– М-да, – отозвался Гри, – вам не позавидуешь.
– Почему? – удивилась Эстер. – Я совсем не чадолюбива. Кто сказал, что человек обязан размножаться? Нам хорошо и вдвоем. Но у Тима началась депрессия, бессонница, повысилась раздражительность, утомляемость, пару раз он упал в обморок в студии. А «Викарил» ему очень помогает. Не секрет, что большая часть шоу-бизнеса и артистического мира сидит на кокаине, антидепрессантах или вульгарно пьет водку. Лекарство – не самый плохой выбор.
– Тиму необходимо изменить стиль жизни, – подала я голос, – нельзя постоянно пришпоривать и бить кнутом усталую лошадь.
– Муж пока не готов притормозить, – призналась Эстер, – и я пребываю в большой тревоге. Боюсь, он будет мучиться из-за того, что не стал искать Лену. Но в чем его вина? Кротову признали мертвой. Ох, мы опять возвращаемся к тому, о чем беседовали в вашем офисе. Бедная Леночка, она столько пережила и имеет право на счастье. Очень жаль Тима, он себя сгрызет за то, что ошибся при опознании тела. Надеюсь, что я стану ему опорой. Здесь налево.
Гри послушно крутанул руль, джип поскакал по накатанной колее.
– До конца поселка, затем направо, под горку, – подсказывала Эстер, – муж Веры Кирилловны выбил самый большой и обособленно расположенный участок. Можно тормозить. Солнышко, проснись, мы добрались до дачи.
Гри не стал заезжать в заваленный снегом двор, пристроил внедорожник у нераскрытых ворот, толкнул калитку и замер. Я подошла к мужу:
– Что-то не так?
Гри глазами показал на цепочку следов, тянущуюся по снегу.
– В доме люди.
– Не может быть! – воскликнул Тим.
– Вероятно, это бомжи, – предположила я, – к сожалению, пустые дачи часто подвергаются набегам маргиналов.
Гри вынул пистолет, я вытащила из сумки электрошокер.
– Ой, – испугался проснувшийся Тим, – у вас оружие?
Я покосилась на Моркова: похоже, мачо-суперагент в реальной жизни не особенно храбрый человек.
– Боюсь, – затряслась Елена.
Эстер обняла ее.
– Я с тобой.
– Сколько входов в доме? – поинтересовался Гри.
– Один, – прошептал Тим, – на окнах решетки, они не открываются. Ох, там свет мелькает.
– Вернитесь в машину, – приказал мой муж, – заблокируйте двери, не высовывайтесь. Таня, я иду первым.
Без особых проблем мы проникли в незапертый дом, Гри поднял указательный палец, я нырнула на веранду и крикнула:
– Чисто.
Муж пнул ногой следующую дверь и объявил:
– Чисто.
Мы продвинулись по коридору, достигли арки, повернули и застыли в изумлении.
В центре просторного каминного зала стояла большая искусственная елка, наполовину украшенная игрушками. Вокруг нее ходила пожилая дама, сохранившая по-девичьи стройную фигуру. Меньше всего незнакомка походила на бездомную. Она была в джинсах и дорогом кашемировом свитере, расшитом мелкими розочками, скрученными из атласной ленты. Ее волосы недавно побывали в руках парикмахера, успешно превратившего седину в золото. Дама аккуратно положила на диван стеклянный красный шар, взяла в руки снеговика из ваты, вздрогнула, обернулась, уронила игрушку и ахнула:
– Кто вы?
– Мама, – закричал Тим, врываясь в гостиную, – мама! Что ты здесь делаешь?
– Вам велено было сидеть в машине, – сердито заметил Гри, – нельзя так рисковать.
– Но это же Вера Кирилловна, – пояснила Эстер, преданной собакой следовавшая за мужем.
