Оставив свиту толкаться у дверей, подошла к алтарному камню. Обычный серый гранит, неровный, но до зеркального блеска отполирован руками молящихся. Она и сама возложила руки на алтарь, вспомнив единственную молитву с которой всегда приходила к создателю в какой бы из миров не попадала и какому бы проявлению божественности не были посвящены храмы:
— Господи, дай мне сил справиться с возможным, смириться с невозможным и мудрости, чтобы отличить одно от другого.
И на сердце становилось легче. Всегда.
За полдня она успела обойти восемнадцать городских храмов и хотя бы по паре слов сказать каждому встреченному служителю. Обход завершился, как и было запланировано у алтаря Аватара Справедливого суда, в храме, где за маленькой дверкой дожидался обещанной беседы Йёргун Аускайте.
Она сделала шаг в комнату и резко остановилась. Йёргун был не один. Вместе с ним находились ещё восемь Верховных иерархов разных орденов, которых она уже видела на сегодняшнем совете. И без того небольшая комнатка, вместив такое количество людей, стала напоминать чуланчик.
— Мы просим прощения, что явились без приглашения, — подскочил один из них, увидев, что Ашам остановилась в дверях и, испугавшись, что она так и уйдёт, не ответив на вопросы. — Но мы не совсем понимаем, кто вы такая, и просим разъяснений.
Сделав два шага, она оказалась у единственного пустующего стула в комнатушке.
— Я — демон, — Ашам спокойно уселась в установившейся гробовой тишине.
— Этого не может быть, — чуть слышно прошептал один из иерархов. — На ней отчётливо видна печать благословения Единого.
Мягкая улыбка чуть тронула её губы:
— Вы, пожалуйста, не путайте страшные сказки, которые рассказывают по вечерам в трактире крестьяне за кружечкой аша, с реальным положением вещей. Мы, демоны, не прообраз мирового зла, а всего лишь маленькая частичка мира, которая выполняет свою функцию.
— Стоп-стоп, — прервал её Йёргун. — Давайте лучше начнём сначала. В прошлую нашу встречу вы, юра, обмолвились, что демоном может стать человек.
— Не обязательно именно человек. Родиться можно хоть троллем. Обязательным условием является только избыток энергии, которую индивиду не к чему приложить.
— И что происходит потом? — кто-то уже поспешно строчил заметки.
— Потом бывает по-разному, но в результате мы переходим в другую форму существования.
— Духовную?
— Информационно-энергетическую, — Ашам покачала головой. Она, конечно, постарается объяснить, но вряд ли эти патриархи смогут понять. — Тело само по себе перестаёт существовать, остаётся информация о том, каким оно было. — И эта информация с течением времени может изменяться и дополняться, но вот об этом, пожалуй, стоит умолчать.
— А занимаетесь-то вы чем?
— Поддержанием динамического равновесия во вселенной. Это — в общем, — она оглядела ошалелые лица. — А в частности, помогаем находить выходы из кризисных ситуаций. К примеру, перед человеком стоит задача, для решения которой ему не хватает сил, знаний, опыта или ещё чего подобного, — она сама не заметила, как встала и начала расхаживать по небольшому пространству оставшемуся свободным, активно жестикулируя. — А вселенной зачем-то нужно, чтобы он справился. Тогда на помощь приходим мы.
— А как это выглядит для человека вызвавшего демона?
— Чаще всего нас не вызывают, мы приходим сами. Мне описывали их ощущения примерно так: в какой-то момент у тебя за спиной появляется невидимая тень и начинает с тобой общаться, давать советы, ругать, сочувствовать, насмехаться. А потом, когда всё заканчивается, бесследно исчезает.
— И вы тоже так делали? А что именно?
— Да много всего было. В зависимости от ситуации, в которую попадал мой подопечный. Приходилось участвовать в войнах, спасаться от природных катастроф, лечить, учить, интриговать, убивать и умирать.
— А самое трудное задание?
— Выводить эльфа-барда из депрессии, — при этом воспоминании она досадливо сморщилась, остальные негромко засмеялись.
— Вы, наверное, были весьма благочестивы, раз получили от Единого такую жизнь.
— Нет, не была. Нельзя сказать, что бы я была плохим человеком, но уж точно не благочестивым. Обычным, средним, каких много. Единственное, что отличало меня от остальных — избыток энергии. Вот её у меня было столько, что рушила всё, за что бралась, и дела и отношения. Так что, сделав меня демоном, Создатель просто нашёл мне более рациональное применение.
