Правда, и Манштейн в конце января мог противопоставить войскам Ватутина лишь 9 немецких дивизий, в том числе три танковые.
29 января без паузы 6-я армия повела наступление на Балаклею. На следующий день в операцию включились 1-я гвардейская армия, наносившая удар на Красный Лиман, и 3-я гвардейская — с плацдарма севернее Краснодона на Дебальцево, в обход Ворошиловграда с юга. Почти сразу в стыке между 6-й и 1-й гвардейской армиями, поддерживаемыми 3-м смешанным авиакорпусом, была введена подвижная группа фронта, которая стала быстро развивать наступление на юг.
В первые дни противник не смог оказать реального противодействия натиску правофланговых советских армий, ввиду того что от Лисичанска до Купянска у него, кроме измотанных боями остатков 298-й, 320-й пехотных и 19-й танковой дивизий, практически ничего не было. И потому наступление развивалось в довольно высоких темпах. 5 февраля армия генерала Харитонова освободила города Балаклея и Изюм, перерезав железную дорогу Харьков — Ворошиловград, а подвижная группа Попова отбила Краматорск. В результате едва прибывшая из Европы и уже крепко битая немецкая 320-я пехотная дивизия оказалась в глубоком советском тылу, ее командир генерал Постель, бросив грузовики, ввиду отсутствия горючего, и тяжелую артиллерию, ввиду потери всего конского состава, решил пробиваться на запад: «Прежде всего солдаты раздобыли сотни мелких крестьянских лошадей для легких машин. Быки тащили среднюю артиллерию, быки и коровы волокли радиостанции и связное оборудование. Даже сам генерал Постель решил использовать подобную запряжку для своего автомобиля. Потеря множества пулеметов, противотанковых пушек и артиллерии компенсировалась оружием, захваченным у слабых подразделений Красной Армии во время случайных налетов. Боеприпасы для этого оружия также приходилось отбивать у противника. Аналогичные методы использовались и для добывания провизии».
3-я гвардейская армия (14-й и 18-й стрелковые, 1-й гвардейский механизированный, 2-й, 23-й и 2-й гвардейский танковые, 8-й гвардейский кавалерийский корпуса, 13 артиллерийских и минометных полков и «сверху» 1-й смешанный авиакорпус и 282-я истребительная авиадивизия) 4 февраля приблизилась к Ворошиловграду, превращенному немцами в мощный узел сопротивления с тремя оборонительными рубежами, насыщенными огневыми точками, минными полями и инженерными заграждениями, и здесь была остановлена упорным сопротивлением 6-й танковой, 336-й пехотной дивизий и батальона моторизованного полка СС «Дас Фюрер». Вместо запланированного обхода города с юга генерал Лелюшенко, как водится, затеял штурм, увлекся и завяз на десять дней. «Близость Ворошиловграда, — объясняет начальник штаба армии генерал Хетагуров, — на многих наших очень влиятельных командиров действовала неотразимо. Они настаивали на продолжении атак». И атаки продолжались. Брать не столь соблазнительное Дебальцево отправили кавалерийский корпус генерал-майора М.Д. Борисова (21, 55, 112-я дивизии).
