Я уронила наконец-то найденный набор, долото, стамеска и куча неизвестных мне приспособлений разлетелись по прихожей.
– Вы знаете Марту Карц?
Борис присел на корточки и стал собирать инструменты.
– Конечно, но она нудная. Мне больше по вкусу веселые, как эта!
Я уставилась на сопящую Клару. Что такого она натворила в клубе, если понравилась парню, которому бесшабашная Марта кажется скучной?
– Отвратительно! – зашумели на лестнице. – Вы на часы смотрели?
Зоя попятилась.
– А это кто?
– Конь в пальто! – еще громче завизжали снаружи. – Ночь за полночь, а они мебель двигают!
– А-а-а-а, – заголосил ребенок.
Я вышла из квартиры и наткнулась на пожилую женщину, которая трясла в руках младенца месяцев семи, в кислотно-розовых ползунках.
– Если не прекратите тарарам, я участковому позвоню, – пригрозила бабка, – устроили на нашей голове падекатр в аду! Дите разбудили!
– У-у-у-у, – подтвердил малыш.
– Какая очаровательная девочка, – попыталась я умаслить старуху.
– Это мальчик! – окончательно озлобилась бабка.
– Штанишки-то розовые, – глупо возразила я.
– Сама нацепила зеленый халат, значит, ты жаба? – ринулась в бой бабуля.
– Нет, меня зовут Таня, – представилась я.
– Катерина Глебовна, – автоматически ответила старуха и вспомнила, что пришла скандалить. – Безобразие!
Борис, не обращая внимания на вопли, приставил к косяку долото и заколотил по нему молотком.
– Понимаете, там его мама, – объяснила я, – она не открывает и не реагирует на звонок.
– Пожилая? – вдруг заинтересовалась бабка.
– Наверное, к семидесяти, – предположила я.
– О-о-о-о, – заорал младенец.
Бабушка встряхнула внука.
– Замолчи, Олежек, сейчас дядя замок сломает, и мы мертвую тетю увидим. Это интересно и познавательно.
Я икнула, сделала шаг назад и наступила на ногу Зое. Справедливости ради надо отметить, что Терешина, тоже шокированная заявлением Катерины Глебовны, не произнесла ни звука.
– Чем вы тут занимаетесь? – прогремело сверху.
Я привалилась к перилам. Похоже, сюда стягивается все население подъезда.
Через полчаса на нашей лестничной клетке скопилось человек десять, включая двух мальчишек младшего школьного возраста, которые постоянно общались по мобильникам с приятелями и радостно верещали в трубки:
– А у нас в доме дверь ломают, соседка умерла!
Мужчины без устали давали технические советы Борису, женщины оказались более практичны, они позвонили в МЧС и выяснили, сколько стоит вскрыть дверь. Когда мужская часть тусовки услышала сумму, которую озвучила диспетчер, послышались гневные выкрики:
– Офигели! Сами вскроем! Долби, Борька!
– Не получается, ребята, – вздохнул Борис, – тут железо, особое сверло нужно.
– Ща я ее вспорю, – объявил лысый дяденька в майке, заляпанной жирными пятнами, – разойдись, люди, по квартирам.
– Ишь, хитрый, – возмутилась Катерина Глебовна, держа под мышкой безмятежно спящего внучка, – хочешь один на труп полюбоваться?
– Тьфу, дура, – сплюнул мужичок, – хоть на пролет выше поднимитесь!
– Что вы хотите сделать? – поинтересовалась я.
Лысый сосед, не ответив, сбегал к себе, принес какую-то желтую замазку, покопошился возле квартиры Бориса и оптимистично пообещал:
– Ща распахнется, ложись!
Я инстинктивно пригнулась, в нос ударил кисловатый запах, затем раздалось оглушительное ба-бах! Мои колени подогнулись, я ткнулась головой в ступеньки, горло начал раздирать кашель, глаза защипало, на спину упало что-то тяжелое, но мягкое, а потом раздался многоголосый крик:
– А-а-а!!!
Около минуты мне понадобилось, чтобы прийти в себя и сообразить: я лежу на лестничной клетке, все вокруг заволокло дымом, сверху, на моей спине, устроилась Катерина Глебовна с ребенком, остальные соседи повалились кто где. Бабка, несмотря на возраст, оказалась самой хитрой. Ну, согласитесь, намного комфортнее улечься на даму, чей вес зашкаливает за восемьдесят кило, чем плюхнуться на жесткую плитку.
– … – вдруг дискантом выдал младенец, – вот б…!
От изумления я прикусила язык.
– Че ты сделал, Павлуха? – спросил ребенок.
– Взорвал! – радостно сообщил лысый сосед.
– Во дурак! Где динамит взял?
