– Должно быть, в спальне, – пробубнил Марк, толкнул другую дверь, переступил через порог и тут же отшатнулся назад:
– Что за чертовщина? – Дорожная сумка, которую он тащил с собой, выпала у него из рук.
– Марк, что? – я заглянула через его плечо в соседнюю комнату и тоже отпрянула назад.
На диване, широко раскинув руки, глядя в потолок немигающими глазами, лежал мужчина. На светло-голубой куртке, точно на груди растекалось красное пятно. Так вот что за запах стоит в доме – запах влажности, плесени и смерти…
Я перевела взгляд на лицо покойника, и меня передернуло. Я видела этого человека один раз в жизни, издалека и в темноте, но безошибочно узнала его. Не могла не узнать. На старой, рассохшейся софе лежал Ник.
Марк пришел в себя первым, перевел дыхание, отвернулся, неуверенной походкой пошел вон из комнаты, вывалился на крыльцо, сделал еще пару шагов и упал на колени в снег.
Я вышла следом, встала, чуть облокотясь о дверной косяк, и смотрела, как он зачерпнул в ладони горсть снега и размазал его по лицу. Пару минут он сидел молча, а потом, не оборачиваясь, попросил:
– Дай сигарету.
Я молча подала ему пачку «Парламента» и осталась стоять в дверях, глядя, как он прикуривает сигарету, кашляет, но все равно делает одну затяжку за другой. Когда сигарета была выкурена до фильтра, он отшвырнул окурок в сторону и поднялся на ноги.
– Боюсь, что отдых отменяется, – произнес он своим привычным сухим тоном. – Нам нужно отсюда уезжать.
– И мы не вызовем милицию?
– Женя, мы уходим отсюда, и немедленно! Пока нас никто не видел!
Прежде чем я успела что-либо возразить, Марк схватил меня за руку и поволок вон со двора.
– Но, Марк, как же так… – пыталась сопротивляться я, но он силой втолкнул меня в машину, сам сел за руль, хлопнул дверцей и тут же выругался.
– Вот черт, я ведь оставил в доме свою сумку!
– Я принесу! – тут же отреагировала я и выскочила из авто.
Бегом по протоптанной дорожке я метнулась к дому, распахнула дверь и оставляя за собой мокрые следы, протопала по коридору. Дорожная сумка Марка так и осталась брошенной на полу у порога в смежную комнату. Я быстро прошла вперед и наклонилась за саквояжем. Желание было одно – скорее забрать вещи и уйти, но что-то меня остановило. Я старалась не смотреть на труп, но взгляд помимо воли скользнул в глубь комнаты, где на диване лежал убитый мужчина. В голове отчетливо пронеслись воспоминания: задворки ночного клуба, бегающие по асфальту отблески одного-единственного фонаря и приглушенный разговор по телефону: «Миша Кравец умеет организовывать такие дела!» Этот человек знал Мишу Кравца! Я тут же выпустила из рук ремень сумки и поднялась.
Ни в какое другое время я бы не рискнула такое сделать. Но сейчас на кону была жизнь моей тети, и я была готова на все. Я без колебаний прошла вперед, даже рука не дрогнула, когда я стала шарить по карманам мертвеца. Я действовала быстро и решительно: ощупала карманы куртки, скользнула за шиворот… Пальцы наткнулись на какой-то плоский предмет. Я тут же выудила его – портмоне. Быстро раскрыла кошелек. Внутри было несколько крупных купюр. Я пробежалась пальцами по бумажкам, нет ли чего еще, и тут же отбросила кошелек в сторону – деньги меня не интересовали. Я снова запустила руку в потайной карман и вытащила следующий предмет. Это оказалась совсем крошечная записная книжка. То, что надо!
Я взяла находку себе, еще порыскала по карманам – ничего больше не нашла. Пока не поздно, нужно было уходить. Я подхватила с пола кошелек, быстро сунула его обратно в потайной карман. Пряжкой на рукаве плаща я нечаянно зацепилась за шиворот куртки.
