— Это косвенно подтверждает версию королевы. Ненависть к ней могла распространиться на всех женщин, и тогда... — Яна отпустила грязное, совсем не подходящее леди ругательство.
Сантьяга поморщился:
— Возможно, мы ошибаемся.
— Это легко проверить.
— Каким образом?
— Любомир не станет заниматься поиском жертв сам, — рассудительно ответила Яна, — он только развлекается с ними. Кто-то поставляет ему девушек.
— Красные Шапки, — предположил Сантьяга, — дикари делают все, что он скажет.
— Не думаю, — возразила Яна, — Красные Шапки туповаты. Они бы хватали женщин прямо на улице и обязательно наследили бы. А убивают только приезжих, которых долгое время никто не станет искать и даже не сразу опознают.
— Кто-то специально отбирает женщин, — понял Сантьяга и уважительно посмотрел на девушку. — У вас есть предположения, кто это может быть?
— Концы, — уверенно сказала Яна. — Женщины — это их профиль.
Несколько секунд Сантьяга обдумывал ее слова, а затем улыбнулся:
— Вы знакомы с Птицием?
Общение с разъяренным навом удовольствие не из приятных. Когда на скверный характер обитателей Темного Двора накладывалось раздражение или, хуже того, бешенство, они превращались в крайне непривлекательных собеседников, и разговор становился непредсказуемым. Как правило, в такие минуты навов избегали, но, благодаря генетической настойчивости, они сами находили себе слушателей.
— Птиций, — на этот раз Сантьяга не стал размахивать управляющим в воздухе, а поставив перепуганного толстяка на стол, начал неторопливо расхаживать по комнате. — Хорошо ли вам платит Любомир?
— За что? — искренне удивился конец. — Что я ему сделал?
Признаваться в связи с колдуном ему не хотелось.
— Птиций, — не обращая внимания на его удивление, спокойно продолжал нав, — доказательств, что вы работаете на Любомира, у меня нет.
— Тогда почему вы думаете...
— Я не думаю. Я просто последователен в рассуждениях. Кроме того, у меня нет времени и отвратительное настроение. Вы чувствуете, к чему я клоню?
— Нет, — пискнул толстячок.
— Ваше бездумное поведение нанесло ущерб Тайному Городу. Полиция челов может в любую минуту выйти на след Любомира, а значит, и на наш след. Поэтому, если вы не прекратите валять дурака, я вас убью.
— Мы под защитой Зеленого Дома, — промямлил конец. — Меня нельзя убить просто так.
— Поверьте, я сумею замять этот маленький инцидент.
Птиций внимательно посмотрел в глубокие черные глаза нава и сдался:
— Платит Любомир очень хорошо. Он заказывает девушек для каких-то опытов. Человских женщин. Сантьяга, клянусь, наших я не трогаю!
— Подрабатываешь работорговлей? — угрюмо бросила Яна. — Ты хоть знаешь, зачем они ему, подлец?
— А какое мне дело? Как говорится, много будешь знать — скоро состаришься.
— Куда вы их отвозите? — перебил конца Сантьяга.
— Я готовлю партию из двух-трех девочек, затем звонит Секира, приезжает и забирает их.
— Откуда берешь девушек? — холодно поинтересовалась Яна. — Не своих же шлюх отдаешь?
Птиций злобно посмотрел на нее и вздохнул:
— Какая умная девочка.
— Отвечайте, Птиций, отвечайте, — поторопил его Сантьяга.
— Достаю через одного чела, фотографа-неудачника. — Конец посмотрел на мрачного Сантьягу и умоляюще добавил: — Сначала я не знал, для чего они ему нужны. А потом испугался.
— Фотограф не догадывается?
— Да ему все равно. Лишь бы деньги платили.
— А если его прижмут полицейские?
— Ну и что? — пожал плечами конец. — За ручку я с ним не здоровался, общался только по телефону, так что его могут хоть наизнанку вывернуть — он ничего не знает.
