– Что за крик, а драки нет?..
– Будет и драка, – Ева воинственно выступила вперед.
– Не сомневаюсь, что бить будут меня. – Лобов засунул руки в карманы и вперился взглядом в разгоряченную Еву.
– Ее заперли в подвале на целые сутки… – Полонская заговорила на тон ниже.
– Знаю.
– Она чуть не погибла… – утратив весь запал, пролепетала чуть слышно Ева.
– И это мне хорошо известно, – сказал Лобов.
– Так что же вы… – прошептала Ева.
– Я? Ничего. Ваша подруга может приступать к работе. Мне позвонили из службы безопасности, и я дал указание отделу кадров.
– Вот и хорошо, – Маша подошла к Лере, взяла ее под руку. – Леонид Нилович, миленький, можно мы украдем ее на часок?
– Можно. – Лобов взглянул на Казанцеву: – Потом зайди ко мне, накопилось много дел.
– Идемте в кафе… – махнув рукой, Надя направилась к выходу. – Там и поговорим.
* * *– Ну, рассказывай. – Усевшись, Ева приготовилась слушать.
– Подожди, – Маша достала сигареты и положила на стол. – Сначала закажем кофе.
– Вечно ты, Машка…
– Одно другому не мешает, и поговорим, и кофе выпьем.
Лера обвела взглядом подруг.
– Рассказывать, честно говоря, не о чем. Позавчера после работы я сдуру поперлась в котельную. Спустилась в подвал…
– Постой, – перебила ее Надя. – Зачем ты пошла в подвал?
– Слышала, что там целое озеро. Подумала, может, Филицию утопили именно там.
– С ума сошла, – ахнула Маша, – как ты решилась?
– Сама не знаю.
– Что было потом?
– Спустилась на нижний уровень, зашла в какое-то помещение, смотрю, воды нет.
– И в этот момент тебя заперли? – спросила Ева.
– Нет. В этот момент появился Губанов.
Маша заметила:
– И здесь тебе повезло.
– Потом нас заперли.
– Кто?
– Не знаю.
– Да, – протянула Надя. – История.
– Через сутки нас обнаружил рабочий хозяйственного отдела.
– Олег Иванович, – догадалась Маша. – Он живет рядом, в котельной.
– Да, он, – подтвердила Лера. – Ну, вот, собственно, все.
– Ты нас здорово напугала. – Маша потянулась за сигаретой. – Если бы сервер работал, камеры записали бы, куда ты пошла. А так – никаких следов. У кого-нибудь есть зажигалка?
Лера достала зажигалку, скинула колпачок, щелкнула. Одновременно с выросшим язычком пламени зазвучала тихая мелодия.
Машина рука с тоненькой сигареткой так и застыла на полпути к огоньку.
– Что это? – спросила она.
– Песня про белый шиповник, – сказала Ева. – Из спектакля «Юнона и Авось», композитор Алексей Рыбников.
– Знаю… – отмахнулась от нее Маша.
– Чего ж тогда спрашиваешь?
– Спрашиваю потому, что именно эту мелодию слышали на седьмом этаже за несколько минут до гибели Риты.
– Это тебе Николай Иванович сказал? – спросила Надя.
– Его охранник. Николай Иванович не мог сам вспомнить. – Раздумав курить, Маша отложила сигарету в сторону. – Странное совпадение.
– А может, и не совпадение вовсе, – заметила Надя и спросила у Леры: – Ведь ты говорила, что нашла эту зажигалку?
– Можно сказать так.
– Тогда кто гарантирует, что она не принадлежала убийце? – Надя сосредоточенно смотрела перед собой. – Вы только представьте: он один, стоит в пустой комнате, ожидая, пока придет Рита. Открывает окно, достает сигарету, закуривает…
– Вот, вот, вот… – поторопилась вмешаться Маша, – Михаил сказал: пахло дымом, и был сквозняк.
Лера накинула колпачок и положила зажигалку на стол.
– Необходимо выяснить, чья она.
