Он не захочет сдаться. И, скорее всего, просто не сможет.
Все его звонки ей, даже тот мемокуб — все это было настолько личным, настолько бессмысленным.
«Ведет себя почти как отвергнутый мужчина», — подумал Рорк и, устав стоять в пробке, начал маневрировать, выискивая путь покороче.
«И этот его последний звонок», — думал он, поворачивая к отелю.
Тот последний полный ненависти звонок: копы от него всего в квартале, все его мысли должны были быть о том, как скрыться. Звонить Еве было полным сумасшествием, глупее не придумаешь. Главное всегда — спасти собственную шкуру, кому как не Макквину было это знать. Хочешь поддразнить противника — Рорк никогда не понимал, какой от этого прок, — дразни с безопасного расстояния. Но рисковать звонить ей, когда знаешь, что копы всего в квартале от тебя, что звонок пройдет через их оборудование, что они переключат на нее и смогут отследить, откуда идет сигнал. Это…
Внезапная мысль поразила его, словно удар в сердце. Звонок прошел через их оборудование — тогда, когда Ева говорила с Макквином из их номера — Риккио переключил звонок на нее. Сигнал можно было отследить.
Рорк выпрыгнул из машины, даже не доехав до входа в отель, на бегу выхватил телефон. Набрал ее номер и попал на автоответчик.
— Сэр! — крикнул вслед ему швейцар. — Ваша машина…
— Вызывайте полицию, — приказал Рорк, добежав до поста охраны рядом с лифтами. — Лейтенанта Риккио. Немедленно! И группу быстрого реагирования в мой номер, в полной боевой готовности. Быстро, дьявол вас всех подери!
Вскочив в лифт, он вытащил из потайной кобуры за поясом шокер.
Вместо молитвы Рорк снова и снова повторял про себя одно-единственное слово.
Ева.
* * *Ева закричала. Боль была настолько сильной, настолько всепоглощающей. Он ударил ее, еще и еще, и навалился на нее, прижав всем телом. Там, где, знала, он хочет ворваться в нее, терзая, раздирая на части. Опять.
И на этот раз он ее убьет. Она поняла это по его глазам.
Глазам ее отца.
— Вот так, вот так, кричи. Никто тебя не услышит. Кричи, пока я тебя трахаю. Вот так, вот так, — он разодрал ее одежду. — Сначала я тебя трахну, а потом убью. Ну и кому из нас на этот раз повезло, а, сучка? Кому повезло?
— Пожалуйста, не надо! Мне больно!
— Давай, умоляй меня, — тяжело дыша от возбуждения, сказал он. — Плачь, как маленькая девочка. Как плохая девочка.
— Я буду хорошей девочкой! Не надо, пожалуйста, не надо!
Он снова ударил ее, и в глазах у нее все поплыло. Озверев от боли и ужаса, она вцепилась в него голыми руками, изо всей силы впилась ногтями ему в лицо. Он заорал и отпрянул.
В ее воображении ей показалось, что он вошел в нее, в реальности он схватил ее за шею и стал душить.
Свободной рукой Ева в отчаянии принялась беспомощно колотить по полу — и нащупала рукоять.
Она обрушила нож на него и почувствовала, как теплой струей брызнула на нее его кровь. Задыхаясь, кашляя и давясь, она снова и снова била ножом.
Освободившись, каким-то чудом освободившись, она поднялась и села. Одна ее, раненная, рука беспомощно болталась, вторая, сжимавшая нож, была занесена над ним.
— Ева!
Сердце Рорка остановилось. После он думал, что на какое-то мгновение от невыносимой радости — она жива — и невыносимого ужаса от того, что он увидел, ворвавшись в комнату, сердце его просто остановилось.
— Ева!
Она рывком обернулась к нему, лицо ее было покрыто кровоподтеками, глаза, такие родные, были глазами дикого зверя. Верный до последнего кот, как и прежде, сидел рядом и терся мордой о ее окровавленное бедро.
Рорк сделал шаг к ней. Она оскалила зубы и издала похожий на шипение звук.
— Я знаю, кто ты. Ты — лейтенант Ева Даллас.
На этот раз Рорк действительно молился, умолял, чтобы ему не пришлось стрелять в нее, чтобы ее спасти.
