Мелькнула зала: пани Тимкевич так и сидела за столом. Меж игрушечных чашек стояла открытая шкатулка, в ней какие-то письма, ленточки, револьверчик крошечный...
Не, ну бывают же такие дуры-бабы...
В квартиру уже ломились - словно молотом в дверь кто-то бухал...
Микола прорвался на застекленный балкон - поддалась фрамуга, сволочь, наконец... Пробежали по проходу, густо уставленному фикусами и геранями. Малое отродье Тимкевичей скулило всё громче...
- Сюда! - Олена указала на приподнятую раму - за ней тянулись железные перила, за ними спуск на крышу пристройки...
Микола поднатужился, вырвал задвижки с подгнившим "мясом", мигом соскочил вниз.
- Прими, малю, - Олена совала малую девку.
- Да куда вам по крышам? Небось вас и так пожалеют, - Микола, стараясь не греметь сапогами по жести, побежал от балкона. Вслед ругалась придурюватая Олена, но Грабчак не оборачивался. Ну, шо тупой девке объяснять? Громыхать и визжать начнут, да и поскользнуться-свалиться, не дай бог, сподобятся...
Пожарная лестница во двор торчала рядом, но Гробчак-то был не так прост - во дворе ждать, ох, как могут. Полонезская кровь, она, ох, и коварна... Бывший шутце пробежал до брандмауэра соседнего дома - по краю глухой стены тянулись скобы - жутко, но жить захочешь, взберешься...
Взлетая по ржавым скобам, Грабчак слышал крики из окон, потом захлопали едва слышные револьверные выстрелы...
...Хранила счастливая звезда Миколу - крыша, еще крыша, меж труб протиснулся, никто не видел, дальше, еще дальше...
...Удача изменила, когда уже спускался - обломился прут, за который второпях ухватился дивизионник Грабчак. Видать, шляхта лестницу строила, а то и австрияки - они ж разве сделают на совесть?
...Рухнул Микола на пристройку подвальную, прогнул гузном жесть, скатился как по горке и крепко приложился боком. Сгоряча вскочил, к воротам кинулся - решетка заперта...
Как плененный тигр тряс Микола Грабчак кованые завитки решетки. Всё, конец! Опомнился, назад, во двор метнулся - спрятаться, отсидеться. Левой ноги не чуял - всю ляжку отбил - как граната в кармане кость не сломала, то уму недоступно. Запрыгал на одной ноге к дворовым сараям, ища укрытие. Нет, не взяли еще! Только суньтесь!...
***
Окраина Львова
6:25
...- Живописно, вот только соваться туда не хочется, - Катрин смотрела вниз - дорога здесь спускалась с холма, бронетранспортер катил осторожно, впереди виднелись по-настоящему городские дома, крыши железные и черепичные.
- А вы, товарищ Катя, и не высовывайтесь, - попросил пулеметчик. - Не ровен час, снайпер стрельнет, а вас велено в живости и целости доставить - переводчиков у нас мало.
Мезина не спорила, опустилась под защиту пусть легко, но все же бронированного борта.
- Спокойно пока идем, - заметил Женька.
- Тут город такой, специфический, - проворчала Катрин. - По-европейски тактичный и пакостный: в лицо гостям вежливо улыбается, в спину плюет и немножко стреляет.
- Преувеличиваешь. Город сложной судьбы, с комплексами и психами, но большинство горожан - обычные люди. Они же не виноваты, что через них все ходят.
Мезина промолчала. Держала старший сержант между колен самозарядку и о чем-то своем думала.
Колонна продвигалась медленно, но без сложностей. Впереди временами вспыхивала стрельба - танки и мотострелки вошедшей в город еще ночью бригады сбивали немецкие заслоны. Но среди лязга гусениц по булыжнику и урчания двигателей машин Спецотряда та стрельба едва угадывалась. Правда, теперь двигалась колонна еще медленнее: две головные "тридцатьчетверки" ползли по разным сторонам узковатой улице, чуть развернув башни - орудия смотрели на окна домов противоположной стороны, туда же вглядывались автоматчики десанта. Следующий танк присматривал, соответственно, за иной стороной. За танками катил верткий БА-64, воинственно вращал башенкой с единственным пулеметиком. Дальше грузовики, тягач, бронетранспортеры и "виллисы"... Замыкали колонну зенитная установка и танк с десантом.
Все шло спокойно, хотя и медлительно. Женька смотрел над бортом: проплывали стены старых домов, плотно закрытые пыльные окна, забавная вывеска аптеки... Переулок с горбатой мостовой...
- Сейчас, - выдохнула Катрин.
Земляков успел обернуться, увидеть ее побледневшее лицо. По броне хлестнула очередь...
