– Не отвалится? – насторожилась я. – Вдруг Клару плясать позовут!
– Пусть скачет хоть месяц напролет, фирма гарантирует, – пообещала Юлия, – на голове парик, его тоже просто так не отодрать, макияж увеличил губы, глаза и скрыл некоторые дефекты кожи. Утягивающее белье убрало пару сантиметров в бедрах, корсет оформил талию.
– Дышать трудно, – пожаловалась Клара.
– Тут ничем не помогу, – пожала плечами Юля, – думай, ради чего страдаешь, и тебе станет лучше. На ноги я подобрала ботфорты, целлюлит надежно спрятан, ногти приклеила, уши тоже.
– А их зачем? – удивилась я.
– Лопухами торчат, – пояснила Юля, – ниче, я капнула клеем и к черепушке прижала. Красотища! Эй, не трогай шею!
– Чешется, – проныла Клара.
– Понятное дело, я извела на нее гору тонального крема, выравнивала цвет, – вздохнула Юля, – не лезь пальцами в глаза.
– Чешутся, – повторила охотница на олигархов.
– Больше нигде не чешется? – возмутилась стилист. – Вот пальто.
– Оно широкое, без пояса, снизу надует, холодно очень, платье без рукавов, веки щиплет, – застонала Клара, – поесть не смогу, сапоги ноги сдавили!
– Где ты ее нашла? – подбоченилась Юля.
– Лучше не спрашивай, – ответила я, – ладно, мы поехали. Огромное тебе спасибо.
– Нема за що, – закивала Юля. – Чек можешь оплатить, когда захочешь.
Под неумолчное нытье и стоны Клары мы добрались до дверей «Флипа» и напоролись на фейс-контроль.
– Валите отсюда, – лениво сказал шкафоподобный тип в черном костюме, – тут частная вечеринка, мы клоунов не звали.
Клара заморгала, а я набрала номер Марты. Через секунду из клуба высунулась Карц:
– Девочки, сюда!
Я указала на секьюрити:
– Они нас не пускают!
– Кто конкретно? – прищурилась Марта.
– Вот он! – наябедничала Клара. – Еще обозвал нас клоунами!
Марта оглянулась.
– Марат!
Из-за плеча Карц выдвинулся парень в затрапезных джинсах и копеечной рубашке.
– Что, дорогая? – нараспев произнес он.
– Моих гостей остановили, разберись, – велела Марта.
– Головой в асфальт давно не падали? – деловито потер руки Марат.
– Они не представились, – жалобно запросили пощады охранники.
– Порядок, пусть живут, – смилостивилась Марта.
В моей сумочке заработал мобильный, я глянула на дисплей: пришла эсэмэска от Чеслава.
– Тань, шевелись, – поторопила Карц.
Я показала ей сообщение.
– Ничего не получится.
– Уезжай, – кивнула Марта, – зачем ты нам? Программа-максимум понятна, минимум тоже определена.
– Ты займешься Кларой? – удивилась я.
– Я всегда выполняю обещанное, – кивнула Марта, – ну, поцелуй от меня Чеслава! Эй, двигай, Венера Аполлоновна, тебя ждут суперприключения.
Клара вздрогнула.
– А поесть там дадут? У меня желудок ноет.
Марта закатила глаза и потянула за собой дочь Терешкиной.
В офисе было тепло, я сняла куртку, повесила ее в гардероб, налила из кулера в стакан горячей воды, погрела руки о пластиковую емкость и пошла к Чеславу. В кабинете кроме шефа обнаружился и Коробок, как обычно, уткнувшийся носом в ноутбук.
– Садись, – приказал начальник, – появилось много разноплановой информации. С какой начать?
– С хорошей, – вякнул Димон.
– Вся плохая, – обнадежил Чеслав. – Тимофей Морковкин принял большую дозу снотворного «Дормидол». Если пересчитывать на таблетки, получится примерно пятьдесят штук. Леонид склонен считать произошедшее самоубийством из-за оставленной Тимом записки.