– Но как? – Надя вопросительно посмотрела на Машу.
Та взяла зажигалку и, щелкнув, прикурила. Потом, приблизив ее к глазам, стала разглядывать.
– Картье… из золота… дорогая… с номером. Можно выяснить, кто такую заказывал. Но для этого нужны связи. – Маша отдала зажигалку Лере: – Попроси своего сокамерника.
– Губанова? – уточнила Лера.
– Кого же еще…
– Пожалуй, это хорошая мысль.
– О чем вы там говорили, чем занимались целые сутки?
– С кем?
– С Губановым.
– Да ну тебя, Маша, нашла о чем спрашивать, – Лера забрала зажигалку и встала.
– Сядь, – остановила ее Ева и указала на стул.
– Мне нужно идти.
– Пожалуйста, сядь, – попросила Полонская. – Хочу кое о чем рассказать.
Лера села.
– Давай.
– Помнишь, ты спрашивала, кто может знать, что будет в следующих сериях «Шелкового сердца». Так вот: об этом мог знать кто угодно.
– Почему? – спросила Надя.
– Потому что сериал снимается по роману Алана Барсова.
– Он издавался?
– Да. Роман так и назывался – «Шелковое сердце», и его мог прочитать любой. То, что реальные события совпадают с теми, что в сериале, – не просто случайность. Убийца скорее всего прочел книгу.
Лера взглянула на часы и опять встала:
– Встретимся после работы. Сейчас я должна идти.
Глава 42 Цель оправдывает средства
– Заходи, Лера, – Лобов захлопнул лежащую на столе папку. – Дел накопилось невпроворот.
– Меня не было всего один день, – улыбнулась она.
– Тебя не было целый день, – поправил ее Леонид Нилович. – Впрочем, это не твоя вина. – Он выдержал небольшую паузу и задал вопрос: – Скажи… Ты видела, кто запер дверь?
– В подвале? Нет, не видела.
– Тогда бессмысленно спрашивать, почему это сделали.
– Может быть, просто так.
– Да не-е-ет… – протянул Леонид Нилович. – Цель у этого молодчика точно была… Мерзавец. Запереть женщину.
– Ну, если была цель, она, как известно, оправдывает средства, – отшутилась Лера.
Лобов придвинул к краю стола бумагу:
– Теперь – к делу. Вот список поручений.
Лера взяла листок:
– Я пойду?
– Иди…
Она подошла к двери, но Лобов ее окликнул:
– Лера… А как ты понимаешь слова «цель оправдывает средства»? – спросил он.
Она ответила:
– Думаю, средства достижения цели можно оправдать ее важностью.
– Все великое выстраивается на чьих-то костях… – Лобов встал и прошелся по кабинету. – Лукавая формула. – Он остановился. – Средства выбирает не цель, а тот, кто хочет ее достичь. Стремление оправдать свои действия масштабами или важностью цели – это всего лишь попытка избежать ответственности. Цели и мотивы – предметы умозрительные, а вот деяния людские – реальны. И они подлежат наказанию.
Лобов прошел к столу, сел в кресло и раскрыл папку. Казалось, он мгновенно утратил интерес к затронутой теме.
– Я пойду? – напомнила о себе Лера.
– Иди, – ответил ей Лобов.
В приемной она пробежала глазами перечень дел. В соответствии с первым пунктом ей следовало зайти в дирекцию и отдать Маше договор аренды, что отнюдь не противоречило Лериным намерениям. Именно этот пункт был жирно подчеркнут цветным карандашом, а на полях стояла толстая точка, что означало – выполнить в первую очередь.
– И в этом он оригинал, – прошептала Лера, имея в виду, что другие люди, в отличие от Лобова, обычно используют карандаш красного цвета.
Она отыскала договор, проверила, есть ли на нем подпись шефа, и потянулась за скрепкой. Нащупав в коробке ключ, взяла и с удивлением его рассмотрела. Потом вспомнила, что нашла его в ящике.