Перед Манштейном, едва успевшим разобраться с одной проблемой — обеспечение отхода 1-й танковой армии, — незамедлительно встала новая. Теперь судьба южного крыла Восточного фронта решалась не на Дону, а на Северском Донце. Сил удерживать все «проглоченное» и одновременно предотвратить советский прорыв к днепровским переправам не хватало. Резервов тоже не было. Выход виделся один: вытащить 4-ю танковую армию с нижнего течения Дона и Донца, отвести группу «Холлидт» на старые позиции на реке Миус, оставить Ростов и, по меньшей мере, восточную часть Донецкого угольного района, за счет значительного сокращения линии фронта уплотнить боевые порядки и высвободить подвижные соединения. Предложения Манштейна поддержал генерал Цейтцлер, заявивший Гитлеру, что на сегодняшний день вопрос стоит только так: либо отдать Донбасс, либо потерять его вместе с группой армий «Дон». Однако фюреру такие идеи били ножом по сердцу, и, как он утверждал, даже не столько потому, что Донбасс по военно-экономическим соображениям нужен ему самому, сколько по причине нежелания возвращать Сталину запасы коксующегося угля, необходимые для производства стали. Но…
2 февраля 1943 года приступил к реализации плана «Звезда» Воронежский фронт. К этому времени его войска уже два с половиной месяца вели наступательные бои в тяжелых зимних условиях, понесли ощутимые потери, устали. Виктор Астафьев в одной из своих статей писал, что «десять дней на передовой — все, больше нервная система не выдерживает, нельзя человека держать здесь столько, это уже не боец, нужно отпускать его, чтобы очухался». В американской армии «переутомление войск» относилось к разряду боевых потерь, но это — буржуазные штучки. Советских бойцов держали на передовой вплоть до гибели или очередного ранения. Смену частей, как правило, производили лишь после того, как они теряли боеспособность и в строю оставались одни штабы и тылы. Никаких нормативных установок, регламентирующих отдых людей в боевых условиях, в РККА не существовало, поскольку «советский народ крепче каменных пород».
К тому же значительно отстали тылы, все сильнее ощущалась нехватка боеприпасов и горючего, за общевойсковыми армиями, «вращавшими землю на запад», не поспевала перебазироваться авиации.
Генералов Голикова, Василевского и Антонова это не особенно беспокоило. Ведь в 400-километровой полосе от Курска до Харькова шести советским армиям — 13, 60, 38, 40, 69-й общевойсковым и 3-й танковой, имевшим в своем составе 3 танковых, 1 кавалерийский корпуса, 30 стрелковых и 2 истребительные дивизии, 5 стрелковых, 3 лыжные, 7 отдельных танковых бригад — 440 тысяч человек и минимум 800 танков (к тому же 30 января командующий бронетанковыми войсками известил штаб Голикова, что в его распоряжение направлены эшелоны с 357 танками), — противостояли 11 избитых дивизий противника из состава 55-го и 13-го армейских и 24-го танкового корпусов. На исходном рубеже наступления, проходившем по линии рек Тим и Оскол, незначительными силами, закрепившимися в опорных пунктах, были прикрыты лишь отдельные участки. Части девяти дивизий противника находились в окружении в районе Горшечное — Старый Оскол, стремясь прорваться на юго-запад в направлении Обояни. Оборона Харьковского промышленного района была поручена созданной 1 февраля оперативной группе генерала Губерта Ланца, первоначально включавшей в себя только охранные и полицейские подразделения, остатки немецких и венгерских частей. Реальную силу могли представлять лишь прибывающие из Франции дивизии 1-го танкового корпуса СС и позаимствованная у группы армий «Центр» мотодивизия «Великая Германия».
Посему наступление войск Воронежского фронта предусматривалось «единым порывом», в одном оперативном эшелоне и без резервов, «все надежды связывались с успешным и решительным продвижением войск». При взгляде на общую «диспозицию» обращает на себя внимание, что 60-я и 38-я армии поменялись местами в строю. Согласно воспоминаниям генерала армии М.И. Казакова, эту бессмысленную рокировку затеял Ф.И. Голиков в воспитательных целях: «Смысл такого перекрещивания полос двух армий объяснить трудно, но рассказать, как это получилось, следует. Еще в начале Воронежско-Касторненской операции командующий фронтом сказал командармам Н.Е. Чибисову и И.Д. Черняховскому:
— План дальнейших действий ваших армий будет зависеть от результатов этого наступления. На Харьков пойдет та армия, войска которой освободят Касторное.
Городом Касторное овладели войска 38-й армии, и теперь, в порядке поощрения за успех, она включалась в главную группировку для наступления на Харьков. Честь быть освободителями второго города Украины представляла большой соблазн не только для командармов, но и для всего личного состава… Чуда не произошло, но своеобразный способ поощрения командарма-38 остался в силе. И это прибавило очень много дополнительной работы как штабу фронта, так и штабам двух армий (не говоря уже о материальных издержках). Нужно было в сжатые сроки перегруппировать войска и тылы, перебазировать армии на новые станции снабжения, отрегулировать движение на маршрутах боевых частей, и особенно на узлах дорог. Зимние условия еще больше усложняли это».