– С работы принес, – ответил «подрывник», – завидуй, Федька, у вас в конторе такого не упереть!
Я перевела дух: слава богу, матом ругался не крохотный Олег, а некий Федя. Со спины свалился тяжелый груз, я смогла вздохнуть полной грудью.
– Я, я, я первая, – закричала Катерина Глебовна, – давно жду! Раньше вас пришла, на мертвеца в порядке очереди будете смотреть! Эй, семьдесят восьмая квартира, не напирай!
Я медленно приняла вертикальное положение, увидела железную дверь, косо висящую на одной петле, бабушку с ребенком, резво протискивающуюся в квартиру и одновременно отпихивающую остальных соседей, Зою, трясущую головой, Клару, покачивающуюся на каблуках. Я бросилась за бабкой и очутилась в гостиной у Бориса.
– Где тело? – разочарованно спросила старуха. – Здесь никого нет.
Я обрела дар речи:
– Катерина Глебовна, вы держите Олега кверху ногами.
– Ничего ему не сделается, – отмахнулась старуха, но все же придала внуку правильное положение.
Борис схватил со стола лист бумаги и сел на стул.
– Что случилось? – спросила я.
Лысый сосед наклонился над плечом Бори и прочитал:
«Солнышко, я уехала ночевать к тете Маше. Ключ за батареей на лестнице. Мама».
– Никто не помер? – разочарованно протянула Катерина Глебовна. – Зря дверь ломали!
– Почему твоя мать оставила записку в квартире, а не прикрепила на дверь снаружи? – поразилась я. – Ясно же, что человек ее не прочтет, пока не попадет внутрь, а сделать это он не сможет, потому что понятия не имеет, где ключ.
Борис ничего не сказал, а лысый сосед заржал и заявил:
– Это называется женской логикой! Пошли, люди, по домам, цирк закончился. Борь, ты как?
– Спасибо, ребята, – отмер сосед.
– Зови, ежели чего, – хором ответили мужики и стали по одному протискиваться к лифту.
Я оказалась почти в самом конце очереди, за мной шли Клара и Зоя.
– Вурдалак! – заорали с лестницы. – Вампир! Караул!
Я прибавила скорости, выскочила на площадку и увидела тощую долговязую фигуру Карла. На плечах парня болталась леопардовая шуба, в одной руке он сжимал крокодиловую сумочку, другой цеплялся за перила, щеку, подбородок и шею парня украшали темно-красные пятна.
– Крови напился! – визжала Катерина Глебовна, прикрываясь безмятежно спящим младенцем. – Сгинь, чудище!
Я схватила за руку обомлевшую Зою, втолкнула ее в свою квартиру, следом впихнула Карла, не совсем протрезвевшую, хихикающую Клару и сказала соседке:
– Хватит идиотничать, идите спать!
Катерина Глебовна, настроившаяся на волну нового приключения, разинула было рот, но я уже скрылась за створкой, тщательно заперла все замки и грозно спросила у жениха:
– Где ты был?
– Ходил по делам, – сдавленно ответил юноша.
Дорогие мои, сколько раз, позвонив любимому по мобильному и спросив его: «Ты где?» – мы с вами слышали в ответ лаконичное: «Еду по шоссе»?
Меня подобное заявление злит до посинения, я выясняю название улицы, по которой катит супруг. Только не подумайте, что я пытаюсь следить за Гри, просто мне надо рассчитать время для варки картошки. Даже такой плохой хозяйке, как я, понятно: если приготовить ее заранее, она остынет и будет невкусной. Еще мужья любят отделываться загадочной фразой: «Ходил по делам», – при этом дальнейших уточнений не бывает.
Просто по делам. А уж куда, с кем и где проводил время, жене знать не следует. У него бизнес! Бабе этого не понять!
– Карл, – зашептала Зоя, – мальчик! Что с тобой?
Парень, не отвечая, двинулся из прихожей в глубь квартиры, Терешина поспешила за сыном, Клара предпочла шмыгнуть на кухню, а я, прихватив папку с бумагами, отправилась в туалет. Похоже, только там можно спокойно изучить биографию Елены.
Глава 16
Клиника, в которую поместили Кротову, расположилась в уютном парке, а мое короткое сообщение: «Я от Чеслава» вызвало приветливую улыбку у главврача Сергея Миронова.
– Пока ничего конкретного сообщить не могу, – сказал он, услышав вопрос о самочувствии Елены, – у нас нет ее истории болезни, бродим в потемках. Кротова не контактна.
– Отвечает на все вопросы «да»? – вздохнула я.
– Молчит, сидит, словно оглушенная, – уточнил врач.
– Возможно, это проявление стресса? – предположила я.
Миронов пожал плечами.
– Не люблю ставить поспешные диагнозы.