— Посмотри на меня. Посмотри. Он больше не сделает тебе больно, Ева. Ева Даллас, лейтенант Ева Даллас. Это ты. Это то, кем ты стала. Ева. Моя Ева.
— Он вернулся.
— Нет, не вернулся.
— Он сделал мне больно.
— Я знаю. Больше не сделает. Ева, реальность — это я. Реальность — это мы с тобой.
Если бы она воткнула в него нож, ударила его, она не смогла бы с этим жить, никогда не оправилась бы от этого. Они бы победили — ее отец, ее мать, это истекающее кровью жалкое подобие мужчины.
— Это — Айзек Макквин. Это не твой отец. Ты не ребенок. Ты — лейтенант Департамента полиции и безопасности Нью-Йорка Ева Даллас. Лейтенант, вы должны взять арестованного под стражу. Вы должны доделать свою работу.
— Работа, — выдохнула сквозь слезы Ева. — Больно, мне больно.
— Я тебе помогу. — Рорк медленно, не спуская с нее взгляда, опустился по другую сторону от бесчувственного Макквина. — Ева, я люблю тебя. Верь мне. Отдай нож, — он мягко накрыл своей ладонью пальцы, сжимавшие окровавленную рукоять.
— Рорк.
— Да, я здесь. Давай, Ева, отдай мне нож.
— Забери. Пожалуйста, забери его. Я не могу разжать руку.
Рорк раскрыл ее дрожащие пальцы и отбросил нож в сторону.
Он потянулся к ней и притянул к себе как раз в тот момент, когда в номер ворвалась группа быстрого реагирования. Рорк механически бросился отдавать приказы и вдруг понял, что скомандовал первое, что пришло ему в голову: «Его в наручники, ей — „Скорую“», — а вовсе не то, что на самом деле нужно было Еве.
— Бегом в номер пятьдесят семь ноль восемь, доктора Шарлотту Миру сюда. Пошлите за ней человека, скажите, лейтенанту Даллас нужна ее помощь, пусть захватит свою аптечку. Остальные — вниз, ждите, когда прибудет полиция.
Рорк поднял ее на руки, отнес и положил на кресло-кровать, и кот тут же запрыгнул на нее и устроился на ее коленях.
— Не надо, — произнесла она, когда он попытался его согнать. — Он спас мне жизнь. Он спас меня. Ты спас меня.
— Ты сама себя спасла, мы просто помогли. Дай осмотрю твою руку.
— Сломана?
— Нет, детка, ничего не сломано, просто вывих. Знаю, больно.
— Не сломана, — Ева закрыла глаза и, дрожа, вздохнула. — На этот раз не сломана. Я хотела его убить, — сказала она, взяв его за руку здоровой рукой и добавила, сжав зубы и силясь говорить, думать, не обращая внимания на боль: — Но не смогла. Ты должен это знать.
— Это не важно, — сказал Рорк, коснувшись наливающегося кровью синяка у нее на скуле. — Давай дождемся Миру.
— Нет, важно. Я не смогла этого сделать. Внутри меня было что-то — да, вроде как сидело внутри. Девочка. Она кричала. Но я тоже там была. Я. Словно я разрывалась между двумя людьми. Не знаю, как это объяснить. Я не смогла его убить, но и нож отпустить не могла. Пока ты не пришел. Пока не дотронулся до меня. Рорк, я не могла его убить, но и пошевелиться тоже не могла, не могла закончить работу, как надо, пока ты не пришел.
— А теперь — можешь ее закончить?
— Придется. Думаю, если не закончу… Мне придется.
— Давай достану твои наручники. Эту часть я возьму на себя.
Оставив Еву, придерживавшую вывихнутую руку, он подошел к Макквину, пинком перекатил его на живот и надел ему на руки наручники. Мира вбежала в комнату, как раз когда он, нагнувшись, переворачивал того лицом вверх.
— О боже, — выдохнула она и бросилась к Еве.
— Ева подождет. — Рорк выпрямился и преградил ей дорогу. — Дайте ему что-нибудь, чтобы привести в чувство.
— Ей нужно…
— Ей нужно зачитать арестованному его права. Ей нужно, чтобы он мог видеть и слышать, как она это делает.