— Весьма благоразумно, — похвалил толстяка Сантьяга. — Когда приедет Секира?
— Сегодня. Любомир сам звонил.
— Последнюю жертву нашли вчера, — подала голос Яна. — Должно быть, он соскучился.
— А что за девочек ты приготовил? Смышленых? — спросил комиссар у Птиция. — Поговорить с ними можно?
— Сантьяга, — мягко протянула Яна, — вы же понимаете, что там понадобится подготовленный профессионал, а не эти курицы. Наверняка они бьются в истерике и проклинают все на свете.
Нав медленно кивнул:
— Пойдете?
— А почему нет? Предыдущий контракт был очень скучным.
— Предыдущий? — Щедрость никогда не входила в число добродетелей Темного Двора. Скорее считалась крупным недостатком. — А разве он уже закончился?
— Нет, — Яна достала пилочку для ногтей. — Но в мои обязанности входило только огневое прикрытие. Никто не говорил, что придется лезть в пасть к Вестнику.
— Темный Двор не будет возражать против доплаты за риск, — засопел Сантьяга. — Теперь вы согласны?
— Вполне.
— Какая умная девочка, — пискнул позабытый всеми Птиций. — Если будешь искать работу, приходи ко мне.
* * *
Москва, улица Большая Дмитровка, 28 июля, среда, 06:51
Артем не помнил, как выбрался на поверхность. Сохранились лишь обрывочные воспоминания об узких, полутемных коридорах, ржавой лестнице и легком дуновении свежего воздуха, двигаясь на источник которого он и нашел открытый люк. Совершенное им убийство, а в том, что коротышка умер, сомнений не было, настолько потрясло Артема, что, даже очутившись на поверхности, он несколько минут без памяти брел по серым улицам просыпающегося города. В чувство Артема привел окрик:
— Эй, парень!
Грубый голос легко проник сквозь пелену, окутывающую мозг, и заставил оглядеться по сторонам. Артем стоял посреди пустынной улицы, а на обочине приветливо поблескивал маячками сине-белый полицейский джип.
— Ну-ка, подойди сюда, — качнул автоматом опирающийся на переднее крыло сержант в бронежилете. — Быстренько!
Быстренько так быстренько. Артем медленно подтащился к полицейскому.
— Обкурился? — строго поинтересовался тот. — Документы есть?
— Нет.
— Что тут делаешь?
— Я... я от подруги. Ее муж не вовремя вернулся.
Не самая оригинальная история, но другой у Артема не было. Голова работала очень плохо.
— Подрался?
Испачканная одежда отчетливо показывала, как именно любовник решал разногласия с некстати вернувшимся мужем.
— Нет, — Артем придурковато улыбнулся, — они на втором этаже живут. Я в окно выпрыгнул и в кустах ползал, прятался.
Менее убедительно он не врал никогда в жизни.
— Руки покажи!
Полицейский деловито осмотрел кисти, особенно костяшки пальцев, пытаясь найти следы драки, но напрасно. Детину в красном платочке Артем убивал обрезком трубы, и следов на костяшках не осталось, так, ржавчина на ладони. Крови тоже не было, но сержант явно не хотел отпускать подозрительного человека и искал, к чему прицепиться. История его не убедила, и Артем слегка занервничал:
— Ну, так я пойду?
— Куда пойду? — передразнил его автоматчик. — Документов нет, выглядишь подозрительно. Придется посидеть в околотке, пока не разберемся, что к чему.
Артем поискал глазами обрезок какой-нибудь трубы, но ничего подходящего рядом не было.
— Господин сержант...
— Помолчи.
Рука полицейского медленно потянулась к наручникам на поясе, а Артем окончательно растерялся. Пребывание в кутузке не входило в планы, но, как избежать этой участи, он не представлял.
— Ну, вот ты где, дурачок! — вклинился в разговор мелодичный женский голос.
Мужчины одновременно обернулись.