– Вот черт! Черт! – стала я дергать рукав назад. Взгляд невольно скользил по трупу несчастного: острый подбородок, черные вены на шее. «Его убили трое суток назад»!
В какой-то момент я с такой силой дернула рукой, что куртка на Нике распахнулась, открывая рубашку. На светлой ткани засохло кровавое пятно. Точно под сердцем на материи виднелась крошечная дырочка. Меня передернуло: Ника убили так же, как и несчастного художника с Соборной, тридцать два. Его закололи шилом точно в сердце…
Ошарашенная, на подгибающихся ногах, я выбежала на улицу. Бросила сумку Марка на заднее сиденье, сама села в салон.
– Куда поедем? – спросила я.
Должно быть, сейчас я выглядела крайне нервозно, но и Марк был не лучше.
– Подальше отсюда, – отозвался он, заводя двигатель.
Подняв веер брызг из-под колес, наше авто стартануло с места.
Марк гнал машину так, словно за нами мчались сто чертей: по ровной трассе и по сплошному внедорожью, срезая углы и одну за другой обгоняя попутные авто. Только по тому, как мелькали за окном фонарные столбы, я догадывалась, на какой скорости мы сейчас несемся, но на спидометр не смотрела – мне было плевать. Я чуть приоткрыла окно и глотала холодный воздух. Внутри вся горела, то ли от пережитого окончательно сдали нервы, то ли поднималась температура. «Сейчас не время раскисать, совсем не время!» – пыталась я приободрить себя. И снова встряхивала головой и упиралась каблуками в пол, чтобы не сползать с сиденья, отчаянно пытаясь заставить себя соображать. Но в голове было пусто, имели значение только ощущение скорости и быстро сменяющие друг друга дорожные указатели.
Должно быть, именно эта бешеная гонка в конечном счете и отрезвила нас обоих. Въезжая в очередной поселок, Марк чуть сбросил скорость.
– Мне приходилось бывать здесь проездом. Тебе что, совсем плохо? – встревожился он. Видимо, выглядела я неважно. Впрочем, и чувствовала я себя так же. – Здесь наверняка должен быть фельдшерский пункт, немедленно туда едем.
– Марк, они же сразу заявят в полицию! – попыталась я вразумить мужика.
– Женя, мне нужен живой и здоровый телохранитель. Так что едем в больницу и без разговоров, – сказал, как отрезал, Марк. – А насчет того, что они куда-то там заявят, можешь не волноваться. Это я беру на себя!
И мой попутчик не подвел. Его лисьи манеры в сочетании с новенькими купюрами, благополучно перекочевавшими в карман эскулапа, обеспечили мне неофициальный визит к врачу без лишних вопросов и разговоров. Правда, двухэтажная постройка, именуемая здесь больницей, вызывала некоторые сомнения, а тучный докторишка с масляными глазками, наспех обрабатывавший мою рану, никак не относился к числу лиц, с которыми хотелось встретиться второй раз. «Виктор Петрович», – отрекомендовался мой врачеватель, оглядывая меня снизу вверх и обратно своими любопытными глазками.
«Все-таки лучше, чем ничего!» – подумала я про себя и вздохнула.
– Рана несерьезная, – проинструктировал меня Виктор Петрович, когда процедура была закончена и он тщательно мыл руки в умывальнике. – Но через несколько часов может подняться температура. Это нормальное явление. Достаточно заранее принять жаропонижающее средство или просто отлежаться один день, и уже на следующее утро все будет в полном порядке.
– Спасибо вам, доктор, – улыбнулся Марк, который ни на минуту не желал оставить меня и даже в процедурную прошел. Краешком глаза я заметила, как он передал очередную купюру в живенькие ручонки врачевателя. – Не подскажете нам, как можно добраться до ближайшей гостиницы?
– Конечно, – слащавые глазки взяточника стали совсем приторными, а голосок елейным, – сразу от больницы нужно будет проехать немного вниз, за ближайшим поворотом будет гостиница «Околица».