– Странно, – остановила я Чеслава, – взгляни на снимки. Пятьдесят таблеток – это много. Не знаешь, в каких упаковках продается «Дормидол»?
– Ща выясню, – пообещал Димон, – тэк-с… блистеры, в них по десять штук, и пузырьки, содержащие двадцать пилюль. Отпускается снотворное исключительно по рецепту врача. Список «А».
– Теперь представь, что ты провизор, к тебе подходит звезда экрана, – вздохнула я. – Тиму Моркову любую отраву отпустят без бумажки с печатью за одну его улыбку.
– В нашу задачу не входит узнать, где он раздобыл лекарство, – сказал Чеслав, – есть подтвержденный токсикологическим исследованием факт – он наглотался снотворного, и совершил это добровольно. Никаких следов насилия нет.
– Интересно, – снова не вытерпела я, – когда же он съел таблетки?
– Извини, не понял, – нахмурился Чеслав.
– «Дормидол» мощное средство, – продолжила я. – Тимофей не смог бы вести машину, выпей он перед отъездом гигантскую дозу.
– Ага, – подхватил Коробок, – в аннотации читаем: «Рекомендуемая норма. На вес менее пятидесяти килограммов – четверть таблетки, после восьмидесяти – одна штука. До восемнадцати лет принимать с осторожностью, до четырнадцати не употреблять, имеет быстрый эффект».
– Ну вот, – кивнула я, – как далеко бы он уехал, слопав гору «Дормидола» на даче рано утром?
– Значит, он принял лекарство в дороге, – пожал плечами Чеслав.
– Почему он полез в «Мерседес»? – озаботился Димон. – Мог проститься с жизнью в своей кровати.
– Не хотел травмировать мать, Елену и Эстер, – объяснил Чеслав, – вид трупа сильное потрясение для близких.
– У Моркова есть квартира, – не принял этот аргумент Димон, – жена и мать на даче, он мог рвануть в Москву, почему убил себя на улице?
– Могу лишь повторить, – отозвался Чеслав, – он думал о реакции близких.
– Ладно, – остановила я словесную дуэль, – давайте отталкиваться от фактов. Местом смерти Тим избрал автомобиль. Но тут явные неувязки. Неужели он не понимал, что в этом случае скрыть факт суицида от общественности не удастся? Откуда знал, что тело найдет сотрудница бригады? Припаркованный у тротуара «Мерседес» легко мог привлечь внимание гаишников или любопытного прохожего. Посторонний человек откроет незапертый автомобиль, а там звезда и предсмертная записка. Таблоиды щедро оплачивают сенсации. Если Тим хотел защитить мать и жену, то он выбрал неправильный путь. Едва весть о самоубийстве распространится в Интернете, как жизнь Веры Кирилловны и Эстер превратится в ад. За ними начнут охотиться папарацци. Смерть дома оставляет возможность объявить: у актера был инфаркт, ничего эпатирующего в его кончине нет.
– Может, он, наоборот, хотел создать побольше шума? – предположил Димон. – Выходит новый сериал, нужен пиар.
– Странная рекламная кампания для фильма, в котором сам не сможешь участвовать, – возразил Чеслав.
– Где упаковки? – спросила я.
Мужчины посмотрели на меня с немым вопросом.
– Ты о чем? – удивился Коробок.
– О «Дормидоле», – уточнила я, – пятьдесят пилюль. Слопал их Тимофей в машине. Где пустые блистеры в количестве пяти штук или два порожних пузырька?
– Выбросил в урну, – тут же выдал свою версию хакер, – не захотел мусорить в машине.
Я ткнула пальцем в доску, к которой прикрепили фотографии.
– В иномарке царит бардак. На заднем сиденье пустые пакеты, стаканы из-под кофе, куча журналов. Артиста трудно назвать аккуратистом.
– К чему ты клонишь? – ожил Чеслав.