На этом она закончила всякие объяснения, сказав, что всем присутствующим нужно всё спокойно обдумать, а на возникшие вопросы она ответит позднее. Только один вопрос не смогла проигнорировать, его задал иерарх ордена Защищающих, самый молодой из всех присутствующих и не сводивший с неё весь вечер восторженного взгляда:
— А какой он, Единый?
— Откуда мне знать? Со своим создателем сущности встречаются только после смерти, а я пока жива.
Юргон результатами своей работы был сильно разочарован. Считай, весь день просидел над бумагами, а подобрать смог только двух домушников и то не факт, что они действительно подойдут. В живую-то он их ещё не видел. Но это не отменяет необходимости доклада повелительнице. Его ждали. Секретарь впустил его незамедлительно, по первому требованию, в кабинет, где за столом кузена работала с какими-то бумагами Ашам.
— Как результаты? — спросила она, когда за секретарём закрылась дверь.
— Малообнадёживающие, — и он кратко пересказывал свои сегодняшние дела, а сам всё ни как не мог понять, что изменилось. Чем-то видимая им картина отличается от вчерашней. И только уже закончив рассказ, понял, что демон заменила кресло. Её теперь стало отлично видно из-за стола.
— Знаешь, почему такие скромные результаты? Неудачен сам принцип отбора.
— Ты можешь предложить лучше? Ой, простите, вы.
— Давай лучше на «ты». А то мне как-то неприятно от тебя все эти почтительные обращения выслушивать.
— Почему?
— Потому, что я пока ещё активно пользуюсь памятью твоего кузена, а вы с ним в разговорах наедине не слишком-то страдали официозом.
Юргон рассмеялся и заметно расслабился.
— Так что там с принципом отбора?
— Я так поняла, ты пытаешься сразу найти идеальных кандидатов. И по способностям, и по характеру, и по моральным качествам. И всё это только читая бумаги. Так? — дождавшись утвердительного кивка, она продолжила: — Ты для начала ищи людей, обладающих необходимыми навыками, а насколько они нам подходят, будешь судить потом, после личного знакомства.
В этом было рациональное зерно. Юргону сразу вспомнилось несколько дел, которые он отложил из-за чрезмерной жестокости преступления. А может всё выглядело совсем не так, как решили судейские и заключённый, хоть и виновен, но всё-таки не садист-психопат? Его размышления прервал какой-то нерешительный вопрос:
— Слушай, а почему все эти храмовые патриархи собрались у Йёргуна, а не попросили принять их во дворце? — в том, что ему уже известно как прошёл её день, она ничуть не сомневалась.
— Очень просто. Личные жилища Высших иерархов защищены от прослушивания и враждебной магии лучше императорского дворца. И потом, они наверняка сочли нетактичным требовать с тебя какие-то объяснения, а так, просто присоединились к вашей с Йёргуном беседе.
— Н-да, — задумчиво протянула Ашам. — Странные у вас представления о такте.
4
День первый её правления стал прообразом дней последующих. Она по прежнему вставала ни свет ни заря и старалась, чтобы никто не увидел утреннюю гимнастику, которую она выполняет. Время до завтрака посвящено работе с бумагами, завтрак в одиночестве, в личных покоях. До обеда давала аудиенции и принимала участие в работе советов, комиссий и прочих управленческих сборищ. Обед — официальное мероприятие, на которое приглашали высшую аристократию, послов дружественных государств и некоторых отличившихся деятелей в виде знака высшего благоволения. Во второй половине дня — светские мероприятия, на которых, впрочем, тоже ухитрялась заниматься решением текущих проблем. Ужин и вечернее время было отдано опять же бумагам и стратегическому планированию.
И как же сильно были разочарованы те, кто надеялся, что божья посланница будет просто сидеть красивой куклой на императорском престоле. Демон вникала во все нюансы управления государством. За истекшие недели успела упразднить множество хлебных должностей при дворе и ввести несколько новых, на которых, впрочем, нужно было не только работать, но и иметь подходящее образование. И никто не смел ей возражать открыто.
Первым на своей шкуре опробовал характер новой властительницы министр финансов.
Маадрик Нерлех всегда, когда волновался, начинал обильно потеть. И с этой его особенностью ничего не могли поделать ни маги, ни лекари. Он не слишком беспокоился, пока шёл на доклад к заместителю императора. Яви Единый Лик Милосердия, в его отчётах не каждый бухгалтер вот так, с налёта, разберётся. А вот теперь, дожидаясь пока повелительница оторвётся от его доклада, не мог сдержать волнения. Очень уж сосредоточенно вникала она в его закорючки.
Первым на своей шкуре опробовал характер новой властительницы министр финансов.