-------------------------
Бой был скоротечен: по колонне открыли огонь из переулка - слегка досталось переводческому бэтеру, но основной огонь был сосредоточен по шедшему следом "виллису" - наверное, немцы посчитали его командирской машиной. 20-миллиметровые снаряды разворотили джипу капот, автоматные и пулеметные строчки исчеркали кузов - машина, чуть развернувшись к тротуару, замерла, водитель и сержант-автоматчик лежали на сидениях... Колонна ответила через секунду: ссыпались с "тридцатьчетверки" автоматчики, танк дернулся вперед, прикрывая броней подбитый "виллис", развернул башню ... Но первой врезала по переулку ЗСУ - счетверенный "браунинг" зашкворчал всеми стволами - немецкий бронетранспортер с 20-миллиметровым автоматом мгновенно спрятался. "Тридцатьчетверка" с некоторым опозданием всадила снаряд в угол дома, прикрывшего шустрый "Ганомаг"[1]. Громыхнуло, поднялось облако дыма. Из окна дома поближе еще тарахтел немецкий шмайсер - по нему застрочили наши автоматчики, начала задирать орудие "тридцатьчетверка", но прежде успела зенитка. Вихрь тяжелых пуль - дождь осколков стекол и кирпичной крошки... Мигом стало тихо, только красное облако затянуло исклеванную стену дома.
- Солидно, - сказала Катрин. - Давай-ка, Земляков...
- Ага, - Женька уже переваливался через борт бэтера.
Шмякнулся неуклюже - бронежилет вроде бы пытался пораньше хозяина приземлиться, а руки-ноги, автомат и все остальное малость не успевали. Катька была уже впереди, у самого джипа. Тут же возникли и автоматчики-десантники. Разобрались живо: убитого сержанта - на броню танка, раненого водителя/шофера в "Скаут". Запрыгнули сами - в бронетранспортере сразу стало тесно. Машина поползла вперед, оказавшийся в "Скауте" санинструктор, солидный с рыжими усами, смахивающими на обувную щетку, разрывал пакет первой помощи и ворчал:
- Вот куды поперек батьки? Тут кто медицина? Я - медицина! Слухать меня надо...
Катерина поддакивала, раненый постанывал - у него было прострелено плечо и в двух местах задета нога. Совместно оказали помощь - Земляков был на подхвате - поддерживал поврежденную ногу водителя, доставал нож, открывал флягу...
- Жить будет, - сообщил санинструктор.
Бинты под лохмотьями разрезанной гимнастерки и шаровар, напитывались алым, раненый застонал:
-- Врешь ведь. Помру, наверное.
- Что за сомнения, боец? - удивилась Мезина, вытирая руки - чистую ветошь передал водитель. - Сказали "живи", значит живи. После войны приедешь, город посмотришь, семье покажешь, где ранило. Что за улица, а, лейтенант?
Женька рассказал про улицу, раненый слушал, моргал согласно. Санинструктор свернул самокрутку, посмотрел на Мезину:
- Не пойму, из штабных или тож медицина? Навык приметен.
- Меня с медкурсов выгнали. И из штаба тоже поперли, - поведала Катерина. - Теперь в резерве - куда надо, туда и суют.
- Оно и видно, - покачал головой санинструктор. - Вы, девки, нынче и собой интересные, и дерзкие. Оно, по-прогрессивному, конечно. Но замуж вас, таких самоумных, редкий дурень возьмет.
- Это уж точно, - вздохнула Мезина.
- Вы курить в машине не вздумайте, - предупредил, не отрываясь от своего агрегата, пулеметчик. - У нас тут строго.
- Я так слюнявлю, - заверил рассудительный усач. - Для нервов. Не дадут нам покурить. Вон оно...
Впереди шел бой. Бухали танковые орудия, растрещалась ружейно-пулеметная пальба. Но Спецотряд начал сворачивать, колонна пересекла площадь с памятником - Женька определился с местом - можно считать, добрались до района развертывания...
...Закрепились. В особняке располагался один из отделов WED (Wirtschaftserfassungsdienst служба экономического учёта на оккупированной территории) - Женька успел глянуть разбросанные по углам бланки. Съезжали вражеские экономисты в спешке, мусора осталось предостаточно, но загажены комнаты не были. Оперативная группа устраивалась: окна укрепили взятыми снизу мешками с песком. Приволокли уцелевший письменный стол. Шведова нашла в шкафу старый телефонный аппарат - подключили к оборванным "соплям" - как ни странно, заработал. Появились Катерина и Торчок с термосами.
- Война войной, а обед по расписанию, - напомнила старую аксиому Мезина.
Подошли старшие товарищи-офицеры.
- Бронетехника и бойцы на местах, периметр держим, связь есть, - уведомил Коваленко. - Можно переходить к следующей фазе операции. Товарищ лейтенант, у вас там по сути вопроса документы?
