- Чччт…чччч…
- Я надеялся, мы сможет вместе пообедать сегодня.
Она отметила, что он говорил нежным, спокойным голосом, не делая ни малейшего движения. Боится, что напугает меня, и я убегу, поняла она, затем решила, что правильно он себя ведет. Ей хотелось убежать. Если честно, она чувствовала себя, как загнанный кролик.
- Думаю, нам есть что обсудить. Верно?
- Оставь меня в покое, - наконец выдавила она и развернулась на ногах, вдруг ставших мягкими, как макаронины. Эшли двинулась к лифту. Один шаг, два шага, три, четыре. Двери лифта приближались, значит, она удалялась от него. Отлично. Эшли продолжала шагать, желая, чтобы сердце снова начало биться, а дыхание - замедлилось. Он напугал ее, но она была спокойна. Достойно справилась с ситуацией. Она была спокойна. Спокойна как танк и крута как вареные яйца, уверяла она себя в оцепенении. Сказала, чтобы он оставил ее в покое, и ушла. Это хорошо. Это было…
- Эшли?
- Оставь меня в покое! - закричала она, разворачиваясь и одновременно бросив в него Колу Тодда так быстро, что даже не осознала в тот момент, что делала. Из-за инерции броска крышка пластикового стаканчика слетела. Виктор пригнулся, но недостаточно быстро. Кола стекала на пол, и пока он вытирал глаза, она развернулась и побежала.
Она не думала, куда бежала, просто уронила второй стакан Колы и стремглав промчалась в первую же дверь, которую увидела. Внезапно Эшли поняла, что забежала в служебное помещение и сразу же осознала свою ошибку: как истинная дура, она убежала от безопасной толпы в уединение пустого коридора.
Что ж, ей ничего не оставалось, кроме как продолжать бежать. Что она и сделала, не обращая внимания на распахнувшуюся за ней дверь и крик Виктора "Эшли, прошу, подожди!" Она нацелилась на дальнюю дверь, фиг его знает, куда та вела, но любое место было лучше, чем это. Эшли была в метре от нее, ког почувсвовала руку, обнявшую ее за талию, и ее ноги повисли в воздухе.
Она ударила его ногой и услышала ворчание от боли. Ее спина промокла оттого, что он прижал ее к своей груди - Кола, поняла она с мрачным удовлетворением. Надо было тебя в ней утопить!
- Отпусти!
-Отпущу, если уделишь мне тридцать секунд своего времени.
- Заделался сумасшедшим продавцом по телефону[20]? Поставь меня и уходи!
- Через минуту, - сказал он ей прямо в ухо, а она выдохнула, когда все волоски на ее левой руке встали в ответ на его голос.
Отлично, просто здорово, Эш. После всего, что случилось, он все еще тебя возбуждает. Обратись к врачу. Серьезно.
- Через минуту, милая. Сначала успокойся. Я просто хочу поговорить.
Она попыталась вырваться, пыхтя от усилий, но он легко удержал ее и продолжал нежно шептать ей на ухо, что просто хочет с ней поговорить. Он не обидит ее, больше никогда. Он бы не преследовал ее, но она не оставила ему выбора. Если она просто немного успокоится, он опустит ее, и они смогут поговорить. Это не займет много времени, а потом он уйдет. Но сначала ей нужно успокоиться. Все будет хорошо.
Наконец, выбившись из сил, она прекратила попытки освободиться и обмякла в его руках. Через секунду он осторожно опустил ее на ноги - она осознала, что он держал ее почти в полуметре от пола. Боже мой, какой сильный. У меня и шанса не было той ночью. Или сегодня. Она неловко шагнула к двери, но он ухватил ее за локоть и нежно притянул обратно.
- Погоди, - тихо произнес Вик.
- Чего ты хочешь?
- Все исправить.
- У тебя есть машина времени? Это единственный способ. Сделай так, чтобы этого не произошло.
- Ох, Эшли.
