– Не реви, – зашипела я, – на крик могут твоя мать с братом прийти, и слезами горю не поможешь. Чем тебе Павел плох? Если мечтаешь жить в Москве, то как следует подумай. В Алаеве лучше, чем в столице, воздух чистый, нет напряженного ритма, построите с мужем дом, родите детей.
Клара умоляюще вытянула руки.
– Мне двадцать с небольшим.
– Отличный возраст, – кивнула я.
– Для Алаева я перестарок, – грустно сказала Клара, – приданого у меня нет, красоты тоже.
– Ты очень симпатичная, – покривила я душой.
Девушка горестно вздохнула.
– В Алаеве любят, чтобы женщина была с формами, вот такая, как ты, а у меня сорок шестой размер, вместо груди фига. А в вашей Москве, наоборот, требуются глисты в обмороке, чем тоньше, тем шикарней. Мои объемы слишком большие, а еще в столице нужно иметь сиськи не меньше третьего размера. Я снова в пролете, для Алаева худая, для Москвы толстая, везде уже старая, и в лифчике пусто. Почему я такая страшная уродилась?
По щекам Клары покатились слезы, она принялась размазывать их и поскуливать.
– Но Павел-то вроде готов вести тебя в загс, – напомнила я.
Клара съежилась.
– Павлу скоро шестьдесят, у него три жены умерло, поговаривают, он их работой замучил, сам инвалидность имеет, ему в армии мизинец на левой ноге оторвало, с тех пор он в саду сидит, газеты читает, а баб заставляет деньги добывать. Он жадный, даже электрочайник не купил, живет на краю города, огород у него до горы, гектар целый, на грядках убиваться с ума сойдешь!
– И мать готова любимую доченьку монстру отдать? – недоверчиво спросила я.
Клара опустила голову.
– У нас иметь в семье незамужнюю девку позор, и с чего ты взяла, что я любимая? Карл – вот кого мамка обожает, он ее надежда, потому что мужик, а с меня толку никакого.
– Создается впечатление, что Россия вступила в двадцать первый век, а ваш город остался в семнадцатом! – возмутилась я.
Клара вновь схватила полотенце.
– Чего ни говори, жизнь не изменить. Судьба мне за Павла идти, он лысый, а из носа у него волосы торчат!
Девушка уткнулась лицом в колени и заплакала. Мне стало жаль ее до такой степени, что заныл желудок. Сама жила под гнетом комплексов, с самого детства ощущала себя толстой, неуклюжей бегемотихой. Уроки физкультуры, для которых требовалось надеть гимнастический купальник, превращались для меня в серьезное испытание. Все одноклассницы щеголяли в симпатичной спортивной одежде, а мне она не подходила по размеру, и мать сшила для меня нечто ужасное из темно-синего ситца. Каждый раз, когда я появлялась в зале, наш учитель физры Виктор Львович мерзко улыбался и говорил:
– Сергеева, ты опять одета не по форме. Где откопала помесь наволочки с кальсонами?
И класс радостно гоготал. После такого выступления у меня пропадали все крошечные спортивные умения, толстые ноги делались неподъемными, руки неловкими, голова гирей тянула вперед. Однажды я сказала маме:
– Пожалуйста, поговори с физруком, пусть он больше надо мной не смеется!
Мать, сосредоточенно накручивавшая волосы на бигуди, сердито ответила:
– Разбирайся сама, не приставай ко мне.
Этого вскользь преподанного урока мне хватило, чтобы понять: я никому не нужна. И лишь выйдя замуж за Гри и начав работать в группе у Чеслава, я стала постепенно избавляться от комплекса неполноценности. Не хочу сказать, что окончательно лишилась мечты превратиться в тростинку и победила страх потерять мужа, но, по крайней мере, перестала ненавидеть себя и даже надеваю джинсы.
– Прекрати плакать, – велела я Кларе, – успокойся. Я попробую тебе помочь.
