновение станет посещать вас чаще.
По традиции в конце этюда приведем правильные ответы:
1. Ma. 2. March-Hare. 3. Day. 4. Chechire-Cat. 5. Lutwidge. 6. Nyctograph. 7. Tweedles. 8. Dodo. 9. Humpty-Dumpty. 10. Pie. 11. Hatter. 12. Cell. 13. Dormouse. 14. Charles. 15. Alice. 16. Lewis. 17. Typhlograph. 18. Dodgson.
Этюд XXII Шерлок Холмс
Помните, в советском цикле телефильмов «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» была оригинальная заставка? На множество букв, бессмысленно разбросанных по экрану, накладывалась трафаретка, и появлялся осмысленный текст титров.
Что ж, воспользуемся и мы этим стилем в качестве «заставки» нашего этюда. Как видим, буквы у нас не хаотично расположены и вполне складываются в осмысленный текст. Но, как и в фильме, нам понадобится трафаретка, чтобы дешифровать название одного из рассказов о гениальном сыщике, который положен в основу данного этюда. Такая трафаретка в криптографии называется решеткой Кардано – по имени придумавшего ее итальянского ученого Джероламо Кардано (1501–1576).
Попробуйте вычленить (побуквенно) из клеточек письма скрытое послание (название нашего рассказа), спрятанное в нем.
Как известно, Шерлок Холмс – начиная уже со своего первого дела (рассказ «Глория Скотт»)! – неоднократно проявлял недюжинный талант криптоаналитика. Впрочем, ничего удивительного в этом нет, ведь сам детектив говорил о себе: «Я превосходно знаком со всеми видами тайнописи и сам являюсь автором научного труда, в котором проанализировано 160 различных шифров».
Именно такие слова Холмс произносит в одном из лучших (по мнению самого Дойла) рассказов о нем. Такова наша первая небольшая литературная подсказка: название именно этого рассказа и спрятано в вышеприведенном письме некой Оли.
Вид подобной тайнописи, несомненно, был знаком частному детективу с Бейкер-стрит, 221-б. Заметим, что здесь приведен уже облегченный вариант письма. Ведь изначально письмо не разлиновано на квадраты: оно пишется на обычном листке бумаги совершенно произвольным образом и маскируется под обычное письмо, что затрудняет его дешифровку. А тот, кому предназначено послание, зная размеры исходной таблицы, всегда сможет, если это необходимо, переписать письмо в трафаретку. Впрочем, в этом также кроется и очевидная слабость шифра: нужно первоначальный, скрытый текст обрамить другим, открытым для всех. Но так как это необходимо сделать в жестких рамках прямоугольной таблицы, задача не так уж и проста. Довольно трудно вписать в таблицу еще один осмысленный текст, если некоторые клеточки уже заняты буквами тайного послания.
Если вам, как и Шерлоку Холмсу, попадется такое подозрительное письмо с не совсем удобочитаемым текстом, то вы вправе заподозрить здесь что-то неладное.
Пришел черед еще одной небольшой подсказки: в письме спрятано и полное имя писателя, создавшего нашего главного героя.
А вот вам и третья, последняя подсказка – необычная записка, в которой также зашифровано название нашего рассказа:
Все уже догадались, что речь пойдет о пляшущих человечках и шифре, связанном с ними. Сам Шерлок Холмс признавался, что «этот шифр для меня совершенная новость».
Если вернуться к нашей трафаретке, остается только дать для нее ключ, исходную решетку Кардано, в которую и был вписан скрытый текст:
Накладывая решетку на первоначальное письмо, мы и получаем спрятанный текст послания: «Артур Конан Дойл, “Пляшущие человечки”».
Справедливости ради отметим, что обычно вначале картонную трафаретку с вырезанными отверстиями накладывали на чистый лист бумаги, после чего вписывали в клеточки тайное сообщение, а уже затем старались подогнать под написанное и весь остальной текст, который выглядел бы невинно для непосвященного.