В общем, видно, что у генерала-комиссара Голикова тоже «шапка была набекрень».
Войска Воронежского фронта оперировали сразу на двух направлениях. Первыми перешли в наступление армия Рыбалко и 69-я армия. Последняя была развернута на базе 18-го отдельного стрелкового корпуса. В ее состав вошли 161, 219, 180, 270-я стрелковые, 1-я истребительная дивизии, 173-я танковая бригада. Командующим назначили генерал-майора М.И. Казакова, а генерал-майор П.М. Зыков стал его заместителем. Новая армия через Волчанск продвигалась прямо на Харьков.
Подвижные войска через Печенеги, Чугуев, Мерефу должны были глубоким охватом обойти город с юго-запада и овладеть им с ходу на пятый-шестой день. Темп продвижения предусматривался до 50 километров в сутки. В состав 3-й танковой армии входили 12-й и 15-й танковый, 6-й гвардейский кавалерийский корпуса, 48-я, 62-я гвардейские, 111, 160, 184-я стрелковые дивизии, 37-я стрелковая, 179-яи201-я танковые бригады — всего 57,5 тысячи бойцов и командиров, 588 орудий и 1223 миномета. Что касается танков, то здесь было сложнее. По «описи», у генерала Рыбалко имелось в наличии 393 танка различных типов, плюс на станцию Икорец специально для него прибыли еще 97 «тридцатьчетверок». Однако на исходный рубеж к началу наступления смогли выйти только 165 машин. Остальные ввиду неисправностей, отсутствия горючего, «застревания в снегу» были разбросаны вдоль всего 270-километрового пути следования армии до самой Бутурлиновки, которая оставалась основной станцией снабжения. Неизвестно также было, сколько машин из присланной товарищем Сталиным неполной сотни танков Т-34 доберется своим ходом до передовой, поскольку «водители поступающих на пополнение армии новых танков неквалифицированны. Большинство водителей разгружаемых танков имеют стаж вождения 2–3 часа. В результате: вывод фрикционов из строя, поломки шестерен коробок перемены передач, стартеров и т.п.». Кроме того, вследствие невысокого качества сборки и недоработанности дизеля двигатель новенькой «тридцатьчетверки» в среднем тянул до капитального ремонта не более 200 километров, его ресурс редко превышал 60 часов.
Подвижные войска через Печенеги, Чугуев, Мерефу должны были глубоким охватом обойти город с юго-запада и овладеть им с ходу на пятый-шестой день. Темп продвижения предусматривался до 50 километров в сутки. В состав 3-й танковой армии входили 12-й и 15-й танковый, 6-й гвардейский кавалерийский корпуса, 48-я, 62-я гвардейские, 111, 160, 184-я стрелковые дивизии, 37-я стрелковая, 179-яи201-я танковые бригады — всего 57,5 тысячи бойцов и командиров, 588 орудий и 1223 миномета. Что касается танков, то здесь было сложнее. По «описи», у генерала Рыбалко имелось в наличии 393 танка различных типов, плюс на станцию Икорец специально для него прибыли еще 97 «тридцатьчетверок». Однако на исходный рубеж к началу наступления смогли выйти только 165 машин. Остальные ввиду неисправностей, отсутствия горючего, «застревания в снегу» были разбросаны вдоль всего 270-километрового пути следования армии до самой Бутурлиновки, которая оставалась основной станцией снабжения. Неизвестно также было, сколько машин из присланной товарищем Сталиным неполной сотни танков Т-34 доберется своим ходом до передовой, поскольку «водители поступающих на пополнение армии новых танков неквалифицированны. Большинство водителей разгружаемых танков имеют стаж вождения 2–3 часа. В результате: вывод фрикционов из строя, поломки шестерен коробок перемены передач, стартеров и т.п.». Кроме того, вследствие невысокого качества сборки и недоработанности дизеля двигатель новенькой «тридцатьчетверки» в среднем тянул до капитального ремонта не более 200 километров, его ресурс редко превышал 60 часов.