Он посмотрел на нее с таким страданием, что девушка побоялась, что заплачет, а этого делать не стоило. Она не хотела реветь у него на глазах.
- Как мне еще выразиться? Я очень, очень сожалею. Слова неадекватны, глупы и ничего не стоят, но это все, что у меня есть. Мне жаль, - повторил он.
Она отгибала его пальцы от своего локтя - один за другим.
- Извинения приняты. Теперь уходи.
- Не могу.
- Конечно, можешь, - проскрипела она сквозь зубы. - Просто развернись и выйди через ту дверь.
- Не могу все так оставить. И отпустить тебя не могу. Ты слишком много значишь для меня.
- Да как у тебя язык поворачивается? - закричала она, искренне пораженная. - И что мне на это ответить: "Ой, боже мой, Вик, это меняет дело. Я все забуду, и мы будем жить долго и счастливо - передай сырный соус, пожалуйста"?
Он моргнул при упоминании сырного соуса, затем ответил:
- А как же я? Как, ты думаешь, я буду жить с мыслью о том, что я причинил боль человеку, который был добр и щедр со мной? Который спас мне жизнь? Ты ожидаешь, что я скажу: "Конечно, Эшли, я уважаю твое желание и никогда с тобой больше не увижусь, несмотря на то, что должен исправить весь тот ужас, что я натворил; несмотря на то, что я влюбился в тебя"?
Она молча терла свою руку и размышляла. Смешно: всего три недели назад ее душа бы пела от таких слов. Сейчас же они только усугубили ситуацию. Наконец она покачала головой и сказала:
- Это просто слова. Они ничего не решают.
- Но они много значат.
- Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое, - медленно и взвешенно отозвалась Эшли. - Никогда больше не желаю тебя видеть.
Он побледнел.
- Пожалуйста, не надо.
И тогда она нанесла удар. Не руками. Словами.
- Я просила того же. Той ночью. Умоляла тебя остановиться.
Он покачал головой.
- Не делай этого.
- Но ты все равно поступил по-своему, называя меня именем своей жены, и я ничего не могла сделать. Ничего.
- Перестань, Эшли.
- Плевать я хотела на твои просьбы! - закричала она. - Уходи сейчас же и оставь меня в покое!
- Как пожелаешь, - ответил Виктор с убийственным спокойствием, но глаза его блеснули влагой. Он развернулся и пошел к выходу.
Она молча смотрела ему вслед.
Глава 11
Неделю спустя Эшли входила в палату Джинни, не зная, что сказать. На ее удачу, Джинни была вовлечена в жаркий телефонный спор с несчастным доктором Эбертом. Бледное веснушчатое лицо девушки от гнева было покрыто пятнами, а ее светлые рыжеватые волосы торчали во все стороны. Она выглядела как разъяренная фея.
- …а еще, вы - бездарный, фрейдонутый, недоделанный мозгоправ и неотесанный чурбан, сующий нос, куда не следует! Если я говорю, что от нового лекарства у меня недопустимые побочные эффекты - значит, они недопустимые! А не просто вызывающие некоторые неудобства. Это вы у меня вызываете некоторые неудобства … за исключением тех дней, когда ужасно меня раздражаете, например, сегодня. Лекарство мне не помогает, так что больше я его принимать не буду.
- Ты просто вне себя от возмущения, - подсказала Эшли, улыбаясь, - и больше не намерена это терпеть.
Джинни ухмыльнулась, а затем продолжила орать на своего психиатра. Это продлилось еще пару минут, а затем Джинни повесила трубку, швырнув ее на рычаг с чувством глубокого удовлетворения.
- Господи, дай мне силы. Этот человек не способен лечить даже того, кто не нуждается в терапии, не говоря уже о таких, как я - людях со слабым здоровьем и особыми нуждами .
- Ага, - Эшли слышала это и раньше. Пока Джинни не уволит доктора Эберта, всерьез ситуацию можно было не воспринимать. Он был четвертым ее психиатром за пять лет.
