Лера не смела раскрыть рта. По сути, он был прав. Поднявшись со стула, она направилась к двери.
– Нет уж, постой! Не уходи! – Гриньков чуть не силой усадил ее на место. – Сделала гадость и бежать? Теперь послушай меня… Тебе известно, с каким уважением я отношусь к Елене Ефремовне?
– К кому? – не поняла Лера.
– К Елене Ефремовне Шосток, – уточнил Гриньков, и Лера икнула.
– Известно или нет? – грозно переспросил он.
– Известно, – кивнула Лера.
– Тебе известно, что, сообщив подобную информацию, я могу лишиться работы и членства в адвокатуре?
– Да…
– Так какого же черта! – Он в сердцах схватил пачку дел и вышел из кабинета.
Лера продолжала сидеть, уронив на колени руки. Она не могла понять, с чего Гриньков вдруг так расходился. Несколько дней назад он сам был возмущен этой историей.
Подняв глаза, Лера увидела на столе забытую папку. Придвинув ее к себе, она узнала дело о разводе Кузьмичевых.
– Спасибо, Гриньков… – прошептала она и быстро открыла папку.
Под ее пальцами замелькали исковые заявления, свидетельства о рождении детей, медицинские справки и заключения экспертиз.
Мысль о том, что такая прорва бумаг служит делу уничтожения ни в чем не повинного человека, подстегивала ее, Лера с удвоенной тщательностью просматривала даже самые незначительные листки. Где-то здесь крылось спасение для Евгении Кузьмичевой.
Из коридора послышались голоса, один из них принадлежал Гринькову, другой – несомненно, Леночке Шосток. Голоса приближались. Втянув голову в плечи, Лера ускорила темп работы.
Скрипнула ручка двери, в то же мгновение Казанцева наткнулась на квитанцию курьерской службы по доставке детских лекарств, после чего она залезла под стол.
Из-под стола ей были видны только ноги. Одни в розовых сапожках. Другая пара – в мужских туфлях с овальным мыском. В кабинет вошли только те, что в туфлях. Дверь затворилась. Когда Лерина голова поднялась над столом, Гриньков испуганно отшатнулся:
– Чуть в штаны не наделал!
– Прости.
– При чем здесь ты… – он показал на дверь. – Мадам Шосток чуть меня не спалила.
Лера осторожно положила папку на стол.
– Ты еще здесь?! – грозно спросил Гриньков.
– Я? – удивилась Лера. – Я даже не заходила.
Она выскочила из кабинета и побежала в конец коридора. Там, у окна, достала из кармана несколько документов, среди которых была квитанция с адресом подмосковного дома Шостока.
Лера просмотрела список доставленных туда лекарств: антигистаминные препараты и дозированный аэрозоль с лицевой маской для маленького ребенка. Ее догадка получила точное подтверждение: сын Кузьмичевых страдал бронхиальной астмой, а значит, нуждался в таких лекарствах. И если препараты были доставлены в загородный особняк Шостока, значит, детей прятали там.
Ей не раз приходилось бывать у Шостока, он давал ей поручения, связанные с ремонтом. Это было еще до того, как там поселились пожилые супруги, которые теперь выполняли работу по дому и заодно обеспечивали его безопасность.
И муж, и жена хорошо знали Леру. А она знала, где хранились запасные ключи от входной двери. Оставалось только пойти и забрать их.
Спрятав украденные бумаги, она отправилась в приемную Шостока. На ее месте сидела жилистая особа со змеиной головкой.
– Тебе чего? – не здороваясь, спросила она.
– Я из дирекции. Там – переполох, – с готовностью затрещала Лера. – Только и слышно: контора Шостока, контора Шостока…
– Ну и?.. – Секретарша встала из-за стола.
– Я так и спросила: в чем дело? – Лера доверительно поделилась: – Все-таки столько лет с ним проработала, сердце болит…
– Да говори же!
– Короче… Из пожарки пришло письмо. Вас грозятся закрыть, а потом выселить. Ты прозевала исполнение каких-то там предписаний. – Сделав страшные глаза, Лера добавила сочувствующим голосом: – И как тебя угораздило.
– Что мне теперь делать? – У секретарши затряслись руки.
– Как что? – Лера недоуменно пожала плечами. – Бежать за предписанием и скорей сочинять ответ, дескать, сдвигайте сроки. Придумать уважительную причину. – Лера замолчала, а потом спросила: – Чего стоишь?
Секретарша метнулась к выходу:
– Присмотри тут! – крикнула она Лере.
Как только хлопнула дверь, Лера побежала на кухню. Достала японский чайник, сняла крышку и сунула в него руку.
– Слава богу. – Она вынула связку ключей и спрятала их в карман. Обернувшись, лоб в лоб столкнулась с Леночкой Шосток.
– А ты что здесь делаешь? – грозно спросила та.