– Тим не заморачивался порядком, – объяснила я, – такой человек швырнет блистеры на коврик и не заметит. Тем более перед смертью. Только упаковок нет. Актер что, привез пилюли россыпью, в кармане? Пусть эксперт изучит его одежду и ответит: найдены ли на ней следы «Дормидола». Если нет, значит, в салоне был, помимо Тима, еще кто-то, он и угостил любимца телезрителей.
– Кто? – заморгал Димон.
– Хороший вопрос, жаль, нет ответа, – вздохнула я.
– Есть записка, – напомнил Чеслав, – у графолога нет сомнения, что послание написано рукой Тимофея. Причина суицида: нервный срыв после появления Елены. Вера Кирилловна в разговоре со мной сказала, что ночью сын плакал, мать попыталась поговорить с ним, и он ей признался: «Во всех бедах Лены виноват я. Смирился со смертью жены, похоронил ее, а несчастная тем временем обслуживала клиентов в борделе, терпела побои, унижения. Нет мне прощения».
– Где Тим взял «Дормидол»? – настаивала я.
– Эстер сообщила, что снотворное было в их домашней аптечке, – пояснил Чеслав.
– Снова мимо! – подпрыгнула я. – Он же ночевал на даче, которую, кстати, не посещал много лет! Хотя, вероятно, рано утром Тим заехал в квартиру.
– Нет, – возразил Коробков, – я проследил путь «мерина». Не могу назвать точно его маршрут, иномарка попала не во все камеры, кое-где следящей аппаратуры просто нет, но «мерс» катался по северу столицы, а квартира Моркова находится на Западе.
– Купил в аптеке, – упорно стоял на своем Чеслав.
– Прямо у прилавка вытащил таблетки, ссыпал их в карман, бросил банки-склянки-фольгу и утопал? – усомнилась я. – Димон, можешь посчитать: где он принял пятьдесят доз, чтобы без проблем добраться до места смерти?
Коробок уставился в ноутбук.
– Дважды два четыре! Математика никогда не подводит. Хрустальный шар Димы не мутнеет, ум лучшего специалиста наточен. Тим это сделал на улице Киселева.
– Точно? – засомневался Чеслав.
– Могу объяснить, – обрадовался хакер, – учитывая время действия пилюль, их количество, примерную массу тела Тимофея…
– Ладно, – поморщился начальник, – значит, Киселева?
– И нам сказочно везет! Бинго! – засучил ногами Димон. – Улица оснащена камерами. Ткнем сюда, полезем туда, постучим куда нельзя… Любуйтесь! «Мерседес», номерной знак «007», чешет без остановок.
Я перегнулась через плечо хакера.
– Где?
– Вот, – ткнул пальцем в экран Димон.
– А сейчас тормозит, – обрадовался Чеслав, тоже вставший за спиной компьютерного гения.
– У метро припарковался, – объяснил Коробок, – кстати, там аптека есть.
– Ничего не вижу, – прищурилась я.
– Автобус закрыл обзор, – с досадой воскликнул Чеслав.
– Убери его! – приказала я.
– Кого? – спросил Димон.
– Рейсовый «Икарус», из-за него непонятно, чем занимается Тимофей! – велела я.
Коробков кашлянул.
– Так далеко прогресс не зашел. Съемка шла в режиме реального времени, муниципальная колымага пять минут выпускала и впускала пассажиров. Она отвалила, «Мерседес» через двадцать секунд укатил.
– За пять минут он мог дойти до аптеки и вернуться за руль, – ожил Чеслав, – вот она, рукой подать.
– Или посадить кого-то в салон, – пробормотала я, – ну-ка, выдели номер автобуса.
– Иес, босс, дрожа от страха и почтения, ваш верный пес, стоя на коленях, спешит увеличить картинки. Довольна?
– Выясни, кто сидел за рулем, найди его адрес, телефон и дай мне, – велела я.
– Императрица строга, но со смердами иначе нельзя, – ерничал Димон, – дозвольте отлучиться?
Чеслав вернулся за стол.