На меня внезапно навалилась усталость. Я без приглашения села в одно из двух кресел, покрытых серо-зелеными клетчатыми пледами с вышитыми по углам золотыми львиными мордами, и машинально стала перебирать бахрому. И тут я увидела среди витых шнурочков полосочку ткани с надписью «Wool 100 %. Made in Belgia». Покрывала были чисто шерстяными, я бы не отказалась от таких, жаль только, что их в комплекте всего две штуки, хватило лишь на кресла, на диван было наброшено нечто бордовое, из гобеленовой ткани.
– Мама, мама, – попугаем твердил актер, – что ты здесь делаешь?
Вера Кирилловна отступила к дивану.
– Хотела устроить вам сюрприз. Подумала, что мы, как раньше, встретим тут Новый год! Со старинными игрушками, подарками, как прежде! Решила устроить вечер воспоминаний.
– Дед Снегур и Морозочка, – засмеялась Эстер, – мне о них Тим рассказывал! А как вы сюда добрались?
– На такси, – ответила Морковкина, бросив на невестку неожиданно злой косой взгляд, – я заказала машину, доехала без хлопот, растопила котел, сняла с чердака елку. О, вы с друзьями? Сейчас приготовлю чай.
– Могу помочь, – мигом вызвалась я. – А кто такие Дед Снегур и Морозочка?
Вера Кирилловна провела меня в кухню и, округлив яркие, необычайно зеленые глаза, поинтересовалась:
– Как вас зовут?
– Таня, – представилась я.
– Вас не затруднит протереть чашки? – попросила Морковкина, протягивая мне полотенце. – Когда Тим был маленьким, мы всегда уезжали сюда на школьные каникулы и организовывали для всех детей поселка елку. Я актриса, а муж не имел никакого отношения к искусству, он был директором крупного завода, управлял им до самой смерти. Супруг обладал уникальным даром руководителя. Ах, если я начну рассказывать о Николаше, меня не остановить. Так вот, про Новый год. Праздника без Деда Мороза и Снегурочки не получится, эти роли исполняли наши лучшие друзья, а заодно и соседи по дачному поселку Антон и Лилечка Крутиковы. Лиля ростом под метр восемьдесят, очень крупная, Антоша ей до плеча не доставал, крайне субтильный. Когда Крутиковы первый раз появились перед детьми в костюмах, все не удержались от смеха. Здоровенная Снегурочка и карманный Дед Мороз. Дети начали хохотать, взрослые тоже развеселились. Лилечка и Антоша люди с чувством юмора, они совершенно не комплексовали по поводу своего роста. Лиля отцепила у мужа бороду, привязала ее на свой подбородок и объявила: «Спокойствие. К вам пришли Дед Снегур и Морозочка. Мы живем на Северном полюсе и припасли много подарков». С тех пор и повелось: у всех Мороз и Снегурочка, а у нас Снегур и Морозочка. Танечка, можете взять поднос с посудой?
Мы вернулись в гостиную, Вера Кирилловна осторожно поместила на стол чайник, повернулась к Тиму и вскрикнула:
– Кто там?
– Где? – прикинулся дурачком сын.
– В кресле, у камина, – дрожащим голосом пролепетала мать.
Несмотря на талант лицедея, в обыденной жизни Тим, похоже, притворяться не умел.
– Там? Ах да, совсем забыли! – фальшиво воскликнул он. – Мамуля, познакомься, Наташа Кротова, сестра моей первой жены. Помнишь Лену?
– Ее невозможно забыть, – со злостью выпалила Вера Кирилловна, – поссорила нас! Из-за нее твой отец первый инфаркт заработал. С какой стати сюда приперлась сестрица этой мерзавки?
Лена опустила голову, Эстер взяла свекровь под локоть.
– Верочка, Наташа тяжело заболела.
– А мы при чем? – покраснела пожилая дама.
– У бедняжки нет ни одного родного человека, кроме Тима, – журчала Ротшильд, – мы обязаны ей помочь.
– С какой стати? – возмутилась Вера Кирилловна. – Назовите хоть одну причину!
– В родном городе Наташе не сделают нужную операцию, – неуверенно поддержал Эстер Тим, – вот и пришлось ей спешить в Москву.
