Надя знала, но не решалась признаться себе, что ключевой фигурой в этой интриге был Сергей. Именно он организовал совещание, зная, о чем пойдет речь. Значит, он заинтересован в ее отстранении от работы. При подобном исходе его руки развязывались, и он получал возможность сохранить обе семьи, ведь после ее увольнения его «жены» больше не пересекутся.
«Сергей врал, когда говорил, что Шалаева для него ничего не значит. Да и я хороша, поверила, что он готов порвать отношения с женщиной, которая воспитывает его дочь».
– И последнее, – Валентина Николаевна закончила свой отчет. – Я не удивлюсь, если руководитель производственного отдела имеет другие, неизвестные нам доходы…
– На что вы намекаете? – спросил Сергей.
– Я подозреваю, что ваша жена сидит на откатах. И вам, как руководителю и ее мужу, я бы посоветовала…
– Заткнитесь, – тихо сказал Сергей. – Вы клевещете на мою жену, обвиняя ее в воровстве. – Он встал. – Все свободны.
Участники совещания разошлись. Осталась только Надя. Она продолжала сидеть среди частокола пустых стульев и от этого казалась еще более одинокой.
– Зачем ты это устроил?
– Обычное рабочее совещание.
– Не ври. Ты хочешь, чтобы я уволилась?
– Об этом речь и не идет. – Сергей задумался, потом решительно заявил: – Но если желаешь знать, тебе действительно лучше уйти. После того, что прозвучало… я не знаю, как ты сможешь здесь работать. – Сказано это было вполне убедительно. Сергей коснулся ее плеча: – Наденька, дома ты мне нужна больше, чем здесь.
Не слушая мужа, Надя встала и направилась в свой кабинет. Сочувствующие взгляды, устремленные на нее, обжигали. Наверное, в этот момент самым легким было бы умереть.
Зайдя в кабинет, Надя почувствовала, что у нее больше нет сил бороться. Она простояла несколько мгновений не двигаясь, потом, как за спасение, схватилась за телефон:
– Светочка, это я, мама, – Надя говорила веселым голосом, в котором сквозило отчаяние. – Я соскучилась. Расскажи мне, как ты?
– У меня все нормально.
– Значит, ты привыкла?
– Я никогда не привыкну.
– Потерпи, девочка. Образование, полученное в Англии…
– Оно ничем не отличается от нашего. Не стоит верить всему, что говорят.
– Я поняла. Обещаю поговорить с отцом.
– Ты знаешь, что бесполезно. Он уверен, что делает меня счастливой. Мне жаль его. Папа будет разочарован.
– Я что-нибудь придумаю, – тихо сказала Надя.
– Я люблю тебя, мама.
– Я тоже тебя люблю…
Надя поняла, что должна действовать.
Она подошла к сейфу, открыла его и вынула тонкую папку. Спустя полчаса она сидела в кабинете Гринькова.
– Что я должен с этим делать? – спросил он, просматривая принесенные документы.
– Пока изучить. Когда понадобится действовать, я скажу.
– Понял, – Гриньков положил папку в стол.
– Всего хорошего, – сказала Надя и покинула кабинет.
В коридоре она увидела Голикову, которая, не замечая ее, разговаривала с подругой.
– Я больше так не могу, – сказала та. – Сегодня объявлю мужу, что забираю детей и ухожу к матери. Может, хоть это его проймет.
– Ну и дура. Лучше скажи, что унесешь к матери его телевизор, – буркнула Голикова.
– И откуда в тебе столько злости, Валентина? – Подруга хлопнула себя по бедру и отступила на шаг назад. – Кто тебя так обидел?
– Кто? – Валентина Николаевна задумалась, но ненадолго. – Конь в пальто! Вот кто.
Глава 36 В каменном сейфе
До конца дня Лера выполнила несколько поручений Лобова, сходила в отдел кадров, отдала трудовую книжку и написала заявление о приеме на работу.