– Спасибо, большое вам спасибо, – расшаркивался мой попутчик, продвигаясь к двери. Спешила уйти и я.
С непреодолимым чувством гадливости и тошноты я снова вышла на улицу и забралась в машину. Марк сел за руль.
– Ну что? Поедем в гостиницу?
Так мы и сделали. Поколесив немного по узким улочкам, мы наконец-то выехали к кованым воротам, над которыми висела вывеска «Гостиница «Околица». То, что надо!
Марк остановил авто, обернулся ко мне и предупредил.
– Сиди здесь, я пойду обо всем договорюсь!
Я согласно кивнула. Вопреки здравому смыслу сегодня я была готова на любые предложения Марка. Мужик тут же вышел из машины. Я проследила, как он быстро шагает к воротам и дальше, по узкой аллейке, до гостиничного крыльца. Как только он скрылся из виду, я откинулась назад и задумалась. «В какую же историю меня угораздило вляпаться?.. Кем были головорезы, которые похитили нас сегодня утром? На кого они работают? И самое главное – если Ника убил тот же человек, что и художника с Соборной, тридцать два, то это наводит на странные мысли… Похоже на то, что Миша Кравец методично убирает свидетелей. Кто же будет его следующей жертвой?..»
Дверца неожиданно распахнулась, и в салон всунулся Марк:
– Женя, идем! Я договорился насчет номера. Только… Накинь мое пальто, а то нас примут за бандитов с большой дороги, – улыбнулся он.
Глава 6
Провинциальная гостиница в отличие от больницы оказалась на удивление сносной, я бы даже сказала, уютной. В двухместном номере была идеальнейшая чистота, а из окон открывался шикарный вид на хвойный парк. Присыпанные снегом, в легком тумане елки выглядели просто сказочно. Я с неохотой отвернулась от окна.
Глава 6
Провинциальная гостиница в отличие от больницы оказалась на удивление сносной, я бы даже сказала, уютной. В двухместном номере была идеальнейшая чистота, а из окон открывался шикарный вид на хвойный парк. Присыпанные снегом, в легком тумане елки выглядели просто сказочно. Я с неохотой отвернулась от окна.
– К сожалению, ресторана у нас нет, – сообщила улыбчивая девушка, провожавшая нас до номера, – но кухня есть, так что ужин можно заказать прямо сюда.
– Спасибо, обязательно воспользуемся, – отозвался Марк и поспешил распрощаться с местной служительницей.
Как только дверь за ней была заперта, я скинула тяжелое пальто Марка, стянула с плеч свой до ниточки промокший плащик, скинула сапожки и с ногами забралась в кресло.
– Как ты себя чувствуешь?
На исходе третьего дня нашего совместного путешествия у Марка ни с того ни сего проснулись ко мне отеческие чувства. Он сидел напротив меня, заглядывал в глаза и вполне убедительно переживал за мое здоровье. Такое чувство, что не меня ранили в плечо, а мой попутчик получил контузию. Мне даже стало немного не по себе.
– Сойдет! – промямлила я. – Я к таким передрягам привыкла.
– И часто тебе приходится прикрывать собой клиентов?
– Бывает. Работа такая.
– Работа у тебя совсем не женская.
– Тетя Мила тоже часто мне об этом говорила, – с горькой усмешкой отозвалась я.
– Женя, – Марк взял меня за руку. Я опешила и вопросительно уставилась на мужика. – С твоей тетей все будет в полном порядке.
Вот в этом я очень сомневалась. Но вслух ничего не сказала.
– Вот только доберемся до Тарасова, и ее сразу же отпустят. Я тебе это обещаю, – он хотел сказать что-то еще, но замолчал, отвернулся, а потом быстро поднялся. – Врач сказал, что тебе нужно принять жаропонижающие таблетки. Я по пути обратил внимание, что буквально на углу гостиницы есть аптека, – говорил Марк, а сам натягивал на плечи пальто. – Так что я быстро! Одна нога здесь, другая там!
