Сухов кивнул. Всё верно. Почему-то лишь сейчас, получив от Захарчука информацию о трагической судьбе фасовочного цеха, Павел осознал, что знал об этом и раньше, но почему-то даже не подумал сложить два и два. Хотя что от этого могло измениться? «Петля» есть «петля». Здесь свои правила. Если цех в ней существует и лифт ходит до грунтового уровня, значит, так надо на определённом этапе игры. Если игровые условия приводятся «петлёй» в соответствие с кондициями реальности, значит, на новом этапе требуется именно такое соответствие, пусть и в ущерб игровой эстетике.
Павел вышел из кабины и окинул взглядом помещение. Здесь новая программа «петли» почти ничего не изменила. Всё выглядело, как было и вчера: тяжёлая бронированная дверь слева, конторка у дальней стены и непонятный бетонный блок прямо посередине.
— Бестолково построено, — раздражённо проронил Сухов, неторопливо направляясь к двери. — Для чего этот блок посреди комнаты?
Дверь, которую во вчерашней «версии событий» растворила немыслимая «горилка», оказалась цела, но не заперта. Павел навалился плечом, открыл дверь и заглянул в соседнюю комнату. В ней не было никаких лабораторных столов и стеллажей с химическими реактивами. И ворот или секретных дверей Павел не обнаружил. Выход из смежной комнатки имелся только один — он же вход — в комнату с бетонным блоком посередине.
— Что значит бестолково построено? — огорчённо спросил коротышка. — Смею возразить! Из документации мне доподлинно известно, что проект доработки этого подземелья составлен не где-нибудь, а в Главной Архитектурной Военно-Научной Организации! Сокращённо…
— Стоп! Не надо сокращать.
— Как вам будет угодно. Добавлю только, что этот проект одобрен специалистами Постоянного Инженерно-Заводского Демонстрационного Екатеринбургского Центра. Сокращённо…
— Тем более не стоит утруждаться! Мысленно я всё уже сократил.
— А вот это вы видели? — Захарчук подскочил к стене и похлопал по серому пластику декоративной панели. — Прекрасная защита от скоргов! Материал прошёл испытания в лабораториях Химического Университета…
— Йошкар-Олы? Довольно издеваться!
— Барнаула! — коротышка помотал головой и поморщился. — При чём тут Йошкар-Ола? И кто издевается? Я просто пытаюсь убедить вас в абсолютной надёжности этого убежища!
Сухов ещё раз окинул помещение взглядом, полным разочарования. Что ж, он имел право на разочарование. Ведь Павел не нашёл главного — следов Апостола и его банды. Только мусор и толстый слой пыли. В этом бункере никто, кроме коротышки, не бывал со времён его переоборудования специалистами той самой организации с неприличной аббревиатурой. Сто процентов.
Следовательно, Сухов снова забрёл в тупик. Раз не нашлось следов «Судного дня», значит, неясным оставалось и новое задание «петли». Если не найти банду, то что тогда он должен найти или сделать? В чем заключалась суть новой миссии? Непонятно.
Немного поразмыслив, Павел пришёл к единственному выводу. Чтобы хоть что-то прояснилось, следует продолжить поиски хоть какой-то зацепки. По сути, в поисках пресловутой «зацепки» Сухову оставалось заглянуть только в одно неосмотренное пока местечко — на блокпост. И уж тогда всё станет ясно… Хотя, тоже не факт.
— Выводи, — приказал Сухов коротышке. — Желательно к реке.
— Да, да, к реке, — Захарчук кивнул. — Ваши туда обычно и ходят.
— Ты знаком с чистильщиками?
— Безусловно! Спросите у кого угодно, все знают, кто такой Аркадий Романович. Или просто Профессор, — Захарчук скромно потупился. — Так меня называют в узких кругах. А ещё все знают, что Профессор никогда не завышает цены.
Сухов вынул из подсумка снаряжённый магазин для «Шторма» и бросил коротышке. Тот поймал оплату, взвесил в руке, сунул в карман и кивнул.
— К блокпосту поближе, — уточнил Сухов.