Перед фронтом армии, по данным разведки, оборонялись отдельные части 298-й пехотной дивизии общей численностью до пяти тысяч штыков, до 50 танков и до четырех дивизионов артиллерии.
В 9 часов утра 3 февраля к операции подключились 38, 40, 60-я и 13-я армии. Армия Чибисова действовала в направлении на Обоянь, одновременно ведя борьбу с окруженной, но упорно не желавшей уничтожаться группировкой противника в своем тылу. 40-я армия (100, 183, 305, 309, 340, 107, 303, 25-я гвардейская стрелковые дивизии, 129-я стрелковая бригада), усиленная 4-м Сталинградским танковым корпусом генерала Кравченко, через Корочу, Белгород, Золочев охватывала Харьков с севера и северо-запада. Согласно общему замыслу, клещи должны были соединиться западнее города и образовать для немцев новый котел.
На первом этапе операция «Звезда» развивалась чрезвычайно успешно. Сбив немногочисленные заслоны неприятеля, советские войска неудержимо устремились вперед. 60-я армия Черняховского за два дня прошла 30 километров, освободив города Щигры и Тим. Главные силы 13-й армии в это время вышли к железной дороге Орел — Курск, а 7 февраля взяли Фатеж.
40-я армия Москаленко продвигалась вперед «даже быстрее, чем намечалось по плану операции» и 6 февраля правофланговыми соединениями форсировала Северский Донец, овладев крупной станцией Гостищево в 20 километрах севернее Белгорода, а левым флангом достигла города Короча и завязала бои с частями отходившей 168-й пехотной дивизии. Наступление 69-й армии Казакова в первые дни также «проходило без серьезных осложнений». 5 февраля вышла на восточный берег Донца 3-я танковая армия. В ее первом эшелоне находились стрелковые соединения, так как генерал Рыбалко принял решение до выхода на западный берег танки в действие не вводить, чтобы использовать подвижные соединения для «ошеломляющего удара» на непосредственных подступах к Харькову. Тем не менее, практически не имея столкновений с противником, 12-й и 15-й танковые корпуса «потеряли» по дороге 69 машин.
Итак, на направлении главного удара советские войска, не встречая серьезного сопротивления, все глубже охватывали левый фланг группы армий «Дон». Спешившие на помощь генералу Холлидту соединения 1-й танковой армии Макензена преодолевали внезапно раскисшие дороги и в течение ближайших дней принять участие в боях не могли. В то же время пять армий Южного фронта генерала Малиновского — 5-я ударная, 2-я гвардейская, 51, 28, 44-я — навалились на правый фланг Манштейна и вплотную приблизились к Батайску. Чтобы показать Гитлеру, упорно не желавшему дать санкцию на сокращение линии фронта, всю отчаянность своего положения, командующий группой армий «Дон» засыпал штаб ОКХ требованиями принять хоть какие-нибудь адекватные меры: разрешить использовать на передовой 7-ю дивизию ПВО, срочно перебросить с Кубани на нижний Днепр 13-ю танковую и две пехотные дивизии из состава 17-й армии, заставить штаб группы армий «Б» организовать удар от Харькова на Изюм силами прибывающих частей СС, резко увеличить военные поставки. Наконец, провести организационные мероприятия по подготовке снабжения группы армий «Дон» по воздуху в случае, если противник перережет тыловые коммуникации.