- А ты что здесь делаешь? В рабочий-то день? Не то, чтобы я не была рада тебя видеть, потому что рада - здесь в последнее время ужасающе скучно.
Это ненадолго, малышка.
- Взяла выходной на остаток дня, - отвлеченно ответила Эшли. - Я ходила к врачу.
- Да? - Джин подняла брови - Все в порядке?
- Зависит от того, что ты имеешь в виду.
- Я имею в виду, - терпеливо заметила Джин, - ты здорова?
- Да, абсолютно. Абсолютно здоровая беременная женщина.
Последовала долгая пауза, нарушенная осторожным вопросом Джин
- Не поняла?
- Я беременна.
Еще одна долгая пауза. Затем Джин выпрямилась, натянула улыбку и сказала:
- Что ж, эээ… поздравляю?
Эшли засмеялась, а потом резко начала всхипывать. Джинни подбежала к ней и обняла, прижав ее так крепко, как могла, пока снова и снова Эшли вопрошала сквозь слезы:
- Что же мне делать? Что же мне делать?
- Мы что-нибудь придумаем, - ответила Джин, отчаянно желая успокоить подругу. - Мы что-нибудь придумаем, Эш. Пожалуйста, не плачь.
* * * * *
- Ладно, - сказала Джин спустя некоторое время. Они сидели в кафетерии и ели мороженое. - Давай все обсудим.
- Обсудим что? - откликнулась Эшли с напускной веселостью.
- Очень смешно.
Девушка проглотила кусочек мороженого с шоколадом и орехами.
- Срок - первое августа.
- И сомнений в том, кто…
- Никаких сомнений.
Прошла почти минута, пока Джин пыталась придумать, как бы потактичнее сформулировать следующий вопрос. Наконец она сдалась и задала его.
Прошла почти минута, пока Джин пыталась придумать, как бы потактичнее сформулировать следующий вопрос. Наконец она сдалась и задала его.
- А ты думала насчет того, чтобы эээ… не быть беременной?
- В смысле, про аборт? Да, я подумала об этом. - Эшли криво усмехнулась. - Секунды две. Всегда считала, что я за то, что женщина имеет право выбирать, рожать или нет, а выяснилось, что ничего подобного. Ребенок не виноват, что я не хотела забеременеть. И я даже подумать не могу о том, чтобы отдать ребенка на усыновление… Что если с ним будет то же, что и со мной? Не знать, откуда ты, вечно гадать, что же было не так с… - она оборвала себя, отвернувшись от сочувственного взгляда Джинни. Затем глубоко вздохнула и закончила: - Я рожу его или ее, и сделаю для ребенка все возможное.
- Ясно. Я просто хотела… ясно. Кстати, я так и думала, что ты это скажешь. Ты всегда любила щенков и младенцев. Помнишь, ты нянькалась с этими жуткими детьми из семьи Хемзе? Клянусь, тот пятилетний кровью питался, а не молоком… а собака. Собака!
- Да, я помню. Они были не такие уж и плохие, как тебе кажется. Кроме собаки, ты права - она была монстр, - добавила Эшли на одном дыхании. Она снова улыбнулась и в этот раз улыбка на ее лице выглядела - и ощущалась - искренней. - Ты же знаешь, я давно хотела ребенка. Моя самая большая мечта - иметь собственную семью. Думаю, когда пройдет шок, я буду очень рада. Надеюсь, это будет девочка.
- Джанетт - очень милое имя, - ответила подруга, положив свою ладонь на руку Эшли.
Та сжала пальцы.
- Замечательное имя, - согласилась она, и некоторое время они молчали.
- Итак, когда ты сообщишь Виктору?
Эшли подавилась орехом, попавшим не в то горло.
- Никогда, - просипела она, наконец, прочистив горло. - Я ему не скажу.
- Эшли.
- Нет.
- Эшли, он же станет отцом.