После шести она решила заглянуть к Маше, узнать последние новости. Однако вместо нее увидела Игоря Петровича, который, не снимая пальто, стоял на пороге своего кабинета.
– Где Маша? – Кравченко смахивал на рассерженного хорька.
– Пошла в туалет, – соврала Лера.
– Кто мне скажет, почему кабинет не готов к работе?! – Не собираясь ждать свою секретаршу, Кравченко излил свой гнев на нее. – Где стол? Где шкаф, где диван? Где стулья?
– Стол – вон там, – Лера указала на стол, который грузчики оставили у самой двери.
Генеральный впал в бешенство:
– Прикажете мне сесть у входа?!
– Не кричите…
– Что?..
Лера повторила тихо, но внятно:
– Не смейте на меня кричать.
– Простите, – Кравченко замолчал, но через мгновение снова спросил: – Так в чем дело?
– Комендантшу убили.
– Об этом мне доложили.
– Тогда зачем вы у меня спрашиваете? – Лера направилась к двери.
– Постойте! Пожалуйста… – Игорь Петрович заговорил тоном, почти дружеским: – Что говорят? Из-за чего убили Филицию Павловну?
– Точная причина смерти пока не ясна, – Лера повторила слова Васина. – Но, кажется, ее утопили.
– Я не спрашиваю о причине смерти. – В голосе Кравченко появились скандальные нотки. – Я спрашиваю: из-за чего ее убили.
Тем временем у Леры пропало всякое желание воспитывать чужого начальника и захотелось побыстрей от него отвязаться:
– Говорят, она кого-то шантажировала. Денег хотела.
– Шантажировала? Откуда это известно?
– Из письма, которое нашли в ее компьютере.
Кравченко медленно двинулся в свой кабинет и, остановившись в дверях, сказал:
– Можете отыскать Машу? Я должен работать. А тут такое… Нужно срочно организовать рабочее место. Постелить ковер, принести мебель…
– Ковролин уже приносили, но в нем дыра, – сказала Лера. – Вот здесь. – Она вошла в кабинет и встала у окна.
– Дыра? В ковровом покрытии? – спросил Кравченко.
– И знаете что? – Лера ненадолго задумалась, потом прошлась по кабинету и встала в противоположной его стороне. – На самом деле дыра должна быть здесь.
– Почему? – опешил Игорь Петрович.
– Она должна быть здесь, – повторила Лера и объяснила: – Сегодня утром я заметила, что ковровое покрытие неправильно положили на пол. Контур выступов стен не совпал. Его нужно было развернуть на сто восемьдесят градусов, и тогда дыра оказалась бы здесь. Кажется, именно в этом месте стоял ваш стол?
– А как насчет того, чтоб найти Машу?
Лера направилась к выходу.
– Стойте, – велел Кравченко.
– Ну, что еще? – Лера почувствовала, как внутри растет раздражение.
– Вы сказали, Филицию Павловну утопили?
– Это не я сказала. Так говорят все.
– Я неправильно выразился, простите. – Игорь Петрович на глазах превращался в нормального человека. – Есть предположение, где именно это случилось?
– Не знаю.
– Странно. А мне показалось, вас интересует то, как идет расследование.
– Не больше, чем других работников бизнес-центра, – соврала Лера.
И он заметил ее лукавство:
– Жаль… Кажется, я знаю, где ее утопили.
– Где? – Лера слишком живо заинтересовалась его словами.
– В старой котельной, что осталась на территории с того времени, когда здесь был завод. Там, в нижнем уровне, в подвале воды по пояс. Ее невозможно откачать из-за протечки трубы. Уровень держится все время один и тот же.
– Думаете, Филицию Павловну могли заманить туда?
– Почему бы нет? Прекрасное место для передачи денег.
– Может, и так.