– Как? – безнадежно спросила девушка. – Отрежешь мне попу и пришьешь ее вместо бюста? Или ты водишь знакомство с олигархом, которому срочно нужна жена? Я умею стирать, гладить, готовить, убирать, делать домашние консервы, шью, вяжу, вышиваю крестиком. Думаешь, у меня есть шанс?
После заявления про вышивание крестиком мне стало Клару жалко до слез. Я внезапно ощутила себя сильным человеком, способным помочь слабому.
– Слушай меня внимательно. Сейчас иди спать, и никому ни слова о нашем разговоре, поняла?
– Ага, – кивнула Клара, – а что будет завтра?
Отличный вопрос!
– Все будет хорошо, – опрометчиво пообещала я.
Девушка встала, схватила меня за плечо и с загоревшейся надеждой в глазах прошептала:
– Это правда?
– Конечно, – легкомысленно заверила я.
– Мне не придется выходить замуж за Павла?
– Никогда, – ляпнула я.
– Ты найдешь мне жениха в Москве? – спросила Клара.
– Да, – кивнула я, – непременно.
Гостья кинулась мне на шею, стиснула в объятиях, уткнулась носом в мое плечо и с чувством произнесла:
– Обожаю тебя.
Я погладила девушку по спине. Ну, Танечка, ты попала! Потеряла на время от сострадания разум, пообещала Кларе счастье с три короба, а как теперь это организовать?
Глава 10
Когда успокоенная Клара отправилась спать, я пошла на кухню, с радостью отметила, что там никого нет, открыла шкафчик, хотела снять с верхней полки пакет с печеньем и вдруг услышала громкий окрик:
– Тань!
От неожиданности я дернулась, в спине и плече послышался хруст.
– Почему ты до сих пор не выгнала наглых Терешиных? – возмутился Андрей Сергеевич. – Отчего я, честно заплативший деньги Таисии, должен спать в одной комнате с Карлом, не отдавшим свахе ни копейки?
Я попыталась опустить руку и поняла, что не могу этого сделать, отчего-то при малейшем движении от боли сводит спину между лопатками.
– Сейчас этот хам улегся на диване, – бубнил жених. – Когда я велел мальчишке перебраться на пол, он ответил: «Вчера я дрых на жестком, сегодня ваша очередь». Как это тебе?
– Вполне справедливо, – промямлила я.
– Немедленно повернись, – потребовал Андрей Сергеевич, – и повтори злые, неуважительные слова своему мужчине в лицо!
Я попыталась опустить руку, но потерпела неудачу, в пояснице появилось странное ощущение, словно там застряли ржавые шестеренки.
– Ага, тебе стыдно! – с торжеством возвестил жених.
– Ни капельки! – ответила я. – Ни на секундочку! У меня просто защемило спину.
– Правда? – неожиданно озаботился кандидат в мужья. – Где болит?
– Между лопатками, – сквозь зубы прошептала я, – и еще в пояснице. Ой-ой!
Андрей Сергеевич обошел меня слева и заглянул в глаза.
– Теперь что?
– В ухо стрельнуло, – призналась я. – Ай! Пошевелиться не могу.
– М-да, – крякнул учитель физкультуры, – давно болеешь?
– Минуту назад началось, – простонала я.
– Не ври! – погрозил мне пальцем жених. – Ну Таисия, ну пройда! Взяла и подсунула мне хворую москвичку, третий сорт отвесила! Думала, Андрей Сергеевич не разберется! Понравится ему квартира, а супругу он проверять не станет. Зря она на это понадеялась! Завтра будешь нормы сдавать!
Несмотря на возрастающую ломоту в спине, мне стало смешно.
– Специальные нормы ГТО для жены? Перечисли предстоящие испытания! Наверное, среди них чистка картошки на время, бег с тазом постельного белья и упражнения с шестом для стриптиза в спальне?
Андрей Сергеевич вздрогнул.
– Откуда ты знаешь про палку, вокруг которой пляшет отребье общества?
