Она вошла в кухню, порадовалась, конечно, за людей. Живут шикарно, устроенно. Все сверкает. Сияет, пахнет вкусно. Кофейник на серебряном подносе, чашечка с блюдцем. На блюдце – шоколадное печенье с орехами. В сахарнице – кусочки сахарные, рядом щипчики. Супер! А ее сахарница вечно была в сталактитах. Спасибо Иванцову, отмыл, отскреб. Хороший он все же! Надо было, наверное, с ним сюда ехать. Как то не вышло контакта со Смирновым. Что то мутит дядька. А что?
Она взяла кофейник, налила полную чашку кофе, бросила пару кусочков сахара, схватила сразу два печенья. Принялась пить, жевать. Было очень вкусно. Или почти вкусно. Какой то привкус кофе показался ей странным. Или это сортовая особенность была, или отдушка своеобразная. Сейчас ведь все делают…
– Черт! – Она вдруг ухватилась за край мраморной столешницы, делившей кухню на две зоны. – Что за ерунда?!
Странный привкус вдруг сполз в желудок колючим, как еж, комком. Вздулся там, надавил на легкие и сердце. Стало не хватать воздуха, и в голове зашумело.
– Что, уже подействовало? – вдруг вкрадчиво спросили сбоку. – Так быстро? На голодный желудок, наверное, да? Не ела, наверное, ничего сегодня?
– Ела, – еле выдавила сквозь сузившееся разом горло Альбина и с трудом повернула голову. – Вы???
– Мы, милая, мы! – Радостно улыбаясь, рядом с ней стояла мать Насти Рыковой и послушно кивала. – А ты кого хотела?
«Надо упасть на колени и постараться вывернуть содержимое желудка, – пришла в голову спасительная мысль. – Меня отравили!!! Отравили в доме человека, которого я считала своим союзником! И все его негодование при встрече – это не игра. Это самое настоящее негодование!»
Альбина упала животом на пол, засунула пальцы в рот, начала давиться.
– Ты что делаешь, сука?! Ты что удумала??? – взвизгнула мамаша Рыковой Насти. – Сблевать решила? Дура, идиотка чертова! Не поможет! Только пол изгадишь! Все в кровь впиталось давно! Теперь блюй, не блюй – никакого толка! Да и помнишь, как Виталька сдох? Ему тоже это не помогло!
Господи! Господи, помоги!!!
Едкая горечь наполнила ее рот и вылилась на пол, прямо под щеку, потом еще и еще. Желудок исторгал все, что она съела и выпила дома и тут. Господи, помогай, ну, помогай же! Эти монстры не должны снова уйти от ответа! Все в сговоре, все!!! Боже, как ужасно все переплелось. Она ничего уже не понимает. Даже если бы мысли не путались и так не стучало в голове, она бы не поняла ничего!!!
– А теперь давай ка уберем тебя отсюда.
Жесткие сильные руки подхватили Альбину под мышки и поволокли куда то. Ее голова моталась из стороны в сторону, перед глазами, которые она настырно старалась держать открытыми, все плясало и прыгало. Потом ее спине и ногам сделалось больно, и она поняла ускользающим сознанием, что ее тащат вниз по лестнице и она своим телом считает ступени. Потом ее бросили на пол, совершенно не заботясь, что она больно стукнулась головой. Скрипнула дверь, и ее впихнули в темное затхлое помещение.
– Пока издыхай потихоньку, а потом я тебя отсюда вывезу, – с тяжелым придыханием пообещала Мария.
Она вытащила из сумки мобильный Альбины, отключила, сунула обратно в сумку, швырнула ее на спину девушки:
– Потом. И не вздумай, сука, вопить. Дома все равно никого! Если рот откроешь… Связать тебя, конечно бы, надо, но некогда. Надо твою тачку перепрятать. Ладно, так издохнешь, доза достаточная.
Страшная женщина слабо хихикнула. Дверь снова заскрипела, стало очень темно, душно и тихо. И Альбина отключилась.