– Кстати, в котельную можно попасть из нашего здания. Из цокольного этажа идет подземный тоннель. – Кравченко покачал головой. – Как жалко, что все разошлись, я не застал следователя. Начальник отдела безопасности тоже ушел. До утра убийца наверняка заметет следы.
– Мне пора, Игорь Петрович.
– Прощайте.
Дойдя до двери, Лера вдруг обернулась:
– А где начинается тоннель?
– В подвале в нише, напротив лифта.
Кивнув, Лера вышла из кабинета. Зайдя в лифт, она потянулась к щитку и, помедлив, нажала на кнопку подземного этажа.
Слова Кравченко пробудили в ней странное любопытство. Возникла ненормальная уверенность в том, что, осмотрев возможное место преступления, она отыщет подсказку, которая приведет к убийце.
Лера вышла в цокольном этаже. В гараже стояли машины. Она свернула в едва заметную нишу, перегороженную решетчатыми воротами, которые закрывались в ночное время. В глубине тоннеля светился слабый фонарь. Лере показалось, если она побежит, то будет не так страшно. Она пробежала несколько десятков метров и очутилась у лестницы. Пролет, ведущий наверх, перекрывала металлическая решетка. Проход вниз был открыт.
Лера остановилась, ей сделалось страшно. Окружавший ее антураж смахивал на фантазии безумного декоратора. Грязные панели косматились облупившейся шелухой масляной краски. Кривые прутья перил походили на лапы гигантского паука.
Перегнувшись через перила, Лера взглянула вниз. Всего два пролета отделяли ее от разгадки, и она должна их пройти.
Лера двинулась вниз по лестнице. Спустившись до подвала, увидела дверь с наружным запором, из-за которой тянуло сыростью. Дверь была слишком тяжелой. Лере не удалось сдвинуть ее с места, но она легко протиснулась в щель.
«Где здесь вода?» – Лера вынула телефон и посветила себе под ноги. Ступая по каменному полу, прошла в глубь помещения.
– Зачем вы здесь? – За ее спиной раздался голос Губанова. В нем сквозило откровенное удивление.
Лера обернулась так резко, что уронила телефон. Дмитрий подошел ближе, в его руке вспыхнул фонарь.
В этот момент раздался низкий скрежещущий звук, и дверь медленно затворилась.
Вслед за тем снаружи кто-то повернул запорный рычаг.
* * *– Не смейте меня пугать! – Лера шарила руками по полу, отыскивая телефон.
– Я и не думал, просто увидел вас и пошел следом. – Губанов посветил ей под ноги. – Какого черта вас сюда понесло?
Схватив мобильник, Лера тотчас стала набирать номер.
– Что вы делаете? – спросил Дмитрий.
– Вызываю полицию.
– Зачем?
– Чтобы заявить о нападении.
Губанов подошел ближе.
– Мы с вами в каменном сейфе на глубине десяти метров. И вы надеетесь связаться с полицией?
Лера взглянула на телефонное табло и в отчаянии опустила руки.
– Что же теперь делать?..
Вместо ответа Дмитрий подошел к двери и уперся в нее плечом.
– Намертво, – констатировал он.
– Не говорите так. – Лера подошла и тоже толкнула дверь, затем забарабанила по ней кулаками: – Кто-нибудь! Откройте! Выпустите нас отсюда!
– Не для того запирали, – спокойно сказал Губанов. – Не кричите. Все равно никто не услышит. Только голос посадите. – Он обошел помещение, освещая фонариком стены и потолок. – До революции здесь помещалось банковское хранилище. Если вы успели заметить, дверь устойчива к взлому. Наружную задвижку приделали позже, когда здание использовали как котельную.
– Откуда вы знаете?
– Это моя работа. – Не найдя ничего обнадеживающего, он отключил фонарик.
– Включите. Я боюсь темноты, – попросила Лера.
Вспыхнул огонь спички, и запахло сигаретным дымом.
– Побережем батарейки, неизвестно, сколько нам придется ждать.