Около джипа остановился серебристый «Мустанг», из которого на них с улыбкой смотрела девушка в белой блузке, кокетливо расстегнутой на... Нет, лучше сказать так: кокетливо не застегнутой на... В общем, блондинка из «Ящеррицы». Лана.
— Артем, я тебя по всему городу ищу, — она перевела изумрудные глаза на автоматчика. — Где вы его нашли, сержант?
— Вы его знаете?
— Как вам сказать, — Лана нежно посмотрела на Артема. — Конечно, знаю.
Сержант засопел, но руку от наручников убрал. Его напарник, скучавший до сих пор за рулем джипа, слегка привстал для улучшения обзора. Убедившись, что находится в центре внимания, девушка небрежно поправила волосы, вызвав у всех массу положительных эмоций.
— Сержант, вы не против, если я заберу моего друга? — поинтересовалась она. — Нам надо кое-что закончить.
Полицейские дружно облизнулись и шумно выдохнули.
— Если вы за ним присмотрите.
— Обещаю, что больше его не отпущу, — снова улыбнулась Лана. — Артем, прыгай в машину.
— Проваливай, — прошипел ему автоматчик.
Артем плюхнулся на сиденье и сделал ручкой:
— Надеюсь, ребята, что когда-нибудь вам будет так же хорошо, как мне.
Зубы полицейских скрипнули, заглушая звук двигателя, Лана обворожительно улыбнулась, и «Мустанг» сорвался с места.
— Спасибо, — поблагодарил девушку Артем. — Ты не представляешь, как вовремя появилась.
— Спасибо, — поблагодарил девушку Артем. — Ты не представляешь, как вовремя появилась.
— Представляю, — Лана поворачивала, почти не сбавляя скорости, явно торопясь уехать подальше от полицейских. — Тайный Город не любит светиться. Что ты натворил?
— Я был слишком грязен и подозрителен.
— От тебя воняет Лабиринтом, — девушка демонстративно наморщила носик. — Тебе есть где помыться?
— Нет.
— Ты бомж? Или набиваешься в гости?
В гости к Лане Артем набился бы с удовольствием.
— Меня ищут.
— Значит, набиваешься. Тогда почему не нашел меня в клубе? Ты обещал.
— Потому что нашли меня.
— Но ты сбежал.
— Ага.
— От кого?
— От людов.
— Ого.
«Мустанг» остановился в маленьком переулке, и Лана повернулась к Артему. Белая ткань блузки натянулась, плотно облегая ее грудь, яркие губы изогнулись в полуулыбке.
— Ты такой крутой?
— Нет, просто они меня разочаровали.
— Достойный ответ, — прищурилась Лана. — Недавно в Тайном Городе?
— Почему ты так решила?
— Великий Дом не может разочаровать, Артем. Он может вызывать уважение или страх, а бахвальство и пренебрежение стоят очень дорого.
— Насколько?
Небрежная поза Ланы была необычайно обольстительной, полуобнаженная грудь под тонкой блузкой, стройные ножки, полные, чуть приоткрытые губы и огромные глаза. Волшебные, манящие глаза, обещающие, зовущие, заставляющие забыть обо всем на свете... Артем подался вперед и впился в губы девушки. Мягкие, ласковые губы, слегка горьковатые на вкус и становящиеся все горче и горче с каждым мгновением страстного поцелуя. Что-то тут было не так, Артем ощущал, как нечто неведомое обволакивает его мозг, проникает все глубже в его душу, получает власть. Он чувствовал, что слабеет, и не находил сил прервать этот страстный, ядовитый поцелуй. Напротив, он прижимал к себе девушку все крепче и крепче, словно торопясь попасть под ее чары, и наслаждался порочной сладостью поражения.
Мозг Артема был надежно защищен, поняв это, Лана, фея Зеленого Дома, применила старинное, исключительно женское заклинание «поцелуй русалки», овладела его чувствами, подчинила себе и теперь готовилась узнать всю интересующую ее информацию.