Последнее, видимо, произвело впечатление. 6 февраля в Сталино приземлился личный «Кондор» фюрера, доставивший фельдмаршала в «Вольфшанце». В течение четырех часов Манштейн доказывал Гитлеру, что на южном фланге Восточного фронта назревает катастрофа, поскольку, если войска группы армий «Дон» будут продолжать обороняться на дуге Дон — Северский Донец, их разгром станет неизбежен, особенно когда советское командование перебросит на фронт освободившиеся сталинградские армии Рокоссовского. Гитлера, уверенного, что волна советского наступления с каждым десятком километров теряет силу, — надо только еще немного продержаться, а там, глядишь, вскроются реки и не нужно будет оставлять никаких территорий, — Манштейн до конца так и не убедил, но в конце концов добился утверждения своего оперативного плана. Он получил разрешение отвести оперативную группу «Холлидт» на рубеж реки Миус и перебросить танковую армию Гота с нижнего течения Дона на левый фланг группы «Дон». Сразу по возвращении в свой штаб, 7 февраля, фельдмаршал узнал, что русские уже взяли Батайск, и начал отдавать необходимые распоряжения: 4-й танковой армии предписывалось уходить за Дон и приступить к задуманной передислокации, дивизиям генерала Холлидта — начать отступление за реку Миус. Отвод правого крыла группы армий «Дон» позволял немцам высвободить довольно крупные силы для укрепления фронта на наиболее угрожаемых направлениях, улучшить оперативное положение войск и создать резервы для последующего перехода в контрнаступление.
«Необходимые решения» были наконец приняты, но кризис был еще далек от разрешения. В районе Харькова фронта фактически не было, «в связи с почти полным выводом из строя группы армий «Б» (кстати, ее командующего барона фон Вейхса, оставшегося без войск, 31 января тоже сделали фельдмаршалом), возможности 1-й танковой армии восстановить фронт на среднем Донце внушали сомнения, а переброска 4-й танковой армии должна была занять около двух недель.
В ночь с 7 на 8 февраля соединения Гота начали отходить с Батайского плацдарма за Дон, а группа «Холлидт» — на промежуточную линию Каменск — Новочеркасск. Маневр противника войска Южного фронта заметили не сразу, а когда заметили, естественно, приступили к неотступному преследованию. Части 28-й армии по льду форсировали Дон и приступили к штурму Ростова, обороняемого 126-м пехотным полком фон Виннинга, боевой группой 23-й танковой дивизии и приданным ей 503-м тяжелым танковым батальном. «Тигры» в боевых условиях подтвердили свою неприспособленность к уличным боям, эффективность вооружения, подверженность «детским болезням» и непревзойденную «толстокожесть». Судя по впечатлениям лейтенанта Цабеля, наши деды не сдрейфили и встретили их достойно:
«Движение танка сопровождалось грохотом от многочисленных попаданий, за танком тянулся шлейф дыма. На броне постоянно рвались снаряды. Нервы у экипажа были напряжены до предела… После того, как еще один 76-мм снаряд попал в маску пушки, цилиндры противооткатного механизма начали протекать. После выстрела орудие осталось в положении полного отката. От тряски вышло из строя радио и заклинило рычаг переключения передач. В моторном отделении начался пожар, однако огонь удалось быстро погасить. Разрывы фугасных снарядов на броне «тигра» ощущались внутри танка как удары, сопровождавшиеся дымом и разогревом брони. Мы насчитали 227 попаданий из противотанковых ружей, 14 попаданий 45-мм снарядов и 11 попаданий 76-мм снарядов. Правая гусеница, подвеска на правом борту и направляющее колесо получили тяжелые повреждения… Попадания снарядов заставили разойтись некоторые сварные швы на корпусе танка, возникли протечки в топливной системе».
Дюжина тяжелых танков, как и ранее не столь уж многочисленные KB, не могли решить исход сражения. Во всем Вермахте машин типа Pz. VI «тигр» насчитывалось 85 штук.
На Воронежском фронте части 60-й армии 8 февраля овладели Курском, на следующий день 40-я армия заняла Белгород. Сутки спустя дивизии генерала Москаленко находились в 55 километрах от Харькова. Сформированная командармом ударная группа в составе четырех стрелковых дивизий и 4-го танкового корпуса (буквально накануне он был преобразован в 5-й гвардейский) повернула на юг, прямо к городу, в то время как правофланговые соединения устремились в обход, на Грайворон и Богодухов. Несколько отставали, не выдерживая общего темпа, войска 38-й армии.