– Скажите честно. Это вы все подстроили? – спросила она.
– Подстроил что?
– Что нас заперли.
– Я же сказал, нет. Спустился в подземный гараж к машине, увидел, как вы побежали в тоннель. Решил посмотреть зачем.
– Я вам не верю. – Лера прижалась к стене.
– Это еще почему?
– Я все про вас знаю, – сказав это, она сообразила, что сболтнула лишнее.
– Чего-чего? – снова спросил Губанов и поднес спичку к ее лицу.
Лера тут же ее задула.
– Оборотень!
Дмитрий, не сдержавшись, рассмеялся.
– Лицемер!
– Достаточно оскорблений. Говорите по существу. В чем вы меня обвиняете?
Леру понесло.
– Думаете, я не знаю, что вы дважды пытались проникнуть в офис конторы Шостока? Могу рассказать, как все было на самом деле! Той ночью, используя служебное положение, вы попробовали взломать дверь, но сработала сигнализация, с которой вы были еще не знакомы. Тогда у вас ничего не вышло. Зато получилось вчера. Да-да! Я видела, как вы открывали дверь. Я, как дура, доверила вам ключи. – Лера сглотнула. – И еще одна ложь… Не за списками вы приходили к Шостоку в день карнавала.
– А зачем? – поинтересовался Губанов.
– За пистолетом!
После минутной паузы Дмитрий спросил:
– А теперь вы ждете, что я вас прикончу?
– Мне все равно, – вздохнула Лера. В ее голосе прозвучала покорность. – Если мне суждено умереть, какая разница как.
– Послушайте… – Сделав паузу, Дмитрий снова заговорил: – Мне жаль, что все так получилось.
– Не смейте… Вы… Фармазон!
– Мне действительно жаль.
– Чего вы хотите? Информацию о клиентах, чтобы ее продать?
– Не говорите глупости. Я не собираюсь ничего продавать.
– Ложь! Тогда для чего вы забрали ключи и сделали дубликаты?
– Я не могу вам сказать.
– А я обещаю, что, как только мы выберемся отсюда, я все расскажу Васину. Так что лучше убейте меня.
– Ну, во-первых, мы можем и не выбраться. Во-вторых, Васина мои дела не касаются.
Не слушая его, Лера бубнила:
– Я только теперь поняла, зачем вы протерли пистолет… Чтобы стереть свои отпечатки! – Горько усмехнувшись, она продолжила: – Обо мне он заботился… Как же…
– И это сущая правда. Моих отпечатков там не было.
– Я не верю вам… Не верю.
– Не хотел я этого делать, но, видно, придется… – Дмитрий вздохнул и, как будто решившись на крайнюю меру, отбросил недокуренную сигарету. – Знайте, вы сами спровоцировали меня… – послышались осторожные шаги, они приближались к Лере.
Она закрыла глаза и тихо сползла вниз по шершавой стене. Выждав минуту, она слабо спросила:
– Чего вы ждете?..
– Собираюсь с мыслями…
– Для того чтобы убить, не нужны мысли.
– Убить? – хмыкнул Дмитрий. – Бред. Я не собираюсь вас убивать.
– Честно? – Лера вернулась к жизни. – Даже если я все расскажу Васину?
– Не расскажете.
– Почему?
– Сначала выслушайте меня. Только не перебивайте. Потом решите, как вам поступить.
Лера не отвечала.
– Договорились? – спросил Губанов.
– Договорились, – сказала она.
Помолчав, Дмитрий вновь закурил.
– Дело в том, что с моей младшей сестрой случилось несчастье. Ее бросил муж. Он оказался негодяем. Хотя что я говорю… Негодяем он был всегда. Беда в том, что на момент развода у них было уже двое детей. Месяц назад я вернулся из командировки и обнаружил сестру в психушке. С ней была моя мать. Как выяснилось, туда их упек зять. За деньги. Их у него – целая свалка.