Спирин, просматривающий какую-то Dienstanweisung[2], поспешно отложил брошюрку.
Гречневая каша проскочила между делом, чай оказался светленьким, что компенсировалось количеством сахара. Марчук уже расстелил карту...
- На данный момент наши части продвигаются в трех направлениях. Обстановка нестабильная, имеются сведения, что в центре города остались группы противника численностью взвод-рота. Плюс подвижные немецкие заслоны с "пантерами" и штурмовыми орудиями. В районе Цитадели тихо, там действуют поляки - есть подтверждение. Туда выдвигаем группу немедленно. Позывной - "Отель". С выдвижением группы "Чат" есть вопросы. Обстановка на том направлении неизвестна. Теоретически у Соборной площади действует усиленный танковый взвод, связь с ними поддерживается, но доложить свое местоположение командир взвода пока затрудняется, - майор Коваленко почесал карандашом переносицу. - Похоже, они слегка заблудились, что немудрено без проводника. В общем, нашу группу выбросим туда чуть позже.
- Товарищ майор, разрешите возглавить группу "Чат", я тот район хорошо знаю, - попросил капитан Марчук.
- Разрешаю. В вашей группе переводчик Земляков и ефрейтор Торчок. В группе "Отель" - лейтенант Спирин, старший сержант Мезина и я. Капитан Попов и старшина Шведова остаются здесь, на связи. Группы огневой поддержки и эвакуационную группу держать в постоянной готовности, - командир Спецотряда обвел взглядом подчиненных ожидая вопросов, уточнений и возражений. Последние, учитывая разнородный состав оперативников, вполне могли случиться - вон как старшина челюсти стиснула - не желает в штабе прохлаждаться. Впрочем, Шведова сдержалась, Спирин хотел что-то уточнить, но передумал. Майор взглянул на Мезину, явно ожидая язвительного замечания, но старший сержант хранила непроницаемый вид.
- Так, теперь о средствах транспорта... - продолжил слегка разочарованный Коваленко.
...Группу "Отель" проводили. Коваленко взял с собой пару "виллисов", трескучих мотоциклистов и, для поднятия авторитета в глазах "аковцев", бронетранспортер с зениткой. Еще один бронетранспортер, с раненым автоматчиком, взял побитых бойцов из танковой бригады и ушел искать медсанбат.
Женька и Марчук сидели с водителями оставшихся броневиков и танкистами: двигаться было решено налегке: двумя броневиками, но "тридцатьчетверки" должны были понимать примерный маршрут, чтобы прийти на помощь, если возникнут сложности. Женька надеялся, что если сложности возникнут, то их удастся разрулить без участия танковых орудий и брони. Ибо "плечо" оказывалось длинноватым, да и заплутать в городе проще простого. Тут и с картой трудно что-то понять.
От рации выглянула Шведова: передовые танкисты сообщали что имели краткое столкновение с пехотой немцев - враг был рассеян, а танкисты пересекли Стрыйскую дорогу и движутся в сторону парка или какого-то сквера.
----------------
Город Львов 12:50
Группа "Отель"/ Лейтенант Спирин
Все было как-то не так. Во-первых, мешал автомат - Вадим пытался пристроить его и так и этак: между ног, но короткий ППС неприлично высовывался рылом компенсатора, если положить поперек - норовил упереться стволом в кого-то из спутников. Красавица Мезина вроде бы маневров с оружием не замечала - демонстрировала безупречный профиль - в пору на аверсе золотых дукатов-дублонов чеканить, - иногда вперед поглядывала. Излучает уверенность - в данном случае определенно сродственную самонадеянности. Кстати, кажется, лишь Афину Палладу в шлеме-каске чеканили - ну, та и родилась в доспехах. Все-таки отталкивающе красива эта старший сержант, на самом деле особа абсолютно непонятного звания и ведомственной принадлежности. По существу, персонаж какой-то манги бессмысленной...
Но гораздо важнее "во-вторых". Резво катили "виллисы", тарахтели впереди мотоциклисты-разведчики, лязгал, не отставал М17 с зенитной установкой, и в этом имелось необъяснимое пренебрежение элементарной логикой. Напоремся, непременно напоремся...
БУП[1]-38 и 39, БУП-42, устав бронетанковых и механизированных войск 44-го года, сотни отдельных инструкции и памяток... Некоторые из этих наставлений Вадим Спирин мог цитировать параграфами и пунктами, а то и страницами. Нельзя идти так, наобум, "на дурика". Сколько раз напарывались, и в первые отчаянные и безнадежные годы войны, и в эти дни небывалых наступлений и прорывов...
Единственная пулеметная очередь из окна или подвала - и вся операция насмарку. Важная, действительно важнейшая акция, способная вывести к истокам бедствия, оттянуть катастрофу... Влететь сейчас под пулемет, под "кулак" фаустпатрона, будет абсолютной и непростительной глупостью. Или поймать пулю снайпера. Скорость не так велика, но если капитан не удержит руль...