– Откуда вы? – резко спросила Вера.
– Издалека… – прошептала Лена, – простите!
Вера Кирилловна резво подбежала к гостье.
– Слушайте, ваша сестра была злым гением Тима, она увела его у невесты, запретила общаться с родителями, заставила бросить театр и сниматься в ужасных сериалах. Елене требовались деньги, чем больше, тем лучше. Она не шла ни на какие контакты с нами, не подзывала Тима к телефону, если слышала мой голос. Николай Ефимович страшно переживал, у него случился инфаркт, а я слегла с гипертонией. Но Лена даже тогда не отпустила мужа в отчий дом. И как теперь я должна к вам относиться? Надеетесь получить деньги и внимание? Но где вы были раньше? Почему не приструнили сестру, а?
– Мама, – попытался остановить разгневанную Веру Тим, – успокойся. Мы не думали, что ты очутишься на даче.
– Не хотели рассказывать вам о Наташе, – вступила в разговор Эстер, – предполагали, что она поживет здесь недолго.
– Вот оно что! – дернулась свекровь. – Это моя дача! Николай Ефимович построил этот дом для друзей! Наталья, покиньте нас.
– На улице метель, – возмутился Тим, – холод, непогода. Не веди себя, как злобная мачеха из сказки.
– Сейчас я уйду, – прошептала Лена, – зря Соня писала письма. Я чувствовала, это добром не закончится.
– Никуда ты не двинешься, сиди, – приказал Морков. – Мама, ради меня, пусть Наташа останется.
Вера Кирилловна нахмурилась, покусала губы и неохотно промямлила:
– Ладно. Исключительно из-за сына соглашаюсь. Эстер, я на тебя сердита. Почему ты не позвонила, не предупредила? Знаешь ведь Тима, он без меры жалостлив, бескорыстен, готов всем помогать, дает деньги каждому, кто попросит!
Я исподтишка глянула на Эстер. Из нашей беседы в машине у меня сложилось впечатление, что Морков жадноват: они с супругой не хотят заводить ребенка, потому что придется тратить на него деньги. Впрочем, матерям свойственно идеализировать детей.
Я исподтишка глянула на Эстер. Из нашей беседы в машине у меня сложилось впечатление, что Морков жадноват: они с супругой не хотят заводить ребенка, потому что придется тратить на него деньги. Впрочем, матерям свойственно идеализировать детей.
– Хорошо, – внезапно улыбнулась Вера, – пусть Наташа выпьет с нами чаю.
– Фу, – выдохнул Тим, – мама, я тебя обожаю.
Морковкина кивнула и зажгла торшер.
Лена подняла голову, на ее лицо упал яркий свет лампы.
– Спасибо.
Вера Кирилловна взвизгнула.
– Кто это?
– Наташа Кротова, – быстро подсказала Эстер.
– Они с Еленой близнецы? – закричала свекровь. – Невероятное сходство. Так не бывает! Не врите мне!
В комнате повисла тишина.
Кротова выпрямилась.
– Я действительно Лена, ваша первая невестка. Я не погибла в ущелье. Понимаю, что это сообщение вас не обрадует, но из песни слов не выкинешь. Добрый вечер, рада была услышать из ваших уст откровенное мнение о себе.
Вера Кирилловна беспомощно оглянулась, съежилась, потом жалобно сказала:
– Эста, принеси воды, таблетку запить.
Ротшильд опрометью бросилась в коридор. Через пару секунд она принесла бутылку, открутила пробку, налила минералку в хрустальный стакан и подала его свекрови. Все происходило в полнейшей тишине, было слышно лишь мелодичное звяканье, его издавал удивительной красоты браслет на запястье Эстер: белые, желтые и красные «яблоки» из эмали, прикрепленные к золотой пластине. Очень оригинальная, дорогая, скорее всего антикварная вещь.
Глава 9
– Давай доброшу тебя прямо до подъезда? – заботливо предложил Гри, притормаживая у метро.