Больше она ничего не слышала. И уж конечно, не могла видеть и знать, что, отъехав пару кварталов от своего дома, Смирнов Владлен Егорович остановил машину, достал мобильник и подрагивающими пальцами нажал вызов помощника Володи.
– Да, Владлен Егорович, – бодро отозвался тот. – Спешу доложить, что у меня все в порядке. Все готово к званому ужину. И слайды с мобильника журналиста имеются. Если уж дамы никак не проявят себя, станем давить их тяжелой артиллерией.
– Ты мне слово дашь вставить??? – заорал Смирнов и почувствовал, что задыхается в салоне автомобиля, дернул за ручку, распахнул дверь, вывалился на улицу.
– Простите. Слушаю вас. – Ни тени раскаяния в голосе, конечно, за годы службы привык.
– Володька! Господи, Володька! Впору орать: шеф, все пропало!!! – панически запричитал мужчина, привалившись дорогим пальто к пыльному внедорожнику.
– Что случилось, Владлен Егорович? – Голос помощника все еще оставался спокойным.
– Она явилась прямо ко мне домой!
– Кто?
– Эта Альбина из полиции, бывшая девушка Влада Сиротина!
– И что с того?
– Она явилась ко мне с диском, понимаешь?! Им что то удалось вытащить из его мобильника. Я же говорил тебе, что отдал его ей после того, как наши люди с ним поработали! – Он вцепился крепкими пальцами в шелковое кашне, развязал его, выдернул из под воротника. – Мне хотелось, чтобы она начала суетиться. Она явилась как раз сегодня!!!
– И что дальше? Ну явилась, и что? Там всего то пара компрометирующих Настю фотографий и несколько ваших с ним общих звонков. Что за паника, Владлен Егорович? – Голос Володьки-наглеца сделался чуть снисходительным. Его ничто не могло вывести из себя, никакая неудача. – Она же явилась к вам как друг?
– Вроде того, – Смирнов задумчиво притих. – Только встретил я ее не как друг.
– То есть?
– Чуть не наорал на нее. Сказал, что не помню ее, что вообще никакого мобильника не помню.
– Это вы зря, – попенял слегка Володька. – Она же умная девочка, все давно сопоставила. И поняла, что никакой вы ее журналисту не родственник. Что он работал на вас.
– И что жизни лишился, возможно, из за моей дурной затеи! Это ты хотел сказать?!
– Приблизительно. Зря вы сыграли несознанку.
– А как еще то?! Умник тоже!!! Там Машка у дверей торчала и каждое слово наше ловила! Она же наверняка девчонку эту знает, раз она занималась Виталькиной смертью! Она столбом у дверей застыла, понимаешь??? – снова запаниковал Смирнов и зажмурился. – Что я должен был делать?! Обняться с ней, позубоскалить, поблагодарить за службу??? Машка что подумала бы? И дальше что? Запаниковал я!
– Н-да… Она бы тогда уже в бега подалась! – согласился Володька впервые. – А так на ужин собирается. Я звонил ей перед вашим звонком. Только отключился, и тут – вы. Ладно, сочтем ваше поведение необходимой предосторожностью. И вы с ней условились на встречу?
– С кем? – Смирнов закатил глаза.
– С этой Альбиной из полиции?
– Ты что, идиот совсем?! Я… – и тут страх накрыл его с новой силой. – Я попросил ее подождать. И в дом пригласил. И Марию попросил ее занять чем нибудь.
– Господи! – ахнул Володька, самообладание его впервые подвело, он запаниковал. – Вы понимаете, что девчонке, возможно, грозит опасность?! Господи, Владлен Егорович! Что вы наделали??? Вдруг она ее…
– Что? Убьет в моем доме? Глупость! – неуверенно ответил Смирнов, покусывая губу. – Сам говоришь: она на ужин собирается. Не станет же она ее резать прямо в холле!
– Вы что, забыли, как виртуозно эти дамочки избавляются от нежелательного общения?! Ладно… Может, оно и к лучшему.
– В каком смысле?