«Нужно спросить у Галеевой, откуда он», – подумала Лера и попробовала замкнуть им дверь, ведущую в кухню. Ключ не вошел в скважину, и она снова положила его в коробку. Потом направилась в дирекцию бизнес-центра.
Увидев Леру, Маша радостно выпорхнула из-за стола и взяла ее под руку.
– Мы так за тебя испугались.
– Я по делу, – Лера протянула ей договор: – Лобов уже подписал. Нужна подпись Кравченко.
– Знаю. – Пересчитав листы, Маша задержалась на том, где оговаривалась арендная плата. Увидев сумму, она присвистнула: – О-го-о-о…
– Что?
– Да так, ничего особенного. – Маша убрала документ.
– Кажется, в тебе что-то переменилось.
– Не знаю… – уклончиво ответила подруга.
– А, ну-ка, давай рассказывай, – в голосе Леры послышалась ирония, на которую Маша не обратила внимания.
– Познакомилась я с одним парнем… Сама не знаю зачем.
– Может, влюбилась? – спросила Лера.
– Ну, нет! – вспыхнула Маша. – Он – нищий. Работает охранником у Николая Ивановича.
– Работает – значит, не нищий.
Маша категорично замотала головой:
– Нет. Никогда.
– Чем больше ты отпираешься, тем больше я сомневаюсь в твоих словах. Боже мой, Маша… Влюбиться… Да что ж в этом страшного?
В дверях приемной появился Игорь Петрович.
– Здравствуй, Маша. Я задержался. Меня никто… – увидав Леру, он осекся.
Маша отреагировала быстрее, чем ожидалось:
– Звонил Губанов из службы безопасности. Больше – никто.
Лера едва сдержалась, чтобы от страха не выскочить в коридор.
– Спасибо. – Кравченко медленно провел рукой по лицу, зашел в кабинет и осторожно закрыл за собой дверь.
* * *У ресепшен, в вестибюле «Пресни Палас» собрались охранники. В центре стоял Дмитрий Губанов. Сутки, проведенные в каменном сейфе, никак не отразились на его внешности. Свежевыбритый, одетый в модный пиджак и узкие брюки, он скорее походил на артиста, чем на руководителя службы безопасности огромного бизнес-центра.
Замедлив шаг, Лера остановилась. Наблюдая за Дмитрием, она поняла, что влюблена. Вопрос взаимности оставался открытым.
Десять минут назад она позвонила и рассказала ему про мелодию зажигалки, которую слышал охранник Николая Ивановича. Теперь она ждала, пока Губанов ее заметит. Окончив разговор, он подошел к ней:
– Простите… Сервер не восстановлен. Видеонаблюдения нет. Усиливаем охрану. – Он исподволь ее оглядел.
Заметив это, Лера поймала себя на том, что смутилась:
«Совсем одичала…»
– Зажигалка… – она протянула руку и разжала кулак.
Губанов взял зажигалку, откинул колпачок, щелкнул. Послышалась тихая мелодия.
От входной двери к ним направлялся Васин.
– Идем к тебе, – сказал он Губанову и первым направился в указанном направлении.
Зайдя в кабинет, следователь оглянулся и ткнул пальцем в Леру:
– Зачем здесь она?
Лера подалась к выходу, решив, что и вправду пришла зря, но Губанов остановил ее, придержав за рукав.
– Ее, – он сделал паузу, – зовут Лера Казанцева. Рекомендую: свидетель и непосредственный участник событий. Еще есть вопросы?
Васин неожиданно стушевался, сначала подался к столу, затем развернулся и сообщил:
– Значит, так… Анализ подтвердил идентичность образцов. Кровь из легких убитой Кондрюковой и кровь с бинта из приемной Кравченко может принадлежать одному человеку. Подчеркиваю: может. Группа крови совпала. Результат генетической экспертизы пока не готов.
Губанов в задумчивости потер лоб.
– Можешь придержать эту информацию? – спросил он.
– Зачем? – удивился следователь.
– Всего на один день. Я кое-что выясню, возможно, это упростит дело. А Кравченко… Он от нас никуда не денется.