— Понимаю, — Захарчук сделал вид, что задумался.
— Ещё магазин, когда выберемся, — пообещал Павел.
— Прошу сюда, — коротышка вздохнул и указал на лифт. — Обычно это стоит дороже, но исключительно для вас…
В рамки услуги «исключительно для вас» укладывалось не только сопровождение клиента до нужной точки на карте подземных коммуникаций, но ещё и развлекательная программа в исполнении гида. Разговорчивый Захарчук изголодался по благодарным слушателям, поэтому не затыкался ни на миг. Он рассказал Сухову почти всю историю своей нелёгкой жизни от рождения до нынешнего момента, а также дал развёрнутую оценку сложившейся в Зоне политической и экономической ситуации. Если коротко, по мнению Захарчука, всё складывалось плохо. И в жизни, и в ситуации. Неудивительно, что такой пессимистично настроенный тип обосновался в Чернобыльских подвалах. При этом нельзя сказать, что Захарчук рассуждал как законченный мизантроп. К человечеству в целом он претензий не имел. Захарчук признавал, что в части своих проблем виноват он сам, что всё могло сложиться ещё хуже, и вообще, человек предполагает, а бог располагает. И всё же Захарчук, дай ему волю, устроил бы жизнь в Зоне и её окрестностях гораздо лучше, чем её способны устроить «эти бездарные политиканы». Сухов слушал и не слушал. Он будто бы фильтровал информацию на уровне подсознания, но ничего ценного из потока профессорских мыслей не выловил. Вплоть до того момента, когда Захарчук остановился перед длинной и довольно крутой бетонной лестницей.
— Вот мы и пришли. Дальше вы сами. Подниметесь и шагайте прямо, метров сорок-пятьдесят. Только не сворачивайте. Увидите глубокую траншею, спускайтесь и смело идите по дну. Можете даже не пригибаться. Выведет прямо к блокпосту, к северной стене. Там обычно дежурит часовой, но с этой проблемой вы уж сами…
— Разберусь, — Сухов вручил коротышке ещё один магазин. — Спасибо.
— Не за что, — Захарчук махнул рукой. — Лейтенанту Кабанову привет.
— Знакомы?
— Я же говорил, молодой человек, Профессора знают все, — проводник вновь приосанился. — И уважают, между прочим!
Сухов в прощальном жесте поднял руку, но попрощаться не успел. Буквально над ухом у Павла вжикнули несколько пуль. Сухов рефлекторно рухнул на спину, откатился к стене и вскинул «Шторм», целясь вверх, в просвет распахнутой двери на верхней площадке лестничного марша.
Оказалось, что стрелять не в кого. Сухов видел серое небо, но никаких контуров неизвестного стрелка не обнаружил.
— И уважают, между прочим! — повторил за спиной Захарчук. — И уважают, между прочим!
Сухов обернулся и замер. Профессор сидел у противоположной стены и отчаянно дымил. Черный дым, вперемешку с синими искрами, валил из развороченной черепушки Аркадия Романовича Захарчука, кандидата технических наук, словно из замкнувшего электрического чайника. Тело Профессора конвульсивно дёргалось, но и конвульсии эти выглядели механическими, однообразными и равномерными. Повторив последнюю фразу в третий раз, Профессор дернулся особенно сильно, из его макушки с громким хлопком, в сопровождении целого снопа искр, вылетел какой-то электронный блок, и агония механоида наконец завершилась. Дым всё ещё шел, но сталтех (в этом Сухов больше не сомневался) Захарчук отключился.
Сверху донесся шорох, а затем шёпот. Шептались явно какие-то люди. Видимо, стрелки.
— Эй, бойцы, не стрелять! — крикнул Сухов. — Я свой!
— Один «свой» уже дымит, — ответил сверху хриплый голос. — Коли свой, грабли вверх и выходи, сканить будем!
— Я уже отсканил, — тихо проронил другой боец. — Этот чел на семьдесят пять. Заразы в нём на три с плюсом. У нас с тобой не лучше.