Коваленко уверенно крутил тонкую и широкую "баранку", джип свернул за мотоциклистами в узкую, неприятно тенистую улочку. Сейчас упадет с крыши связка гранат, стукнет длинной деревянной ручкой по капоту...
"Виллис" - очень уязвимая машина. Недаром янки в Нормандии и Италии пытались ее бронировать подручными средствами. А пассажиры джипа - грибы-поджарки на сковороде. Практически открыты со всех сторон. Любая пуля, понимаете, любая...
В принципе, Вадим осознавал, что иного выхода нет. Невозможно зачистить, прочесать все дома, установить на перекрестках бронетехнику, уничтожить затаившегося противника хорошо подготовленными штурмовыми группами. Нет сил и средств. Командование 1-м Украинским фронтом о Психе и важнейших задачах опергруппы ничего не знает, а знало бы, не поверило. Все происходящее: нелепость и кустарщина. И вмешательство напыщенного полковника Попутного (явного прощелыги и авантюриста) абсолютно ничего не решит. Пусть полковник и изыскал технику и людей - странно, как это ему удалось в условиях уже начавшего и перешедшего в малоуправляемую на местном уровне фазу наступления - но риск неоправдан. Существует порядок, и порядок всегда бьет класс. Закон мироздания, пусть напрочь сухой, пусть лишенный поэзии и блеска порывов личного и массового героизма, но закон.
Вадим много знал о войне. Знал ее бухгалтерию, ее ложь, ее мифы. Знал механику и логику этих грандиозных событий. И знал случайности этой войны, те моменты, когда от пренебрежения мелочами, от слепой пули, от наезда на мину, менялась история...
Как будто они не понимают. Коваленко, пересадивший шофера в кузов и уверенно ведущий джип, пулеметчик, пристроивший "дегтярева" на опущенном и треснутом лобовом стекле. Сам шофер, сжимающий обшарпанный карабин и с любопытством поглядывающий на фронтоны старинных зданий. Мезина, демонстративно отстраненная, словно всю жизнь прокатавшаяся с самозарядкой по чужим городам...
Мотоциклы притормозили - вертел головой сержант на головном аппарате. Коваленко ободряюще махнул рукой, указывая направление - машины разведчиков, плюнули сизым дымом, застрекотали по подъему. Так это уже Каличий проезд, до Цитадели рукой подать...
Подъем... Густая колючая проволока, надписи на немецком, приоткрытые ворота... Коротенькая колонна остановилась. С "виллиса", шедшего вторым, спрыгивали саперы... Обернулся Коваленко:
- Давай, Вадим. Поспокойнее, без суеты.
Это вам говорят, товарищ Спирин. Глупо, чего сидел и ждал, сейчас же не туристом тебя возят.
Вадим, стараясь выглядеть решительным, спрыгнул на дорогу. Ждали саперы, ждал пулеметчик. Ждала, делая вид, что осматривает заграждения, насмешливая Мезина.
Вадим пошел к воротам. Чувствовал, что выглядит нелепо: к массивному бронежилету привыкнуть решительно невозможно - болтаются карманы с "неродными" магазинами, ремень автомата за что-то зацепился...
...Наезженные колеи, но вокруг бурьян, блеклый и пыльный. Кирпич, кажущийся даже древнее чем семьдесят лет спустя. Вадим развернулся боком - совершенно напрасно, створки открыты достаточно широко, но отчего-то сам себе кажешься громоздким...
Сжимая автомат, лейтенант Спирин первым вошел на территорию Stalag-328...
Пулеметчик занял позицию сбоку - сошки "дегтярева" оперлись о выступ австрийской стены. Впереди простирался плац Цитадели, местами мощеный, местами земляной, вытоптанный до каменной твердости. Впереди возвышались строения трехэтажных казарм...
- Вы пошустрей, - сказала Мезина. - Здесь недавно проезжали, но вдруг сюрпризы...
...Это она саперам. Действительно, нужно технику завести...
- Видим, что проезжали. Не отвлекай попусту... - деловито намекнул старшина саперов....
Ворота были проверенны, Мезина и трое саперов, негромко переговариваясь, потянули створки. Спирин машинально сделал несколько шагов в сторону - не покидало безумное ощущение, что он здесь один и Цитадель на него смотрит...
Стало легче, когда вкатила техника. Странно, смысла облегченно вздыхать, когда мимо лязгает бронетранспортер, нет, но ведь определенно легче...
- Что, вообще пусто? - с некоторым разочарованием поинтересовался Коваленко.
- За той постройкой кто-то шляется, - предположила Мезина. - Доски там роняли.
Вадим ничего не слышал, да и как в звуках двигателей можно расслышать что-то постороннее?