– Знаете, – протянула я, – во время нашего общения с Леной, до того, как она впала в прострацию, произошла одна странность. Тогда я не обратила на нее внимания, но сейчас вспомнила. В нашем разговоре речь зашла о «Викариле», слышали о таком препарате?
– Новое сильнодействующее лекарство, – кивнул Сергей.
– Вот именно, – подхватила я, – новое. Появилось на рынке всего год назад. Откуда Кротова могла о нем знать? Она долгое время провела в изоляции, обслуживала клиентов в публичном доме, а потом очутилась в подпольной лаборатории на фасовке наркотиков. Сомневаюсь, что хозяева бизнеса заботливо приобретают для рабов новейшие медикаменты. Так откуда она знает про «Викарил»? А еще Лена внезапно назвала «Залкан» и «Асентракс». Я не обнаружила упоминания об этих средствах в справочнике.
– «Залкан»? – переспросил Сергей. – Это последнее поколение нейролептиков. Об «Асентраксе» ничего не скажу, я не могу знать о всех достижениях фармакологии, их очень много. К слову сказать, наш гинеколог сомневается, что Елена занималась проституцией.
– Почему? – насторожилась я.
– Специалист считает, что Кротова давно не вела половую жизнь. Нет травм, характерных для проституток. И насчет работы на наркобарона сомнительно. Если человек находится в постоянном контакте с одурманивающими веществами, даже не употребляя их, он все равно губит свой организм. Раскладывая таблетки и фасуя порошок, он вдыхает микрочастицы отравы, крошечные дозы веществ попадают в организм через кожу пальцев. Ну представьте картину: девушка насыпает кокаин в облатку, у нее зачесался нос, она до него дотронулась, так наркотическая пыль проникла в бронхи.
– Можно надеть маску, резиновые перчатки, комбинезон, – попыталась спорить я.
– Ранее вы верно заметили, что преступники не заинтересованы тратить деньги на охрану здоровья рабов, – продолжал Миронов, – проведенные нами анализы должны были непременно показать следы наркотиков в крови, но даже намека на них нет. Теперь последнее. Сколько лет Елене Кротовой? Чеслав сказал, около тридцати.
– Абсолютно верно, – подтвердила я, – она приехала в Москву из Нальска, закончила институт.
– Снова несоответствие, – остановил меня Сергей, – с большой долей вероятности пациентка москвичка и ей примерно двадцать два года.
– Как вы установили возраст? – только и смогла спросить я.
– Распилил и пересчитал годовые кольца, – не моргнув глазом заявил Сергей. – Простите, это шутка. Сделал сканирование костей. Наш скелет формируется длительное время, по его развитию можно определить возраст. Поскольку Чеслав попросил узнать о Елене как можно больше, я провел несколько исследований и сейчас могу заявить: девушке нет двадцати пяти, она не проститутка и не имела дел с наркотиками. Вероятно, Кротова занималась спортом, но не профессионально, могу предположить, что она увлекалась танцами. Девушка внешне производит впечатление хрупкой, но оно обманчиво, у нее хорошо развиты мышцы, что, среди прочего, свидетельствует о неплохом питании. Анализы тоже подтверждают, что Елена не испытывала недостатка ни в белках, ни в жирах, ни в углеводах.
– Понятно, – ошарашенно сказала я, – томограф, анализы крови… но как вы догадались, что Кротова москвичка?
– У нее коронки на передних зубах, – объяснил Сергей, – наш стоматолог был восхищен, когда их увидел, сказал, что такое качество работы встречается редко, а материал, использованный при протезировании, очень дорогой, его в столице имеют считаные коммерческие клиники. К сожалению, провинциальные дантисты до сих пор работают по старинке, кое-где еще в ходу цементные пломбы. Протезировали зубы девочки не вчера. И, по мнению моего специалиста, сделать это мог лишь Альберт Захарович Толкунов из клиники «АЗЛ». Его почерк.
– Ну спасибо, – выдохнула я, – можно поговорить с Леной?
– Смысла нет, не тратьте зря время, Кротова не реагирует ни на людей, ни на внешние раздражители. Если наметится прогресс, я моментально позвоню Чеславу, – пообещал Миронов.
Я не стала спорить с доктором, лишь попросила его предоставить мне фотографию челюсти пациентки, узнала адрес клиники «АЗЛ», упросила администратора устроить мне срочную консультацию у главврача и поехала на Новокрасинскую улицу.
Альберт Захарович отнюдь не обрадовался моему появлению, но недовольство стоматолог успешно спрятал под профессиональной приветливостью.
– Садитесь, – велел он, указывая на кресло, более напоминающее удобную кровать.
Я покосилась на бормашину, столики с инструментами и поспешила уточнить:
– Я приехала показать вам фото.
Дантист посмотрел на снимки.