– Вот и я думаю… что это я здесь делаю? – согласилась с ней Лера и бодро вышла за дверь.
Глава 44 Что это может значить?
Без пяти шесть Лера заглянула в кабинет Лобова:
– Леонид Нилыч, я вам не нужна?
– Все сделала? – Лобов стоял у окна и смотрел в темноту.
– По вашему списку – да.
– Тогда можешь идти, – сказал он, не оборачиваясь. – Только сначала соедини меня с Галеевой… Или нет, просто скажи, чтобы она зашла.
– Хорошо…
Лера прикрыла дверь, надела пальто и прошла к своему столу. Потянувшись к настольной лампе, заметила ключ, который по-прежнему лежал в коробке со скрепками. Она потушила свет, взяла ключ и вышла из приемной. Пройдя по коридору, стукнула костяшками пальцев в дверь кабинета Галеевой, потом заглянула внутрь:
– Ирина, вас просит зайти Лобов… И еще, – она показала ключ. – Я нашла его в ящике. Вы не зна… – умолкнув на полуслове, Лера замерла.
Сидя за столом, Ирина Галеева плакала.
– Минуту…
– Простите, – Лера посмотрела на ключ, который держала в руках, и, спрятав его в карман, повторила: – Лобов попросил вас зайти.
– Правда?
– Он так сказал. Но если вам нездоровится, я скажу, что вы уже ушли.
Поправив волосы, Галеева смущенно заметила:
– Не обращайте внимания. Просто нервы… Мне нужно идти.
Пока Лера спускалась в лифте, она размышляла о том, из-за чего плакала кадровичка.
«И почему она так оживилась, когда узнала, что в конце рабочего дня ее вызывает начальник?»
Лера заторопилась, вспомнив, что на улице ее ждет Дмитрий. Ее так и подмывало рассказать ему, где прячут детей. Но, усевшись в машину, Лера сдержалась, оставив разговор на потом.
По дороге они сказали друг другу от силы несколько слов. Остальное время ехали молча. В квартире у Федорова, как и в прошлый раз, «галдел» телевизор.
Дмитрий отдал старику фотографию:
– Спасибо, Валерий Кузьмич. Возвращаю в целости и сохранности.
– Погоди… – старик пересек комнату и выключил телевизор. – Садитесь, есть разговор. – Он положил фото в альбом.
Губанов и Лера сели за стол и приготовились слушать, однако старик как будто намеренно тянул время, бесцельно перемещаясь по комнате.
– Валерий Кузьмич… – окликнул его Дмитрий и выразительно посмотрел на часы.
– Значится, так, – Федоров остановился посреди комнаты и картинно раскинул руки: – А вспомнил я вот что: Юра, стало быть, Леонов, отец Юлечки, потом за ружье хватался…
– В каком смысле? – спросил Губанов.
– Пугнуть хотел пацанов.
– Зачем? – удивился Дмитрий.
– Мысли у него всякие про них были.
– Например?
– Подозревал он мальчишек. Считал, они чего-то недоговаривают.
– Ну и?..
– Ну и пальнул дважды.
– В кого?
– Не попал, конечно…
– В кого пальнул-то? – переспросил Дмитрий.
– В Игоря. После того за ружье больше не брался.
– Посадили его?
– Кого?
– Леонова, отца девочки.
– Да кто ж его посадит? Соседи сговорились молчать. И так мужику досталось.
– Что было дальше?
– Юра уехал на Севера. До нефти до своей подался. В квартире только обрадовались. За мальчишек боялись, думали: напьется да перестреляет всех к чертовой матери. Только к тому времени Юра уже не употреблял.
– И все-таки… Почему он стрелял именно в Игоря? – спросил Губанов. – Считал, что тот виноват больше других?
– Да кто ж его знает, – вздохнул старик. – Может, считал, а может, умом поперхнулся… Вроде разговор какой промеж пацанами вышел. Там еще парень соседский был. Футболист… А Юра слышал, как они про Юлечку говорили.
– Что с ним было потом?
– С Юрой? – Старик почесал в затылке. – Поговаривали – он сильно забогател. Все-таки на нефти сидел.
– Больше ничего не слышали?
– Чернавский Олег, забулдыга, что жил в его комнате, рассказывал: дескать, уехал Леонов за границу, денежки проживать. Может, семью другую завел… – старик умиротворенно вздохнул. – А как жешь иначе.
– Семью, говорите, завел? – Губанов принял слова старика всерьез, но тот поспешил объясниться:
– Это я так, к примеру сказал, чтобы себя не тревожить.
– Спасибо. – Дмитрий кивнул Лере, и они встали. – Мы пойдем.
– А если еще чего вспомню? – спросил старик. – Снова придете?
– Непременно, – пообещал Губанов.
На том и расстались.