Смирнов взглянул в сторону своего дома. Отсюда его не было видно, но путь даже пешком он мог преодолеть минут за десять.
– Если Мария не совладает с нервами, выдержка ей изменит, то она проявит себя. И это нам на руку, – деловито начал перечислять преимущества Володька. – А то кто знает, как оно вечером выйдет?
– Вот умник! А девушка эта? Ты о ней подумал?
– О, тут вы не беспокойтесь. Судя по вашим отзывам, она достаточно профессиональна. Она не подставится. Вот в наручники заковать вашу нареченную – это запросто. Что же… – Володька поразмышлял немного. – Нет худа, как говорится, без добра, Владлен Егорович! Ее визит, который вас так напугал, может все как раз расставить по своим местам. И нам уже не придется ничего предпринимать.
– Не придется, – отозвался эхом Смирнов и почувствовал вдруг невероятное облегчение.
Неужели тот груз, который он по неосторожности решил взвалить на себя, донесет кто то другой?
– И у меня к вам просьба, Владлен Егорович. – В голосе Володьки снова проскочила снисходительность.
– Ну? – Смирнов полез в машину, швырнул кашне на соседнее сиденье, завел мотор. – Чего хотел?
– Никакой более самодеятельности! Никакой! Идет?
– Идет, – отозвался ворчливо Смирнов.
Он уже и сам был не рад, что подписался. Совесть совестью, но силы свои он явно не рассчитал.
– Пускай этим делом занимаются профессионалы, идет?
– Видал, как они занимались, профессионалы эти? – взорвался снова Смирнов. – Списывают все на несчастный случай, и готово!
– Но один профессионал все же на вашу голову остался, – мягко произнес Володька. Он всегда знал, где сбавить обороты. – Альбина! Умница же!
– Умница, – покорно буркнул Смирнов, выезжая со стоянки. – Только как бы эта умница не попалась в лапы этого чудовища. От этих баб никогда не знаешь, чего ждать.
– Умница, – покорно буркнул Смирнов, выезжая со стоянки. – Только как бы эта умница не попалась в лапы этого чудовища. От этих баб никогда не знаешь, чего ждать.
– Да ладно вам, Владлен Егорович! – фыркнул со смешинкой Володька. – Это они при Денисе, при каскадере этом, крутыми себя чувствовали и неуязвимыми. Сейчас они одни. Настя – так манная каша просто!
– Каша, а молчит!
– Всему свое время.
– Ладно… Ты это, мне жутко некогда сейчас, а ты все же съезди ко мне, проверь девчонку то. Как то неловко… Тихо извинись за меня. Культурно выставь ее за дверь. И… И до вечера!..
Глава 19
Несколько дней Дэн вообще с ним не разговаривал. Просто не замечал, и все. Молча уходил, молча приходил. Молча ложился спать, пряча пистолет под подушку. В доме он ничего не ел. Все еще опасался отравления, хотя Толик давно уже ему все рассказал и даже отраву на его глазах в унитаз спустил. Дэн все равно в стенах дома голодал. Толик, к слову, тоже осторожничал. Питался в основном в городе. Либо сухомятку жевал, которую приносил с собой. Одним словом, все у них сложилось на доверии и взаимопонимании.
О чем думал все это время Дэн, что планировал, часами глядя в стену над его головой, Толик не знал и даже не мог догадываться. Он ежедневно звонил старой ведьме. Рассказывал, чем занимается. Просил повременить с исполнением приговора, так как Дэн вдруг почти перестал выходить из дома. И жрать совсем перестал, и пить. Что враньем вовсе не было.
Машка злилась и торопила. Торопила и злилась.
– Ты мне тут нужен, понимаешь!!! – шипела она на него каждый вечер. – Настя выходит из под контроля! Нужно, чтобы кто то с ней поработал!
– То есть? – Он вчера даже икнул от ее слов или от двух булок, которые сожрал с водой из под крана.
– Короче… Приезжай! Будем думать, что нам с ней делать! Нервы… У нее сдали нервы, Толик! Это опасно!