- И это он виноват в том, что я стану матерью. Что ж, я должна с этим смириться, как и с ребенком, но… Боже, Джин, ты же знаешь, что я никогда больше не хочу его видеть! Как же это сделать, если мы вместе будет воспитывать ребенка? Я вообще не хочу, чтобы этот человек присутствовал в моей жизни, а уж тем более, в качестве отца моего ребенка. Кроме того, - горько добавила они, - если будет девочка, он наверняка захочет назвать ее Кристал.
Джин просто взглянула на нее.
- Нет.
Джин поняла, что все напрасно и решила оставить все, как есть. Пока. Иногда с ее обычно покладистой подругой не стоило спорить.
- Ладно, Эшли. Надеюсь, когда ты свыкнешься с этой мыслью, ты передумаешь. Я знаю, ты ненавидишь то, что он сделал, но он отец и у него есть право знать.
- Он богат, - прошептала Эшли так, что Джин едва услышала. - А я нет. У него могут быть свои идеи о том, как растить сына или дочь. Он может отобрать у меня ребенка и сам воспитывать его.
- Эшли, ты же прекрасно знаешь, что…
- Я ничего не знаю. И не могу ему сказать.
- Ты боишься.
- Да, - просто ответила Эшли.
- Сама со всем справишься?
- Придется.
- Думаю, - размышляла вслух Джин, выскребая остатки ванильного мороженого из своей креманки, - мне самое время сказать "адью" нашим друзьям из Карлсона-Муша. Я слишком засиделась тут, кроме того, нам нужно многое сделать в ближайшие… сколько? Восемь месяцев?
- Что значит нам? - поинтересовалась Эшли с подозрением.
- Ну, нам нужна квартира попросторнее. Ты не должна оставаться одна, а моя квартира слишком мала.
- Джинни, я не могу позволить себе твою роскошную жизнь.
- Я чувствую, что мы найдем место по очень приемлемой цене, - уверенно улыбнулась Джин.
- Джинни…
- Доверься мне. А разве тебе не полезнее выпить стакан молока вместо этого чая со льдом? Кофеин, знаешь ли.
- Да, знаю, - сухо ответила Эшли, все же чувствуя себя лучше.
* * * * *
Эшли кивала, улыбалась и притворялась, что внимательно слушает гинеколога, но с самого начала, с того момента, когда она увидела расположение кабинета врача, она знала, что ей это не подойдет. По злой иронии судьбы, кабинет этого гинеколога, одного из лучших в городе, находился прямо напротив додзё Дерика. Когда это до нее дошло, девушка почти развернулась, чтобы выскочить из приемной, но секретарь уже позвала ее, а доктор (на бейджике было написано "Шарон", с голубеньким смайликом в букве «О», разве не жуть?) уже ждала, улыбаясь так, что Эшли не смогла заставить себя уйти.
Итак, она сидела, пытаясь изобразить энтузиазм перед женщиной, которую больше никогда не увидит, в кабинете, в который никогда больше не вернется.
- Что ж, это все. У вас есть вопросы, Эшли?
- Нет, - она выдавила улыбку. - Вы на все ответили, доктор…эээ…
- Оупиц. Но прошу - зовите меня Шарон.
- Ладно. Ну, у меня нет вопросов, и я уже опаздываю…
- Не объясняйте. Я вас провожу.
Шарон поднялась из-за стола. Она была высокой, голубоглазой блондинкой с высокими скулами и такой бледной кожей, что, казалось, та просвечивает. Единственным изъяном, который Эшли смогла заметить, - если конечно, это можно было назвать изъяном - были мимические морщинки вокруг ее глаз. Ее халат был цвета зеленой листвы. Раньше девушка никогда такого не видела - она была уверена, что по федеральному закону доктора были обязаны носить белые халаты. Шарон была очень милой, даже веселой, и очень щедро делилась информацией. Эшли она сразу понравилась. Очень жаль.
- Могу я порекомендовать доктора Амменторпа - он на другом конце города? В Кембридже.
- А?
Шарон похлопала ее по плечу.