Артем откинулся на сиденье, продолжая переживать горький вкус поцелуя феи. Сейчас он жаждал лишь одного — еще одного упоительного, самоубийственного поцелуя. Он снова потянулся к девушке, но тонкая рука мягко вернула его в кресло.
— Нам надо поговорить, Артем, — улыбнулась Лана, стирая с губ остатки помады. — Почему за тобой охотятся Красные Шапки и Зеленый Дом?
Тихий голос в глубине защищенного навами мозга пытался подсказать Артему, что отвечать на вопрос не следует, но чувства требовали рассказать обольстительнице все.
— Им нужна моя добыча.
— Которую ты украл у Красных Шапок?
—Да.
— А они украли у чудов?
— Да.
Лана помолчала, видимо обдумывая, стоит ли задавать следующий вопрос:
— Что это?
— Карфагенский Амулет.
— Упс! — не обращая внимания на Артема, Лана тихонько выругалась.
— Он у тебя?
— Нет.
Артем снова потянулся к девушке и снова был остановлен.
— Ты его спрятал?
— Да.
— Зачем Амулет Красным Шапкам? Источник им не по зубам.
— Они работают на Вестника.
— Так вот в чем дело. — Лана нервно пригладила волосы. — Вестник жив?
— Да.
— Чтоб меня моряны растерзали, значит, Всеслава обманула Зеленый Дом!
Это в голове у феи не укладывалось. Карфагенский Амулет в руках мальчишки-чела, Вестник жив, королева предала свой народ, смута в Тайном Городе нарастает, и только она, Лана, фея Зеленого Дома, может решить... Или не может? Девушка посмотрела на преданно глядящего на нее Артема:
— Вестник выступил против Великих Домов?
Это был сложный вопрос, и Артему пришлось напрячься и вспомнить все, что он слышал за последнее время:
— Вестник идет к большой войне, он не понимает, что она станет последней для этого мира. Он мыслит только насилием. Он опоздал.
— На кого ты работаешь, чел? — тихо спросила фея, уже не сомневаясь в ответе.
— На Сантьягу.
* * *
В неволе
Москва, 28 июля, среда, 07:24
Яну втолкнули в подвал, где помещались четыре похищенные девушки, незадолго до приезда Секиры. Стараясь сохранять испуганный вид, она тихо жалась у дверей до тех пор, пока Красные Шапки не затолкали их в черный фургон, и только здесь к новой пленнице проявили интерес.
— Как ты здесь оказалась? — шепотом спросила у Яны маленькая сероглазая девушка. — Алик помог?
— Ага, — так же тихо ответила Яна.
— Сволочь, — прошипела из угла брюнетка, — сволочь, сволочь.
Ее голос сорвался, и до девушек донеслись странные нечленораздельные звуки с элементами рыданий. Брюнетка готовилась к истерике.
— Как ты думаешь, куда нас везут? — снова обратилась к Яне сероглазая.
— Какая разница. Везут, значит, мы им нужны.
— Нас не убьют?
— Убьют? Всех нас убьют! — завизжала брюнетка.
— Заткнись, дура, — оборвала истеричку Яна и, обернувшись к сероглазой, ободряюще улыбнулась. — Хотели бы убить, уже убили бы. Скорее всего, мы окажемся в каком-нибудь притоне.
— Ты смелая, — уважительно прошептала сероглазая, — как тебя зовут?
— Яна. А тебя?
— Марина, — сероглазая вздохнула, — хотела бы быть такой же, как ты. Я ужасная трусиха.
— Мне тоже страшно, — подумав, призналась Яна.
Девушка действительно чувствовала себя не в своей тарелке. Единственным снаряжением, которое Сантьяга разрешил ей взять с собой, была маленькая пластиковая капсула с шестипроцентным раствором разрыв-травы (номер 14 по каталогу «Современные средства освобождения», стопроцентная гарантия избавления от любых оков, наручников и замков, высылается с курьером), а единственной гарантией — его слово. В обычной ситуации этого было бы более чем достаточно, но Вестник не был обычной ситуацией, и девушка нервничала.