– Может, не стоит? – на всякий случай спросила я.
– Никакие возражения не принимаются, – по-приятельски улыбнулся Марк. – Мне нужен здоровый телохранитель, а ты уже из-за меня пострадала. Так что оставайся в номере, я скоро вернусь! – и, не дав мне больше возможности с ним спорить, он выскользнул за дверь.
Пару минут я оставалась сидеть на месте, чутко прислушиваясь: вдруг вернется? Потом я осторожно соскользнула с кресла, на цыпочках добежала до двери, воровато выглянула в коридор, посмотрела налево, направо – никого. Я снова заперлась, перевела дыхание и только потом схватилась за свой плащик, в потайном кармане которого лежала записная книжка, взятая из кармана убитого Ника. Не в шутку, а всерьез я наконец-то решила взяться за разоблачение Миши Кравца.
Трясущимися руками я открыла блокнот, перелистнула несколько страниц. Все они были исписаны неровным, корявым подчерком. Чьи-то адреса, телефонные номера, непонятные пометки на полях, типа «в три двадцать на Барнаульской». Я лихорадочно переворачивала страницы. Я не могла ошибаться – Ник работал на Кравца, и, значит, у него должен быть его номер телефона. Я перелистывала одну страницу за другой: Антон, Ворон, Гвоздь, Дмитриев – мелькали незнакомые мне имена. «Может, этот человек записан под своим настоящем именем?» – затрясло меня от неожиданной догадки.
Лифан… Леша Шатский… Макс… Михаил Арсеньев… Михаил Кравец… Никита Конунников…
Михаил Кравец! – чуть было не пропустила я.
Имя было написано мелкими буквами, а дальше – длинный номер телефона.
– Нашла! Нашла! Нашла… – захлопала я в ладоши. Потом замерла на месте и бестолково уставилась на блокнот с исписанными страницами. Я так долго искала способ, чтобы выйти на этого человека, что теперь, отыскав наконец-то номер его телефона, впала в ступор. И что дальше? Что делать? Позвонить? И что сказать? Как назваться?
Так и не придумав ничего толкового, я схватилась за мобильник, который мне отдал Димка, и по памяти набрала номер приятеля.
– Слушаю! – после первого гудка ответили на том конце провода.
– Димка! Это я! – затараторила я в трубку.
– Женька, как дела? Где вы? Я со своей группой выехал за вами следом!
– Дима, мы в гостинице «Околица», это где-то на тридцатом километре Норильской трассы, – сбивчиво начала объяснять я.
– Что вы там делаете? У тебя все в порядке?
– Да, – соврала я, но сейчас это было не важно. – Дима, я нашла номер Кравца! – выдохнула я в трубку.
– Что? – приятель то ли не поверил, то ли не расслышал.
– Я нашла номер Миши Кравца!
– Нашла? Номер? Женяша, ты просто умничка! Я в тебе и не сомневался! У тебя есть время говорить?
Я затравленно зыркнула на запертую дверь:
– Минут пять есть. Если что – я отключусь.
– Значит, так, – ментовским тоном завел Евдокимов. – С Кравцом нужно связаться. Немедленно.
– Димка, но ведь у него моя тетя…
– Созвонись с ним и назначь встречу, – пропустил мимо ушей мое замечание приятель. – Говоришь, вы на тридцатом километре Норильской трассы… Сейчас-сейчас… – в трубке что-то захрустело, зашипело. – Сейчас гляну по карте. Так! В какой вы остановились гостинице?
– «Околица», – покладисто ответила я.
– Все понял! Это в поселке Шевыревка. Значит, так: нужно на время вывести из игры твоего попутчика.
– То есть?
– Как он связывается с Кравцом?
– Никак, – растерянно отозвалась я.
– То есть они не созваниваются?
– Я так поняла, что у него вообще нет мобильного. По крайней мере при мне он никогда никому не звонил.