– Последнюю новость я приберег на десерт. Елена Кротова погибла в ущелье близ Алаева, тело кремировали, пепел захоронен.
– Это не новость, – фыркнула я, – а давным-давно известный факт. Есть ли у нас хоть маленькая надежда выяснить, чьи останки покоятся в урне? Думаю, несчастная была похожа на Елену фигурой и цветом волос. Нам надо порыться в базе пропавших людей, отбросить мужчин, детей, старушек, брюнеток и толстушек. Хорошо, что мы примерно представляем время гибели девушки, ошибочно принятой за первую жену Тима и…
Чеслав постучал карандашом по столу.
– Внимание. Елена погибла, сорвалась с тропинки в ущелье.
Я возразила:
– Нет, она выжила, на дне пропасти нашли тело другой женщины.
Начальник протянул мне лист бумаги.
– Это анализ ДНК. Его сделали после того, как Николай Ефимович, отец Тимофея, пришел в морг взглянуть на Елену. Старший Морковкин обладал огромными связями и захотел сам убедиться, что на столе прозектора лежит именно его невестка. Сейчас можно лишь предполагать, по какой причине свекор усомнился в результатах опознания. Но теперь мы имеем документ, подтверждающий смерть Кротовой. ДНК не лжет. Елена погибла, она никак не могла стать рабыней Егора Кирилловича Бероева. Я не верю в зомби и жизнь после смерти. Ладно, пусть душа счастливо существует в нематериальном мире, но у нас-то есть вполне живое тело Елены Кротовой-два.
Глава 15
Несколько минут я переваривала информацию, затем попыталась навести порядок в мыслях.
– Но ожившую покойницу узнал Тим.
– Верно, – согласился Чеслав.
– И Эстер с Верой Кирилловной, – промямлила я.
– Не стану спорить, – кивнул начальник.
– Однако анализ ДНК не лжет, – впала я в уныние.
– Да, Елена Кротова покойница. Николай Ефимович дал эксперту щетку для волос, в которой нашли достаточно генетического материала для исследования, – уточнил Чеслав.
– Ничего не понимаю, – потрясла я головой, – родители Тимофея не общались с невесткой, они с ней не встречались. Откуда у свекра столь интимная туалетная принадлежность?
– Вот и разберись с этим, – распорядился Чеслав и взял трубку зазвонившего телефона.
Я выскользнула из кабинета и отправилась на поиски Димона.
В пробке стоять всегда тоскливо, а в конце декабря, когда в столицу массово слетаются жители других городов, кто на заработки, кто за новогодними подарками, движение почти парализуется. Плохо очищенное от снега и льда шоссе не добавляет водителям радости, но, несмотря на очевидные трудности, в собственном джипе все же лучше, чем в метро. В подземке тоже давка и пахнет отвратительно. Когда Димон высадил меня не у подъезда, а на проспекте, я дала себе твердое обещание: весной непременно сяду за руль.
Зоя, убаюканная кофейным ликером, продолжала спать на диване, Клара не отвечала на звонки, а о Карле я беспокоиться не стала, вымыла руки, соорудила себе пару бутербродов, налила чаю, села за стол, вытащила из сумки папку с материалами по делу Елены Кротовой и решила изучить полученную Димоном информацию. Коробков гениален, он не только быстро нарыл необходимое, но и распечатал документы на принтере, учел нелюбовь коллег к чтению с экрана ноутбука.
Едва я откусила кусочек от сэндвича и увидела фразу «Елена Владимировна Кротова, место рождения город Нальск», как в кухню ввалилась Зоя и спросила:
– Где Клара?
– Ну… там… за порогом, – туманно ответила я.
– Где? – настойчиво повторила Терешина.
– Она… э… э… вышла за хлебом, – нашла я достойную причину отсутствия девушки.
– Уже полвторого ночи, – заголосила Зоя, – какой хлеб?
Домофон закудахтал, я поспешила в прихожую и распахнула дверь.
– П-привет, – заикаясь сказала Клара, – м-мама с-с-спит?