Мира пристально посмотрела на Еву и кивнула. Рорк повернулся к толпой вбегавшим в номер полицейским, сотрудникам службы безопасности отеля и фэбээровцам.
— Это ее работа. Это работа для лейтенанта Даллас.
Рорк предложил ей руку, но Ева покачала головой и, шатаясь, самостоятельно поднялась на ноги. Мира привела в чувство Макквина.
— Вы слышите меня? — обратилась она к нему.
— У тебя кровь идет, — произнес Макквин сквозь сжатые зубы, пока Мира перевязывала рану у него в боку.
— У тебя тоже. Айзек Макквин, вы арестованы по обвинению в убийстве Нэйтана Ригби и неопознанной женщины, называвшей себя Сильвией Прентисс, похищении и незаконном лишении свободы Мелинды Джонс, похищении, изнасиловании и незаконном лишении свободы Дарли Морганстен. Нападении на офицера полиции с применением смертоносного оружия и в покушении на жизнь офицера полиции, а также других преступлениях, подлежащих установлению следствием.
— Я опять тебя найду, — плюнул Макквин; ненависть в его голосе жгла и разъедала его, как кислота. — Выберусь из тюрьмы и опять тебя найду.
— Напугал. Айзек Макквин, вы имеете право сохранять молчание, — начала Ева, и скрутившая ее внутренности в тугой комок дурнота постепенно отступила. — Детектив Джонс, вы готовы взять арестованного под стражу?
— Да, сэр.
— Можете сообщить своим родным, что мы его поймали.
— Что, черт возьми, тут произошло? — раздался голос спецагента Никос.
— Я доделала свою работу.
— Как вы…
— Лейтенанту Даллас нужна медицинская помощь, — опередив Рорка, вступилась за нее Мира. — С расспросами придется подождать. Рорк, помогите мне отнести ее в спальню. Поднимемся на лифте.
Полицейские уважительно расступились, пропуская их.
— Я должна сказать Дарли. Я обещала. Оцепите место преступления! — успела крикнуть Ева прежде, чем двери лифта захлопнулись, и покачнулась. — Черт. Кажется, я сейчас в обморок хлопнусь.
— Валяй. Кроме нас, этого никто не увидит, — ответил ей Рорк и подхватил ее обмякшее тело.
И уткнулся лицом в ее плечо.
Очнулась Ева уже в постели, поврежденная рука была на перевязи, а Мира как раз занималась порезом у нее на бедре.
— У меня ничего не болит.
— Сейчас — да.
— Но я чувствую… Черт, вы мне что-то вкололи. Я странно себя чувствую.
— Это пройдет.
— Ну и как там, досталось мне?
— Да, прилично. Тебя ударили ножом, избили, придушили и едва не выломали тебе руку. Но это заживет.
— Вы уж не злитесь на меня, — улыбнулась Ева; от обезболивающего она всегда начинала глупо себя вести. — Он хотел меня изнасиловать. В какой-то момент у меня крыша поехала, я подумала, он уже меня насилует. Но он не успел.
— Нет, — сказала Мира и погладила ее по щеке. — Ты его остановила.
— У вас кровь на платье. Вы всегда такая красивая, а тут — и платье, и пиджак, и юбка — или что там у вас. Пардон. Короче, все в крови.
— Ничего страшного. Я уже почти закончила.
— Ну ладно. А я голая?
— Не вполне.
— Это хорошо. А то неудобно так. А Рорк? Где Рорк?
— Я убедила его, что сама смогу о тебе позаботиться, пока он будет разговаривать с полицейскими и писать заявление. Он сам позвонит Дарли. Ты сможешь потом с ней поговорить, если захочешь.
— Он меня любит. Рорк. Любит.
— Ты даже не представляешь как.
— Меня никто до него не любил. И до Мэвис — она в меня прямо вцепилась, ни за что не бросит. И до Финн. Но Фини неловко будет так мне это в лицо говорить, так что… — Ева наигранно выпучила глаза и плотно сжала губы. — Но Рорку это все совершенно не неловко. Его от этого распирает — от любви, в смысле. И когда я поняла, что он меня любит, во мне все, что раньше не получалось, стало получаться. И до сих пор получается. Когда не получалось, мне проще жилось, но теперь, когда получается — так лучше. Понимаете?
— Понимаю. А теперь тебе нужно отдохнуть.