– Ну и?
– Это ваша работа? – задала я следующий вопрос.
– Почему вы интересуетесь? – не пошел на откровенность медик.
– Хочу такие же зубы, – соврала я, – один в один.
Альберт Захарович повеселел.
– Не получится.
– Почему? – удивилась я.
– Челюсти человека индивидуальны, я не буду уродовать ваши, чтобы они походили на чужие. Сделать красивую улыбку можно, но она никогда не повторит ту, что вы мне показали на фото.
– Так это вы делали? – перебила я стоматолога.
– Предположим, – кивнул Альберт Захарович.
– Помните имя пациентки?
Толкунов снял со лба обруч с прикрепленными к нему увеличительными стеклами.
– Это была школьница, которая неудачно упала. Ее мать очень переживала по этому поводу и привела девочку к нам. Мы тогда как раз только-только начали делать такое восстановление зубов, я привез методику и материалы из Америки. С непривычки провозились долго, но эффект того стоил. Если в рот с зеркалом не залезть, ни за что не догадаешься о коронках.
– Фамилию девочки назовите, – попросила я.
Альберт Захарович внимательно посмотрел на меня.
– Похоже, вам не нужна голливудская улыбка. О врачебной тайне вы слышали?
– Вы уже и так все рассказали, – упрекнула я доктора.
– Я имею полное право даже показать снимок чужих протезов, – возразил дантист, – но вот паспортные данные пациентов не разглашаются, и полностью их лица вы нигде здесь не увидите.
– Нам необходимо уточнить личность женщины, – заныла я.
Альберт Захарович встал.
– Оформите требование по закону, приносите ордер.
– Слушайте, ваша бывшая школьница попала в психиатрическую клинику, – зачастила я, – она назвалась Еленой Кротовой, но мы знаем – это имя вымышленное. Сейчас девушка молчит, вы единственный, кто может сообщить нам ее правильные данные. Вероятно, бедняжку ищут родители, они в панике.
– Несите ордер, – повторил дантист, – препирательства бессмысленны, извините, я уделил вам слишком много времени, в приемной меня ожидает пациент с острой болью. Он купил через Интернет «самопломбирователь зубов», и вот вам потрясающий результат.
Я вернулась к рецепшен и решила зайти в туалет. Следом за мной в санузел вошла медсестра и без всякого вступления коротко сказала:
– Давай фото.
– Вы мне поможете? – обрадовалась я, протягивая снимки.
– Жди, – велела она и удалилась.
Я оперлась о рукомойник и стала изучать в зеркале свои зубы. Смотрятся прилично, но я-то знаю про небольшие дырки! Давно пора обратиться к стоматологу, я даже пару раз записывалась на прием, но, когда наступал назначенный день, у меня всегда появлялись неотложные дела, и свидание с бормашиной откладывалось. И вот сейчас в верхней челюсти ожила боль.
Чем дольше я любовалась на свои клыки, тем сильнее ныл один из них.
– Держи, – буркнула медсестра, вновь появляясь в поле зрения, – уходи быстрей, а то мне не поздоровится, если Альберт догадается.
– Огромное спасибо, – сказала я, пряча в сумку листок, – не знаю, как вас благодарить.
Медсестра вдруг горько вздохнула.
– У меня три года назад сын пропал. В отличие от Альберта я понимаю, каково родителям, если ребенок домой не приходит. Сматывайся живее.
Я не стала задерживаться в клинике, вышла на улицу, затряслась от ставшего необычным для столицы мороза, увидела большой торговый центр и кинулась внутрь.
Пока официантка ходила за заказанным капучино, я изучала бумажку. «Галина Валентиновна Юдаева, 1986 г.р., адрес проживания – Новокрасинская, д. 15, кв. 8».
– Ваш кофе! – сказала официантка.
– Простите, это дом пятнадцать? – спросила я.
– Правильно, – согласилась подавальщица.
– Здесь ведь нет квартир?
– Только магазины и рестораны, – подтвердила девушка.
– Вы не в курсе, когда торговый центр построили? – не успокаивалась я.
– Пять лет назад, я сюда одной из первых нанялась, – не усмотрела в моем любопытстве ничего странного официантка, – старый дом снесли и возвели наш «Юпитер».
– Ясно, – вздохнула я.
Клиника Альберта Захаровича располагалась в здании с номером семнадцать, Галина Юдаева жила в двух шагах от нее, вот родители и решили далеко не водить девочку. Придется мне дернуть Димона.
– Сладкий персик, – речитативом завел Коробок, – халва души моей, рахат лукум мозга, зачем ты обращаешься к недостойному?
– Галина Валентиновна Юдаева, год рождения восемьдесят шестой, ноябрь, десятое. Выясни о ней все, – велела я.