В машине Лера сказала:
– Непременно, – пообещал Губанов.
На том и расстались.
В машине Лера сказала:
– Была девочка и – нет. Грустно…
– Стрелять в мальчишку – это же каким нужно быть уродом.
– Не судите. Просто представьте, что испытал отец, вернувшись домой с вахты. Ни дочери, ни жены.
– Это да, – согласился он. – Думаете, этот Юрий хотел отомстить?
– Отомстить? – Лера покачала головой. – Думаю, у него сдали нервы.
– Интересно, почему он стрелял в Игоря? Опять этот Кравченко. – Губанов не мог успокоиться. – Почему он? Почему стреляли в него? Здесь есть какая-то связь.
– А я о чем говорю? – напомнила Лера. – Связь есть, только установить ее не получается…
Губанов закончил фразу:
– …пока.
– Послушайте…
Уловив в голосе Леры особые нотки, Дмитрий насторожился:
– Что?
– Я узнала, где прячут детей.
– Откуда? – Он замер от неожиданности.
– Смотрела дело о разводе вашей сестры и нашла один документ.
– Где они? – прохрипел Губанов.
– На даче Шостока в Мамоново.
– Знаешь дорогу? – Незаметно для себя он перешел на «ты».
– Успокойся, – Лера погладила его по руке. – Знаю. И у меня есть ключи от этого дома.
– Откуда?.. – Развернувшись к Лере, он обнял ее за плечи и крепко прижал к себе.
* * *Было без четверти восемь. Двери в приемной дирекции бизнес-центра не закрывались. Один человек уходил, но тут же входил другой. В конце года все торопились продлить срок аренды.
«Это никогда не закончится», – думала Маша, принимая документы из рук очередного арендатора.
На столе перед ней лежал огромный скоросшиватель, куда следовало определять договора.
«Сходить бы поесть. Или завалиться в постель… Ну почему после работы я должна перебирать эту хрень…»
«Хрени» было много, и она все прибывала.
Зазвонил телефон, Маша в раздражении схватила трубку:
– Приемная Кравченко!
– Это Михаил…
– Ну, и?.. – спросила она.
– Здравствуй.
– Здравствуй. И что дальше?
– Кажется, ты не в настроении, – сказал Михаил, – позвоню завтра.
– Думаешь, завтра что-то изменится?
– Послушай, если хочешь меня обидеть, лучше положи трубку.
Маша замолчала. Немного подумав, она извинилась:
– Прости… Много работы, а я хочу есть.
– Я так и понял. – Казалось, он не обиделся, просто был немного разочарован. – До скольки думаешь задержаться?
– Еще часа три. – Маша преувеличивала. Работы было на час. Таким образом она предупреждала продолжение разговора. Следующий вопрос мог прозвучать так: «Может, куда сходим?»
– Ты одна? – спросил Михаил.
– Практически – да. – Она сообразила, что после его звонка в приемную не зашел ни один человек. – Да ты просто волшебник!
– В каком смысле? – спросил он.
– Потом объясню, – Машин голос звучал деловито. – Теперь мне нужно работать. Звони. – Она положила трубку.
Из коридора доносились шаги, но все они затихали там, где клацали двери лифтов.
В животе заурчало, Маша достала жвачку и, чтобы заглушить голод, засунула ее в рот.
«Сейчас бы котлетку с картофельным пюре, как у мамы…»
Дело в том, что теперь не скоро получится повидать маму. Кравченко попросил ее не уезжать из Москвы. Новый год он, конечно, отметит с женой, но первого января заявится к ней. И Маша очень рассчитывала на то, что с подарком.
«Немножечко потерплю. К маме поеду на Рождество».
Она вдруг вспомнила, что утром Лера принесла договор. Отыскав его в ящике, перелистала и снова присвистнула, увидев ставку арендной платы. Помнится, утром она сделала то же самое, удивившись слишком маленькой сумме.
Решив посмотреть реальную стоимость квадратного метра площади «Пресни Палас», Маша взяла договор «Барсукспецодежды». Однако увидев ставку арендной платы, снова округлила глаза и перевела взгляд на ту, что значилась в договоре с «Домовым». Они были одинаково низкими.
Решив перепроверить себя, Маша наугад выхватила несколько договоров и сверила ставки. Все оказалось именно так, как она предполагала: «Барсукспецодежда» и «Домовой» оплачивали аренду помещений по вдвое заниженному тарифу.
«Что это может значить?» Задавая этот вопрос, Маша перебирала документы до тех пор, пока ей не попался договор аренды рекламного агентства «Пропаганда», где когда-то работал Реутов.
– Та же история… Тариф вдвое ниже… – прошептала она.
Поразмыслив, Маша сложила договора и стала их подшивать. Она не любила лишних проблем. Зачем делать сегодня то, что можно отложить до утра? Завтра она обо всем расскажет Лере, и они вместе подумают о том, что все это значит.