— Ты, короче, мозг не засирай. Чел или нет?
— Типа, да.
— Так «типа» или да?
— Человек.
— Слава те, господи, разродился. Тормоз ты, Гога, ой тормоз! Алло, в подвале! Выходи, но грабли всё равно на виду держи! Дёрнешься, шлёпнем! Имеем полное право.
— Вы чистильщики?
— А тебе не пофиг?
— У меня за спиной целая сеть подвалов, могу и свалить!
— У тебя в тех подвалах целая сеть новейших сталтехов, если ты ещё не понял. А поверху сюда обычные чугунки топают. Скоро всё тут перекроют. Дело твоё, но через пять минут наш секрет снимается. Потом сам будешь выбираться. Решай.
— Вы с блокпоста?
— А ты откуда?
— Я лейтенант Сухов, командир Пятой отдельной.
— Засветись, коли не врёшь!
— На! — Сухов рисково выглянул в просвет.
Вообще-то рисковал Павел не просто сильно, а слишком сильно. На месте чистильщиков вполне могли оказаться бойцы Апостола или другие бандиты, да и чистильщики не старались выглядеть ангелами, особенно, когда поджимало время. Пока в подвале кто-то находился, уйти из своего секрета они не могли, а значит, им требовалось закончить дела как можно скорее. А как быстрее всего закончить любые дела? Конечно, с помощью пули. А кого там приголубили, это пусть позже начальство разбирается. Своего? Ну и фиг с ним. Он пароля не сказал, пришёл в сопровождении сталтеха, из «Шторма» целился, как ещё с ним следовало поступить?
Но Сухову вновь повезло. Нервного товарища сдерживал тормозной, но рассудительный Гога. Который к тому же умел обращаться с биосканером.
— Это реально лейтенант, — шепнул Гога. — Только он в потерях числится. Груз двести. Уже давно.
— Ошибочка вышла! — крикнул Сухов. — Штабные крысы до сих пор исправить не могут.
— Эти крысы ещё те твари, — согласился первый боец. — Хуже стальных. Выходите, господин лейтенант, да поживее!
Сухов быстро поднялся по лестнице и выглянул наружу. Выход открывался в стене небольшого домишки на окраине города. Кем бы ни был Профессор Захарчук, вражеским разведчиком или действительно редчайшим явлением — вполне самостоятельным и ясно мыслящим сталтехом-нейтралом, привёл он Сухова точно по адресу.
— Виноваты, господин лейтенант, — как бы извиняясь за грубый тон напарника, сказал боец по кличке Гога, — но нам реально пора на базу возвращаться. Тут кругом такое творится…
— Сами увидите, — добавил первый боец.
— Уходим, — согласился Сухов. — А что вы там говорили насчёт новых сталтехов?
— Недавно появились, разведчики говорят, из Академзоны их забрасывают. Пока на пробу, но это ведь «пока». Морботов ведь легко вычислить, они хоть и похожи на людей, но всё-таки биомехи, нежить. А сталтехов, если грамотно нафаршировать, даже не все биосканеры вычисляют. Вот их и подсылают чугунки к нашим позициям. Ну, чтобы те в доверие втёрлись, торговлю наладили, как обычные сталкеры, а потом, чтобы секреты у нас узнавали, а нам дезу подкидывали. Диверсанты, короче.
— Агенты влияния, — солидно уточнил Гога.
— Да, отстал я от жизни, — Сухов усмехнулся. — А ничего этот Аркадий Романович…
— Захарчук? — спросил первый боец. — Кандидат технических наук?
— Он самый, — Сухов кивнул. — Убедительно играл.
— Бункер сватал, да? Приветы передавал? Много за услуги отдали?
— Магазин.
— Ещё ничего. Но всё равно жалко. Нам скоро каждый патрон пригодится. Вон сами гляньте.