– И что ты с ней сделаешь? В психушку отправишь? – хмыкнул он, с тошнотой вспоминая секс с Настей, или это его от булок тошнило.
– Куда скажу, туда и отправишь! – цыкнула на него Мария и отключилась.
Пока больше звонков не было. Хорошо это было или плохо, Толик не знал. Он знал одно: вернувшись, он проблем своих не решит. И это при всем том, что Дэн его так просто от себя не отпустит. Если убьет в этом диком захолустье – это одно. А если отпустит, то…
То впереди снова полная зависимость, неопределенность и страх загреметь в тюрьму, хотя он и не делал ничего такого до сих пор, если не считать Лизы. Но ведь с Лизой тоже ничего не ясно. В полиции дело закрыто или на полке пылится. Так что…
Ох, как хотелось ему вырваться из этого адского круга! Как хотелось снова тихой, не отмеченной никакими фейерверками жизни! Пусть будет серая, унылая, но своя! Чтобы он мог пойти работать. Чтобы мог пойти запросто в магазин, даже вот за булкой этой чертовой! Чтобы мог позвонить той же Ирочке, скажем, и напроситься к ней в гости на тортик. Для кого то проза, унылая и безрадостная, а для него – сама жизнь!!!
– Завтра утром уезжаем, – вдруг проговорил Дэн, просидев полтора часа за столом под пыльным, засиженным мухами абажуром.
– Что? – Толик вздрогнул не от его слов, а просто от звука его голоса, он давно его не слышал.
– Что слышал! Завтра уезжаем! – Дэн поднялся со стула, потянулся, глянул на него недобро. – Застой у меня в мышцах случился, Толян. Нужна срочная разминка!
– Что ты хочешь этим… То есть что ты хочешь… У тебя какой то определенный план?
– Ох и мямля!!! – взвыл Дэн и ленивым движением ноги отшвырнул стул к стене. – Как она с тобой могла, представить не могу?!
– Машка?
– К черту ведьму! Я про Настю?! Как она с тобой могла?! Ты же… – Дэн смерил его презрительным взглядом с головы до ног. – Ты же рохля, Толик! Ты же ни на что не способен!!! Твою мать, а…
– А куда хоть едем то? – Эпитеты его давно перестали оскорблять, он и в самом деле такой, чего уж.
– Мы? Мы с тобой возвращаемся, Толик!
И все! И до самого утра – ни единого слова. Утром Дэн растолкал его в пять. Велел собираться. Толик послушно сгреб вещи в сумку, наскоро умылся, спустился к машине, совершенно не уверенный ни в чем. Даже в том, что это не последние его часы в жизни. Они отправились и ехали долго, без остановок. Ближе к вечеру, когда на указателях уже замелькали знакомые названия, Дэн остановился в придорожном кафе, и они поели. Толик глотал сизые слипшиеся макароны с гуляшом, как голодная бродячая собака. Выпил компот, выгреб ложечкой все яблоки со дна стакана. Вспотел. Откинулся на спинку стула, втянув голову в плечи, глянул на Дэна, вяло ковырявшего вилкой свою еду.
– Что дальше, Денис? – вдруг решился нарушить тишину Толик. – Мы возвращаемся и…?
– То и «и», – буркнул Дэн, с грохотом оттолкнул от себя тарелку, сморщился. – Такое дерьмо…
– Что я Машке скажу?!
– А что ты ей сказать должен? Ничего не говори.
– Но как так?! Ты же… – Толик съежился еще больше под тяжелым взглядом Дэна. – Ты же жив!
– А не должен быть?
– Но… Мы же с тобой договорились… Она велела и…
– Я с тобой, лох чокнутый, ни о чем не договаривался, – спокойно парировал Дэн, и взгляд его неожиданно потеплел. – Сам выбирайся из своего дерьма. Мне это не надо. Мне теперь надо свою жизнь устраивать.
– Получится?
Толик немного приободрился. Дэн не собирается им заниматься? Пускает ситуацию на самотек? Значит ли это, что он его отпускает?