– Тебе легко говорить…
Дмитрий дружески похлопал Васина по плечу:
– Значит, договорились. Всего один день.
– Гм-м-м, – промычал следователь, переминаясь с ноги на ногу.
– Я уверена в том, что убийца – Кравченко, – заявила Лера.
– Прошу – об этом молчок, – сказал Губанов и покосился на Васина.
– Говорил я тебе, – проворчал тот. – Она посторонняя.
Следователь схватил папку и вышел из кабинета, хлопнув дверью.
В кармане Губанова раздался звонок. Он достал телефон и поднес к уху. Не ожидая, с ходу спросил:
– Как она? – Слушая, прикурил сигарету. – Не оставляйте ее одну. – Он положил трубку.
– Что? – спросила Лера.
– Сестра… – Дмитрий затянулся и с силой потер глаза. – Прошлой ночью пыталась покончить собой.
– Боже мой… – прошептала Лера.
Он сделал предостерегающий жест рукой:
– Не нужно… С ней все нормально. Сегодня вечером ты свободна?
– Да.
– В шесть жду вас у крыльца. Поедем на Водный.
– Зачем?
– Старик Федоров звонил насчет фотографии. Просил ее возвратить. И еще… Он что-то вспомнил.
Глава 43 «Военные» действия
Надя Барсукова решила простить Сергея, убедив себя в том, что сама виновата в его измене. На протяжении многих лет она воспринимала его как данность и, привыкнув, чего-то недодавала ему.
Конечно же, в ее решении свою роль сыграли опасения за его жизнь, которые не оставляли Надю с момента убийства Шостока. Но так или иначе, с этим пунктом в перечне проблем она безвозвратно покончила.
Другая вина мужа – малодушие в решении служебных вопросов и нежелание уволить Шалаеву – по-прежнему бередила ей душу. Надя понимала, что никогда не сможет с этим смириться. Перед ней стоял трудный выбор: уйти, хлопнув дверью, или вступить в борьбу, исход которой не ясен. Проблема оставалась, и она не знала, на что ей решиться.
Однако самые большие страдания Барсуковой доставляло то, что единственная дочь Светлана училась в английском колледже вопреки собственной воле. Девочка не могла привыкнуть к лондонской жизни и всей душой стремилась вернуться домой. Надя была готова на все, чтобы ее вернуть.
В конце рабочего дня она отправилась в экспериментальный цех, который, как и магазин «Барсукспецодежды», находился в цокольном этаже «Пресни Палас».
Под громким названием «цех» подразумевались два помещения, в одном из них стояли закройные столы, в другом располагалось швейное оборудование. Все работники фирмы знали: в шестнадцать ноль-ноль, когда заканчивается рабочий день у портных, Сергей заходит туда, чтобы посмотреть новые разработки.
Коридор привел Надю к вестибюлю с двумя дверями. Одна из них вела в пошивочную, другая – в единственный на весь цех туалет. Увидев нескольких женщин, которые стояли у запертой двери сортира, Надя подумала, что на двадцать пять работающих явно недостаточно одного санузла, и решила поговорить об этом с Сергеем.
Она вошла в пошивочную, потом в закройную. Сергея нигде не было.
Работницы собирались домой. Решив, что разминулась с Сергеем, Надя вышла в вестибюль и с удивлением отметила, что очередь в туалет не только не уменьшилась, но даже увеличилась.
– Да что она там… – пожилая женщина взялась за ручку двери и основательно ее потрясла. – Веревку проглотила, что ли? Всем нужно!
– Не стучи, – остановила ее другая. – Успеем.
– Да ладно вам, – молоденькая девушка понимающе усмехнулась. – Сделает свои дела и выйдет. – Она хотела уйти, но, передумав, осталась.
Отчего-то Наде стало не по себе. То ли из-за любопытных взглядов, то ли из-за недоброго предчувствия. Отмахнувшись от докучливых мыслей, она собралась уйти, но в этот момент щелкнул замок, и дверь туалета открылась. Оттуда вышла девушка не старше двадцати лет. Зыркнув глазами, она быстро заскочила в пошивочную.