- Мне кажется, вы продолжите поиски гинеколога. Не думаю, что мы поладили.
- О, нет, дело не в вас. Все дело в расположении.
- Причины не важны, - добродушно заметила доктор Оупиц. - Если вам некомфортно здесь, этого достаточно. Даже на секунду не задумывайтесь над тем, что сказать в оправдание. Себе или мне. Когда дело доходит до нужд вашего ребенка, вы хозяйка. Мы просто советуем.
Эшли пожала женщине руку.
- Хотелось бы мне, чтобы вы были моим врачом, - откровенно сказала она, - и мне жаль, что я потратила ваше время.
- Ах, идите уже, - хихикнула доктор Оупиц. Странно, женщина, которой за сорок, хихикает, как тинейджер. Эшли не смогла сдержать улыбки, покидая приемную. Очень, очень жаль, но она не могла позволить себе случайно встретить…
- О, Боже, это и, правда, ты!
Она покорно повернулась и увидела Дерика Манна, который выходил из кафе по соседству с приемной гинеколога. В руках он держал бутерброд, с которого капало на асфальт - он так сильно сжал свой стаканчик, что пластиковая крышка отлетела.
Эшли вздохнула.
- Привет, Дерик.
Он пробежал те тридцать метров, что разделяли их, расплескивая газировку на тротуар.
- Я видел, как ты вошла в то здание напротив, но подумал, что это просто кто-то, похожий на тебя. Как ты?
- Нормально.
Он притормозил перед ней, перегородив путь.
- Слушай, я так рад, что встретил тебя. Можно угостить тебя обедом?
- Нет. Я опаздываю.
- Тогда я провожу тебя к машине. Нам нужно поговорить.
Ее так грамотно и аккуратно загнали в угол.
- Как пожелаешь, - сдаваясь, ответила она. - Придется немного пройтись. Здесь невозможно найти места для парковки.
- Это же Бостон, - согласился он. - Дай мне номер машины, и я отмечу его у нас на ресепшене. В любое время, когда здесь будешь, можешь бесплатно парковаться на нашей стоянке.
Она ему улыбнулась, не имея ни малейшего желания когда-либо еще здесь появляться, но все же тронутая его предложением.
- Спасибо, Дерик.
Он заулыбался в ответ.
- Если поговоришь с Виктором, обещаю, что не вызову эвакуатор.
Ее улыбка померкла.
- Не смешно, Дерик.
Его лицо погрустнело.
- Прости. Но слушай, я об этом и хотел с тобой поговорить. Виктору действительно очень плохо.
- Ему плохо? - Я беременна, а ему плохо. Извините, что не рыдаю в три ручья от сочувствия.
- Да, - просто ответил Дерик. - Он просто разбит. Я никогда не видел его таким расстроенным, с тех пор, как он обнаружил Кристал и…
- И слышать не хочу.
- Отлично, мне тоже не доставляет удовольствия представлять эту картинку. Но я надеялся, что тебя можно будет уговорить - или подкупить - чтобы ты ему позвонила. - Он протянул ей мокрый сэндвич, и она закусила щеки изнутри, чтобы не улыбнуться. - Нуу, да ладно, - уговаривал он. - Ты же знаешь, что хочешь его. Свежеиспеченный чесночный рогалик, ростбиф с кровью, медовая горчица, кружочки огромных сочных помидоров…
- Фу, убери это от меня.
- Ну, пожаааалуйста, позвони ему. Он по тебе так скучает.
- Прекрати, - она начала сердиться.
- Прекращу, как только ты перестанешь себя вести так, будто он нарочно это сделал, - откликнулся Дерик, сам немного на взводе. - Как будто сотрясение мозга было частью его плана по соблазнению тебя!
- Соблазнению - ха!
- Сама ты «ха». Если бы хоть что-то о нем знала, то поняла бы, что он никогда бы не обидел женщину, особенно если она нравится ему так сильно, как ты. Он был болен, неужели непонятно?