– Хотите сказать, это сделал муж вашей сестры? – осторожно спросила Лера.
– Он решил расстаться с ней, при этом оставить себе и детей, и деньги.
– Что было потом? – спросила Лера, хотя не хуже его знала продолжение этой истории.
– Мне удалось освободить мать и сестру, но я не смог отыскать детей.
– Девичья фамилия Евгении Кузьмичевой – Губанова?
– А-га-а… Вы уже в курсе.
– В курсе. – Лера заговорила с сочувствием: – Значит, вы пытались проникнуть в кабинет Шостока для того, чтобы узнать, где прячут детей?
– Да.
– Неужели вы, полковник полиции, не смогли как-то иначе…
– Нет, – сказал Дмитрий. – Против денег не действуют ни звания, ни закон.
– Поэтому вы уволились?
– Во многом – поэтому.
– Ясно, – тихо сказала Лера и тут же спросила: – Почему вы думаете, что Шосток знал, где их прячут?
– Без его участия тут точно не обошлось.
– Я, например, об этом не слышала.
– А что вы слышали?
– Что на следующей неделе – суд.
– Знаю. – Дмитрий сел рядом с Лерой на каменный пол. – Уверен, на суде Женьку попытаются уничтожить. Но не это самое страшное.
– А что? – спросила Лера.
– Самое страшное то, что ей не вернут детей.
Помолчав, Лера взяла его за руку:
– Мне очень жаль…
Глава 37 Из чувства признательности
Кравченко сидел на подоконнике, курил и раздраженно болтал ногой. Заметив его, Маша застыла в дверях приемной.
– Где была? – не глядя, спросил Игорь Петрович.
– В туалете.
– Все сорок минут?
– Ну хорошо… – призналась Маша. – Я была в парикмахерской.
– Куда собралась?
– Никуда.
– Шлюха… – И тон и содержание разговора были стандартными. Ничего нового. Кравченко потушил сигарету. – Чтобы завтра к обеду кабинет был готов.
– Но вы же знаете, что Филиция Павловна…
– Я сказал, завтра к обеду. – И он покинул приемную.
Выждав минуту, Маша сняла с вешалки шубку и выглянула за дверь. Шефа в коридоре не было.
– Ну, слава богу!
Заперев дверь приемной, Маша побежала к лифтам. Она опаздывала на свидание с Михаилом и втайне надеялась, что тот ее не дождется.
Когда она подошла к месту встречи, Михаил был еще там. Он стоял, притопывая ногами.
– Ну, здравствуй, – она осмотрела его с ног до головы и, заметив туфли на тонкой подошве, спросила: – Замерз? Бедненький…
– Не очень, – сказал Михаил, клацая зубами. – Сядем в машину?
Он с трудом вытащил из кармана ключи. Окоченевшие пальцы не слушались.
«И что мне с ним делать? Переспать из чувства признательности?» Маша забрала у него ключи и, нажав на брелок, отключила сигнализацию.
– Спасибо… – Михаил распахнул перед ней дверцу.
– Не за что, – усевшись, она вернула ключи. – Печку включи, тебе нужно согреться.
Он включил обогреватель и покрутил регулятор.
– Куда поедем?
– Может, просто покатаемся? – предложила Маша. – Пить я не буду: завтра мне на работу. Есть не хочу.
– Как скажешь…
Глядя на него, Маша спросила:
– Чудак-человек, чего ж ты раньше не сел в машину?
– Боялся тебя пропустить.
Ей захотелось погладить его по щеке, но она сдержалась. Минут пять они ехали молча.
– Сказать хотел. Про ту песню… – проговорил Михаил.
– Какую песню?
– Там. На седьмом. В бизнес-центре. Когда умерла женщина.
– Ты тоже там был?
– Был. И музыку слышал.
– Помнишь какая?
– Конечно. Песня про белый шиповник.
– Из «Юноны и Авось»?