– Учитывая сложность ситуации и любопытство моих незваных гостей, лучше, если твоя машина не засветится во дворе Татьяны Михайловой, – вздохнула я. – Хотя мне совсем не хочется тащиться по улице, но все же придется покинуть комфортабельный автомобиль. Не дай бог шпион Егора Кирилловича заподозрит неладное, тогда жизнь Софьи повиснет на волоске.
– Ну и метет, – вздохнул Гри, – в конце концов, ты можешь сказать, что тебя подвез сослуживец, пожалел недотепу Михайлову из-за ненастья.
– Не стоит рисковать, – повторила я, выкарабкиваясь из джипа, – мне Чеслав велел завтра приходить к обеду. Высплюсь, как человек, успею с утра сбегать в парикмахерскую и заявлюсь в офис потрясающей красавицей.
Гри засмеялся.
– Звучит интригующе, пожалуйста, только не крась волосы в зеленый цвет.
– Конечно, не стану, – улыбнулась я. – Хочу превратиться в Мальвину, девочку с голубыми кудрями, встану под елку и буду изображать куклу.
– Тогда мне придется трансформироваться в Буратино, – подхватил муж.
– Долго гримироваться не придется, у тебя от рождения длинный нос, – хихикнула я и поспешила в сторону временного пристанища.
Вообще я несколько слукавила: не собираюсь спать до полудня, да и незваные гости не дадут спокойно нежиться под одеялом. Я встану в обычное время и до похода в парикмахерскую успею купить Гри подарок на Новый год. Муж давно хотел съездить на Бали, там есть отель, стоящий в воде, пол в гостинице стеклянный, сквозь него виден подводный мир. В начале февраля Чеслав даст нам двухнедельный отпуск. Представляю, как запрыгает от радости супруг, когда обнаружит под елкой конверт из турагентства и узнает, что мы с ним отправляемся в теплые края. Я все лето и осень потихонечку откладывала деньги, предвкушая сюрприз, и завтра меня ждут в «Кругосветтрэвел».
Не успела я войти в квартиру, как из маленькой комнаты высунулся Андрей Сергеевич и зашипел:
– Ты всегда шляешься по ночам?
Я опешила и собиралась достойно ответить наглецу, но вспомнила о желании Тани Михайловой во что бы то ни стало выйти замуж за кого угодно и кокетливо проблеяла:
– Да, у нас на фирме ненормированный рабочий день.
– Запомни, мне это не нравится, – сердито заявил жених, – нельзя задерживаться на службе, нужно возвращаться ровно в семнадцать часов.
– Почему именно в это время? – проявила я неуместное любопытство, снимая верхнюю одежду.
– Кроме преподавания физкультуры, я еще тренирую футбольную команду «Тигры Алаева», – гордо заявил Андрей Сергеевич, – домой прихожу в семь. Ты должна успеть приготовить ужин, я люблю сразу сесть к накрытому столу.
Я стянула сапоги и чуть не застонала от счастья, надев мягкие тапочки. Есть ощущения, которые никогда не испытает мужчина. Только женщина способна понять, какой это восторг – стянуть поздним вечером обувь на высоком каблуке и поменять ее на меховые чуни. Я закрыла глаза, чтобы ощутить блаженство в полной мере, но была безжалостно возвращена к действительности Андреем Сергеевичем.
– Не слышу ответа!
Пришлось выныривать из моря наслаждения.
– Ты предполагаешь, что я переселюсь в Алаево?
Жених нахмурился.
– Нет, я перееду сюда.
– Но в Москве, если сюда вслед за тренером не последуют «Тигры Алаева», тебе не надо будет торчать на тренировках, – ехидно заметила я, в очередной раз выпадая из роли Михайловой, – значит, ты будешь приходить домой рано. Наверное, мне лучше совсем уволиться, чтобы успеть с обедом.