– Ты кто? – ахнула Зоя.
– Д-доченька твоя, – выдавила Клара, – во! С-супер!
– Где ты была? – налетела на девушку мать. – Что это на тебе! Сиськи наружу! Волосы выкрасила! Платье до пупа!
– На Кларе парик, – решила я плеснуть воды на разгорающийся пожар.
– Чем ты занималась? – завопила Зоя.
– Н-не знаю, как называется эта развлекуха, но она теперь станет моим х-хобби, – икнула Клара и опустилась на пол, – в-все, б-баиньки! Спят усталые игрушки, книжки спят, одеяла и подружки ждут ребят.
– Подушки, – машинально поправила я, прикидывая, как бы снять с Клары ботфорты.
Зоя замерла с раскрытым ртом, а я схватила Клару за ногу.
– За хлебом ходила? – выпалила мать. – В булочной вместо батона развратные вещи взяла? Кто тебе на макушку фальшивые волосы пришпандорил?
Я оставила попытку разуть девушку, навесила на лицо улыбку, посмотрела на разъяренную Терешину и тут снова услышала пиканье домофона. Надеюсь, это вернулся Карл, и еще больше надеюсь на то, что он с головы до ног перемазан губной помадой. Тогда Зоя переключит свое внимание с дочери на сына.
Не посмотрев на экран, я распахнула дверь и увидела молодого мужчину, одетого в джинсы и кашемировый пуловер.
– Извините, я знаю, время позднее, – басом загудел он, без приглашения входя в прихожую, – я ваш сосед, Борис.
– Рада знакомству. Таня, – продемонстрировала я отличное воспитание, – мы не спим. Чем могу помочь?
Борис оттянул пальцем ворот свитера.
– Я пришел домой, а дверь заперта. Ключа у меня нет, мама вчера в гости из Владивостока приехала, я оставил ей всю связку, знал, что поздно домой заявлюсь, пошел к другу на день рождения в клуб. Сейчас вернулся, стучу, звоню, она не отпирает. Нет ли у вас инструментов? Хочу дверь сломать.
– Фиг его знает, что здесь есть, – опрометчиво ответила я и тут же спохватилась: – Я глупо пошутила. Сейчас поищу, вроде мне на новоселье дарили набор.
– Не смей впускать чужого мужика! – заголосила Зоя, пытаясь загородить собой мирно спящую на полу у вешалки Клару. – В Москве живем, здесь кругом Чикатилы!
– Не нервничайте, – взмолился Борис, – я не маньяк, не убийца, вдруг у мамы инфаркт? Почему она не реагирует на шум?
– Здесь приличные люди живут, – не успокаивалась Терешина, – не гулящие, не пьющие, не какие-нибудь там всякие.
Я, стараясь не обращать внимания на причитания Зои, рылась в шкафу. Отлично помню: при въезде сюда я видела на одной из полок темно-синий чемоданчик с железками. Ну и где он?
– Это кто? – вдруг спросил Борис.
– Моя дочь Клара, – неожиданно нормальным голосом ответила Зоя.
– Так я ее знаю! – обрадовался сосед. – Она поет хорошо и пляшет здорово! Мы сегодня вместе в клубе «Флип» гудели.
– Мил человек, ты ошибся, – по-прежнему мирно сказала Терешина, – Клара никуда одна не ходит, по вечерам сидит у телевизора, вышивает панно – виды Алаева.
– Нет, – упорно гнул свою линию Борис, – я отлично запомнил девчонку, отвязнее никого не встречал! Пила «Кровавую Мэри», как воду, потом пошла в «корзинку» к девкам гоу-гоу плясать. Такая прикольная! Даже Марта Карц прифигела. Нашлась девулька, которая ее переплюнула. Я очень жалел, что телефончик у красавицы не попросил. И надо же! Она моя соседка! Это судьба!
Я уронила наконец-то найденный набор, долото, стамеска и куча неизвестных мне приспособлений разлетелись по прихожей.
– Вы знаете Марту Карц?