Маадрик Нерлех всегда, когда волновался, начинал обильно потеть. И с этой его особенностью ничего не могли поделать ни маги, ни лекари. Он не слишком беспокоился, пока шёл на доклад к заместителю императора. Яви Единый Лик Милосердия, в его отчётах не каждый бухгалтер вот так, с налёта, разберётся. А вот теперь, дожидаясь пока повелительница оторвётся от его доклада, не мог сдержать волнения. Очень уж сосредоточенно вникала она в его закорючки.
— Милейший, объясните мне такую вещь, — Ашам вынырнула из бумаг. — При средней урожайности зерновых двадцать бишей с поля, при ценах на зерно восемь золотых за биш, мы должны иметь около полутора миллионов дохода, а у вас здесь почти вдвое меньше. Чем вы объясните такую разницу?
— Но, — неуеренно заблеял он, — потери при транспортировке…
— То есть, вы хотите сказать, что половина имперского зерна по дорогам с телег рассеялась? Вот что, всё остальное я даже читать не буду. Срок на исправление ошибок — две недели, и по его истечении вы должны аргументированно объяснять, откуда берётся какая цифра.
Ах дядюшка, дядюшка! Иногда из-за столь высокого родства бывают одни неприятности. И дёрнул же её Хамм посмотреть именно на зерно.
Ашам тронула колокольчик, и незамедлительно возникший перед ней секретарь, получил распоряжение:
— Вызовите ко мне Юргона Леерхон.
С вежливым полупоклоном расторопный молодой человек исчез, а через пару минут появился и сам Юргон.
— Зачем я тебе сдался, вроде же ещё вчера всё обговорили? — с этими словами он плюхнулся в кресло напротив. — И отчего юра Нерлех выскочил такой бледный и дрожащий?
— Мне не понравились его отчёты. А точнее некоторые расхождения в цифрах.
— Расхождения с чем?
— Со здравым смыслом. Скажи, насколько можно доверять начальнику имперской жандармерии?
— Преданный служака, но без фантазии. Поручить выполнение конкретного задания можно, но посвящать в планы целиком не стоит. А что всё-таки с Нерлехом? Он, в общем-то, мужик неплохой и достаточно компетентный в своём деле.
— Вот я и хочу выяснить, чем вызваны замеченные мной несостыковки: себе в карман он решил лишнюю копейку положить или здесь какая-то другая игра. И вот ещё что, оставайся пока рядом со мной. Возможно, мне понадобится твоя консультация или совет.
— Хорошо, — легко согласился Юргон. Ему помелькать рядом с повелительницей тоже будет полезно. Для подтверждения статуса. Чтобы не возникало таких вопросов, как в кабинете у коменданта тюрьмы.
Отдав шефу жандармов приказ проследить за деятельностью министра финансов, а также неофициально выяснить объёмы зерна, проданные в империи за этот сезон (если его и удивила нетипичность второго задания, он ничем этого не показал), они с Юргоном отправились на заседание Генерального Штаба Командования Имперских Войск.
Войне было посвящено целое крыло дворца. Что, в общем-то, и неудивительно, если учесть, что сама империя родилась именно из завоевательских войн. Эту часть дворца Ашам знала неплохо, потому как прежний император, бывал здесь подолгу и с удовольствием, особенно в юношеские годы. Они проходили целые анфилады залов, увешанные трофейным оружием и знамёнами. Демон нередко придерживала шаг, что бы рассмотреть тот или иной экспонат. Нет, восторга она не испытывала. Слишком хорошо представляла она себе, во что могут превратить человеческую плоть эти игрушки настоящих мужчин. Слишком часто приходилось ей появляться на поле боя в виде бесплотного духа за плечом воина, которому надо было непременно выжить, или хотя бы не выжить, но справиться с заданием. Слишком хорошо она знала войну, чтобы не питать перед ней пиетета. Нет, не любила она оружие, ни холодное, ни огнестрельное. Умела с ним обращаться, пользовалась в случае необходимости, но не любила.
Они проходили учебно-тренировочные арены, на которых в любое время дня и ночи можно было застать поединщиков, мастерские и, конечно, помещения, предназначенные для стратегического планирования. В одно из таких они и явились. Большая светлая комната, сплошь увешанная картами империи и сопредельных государств, на столе в центре — макет какой-то крепости, а всё свободное пространство было заполнено военными в высоких чинах. Их ждали. К их появлению подготовились. Но первый же вопрос, прозвучавший из уст заместителя императора, сбил весь деловой настрой.
— Господа, скажите, а почему вы все лысые? — действительно, головы всех военных блестели идеальным глянцем.