– Получится, не получится – как карта ляжет, – неуверенно пожал плечами Дэн. – Загад не бывает богат, сам знаешь. Ты ведь тоже не мечтал старую каргу ублажать, а вот ублажаешь.
И он уставился на него с непонятной пытливостью. Будто ждал взрывной реакции. И Толик взорвался. Несильно, правда, совсем неуверенно, но взорвался.
– Думаешь, стал бы, если бы не ваш шантаж??? В гробу я видал ее дряблую жопу!!! Ненавижу!!! – зашипел он с брезгливостью, глядя в сторону, на Дэна смотреть сил не было. – Самое страшное, что я даже не помню, как я угнал ту машину! Не помню, как ехал в ней! Как Лизку сбил – не помню ни хера!!! А вот вы, умные, сфоткали меня, и все! Я в вашем кулаке. А зачем я вам был нужен?! Зачем?! Я же не могу, как ты… Я же не способен!
– Спорить не стану, способен ты не на многое, – ухмыльнулся Дэн без особого выражения. – Машка с тобой промахнулась. Но ей нужен был человек. Устала она от меня. Убрать меня решила, сука. Вот и нашла тебя. Решила, что раз ты такой вялый, то управлять тобой будет легче, чем мной. Я стал для нее опасен. Стал часто выходить из под контроля. А ты… Ты стал бы крошки с ее жухлой ладони всю жизнь жрать. И делать все, что она велит.
– Да ладно тебе! – вяло возразил Толик и осмотрелся: не дай бог кто услышит их задушевные разговоры. – С тобой то вот ослушался, а?
– Ты не ослушался. Ты струсил. Кишка у тебя тонка, Толик.
– Может, и так, – вдруг совершенно сник он. – Ты вот сильный… И то неугоден стал! А я… Она от меня в два счета избавится. Моментом! Как же я ее… Я же не смогу, Дэн! Не смогу!
Он вдруг вспомнил про страшные Машкины намеки о Насте и похолодел. Что еще задумала эта ведьма?
– Ты чего? – Дэн, заметив его внезапную бледность, насторожился. – Вспомнил чего?
– Да! Да, – закивал Толик часто-часто и вдруг попросил еще компота. – В горле пересохло.
Дэн не поленился, сходил за компотом. Себе взял кофе.
– Ну! – прикрикнул он на Толю, дождавшись, когда тот выловит последнее яблоко. – Чего испугался? Что вспомнил?
– Эта старая гадина что то с Настей удумала сделать, – понизив голос до свистящего шепота, проговорил Толик и тут же почувствовал, как по позвоночнику ледяным ручьем потек пот. – Мешать она ей стала, Дэн! Точно! Она там со стариком этим так носится!
– Может, влюбилась? – Дэн нехорошо прищурился.
– Она??? Да она… Она не может!!! Это же животное! Гиена!!!
– Они тоже на чувства способны, – Дэн поморщился от напитка, отставил в сторону и вдруг полез из за стола. – Поехали, времени нет!
До города они снова все время молчали. Дэн о чем то напряженно размышлял, беззвучно шевеля губами. Толик с тоской осознавал, что жизнь его сейчас находится в самой низшей ее, самой отвратительной точке падения. Ниже пасть некуда! Впереди – никакого просвета, черная неизвестность без единого проблеска света.
Машка что то задумала. Дэн что то задумал. С Настей ничего не понятно. А он меж ними, как тот кусок в проруби.
Дэн молчит. Чего молчит? Что задумал? Он же, ежу понятно, не просто так катит в город. Ему надлежало бы уже быть на небесах, а он возвращается. Мстить станет, сто процентов. Только вот вопрос: кому?! Хорошо, если одной старой курве, а если всех под одну гребенку?!
Лишь когда миновали первый пост и появилась первая автобусная остановка, Дэн взял чуть вправо. Остановился, взглянул на него с ухмылкой, которая могла быть как брезгливой, так и снисходительной, и проговорил:
– Выметайся, Толик.