Сухов и бойцы как раз вышли на опушку жестяных зарослей. Отсюда Павел отлично видел и блокпост, и прилегающую к нему территорию, и даже реку с понтонной переправой. Особых отличий Сухов не заметил, хотя здесь всё выглядело, как в предыдущие дни, даже прикрытая автонами траншея пролегала там же и оказалась той же глубины. Но это что касается местности, растительности и строений. А вот оперативная обстановка вокруг блокпоста и на всей видимой с пригорка части берега складывалась другая. Ни в первый, ни во второй день пребывания в «петле» Сухов не видел столько биомехов. Сотни машин маневрировали, занимали позиции и даже окапывались (вообще неслыханное дело) поблизости от блокпоста, будто бы готовясь устроить долговременную осаду. Пока дело ограничивалось подготовкой, чугунки не атаковали и вообще вели себя так, словно они ждут подкрепление или же они сами и являются неким резервом, который технос подтянул к городу, готовясь к большой операции. К какой, если не к штурму блокпоста? Этого Сухов не понимал, да и не надеялся понять. Он просто наблюдал и старался запомнить всё, что видит.
Кроме того, что на земле собиралась целая чугунная рать, в воздухе кружили десятка три драконов и неисчислимое количество их верных спутниц — гарпий. И вся эта летающая жесть то и дело пикировала на понтонную переправу. Пока драконы не стреляли и не бомбили, но явно отрабатывали заход именно на эту цель. Почему они пока воздерживались от активных действий, Сухов всё-таки понял, не все действия биомехов оставались загадкой для человеческого ума. Павел без труда рассмотрел машины, которые приближались к понтонам по левому берегу Припяти. Машин приближалось много и вся эта техника принадлежала явно не чистильщикам. К понтонам подтягивался ещё один отряд биомехов.
«Вот когда они пройдут, драконы смогут с чистой совестью разбомбить переправу. И никакой огонь с блокпоста им в этом не помешает. Факт. Что же тут, чёрт возьми, происходит? Что за сбор по тревоге? В этот раз всё выглядит ещё масштабнее и хуже, но почему? Наступил день «Д»? Почему же биомехи концентрируют силы здесь, а не у тамбура? Ничего не понять!»
— Сюда, господин лейтенант, — шепнул из траншеи Гога. — Надо быстро, а то реально застрянем!
— А на блокпосту не застрянем?
— Там нет, — Гога почему-то переглянулся с первым бойцом.
— Не, ну вы сами смотрите, — первый боец тоже спрыгнул в траншею.
— Рискну, — Сухов спустился в канаву и пошел следом за бойцами.
Пробраться на блокпост удалось без приключений. Биомехи катались и топали совсем близко, но троицу чистильщиков не заметили. Или просто не стали на них отвлекаться. Так или иначе, через пять минут Сухов и его провожатые нырнули в метровую трубу, проползли на четвереньках несколько метров и очутились на территории блокпоста.
— Последние! — послышалось откуда-то справа. — Заливай!
Позади Сухова, едва не треснув его по спине, в трубу упал объемистый баллон. Следом спрыгнул боец, который быстро откатил баллон поглубже в трубу, выбрался и жестом приказал Сухову уйти из просвета. Лейтенант сдал вправо и почти тут же в трубе раздался громкий хлопок. А затем из просвета полезла крупная желтая пена. Не прошло и десяти секунд, как пена закупорила весь просвет трубы и застыла. Боец, который закатывал в подземный ход баллон, подошёл и постучал кулаком по окаменевшим хлопьям.
— Порядок!
— Это что? — спросил Сухов у бойца.
Тот смерил Павла взглядом, заметил лейтенантские звезды на шевроне и нехотя ответил.
— Активный пластик. В виде термостойкой пены. Никакое зверьё не пролезет.
— Даже если пробьют? — Сухов указал взглядом на свой «Шторм».
— Не пробьют, — боец покачал головой и сплюнул. — Слабо. И не прожгут, только плазмой, но внутри пена не каменеет, затягивает любые дыры. Замаются, короче, выжигать. А ты чего, лейтенант, первый день тут?
— Расслабился, да?! — гаркнул кто-то из-за спины у Сухова. — Как к офицеру обращаешься?!
— Виноват, — боец принял подобие строевой стойки и спрятал ухмылку.