Автомобиль остановился. В наступившей тишине Марина судорожно вздохнула и крепко сжала руку Яны, словно пытаясь почерпнуть у нее храбрости. Брюнетка громко всхлипнула, закрыв лицо руками, а две другие девушки испуганно прижались друг к другу. Дверь распахнулась, и в салон заглянула круглая голова, обтянутая ярко-красным платком.
— Ты первая, — голова кивнула на Яну, — выходи.
Это был Секира, девушка узнала его по зеленой татуировке фюрера на скуле. Она спрыгнула на асфальт и деловито огляделась по сторонам. Фургон стоял в подземном гараже, рядом с грузовым лифтом. Ворота на улицу были закрыты, и догадаться, где находится дом, не представлялось возможным.
— Стой ровно! — рявкнул стоящий рядом охранник и грубо дернул девушку за локоть. — Не вертись!
Опомнившаяся Яна испуганно съежилась и что-то пискнула.
— Да не пугай ты ее, — лениво проворчал Секира и тут же обернулся к стоящим у фургона воинам: — Ну что вы возитесь? Гоните остальных в лифт!
Следующей из фургона показалась брюнетка.
— Не трогайте меня! Не трогайте!
— Будешь вякать, сука, убьем прямо здесь, — равнодушно буркнул Секира.
Пленница послушно замолчала.
Лифт поднялся на двадцать четвертый этаж, и, когда двери открылись, девушки оказались в комнате охраны. Грубо подгоняемые Красными Шапками, они прошли в сводчатый зал, отделенный мощными, звуконепроницаемыми дверьми. Стены и пол зала были облицованы плотно пригнанными друг к другу гранитными плитами, в центре возвышались шесть мраморных колонн, а в дальнем углу наверх уходила легкая винтовая лестница. Воины подтащили девушек к колоннам и ловко сковали тонкими, но прочными цепями. Яна не сопротивлялась.
— Ты у нас молодец, — похвалил ее один из конвоиров, видя, с каким трудом его подельники тащат к столбу бьющуюся в истерике брюнетку, — тихая.
Это было нестерпимо. Яна ловко извернулась и врезала любителю спокойных женщин коленом в пах. Воин взвыл и выхватил нож:
— Убью!!
— Подохнуть захотел? — Напарник перехватил его руку. — Знаешь, что Любомир сделает, если ты тронешь эту суку?
Потрепанный боец убрал нож и злобно поглядел на Яну:
— Это твоя последняя выходка, маленькая тварь. Передавай привет Вивисектору.
Прикованная к соседней колонне, Марина громко разрыдалась. Яна же гордо присела на пол, длина цепи это позволяла, и, посмотрев на воина, не менее злобно ответила:
— Уноси отсюда то, что у тебя еще осталась, придурок, пока я не разозлилась по-настоящему. Воин вспыхнул.
— Любомиру эта сучка понравится, — захохотал второй охранник.
Красные Шапки ушли, факелы догорели, и зал медленно погрузился в темноту.
* * *
Лабиринт
Москва, где-то под землей, 28 июля, среда, 07:41
Болело все. Руки, ноги, голова, особенно голова. Едва наемник пришел в себя, ее сдавило раскаленным обручем, стиснуло виски, иглой пронзило мозг. Боль прошила израненное тело Кортеса, резанула по костям, заставив его резко выгнуться на бетонном полу и сдавленно прохрипеть короткое ругательство. Наркотик прекратил действие, и наемник остался один на один со своими ранами. Он не знал, хватит ли ему сил сделать еще одну инъекцию или даже просто открыть глаза. Открыть глаза. Кортес медленно поднял веки и скривился. Из полумрака пещеры на него участливо смотрел Чуя.