— Я хочу закончить, написать отчет. А на роже у меня все плохо? Ой, как я этого не люблю… Я, конечно, не красавица какая-нибудь там, но…
— Ты самая прекрасная женщина из всех, что когда-либо рождались, — сказал, стоя в дверях, Рорк, и Ева рассеянно-пьяненько улыбнулась ему.
— О! Вот видите, прямо-таки распирает. Ладно, напишу отчет — и домой, ладно? Давайте все поедем домой.
Рорк подошел к кровати и подсел к ней.
— Давайте.
Эпилог
Мира еще целые сутки наотрез отказывалась разрешать Еве садиться в самолет, а была она таким крепким орешком, что никому не по зубам. Зато это дало Еве время, чтобы разобраться со всеми подробностями дела и состыковать все концы.
— Макквин сейчас на борту тюремного транспортника, летит на спутник, в тюрьму особо строгого режима, — сказала она Рорку. — Но полиция Далласа и ФБР выдвинули против него новые обвинения. Будет присутствовать на суде по видеосвязи.
— Тебе придется выступать свидетелем.
— С превеликим удовольствием. А как дела у твоей сотрудницы из службы безопасности и у женщины из того номера?
— Выздоравливают. Я распорядился внести кое-какие изменения в служебные процедуры в том отеле.
— Того, что Макквин предпринял, невозможно было предвидеть. Это натуральное сумасшествие.
— Но ведь у него получилось, не так ли? — ответил Рорк и подумал, что никогда не сможет об этом забыть. — Он добрался до тебя.
— Мы оба знаем, что при определенном умении, если сильно этого захотеть и еще крупно повезет, можно добраться куда угодно и до кого угодно. Потому-то на свете и есть копы.
«Черт, до чего ж я не люблю летать», — подумала она, откидываясь в кресле.
Но, по крайней мере, в этот раз они летели куда надо.
— Ну и как же себя чувствует мой коп?
— Недурно, между прочим. Только рука болит.
— Прошлой ночью ты хорошо поспала, — сказал Рорк.
— Еще бы, меня ж дурью так накачали. — Ева взяла его за руку. — Я знаю, мне еще предстоит все это осмыслить, пережить. Всю эту мерзкую бредятину. Но я справлюсь — справлюсь, потому что в конце концов я сделала свою работу. Ты мне с этим помог.
— Я часто думал, если бы это было возможно, не вернуться ли мне в прошлое и не убить ли твоего отца, чтобы ничего этого с тобой не случилось. Когда я тогда вошел в наш номер, я явственно понял, через что тебе из-за него пришлось пройти, что он с тобой сделал, — он поднес к губам ее пальцы, те самые пальцы, которые сжимали рукоять ножа и которые он накрыл своей рукой, разделив с ней кровь. — Я мог бы взять у тебя тот нож и воткнуть ему в сердце. Макквину, твоему отцу. Я мог бы это сделать.
— Но не сделал.
— Нет. Ты полюбила меня, и все во мне, что раньше не получалось, стало получаться. И до сих пор получается.
— Ты подслушивал, — проворчала она, — что я говорила Мире.
— Да. И я тоже могу сказать, что, когда не получалось, мне жилось проще, но теперь, когда получается — лучше, намного, намного лучше.
Ева положила голову ему на плечо.
— А знаешь, — сказала она, — учитывая, какое отстойное у каждого из нас было детство, мы неплохо справились.
Прижавшись к мужу и не обращая внимания на еканье в желудке от быстрого спуска, Ева выглянула в иллюминатор. Галахад запрыгнул ей на колени, впиваясь когтями в ноги, покружился, выискивая местечко поудобнее, и наконец устроился.
И, сидя так вместе с Рорком и храпящим котом, Ева стала смотреть, как появляется из-за туч Нью-Йорк.
«Из Далласа — в Нью-Йорк, — подумала она. — Как и должно быть…»
Клуб поклонниц Рорка и всей серии о Еве Даллас
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Примечания
1
Фут равен 30,48 см. (Здесь и далее примеч. перев.)
2
Американский фунт равен 454 г.
3
Дюйм равен примерно 2,5 см.
4
Отряд по поимке беглых преступников.
5
Миля равна 1605 м.
6
Любимая (ирл.)