– Ты еще здесь? – В дверь заглянул Михаил.
– Нарисовался…
Михаил втиснулся в дверь, протаскивая за собой пакеты. Он подошел к столу и аккуратно сдвинул рукой бумаги.
– Что это? – спросила Маша.
– Котлеты с картофельным пюре и салат оливье. – Михаил постелил салфетку и приступил к сервировке. – Из ресторана. – Взглянув на Машу, он заметил слезы в ее глазах. – Ты что, не любишь котлеты?
– Я обожаю… картофельное пюре.
Глава 45 Ночной кошмар
За лесом шла электричка, стук колес и шум ветра слились в один настойчивый гул. Открылась и закрылась калитка, залаял пес, и снова все стихло. Подмосковный поселок Мамоново засыпал.
Редкие фонари освещали узенькую дорогу. Справа от машины мелькнула тень, в стекло влепилась чья-то ладонь. Лера вздрогнула и отшатнулась, практически заскочив на колени к Губанову.
– Это еще что… – пробормотал он и, отстранив Леру, пружинисто выскочил из машины.
– Тебе чего, бабка?
Теперь и Лера выглянула в окно. За стеклом стояла старуха в фетровом «котелке» и вязаном пончо.
– Растудыть твою мать! Ты куда машину поставил?! – взвизгнула бабка. – На свое место?! – Она отступила, подняла с дороги кирпич и замахнулась, сохраняя дистанцию. – На свое?!
– Совсем сбрендила, старая… За кусок дороги человека убить готова?
– И убью! – пообещала старуха и ткнула кирпичом в горку ржавого листового железа. – Этот гараж – мой!
Губанов и Лера посмотрели. Так называемый гараж, у ворот которого стояла их машина, врос в землю и не открывался лет двадцать пять.
Топнув дырявым ботом, старуха изрыгнула:
– Проваливай отсюда, покудова я тебе голову не пробила!
– Нет, я не понял, – ухмыльнулся Губанов. – Ты машину туда собралась ставить или за собственность свою беспокоишься?
– Откудова у нее машина… – над забором всплыла «спелая» лысина, под ней лоснилось пьяное лицо, венчавшее упитанный торс в застиранной майке. – Это же Ритка Сазонова из стопятидесятого дома. Воюет за землю под гаражом. Землица-то ныне дорогая. – На этих словах лицо спряталось за забор. Остальные слова прозвучали чуть слышно: – Только если что – я на Риткиной стороне. Ее-то я знаю, а вас – ни фига…
– Может, отъедем? – предложила Лера.
– Отъедем, – нехотя согласился Губанов и сел за руль. Заурчал мотор, автомобиль тронулся. – И откуда здесь такой контингент?..
– Деревенские. Живут в деревянных лачугах, а рядом богачи скупают землю и дворцы строят.
– Такие же, как у Шостока?
– Покруче. Сейчас темно, заборы высокие. Днем хорошо видно, – Лера тронула Дмитрия за руку. – Останови здесь. Ближе могут заметить.
Он затормозил и посмотрел в зеркало заднего вида:
– Вот ведь зараза… Вроде отстала, но кирпичом вслед все равно запустила.
Лера достала ключи:
– Теперь нужно определиться, как будем действовать.
– Собаки во дворе есть?
– Нет.
– В доме?
– Нет. У Шостока на собак аллергия.
– Ключ от калитки?
– Вот этот.
– В дом заходим через гараж, – сказал Губанов и взял связку из рук Леры. – Который от гаража?
– Пульт, – она показала устройство, похожее на брелок.
– Я захожу первым…
– Первой пойду я, – прервала его Лера. – На случай, если кого-нибудь встречу. Меня здесь все знают. По моей команде заходишь ты.
– Где, по-твоему, держат детей?
– В комнате сына Шостока. Там отдельный санузел и на окнах стоят решетки.
– Окна с дороги видны?
– Видны, – Лера вылезла из машины и осторожно закрыла дверь.
Губанов вышел за ней, включил сигнализацию и огляделся. Они прошли вдоль забора к дому, который высился над оградой метрах в пятнадцати. Не доходя до ворот, оба остановились.
– Видишь… – Лера указала рукой на крайние окна во втором этаже. – Думаю, они там. Света нет, значит, уже спят. Домработница с мужем живет на первом. Там тоже темно.
– А если в доме жена Шостока?
– Леночка? Она интересуется этим домом только в плане наследства. Вот увидишь, через полгода точно его продаст.
Губанов достал сигареты, но, передумав, положил их в карман.
– Ну, что? Заходим?
– Надеюсь, у тебя есть с собой пистолет? – Лера похлопала его по левому боку.
– А кто сказал, что я собираюсь стрелять? – спросил у нее Дмитрий. – Забираем детей и ходу.