— Марш на позицию!
Сухов обернулся и выдохнул с заметным облегчением. Хотя бы до Кабанова добрался! Может, он и станет «зацепкой»? Павел очень на это надеялся.
— Привет, Витёк.
— Ё-моё, Сухов! — Кабанов пожал Павлу руку, но обниматься не полез. Он вообще будто бы и не обрадовался. — Воскрес, что ли?! Как ты умудрился?
— Как-то так, — Сухов пожал плечами.
— Я сканировал, — негромко сообщил Гога, который по-прежнему стоял рядом с Суховым, как бы размышляя, кому сдать лейтенанта с рук на руки. — Семьдесят пять и три с плюсом.
— Да я и так вижу, что это Сухов, — Кабанов отмахнулся. — Иди, Гога, на позицию. Чего стряслось, Паша, где ты пропадал?
— Долго рассказывать, — Сухов коротко оглянулся. — У тебя аврал намечается, лучше давай помогу.
— Да какой это аврал, ёшкин кот, — Кабанов усмехнулся и снова махнул рукой. — Всё по плану. Сегодня ж день «Д». Конопатим дыры и сидим, ждём, когда всё закончится.
— День… «Д»? — Сухов опешил. — В смысле?
— Чего «в смысле», ёпрст? У тебя память отшибло? «Летят драконы бомбить понтоны…» Забыл, что ли? Ну, раньше мы «месячными» это дело называли. Либо шестого вечером, либо седьмого утром, каждый месяц. Вспомнил?
— Точно! — Сухов шлепнул себя ладонью по лбу. — Бомбёжка! Регулярная, бессмысленная, каждый месяц! День «Д»! А я-то думал…
— А чего ты думал? — Кабанов вздохнул. — Какой-то ты, Паша… не в себе. Крепко, видать, там досталось… э-э… а где, кстати? Где ты пропадал? Я до сих пор так и не врубился.
— В ловушке, — Сухов жестом изобразил петлю. — В пространственно-временной петле. Типа Узла, только…
— Ё-ёкарный бабай! — Кабанов поморщился и вскинул руки. — Даже не начинай! Ты ж знаешь, у меня сразу мозг выкипит. В Узле, короче. Так мне хотя бы понятно. И ты, значит, жжёный теперь, да? Офигеть! Файрболами уже умеешь швыряться?
— Нет, не умею. Да и какой я жжёный, я ведь говорю, эта ловушка только вроде Узла…
— Жаль. Мне лишняя ударная сила не помешала бы. А то оно знаешь, как бывает. Иногда эти твари тупо разбомбят понтоны и шабаш. А иногда, ёпрст, ещё и по нам шарахнут. Отпугнуть их было бы кстати.
— А говоришь, что аврала нет.
— Рабочий момент, — Кабанов озадаченно потёр скулу. — Что ж с тобой делать?
— Я не пойму, Витёк, а в чём проблема? — Сухова слегка обеспокоило то, что Кабанов размышляет «что с ним делать». — Я не инспектор, ничего делать со мной не надо, ни водкой угощать, ни знаки внимания оказывать. Переждём бомбёжку, а там уж решим, что делать. Покажи мне позицию и занимайся своими делами.
— Так-то оно так… Нет, ну ты ж не будешь с бойцами на стене торчать, — поспешно исправил допущенную оплошность Кабанов.
Лучше б он этого не делал. Суета в действиях Витька выглядела и вовсе ненормально. Этот раздолбай не суетился даже перед парадом, а тут «рабочий момент», и вдруг Кабанов так разнервничался. С чего бы? Сухов явился на блокпост не вовремя? Кабанов боялся, что Павел увидит нечто незаконное? Грубо говоря, «спалит» товарища. Всё равно странно. Раньше Кабанов ничуть не стеснялся на глазах у товарищей проворачивать мелкие сделки с вольными торгашами и сталкерами, это не считалось каким-то уж очень грязным делом. Во всяком случае, за это офицеры друг друга открыто не осуждали, а тем более не «закладывали» начальству.