– Послушай, зачем тебе жена с радикулитом, да еще в придачу и развратная особа, знающая про стриптиз? – вопросом на вопрос ответила я.
Андрей Сергеевич молча развернулся, пошел к двери, но на пороге остановился и заявил:
– Ты обязана компенсировать мои расходы.
– Да ну? – поразилась я. – О чем идет речь?
– Триста долларов за просмотр невесты, плюс билеты Алаево – Москва и назад, питание в столице, проживание, контрамарки в театр, такси, – загибал пальцы физрук, – получается около тысячи баксов.
От возмущения моя рука неожиданно легко опустилась, а боль между лопатками почти прошла.
– Секундочку! Я не просила тебя сюда приезжать! Представь смету Таисии.
– У этой крокодилицы и воды в дождь не выпросить, – сморщился физрук, – вот дрянь! Подсунула протухшую бабу! И что-то мне подсказывает, ты не девственница! Иначе откуда про стриптиз знаешь?
Услышав последнее заявление, я обрадовалась: лишнее доказательство того, что посыпанный нафталином учитель физкультуры никак не может быть шпионом Егора Кирилловича. Если алаевский царь догадался, кто помог бежать из рабства Лене, и прислал в Москву разведчика, чтобы ее отыскать, а заодно и нарыть улики против Софьи, то этот человек должен иметь хоть сто граммов ума! Андрей Сергеевич же просто идиот, решивший выбраться из захолустья. Ну-ка, проверю свои выводы.
Я села на табуретку, с наслаждением пошевелила переставшими ныть лопатками и воскликнула:
– Жил ты у меня бесплатно, ел тоже, в театр не ходил, на такси не катался. Итого, я готова дать тебе пять тысяч рублей.
– Офигела? – возмутился претендент на руку и сердце. – Да, я не сбегал на балет, но ведь хотел! Ладно, уступлю! Четвертак! Отсчитывай двадцать пять косарей.
– Офигела? – возмутился претендент на руку и сердце. – Да, я не сбегал на балет, но ведь хотел! Ладно, уступлю! Четвертак! Отсчитывай двадцать пять косарей.
– Семь, – накинула я.
– Двадцать, – уступил физрук.
– Восемь – последняя цена, – отрезала я.
– Девять, – продолжил торг женишок.
– По рукам! – обрадовалась я. – Но с условием: ты получаешь деньги и проваливаешь, прямо сейчас!
– Один, в ночь? – возмутился Андрей Сергеевич. – В декабре? Выгнать на мороз сироту?
– Ты о ком говоришь? – поинтересовалась я, отправляясь в прихожую за сумкой.
Я всегда имею в кошельке приличную сумму на служебные расходы. Чеслав одобрит мои траты ради избавления от одного подозреваемого в шпионаже.
– Про себя, конечно, – заныл Андрей Сергеевич, – у меня ни отца, ни матери нет, значит, я сирота.
Я сунула дядьке деньги.
– Считай и выметайся.
К моему удивлению, физрук, тщательно проверив на глаз каждый казначейский билет, живо собрался и отбыл. Я мысленно нарисовала на двери, которую за ним заперла, звездочку. Ура, один кандидат сбит. Ну, дорогие Зоя и Карл, кто из вас верный клеврет Егора Кирилловича? Клару я из числа подозреваемых уже исключила.
Вспомнив о девушке, я поколебалась, но потом все же набрала номер Карц.
– Что! – рявкнула в трубку Марта.
Я смутилась.
– Прости, не посмотрела на часы. Честное слово, не хотела тебя разбудить!
– Разбудить? – засмеялась Карц. – Я еду с одной тусовки на другую!
– Так уже полночь, – брякнула я и прикусила было язык, но дочь олигарха услышала мое заявление и развеселилась.
– Ой-ой-ой! Я пропустила «Спокойной ночи, малыши!». Не увижу Хрюшу со Степашей! Ладно, что стряслось на работе?
– Это личное, – пробубнила я, – можешь мне помочь?