Еще не осознавая, что происходит, Надя почувствовала себя в центре внимания. Все взгляды были устремлены на нее. Работницы цеха, ожидавшие своей очереди, теперь желали насладиться произведенным эффектом.
И тут Надя увидела своего мужа: вслед за девушкой из туалета вышел Сергей.
– Ты?.. – Он остановился, торопливо обнял Надю за плечи и повел ее к выходу. – Идем отсюда.
Шагая по коридору, Надя с трудом переставляла ноги. Они казались ей неподъемными, каменными булавами. С каждым шагом ситуация прояснялась: занятый в конце дня туалет для работниц цеха был делом привычным. Таким же привычным, как и регулярные визиты Сергея. И то и другое было взаимосвязано.
О том, что делалось за той дверью, думать не хотелось. Хотелось быстрее уйти, но ноги не слушались.
– Надя… – Сергей склонился к ее уху. – Надя…
– Я слышу, Сережа.
– Прости.
Она закрыла глаза, потом тихо спросила:
– Ты разлюбил меня?
– Нет…
– Тогда почему?
Продолжая идти рядом, Сергей стиснул ее плечи:
– Я не могу тебе объяснить. Иногда сам себе удивляюсь. Словно шило сидит в заднице. Увижу стройные ножки или классные буфера, и пошло-поехало… Дебил чертов! Сколько раз себе говорил: думай что делаешь! Думай! Так нет же… – Сергей забежал вперед и встал перед ней на колени: – Прости!
Надя остановилась. Она смотрела на склоненную голову мужа, на его полосатую рубашку, которую сама утюжила этим утром.
Сергей поднял голову, заглянул ей в глаза:
– Простила?
Этот по-птичьему любопытный взгляд показался Наде комичным. Губы сложились в вымученную улыбку, которая мгновенно состарила ее лицо. Немыслимое ранее теперь казалось само собой разумеющимся. В ногах возникла привычная легкость, которая пришла вместе с единственно верным решением.
Надя обошла стоящего на коленях Сергея и зашагала дальше по коридору. Свернув за угол, вынула телефон и набрала номер Гринькова.
– Это Барсукова. Можете начинать.
– Понял. – Он положил трубку, выдвинул ящик и достал оттуда ключи. Однако, сделав пару шагов к сейфу, обернулся на звук открывшейся двери.
В кабинет вошла Лера Казанцева.
– Можно?
– Заходи. Садись. Слышал. – Гриньков вернулся к столу, бросил ключи в ящик, сдвинул дела в сторону и приготовился к разговору. – Ну, как ты?
– Послушай… – сказала Лера. – Ты, наверное, подумаешь, что я идиотка…
– Это вряд ли.
– Подумаешь. – Она тяжело вздохнула. – Любой бы подумал. Но так даже лучше… Короче. Мне нужно знать, где прячут детей Евгении Кузьмичевой.
Гриньков мотнул головой и фыркнул, как удивленная лошадь.
Опасаясь, что он ее прервет, Лера добавила:
– Кто-то должен помочь ей. Это несправедливо… – и, глядя в округлившиеся глаза Гринькова, спросила: – Кто, если не мы?
Он наблюдал за ней, сохраняя молчание. Можно было предположить, что он изумлялся ее нахальству. На самом деле он поражался собственному спокойствию.
– Ты сбрендила? – Он встал и, заложив руки за спину, подошел к входной двери. – Понимаешь ты, о чем меня просишь? – Голос Гринькова завис на самой высокой ноте. – Ты предлагаешь мне пойти на преступление!
Лера не смела раскрыть рта. По сути, он был прав. Поднявшись со стула, она направилась к двери.
– Нет уж, постой! Не уходи! – Гриньков чуть не силой усадил ее на место. – Сделала гадость и бежать? Теперь послушай меня… Тебе известно, с каким уважением я отношусь к Елене Ефремовне?