– Нет, нет, – занервничал Андрей Сергеевич, – в столице жизнь дорогая, на одну зарплату не просуществуешь. И потом, я найду команду для тренировок, в городе много клубов: «ЦСКА», «Спартак», «Динамо». Буду приезжать в родное гнездо в семь.
Желание поддерживать разговор у меня угасло. Похоже, Андрей Сергеевич не является шпионом Егора Бероева. Навряд ли босс провинциальной мафии возьмет в свою команду столь выдающегося идиота. Я сомневаюсь, что физрук играет роль дурака, слишком уж он талантливо это проделывает.
– Эй, ты куда? – зашипел гость. – Женщина, стой, когда с тобой мужчина разговаривает.
Но я быстро шмыгнула в ванную, пожалела, что на двери отсутствует задвижка, включила свет и взвизгнула. На стиральной машине стояла голова.
Пару секунд я хватала ртом воздух, затем спазм прошел, кислород снова попал в легкие.
– Извините, – прошептала голова, – я сейчас уйду.
Ужас прошел. Сбоку между автоматической прачкой и стеной есть ниша, туда и забилась Клара. Ее всю с порога не видно, зато башка торчит поверх машины, и складывается впечатление, что она помещена на стиралку.
– Что ты здесь делаешь? – выдавила я, пытаясь справиться с дрожью в ногах.
– Горюю, – коротко ответила Клара.
– И какова причина? – спросила я.
Клара тихо заплакала.
– Были с мамой у сваха.
Я открыла воду и взяла мыло.
– Того самого, который выдает девушек за олигархов?
– Ага, – всхлипнула Клара.
– Отлично! – фыркнула я. – Ты выбрала парня по каталогу из списка «Форбс»?
Клара вытерла нос тыльной стороной ладони.
– Не-а.
– Неужели никто не пришелся тебе по душе? – кривлялась я. – Вероятно, ты излишне разборчива и хочешь получить в женихи красавца вкупе с миллиардным состоянием.
Девушка замотала головой.
– Свах сказал: у меня нет ни одного шанса удачно пристроиться. Фигура ничего, но грудь маловата, необходимо вшить импланты, лицо прошлогоднее.
От удивления я перестала умываться.
– Что значит «лицо прошлогоднее»?
Клара нахмурилась.
– Двенадцать месяцев назад все бросались на русский тип: нос – картошкой, глаза голубые, щеки чуть впалые, губы пухлые. Сейчас мужчин на Восток потянуло, а я похожа на японку, как топор на дыню, надо чуть сузить веки и округлить овал лица.
– А еще через год жительницы Страны восходящего солнца выйдут из моды, олигархи будут млеть от африканок, и тебе потребуется мазать ваксой все тело? – попыталась я образумить дурочку. – Если парень подбирает невесту, как машину, следуя моде на кузов, то такой брак долго не просуществует.
– Долго и не надо, – всхлипнула Клара, – свах сказал, что больше двух лет никто не задерживается, главное, успеть родить ребенка, отец на него обязан платить алименты, а на них можно богато жить.
– Отличный план, – буркнула я, – жаль, что ты вышла из моды. Впрочем, наверное, у этого сваха есть знакомый пластический хирург.
– Очень дорого операции стоят, – понуро ответила Клара, – мама меня поколотила, вот я и сижу тут, жду, когда она заснет, боюсь вылезать, снова по морде получу.
В моей душе зашевелилась жалость.
– Ты же не виновата, что родилась с обычным лицом. Зое нужно ругать себя, это она произвела на свет девочку типа Аленушки.
Клара сдернула с крючка полотенце и принялась комкать его в руках.
– Свах меня разругал. Немодная, плохо одета, макияж допотопный, волосы уложены, как у семидесятилетней, ногти короткие, хожу криво, разговариваю глупо, стою крючком. Ни красоты, ни ума, ни обаяния, ни богатства. На какую блесну жениха ловить? Ни единой заманилки нет! Провальный вариант. Мама мне сказала: «Делать нечего, пойдешь замуж за Павла, надо поторопиться, пока он предлагает». Ой, не хочу-у-у!