Нас с Мартой связывают не самые простые отношения. Если уж говорить честно, придется признаться: Карц мне не особенно нравится. Я считаю ее бесцеремонной, шумной, вечно лезущей на рожон и невоспитанной особой. В раннем детстве Марта лишилась матери, ее отец, очень богатый человек, умотал жить за границу, оставив дочь на попечение нянек, гувернанток и охранников. Родительское невнимание олигарх решил искупить финансовой вседозволенностью. Я ни разу не была у Карц в гостях, но говорят, она обитает в шикарном пентхаусе, в самом престижном районе Москвы, из ее окон виден храм Христа Спасителя и башни Кремля. Одевается Карц на шаг впереди моды, если она появляется перед вами в жутком кургузом пиджачке, расшитом золотыми позументами, то будьте уверены, через месяц столичная тусовка нацепит подобные, а Марта прикид скинет. Машины она меняет с бешеной скоростью. В начале ноября она рулила на темно-синем «Бентли», а сейчас катается на мощном внедорожнике. Еще активнее происходит ротация кавалеров. Марта имеет дело только с очень богатыми мужчинами, в загс она не собирается, а слово «деторождение» вызывает у светской львицы брезгливую гримасу. Самое интересное, что, прокрутив с очередным банкиром-нефтяником-телемагнатом роман и благополучно бросив любовника, Карц сохраняет с ним замечательные отношения и как ни в чем не бывало обращается к нему с просьбами. Марта – украшение любого светского мероприятия, она знает всех и вся и обладает завидным здоровьем, позволяющим ей после ночи, проведенной в клубах, спокойно явиться на работу.
Если после всего узнанного у вас сложилось впечатление, что я завидую Карц, то, увы, это правда. Мне хотелось бы иметь ее внешность и материальное положение. Но, если мне предложат поменяться с Карц местами, я откажусь. Почему? Ответ прост. У меня лучший муж на свете. Да, я толстая, неуклюжая, хожу с одной сумкой пять лет, но мне принадлежит самый замечательный мужчина на свете, и я уверена: Гри любит меня, а не миллионы моего папеньки, которых к тому же нет.
– Выкладывай, – приказала Марта, – не бывает неразрешимых проблем, есть только не очень приятные способы с ними справиться. Что у тебя стряслось? Хочешь попасть на липосакцию к доктору Роже?
– Не собираюсь откачивать жир, – прервала я ехидно хихикающую Марту, – мне нужен жених со средствами. Желательно не полный урод и моложе восьмидесяти лет. Хорошо бы у него не было детей, бывших жен и хлопотливой мамы.
– Невеста, полагаю, из семьи шейхов, – окончательно развеселилась Марта, – за ней дают нефтяной пласт и пару дворцов.
– Нет, – грустно ответила я, – это девушка из Алаева, добрая, милая, готовит, гладит, любит детей и животных, убирает квартиру, вышивает крестиком, и она невинна в прямом смысле этого слова.
– Вау! Сколько персику лет? Пятнадцать?
– Двадцать с хвостом! – осторожно ответила я.
– Никому до почтенного возраста не понадобившийся перестарок, – подвела итог Марта, – хотя! Слушай! Есть вариант! Гениально! Записывай! Завтра в полночь, клуб «Флип».
– Как мы туда попадем? – занервничала я.
– Позвонишь от входа, я встречу, – пообещала Карц, – чао, бамбино!
– Эй, погоди, как нужно одеться? – задергалась я.
– Сексуально, модно, оригинально, круто, – заявила Марта и отсоединилась.
Я потрусила в большую комнату, села на пол около спящей Клары и шепнула ей в ухо:
– Проснись!
Девушка распахнула глаза, одновременно у нее открылся и рот, но я быстро приложила палец к губам.
– Тсс, иди на кухню.
Узнав о предполагаемом мероприятии, Клара замерла, а потом сказала:
– Хочешь, покажу свое парадное платье?
– Неси, – ответила я.