— Простите, повелительница, — здоровенный генерал замялся в некотором смущении. — Традиция такая. Поначалу у всех солдат волосы удаляли магическим путём из… ээ… гигиенических соображений.
— Понятно, — Ашам благосклонно кивнула. — Ну что ж, расскажите мне, как обстоят дела на границах и в провинциях.
Слово взял Мирон Юнт, уже дававший объяснения по поводу особенностей внешности военнослужащих.
— На границах спокойно. Обычные мелкие стычки с северными варварами можно не считать. В провинциях наблюдаются волнения. Особенно в восточных, но стоит вам отдать приказ, мы поднимем бунтовщиков на пики.
— Ну, в этом то я не сомневаюсь. Бунтуют-то крестьяне. Много ли труда с ними справиться?! Вот только кто нас с вами кормить будет?
Все последние вечера она проводила за чтением отчётов о ситуации в пресловутых восточных провинциях. Данными экономики, статистики, военно-политической разведки был завален весь стол в её рабочем кабинете, а по ночам она ещё прихватывала книжку по истории и культуре востока, почитать на сон грядущий. Ситуация складывалась преотвратная. Сельские труженики народ инертный, это вам не студенты, сдвинуть их с места может только весьма серьёзная причина. Такая, как голод, например.
— И что вы предлагаете, юра Заместитель?
— Вы действительно отправитесь в восточные провинции, но не подавлять, а восстанавливать порядок.
— А с зачинщиками мятежа по законам военного времени?
— Ни в коем случае. Их вы передаёте в руки жандармов.
— А что мы с ними делать будем? — спросил начальник жандармерии, которому здесь в общем-то было не место, но который за спинами умудрился проскользнуть на военный совет.
— Судить и в зависимости от тяжести преступления отправлять на хлопковые поля или в рудники. Никаких публичных казней. Нам ни к чему создавать мучеников, умерших за Землю Предков и за Народную Волю. Если уж кто слишком опасен и неисправим — удавите в тюрьме по-тихому, — в этот момент она ничуть не напоминала юную девушку, которой предпочитала выглядеть обычно, сквозь эту маску проглядывал лик существа холодного и рационального.
— Но что конкретно мы там будем делать? Уговаривать?
— Следить за тем, чтобы крестьян не обижали. Насколько я знаю, они обязаны отдавать пятнадцать процентов урожая в счёт налогов. Пять процентов в местный бюджет, десять — в имперский. Оставшегося должно вполне хватать для прокорма семьи, но, тем не менее, на провинции надвигается голод. Это означает, что изымается гораздо больше, чем положено по закону. Расследованием происходящего займётся жандармерия, ваша задача — силовая поддержка. Вы не воины-завоеватели, вы — защитники обиженных и угнетённых. Запомните это сами и донесите до своих подчинённых. Это принципиальная позиция.
Пятнадцать процентов урожая — это максимум, который можно изъять у тамошних сельских тружеников без угрозы подрыва воспроизводства и если по каким-то причинам у крестьян начали отбирать больше…. Они ещё обговорили некоторые детали предстоящей операции. Существовала большая вероятность, что привыкшие за века подчиняться крестьяне, всё равно встанут на сторону своих лордов, а не непонятных пришлых чужаков. В том, что крестьянское недовольство подогревается сверху, со стороны знати, не было практически никаких сомнений. Наверняка кто-то там вспомнил, что ещё не так давно, во времена их дедов, эти земли жили своим умом, не подчиняясь никакой империи, как-то незаметно забыв о проложенных империей дорогах и водопроводе, об увеличении урожайности полей, за счёт исследований имперских магов и учёных. Однако со всем этим придётся разбираться на местах. Как только было покончено с этим вопросом, тут же возник следующий:
— Как юра Заместитель Императора смотрит на продолжение завоевательской политики?
— Вопрос открыт к обсуждению. Предлагайте.
От такого заявления у Юргона чуть брови не поползли наверх, и только усилием воли удалось удержать их на месте. Впрочем, удивляться ему пришлось недолго. Буквально следующие несколько фраз прояснили ситуацию. Ашам на полуслове перебила генерала начавшего речь о величии империи и мощи её армии.
— Прошу прощения, юра, меня не слишком интересуют ура-патриотические лозунги. Вы не на смотре войск и не на демонстрации. Если вы хотите продолжения завоеваний, будьте добры доказать их целесообразность. С цифрами и с фактами, с экономическими расчётами. Пустое сотрясание воздуха здесь не годится. Мы с вами не в солдатики играем. Или вам подчинённых занять нечем? Отправьте их на охрану наших рубежей. Или вот исследовательскую экспедицию подготовьте по восточному морю.