– Отлично! Постарайся сделать так, чтобы вы пробыли в гостинице как минимум до семи вечера. К этому времени я как раз успею подъехать. Дальше делаем следующее: закажешь в номер ужин. В еду будет подмешано снотворное. Я договорюсь с персоналом!
– Но как я узнаю, в какой тарелке лекарство?
– Закажи себе греческий салат и яблочный сок. Я буду знать, что это твоя еда. Запомнила? Греческий салат и яблочный сок.
– Да-да! Запомнила! Но для чего?
– Для того, чтобы ты могла спокойно пойти на встречу с Мишей Кравцом.
– ???
– Да! Прямо сейчас звони ему и назначай встречу. Место – заброшенная стройка на выезде из Шевыревки, в которой вы сейчас остановились. Время – четыре утра. По нашим данным, Миша Кравец последнее время проворачивал свои аферы в Зеленограде. Думаю, что именно оттуда он и будет спешить к тебе на встречу и к четырем часам как раз успеет!
– Но как я могу назначить ему встречу? Для чего?
– Для чего… – в трубке снова что-то захрустело и зашамкало. – Ты же говорила, что вы везете в Тарасов какую-то картину?
– Да!
– Вот и скажи ему, что эта картина попала к тебе в руки!
– А если не получится?
– Все получится! Жека, действуй! Уже завтра днем вы будете в Тарасове, и что тогда? Ты уверена, что эти люди вернут тебе тетю живой и здоровой?
Перед глазами все поплыло. Я снова вспомнила Эда, умершего у меня на руках. Память услужливо выдала и другую картинку – Ник на софе, с раскинутыми руками и кровавым пятном на груди. Миша Кравец и его свита ни с кем не церемонились, никого не щадили.
– Женя, ты уверена? – настаивал на том конце провода Димка.
– Нет…
– Тогда действуй! Завтра может быть уже слишком поздно! Мы должны поймать этого преступника, и ты можешь нам в этом помочь! Ничего не бойся, я все время буду рядом. Думаю, уже через час я буду в гостинице. Как только твой попутчик угомонится, сразу же спускайся вниз. Поняла?
– Поняла, – чуть тверже отозвалась я.
– Вот и отлично! Тогда до встречи! Я уверен, у тебя все получится! – произнес напутственные слова Евдокимов и отключился.
А я снова начала тыкать в кнопки телефона. В этот момент я не думала, чем может обернуться для меня вся эта сомнительная затея, и не очень представляла, о чем сейчас буду говорить с Кравцом. Я просто верила и надеялась – Димка поможет, Димка меня не бросит!
Но гудки тянулись, а трубку никто не спешил брать… Прошла минута, другая. Нервы начинали сдавать, я то и дело поглядывала на дверь. Наконец на том конце провода что-то щелкнуло, и электронный голос монотонно забубнил: «Данный абонент вне зоны действия сети. Вы можете оставить голосовое сообщение».
– Миша? Я хотела тебе сказать, что картина, которую твой человек везет в Тарасов, сейчас у меня. Если вещица тебе дорога, то советую приехать сегодня на встречу на заброшенную стройку из Шевыревки. Я буду ждать тебя там в четыре утра, – деревянным голосом наговорила я в трубку и, чуть помедлив, отключилась.
В голове, как в миксере, вертелись сто вопросов сразу: что, если он не прослушает это сообщение? Как быть, если Кравец свяжется с Марком? Что делать, если Евдокимов не успеет приехать вовремя? И, наконец, главный вопрос, который уже давненько не давал мне покоя, – ГДЕ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, МАРК ПРЯЧЕТ КАРТИНУ?!
Димка действительно предложил не такой уж и плохой план. Вывести из игры Марка, заполучить оригинал картины и шантажировать этим Мишу Кравца – пожалуй, лучше и не придумаешь! По крайней мере в то, что шельма Кравец отпустит тетю в обмен на подлинник старинного полотна, я верила гораздо больше, чем в то, что моя любимая родственница увидит свободу после моего приезда с Марком в Тарасов.