Счастливая Клара умчалась в спальню, а меня стала мучить зевота. В момент, когда мои челюсти разъехались, Клара внеслась на кухню и потрясла нарядом.
– Во!
Нижняя челюсть упала на грудь. В руках Клара держала балахон из ярко-розовой ткани, густо украшенной золотыми «огурцами». Наряд напоминал гламурный мешок для картошки, у шеи он собирался на резинке, потом расширялся и у пола раздувался пузырем.
– Красиво, да? – с придыханием спросила Клара. – Оно совсем новое, я надевала его на выпускной вечер и больше не трогала!
– Шикарно, – придя в себя, согласилась я, – завтра в восемь вечера я прибегу домой, и мы вместе заглянем в одно интересное местечко. Твоя задача избавиться от Зои. Сумеешь сделать так, чтобы она за нами не увязалась?
– Постараюсь, – пообещала Клара.
Около десяти утра, когда я почти доехала до турбюро, позвонил Чеслав и коротко приказал:
– Быстро в офис.
По голосу начальника стало понятно: случился форс-мажор.
– Стой! – заорала я водителю маршрутки.
Тот от неожиданности утопил педаль тормоза в пол, «Газель» замерла как вкопанная. Пассажиры в салоне возмутились, но я, сидевшая возле шофера, не обратила на их «комплименты» внимания, быстро вылезла наружу и опрометью бросилась к метро.
Несмотря на то, что я бежала по эскалаторам, а потом со спринтерской скоростью преодолела расстояние до дверей родной конторы, мне все равно досталась роль замыкающей. В кабинете Чеслава уже сидела вся группа, включая свежую, словно бутон молодой розы, Марту. Оставалось только удивляться, почему Карц, в полночь ехавшая на тусовку в очередной клуб, выглядит отдохнувшей и бодрой, а я, проспавшая всю ночь на диване, похожа на помятую ворону.
– Ну наконец-то весь состав в сборе, – сказал Чеслав.
Мне стало обидно: я никогда не опаздываю, начальник сам вчера отпустил меня до обеда, а с утра спешно вызвал на службу.
– Где вы с Гри оставили Моркова и женщин? – спросил Чеслав.
– Как договаривались, на даче, – ответил муж.
– Рано утром позвонила Эстер, можете ее послушать, – заявил Чеслав и нажал пальцем кнопку автоответчика.
«Алло, алло, – зазвенел голос Ротшильд, – Чеслав, возьмите трубку. Господи, у нас беда! Не знаю, как поступить! Что делать? Приезжайте скорей. Скорей! Скорей!!!»
Крик оборвался. Гри встал.
– Тань, погнали.
– Нет, – остановил его начальник, – вам с Карц предстоит другое дело. С Сергеевой отправится Коробков.
Я попыталась затоптать трехглавого змея ревности, злости и зависти. Неужели Чеслав нарочно постоянно назначает Гри в пару с Мартой? Он испытывает мое терпение?
– Не волнуйся, детка, – хихикнула Карц, – Гри красавчик, но я теми, у кого на счету меньше миллиарда, не интересуюсь!
Чеслав постучал карандашом по столу.
– Время не ждет!
Мы с Димоном спустились во двор и сели во внедорожник Коробка.
– Тебе неприятно со мной работать? – неожиданно спросил хакер.
Я вынырнула из мрачных мыслей.
– Ну и ерунда приходит тебе в голову. Просто мы с Гри практически не видим друг друга. Часто ездим в командировки, а сейчас еще и ночуем на разных квартирах. Разве это нормальная семейная жизнь?
Димон ловко встроился в левый ряд.
– Что такое нормальная семейная жизнь, никто не знает. Посмотри на ситуацию с другой точки зрения: вам не грозит бытовуха. Недавно я прочитал исследование английских психологов, в нем утверждается, что самый крепкий брак бывает у пар, которые общаются не более двадцати минут в день. Именно они чаще других справляют серебряную свадьбу.